— Ты забыл про пиратов из Халогаланда, — услужливо подсказал Регорий.
— Премного благодарен за ценное напоминание, — ответил Маниакис. — Ладно. Кто-нибудь из вас двоих считает, что овчинка выделки не стоит?
Кто, как не отец или двоюродный брат, мог дать ему честный ответ? Но оба молчали. Маниакис в третий раз грохнул кулаком по столу:
— Прекрасно. Значит, вперед!
* * *
Свежий бриз развевал знамена с изображением солнца. Армия Маниакиса выступила из Видесса через Серебряные ворота и двинулась вперед. Автократор оглянулся; он смотрел на поле, где раньше проводились военные учения. Теперь учения кончились. Началась война. Очень скоро он узнает, чему и как научились его воины.
Разведчики давно ускакали вперед. Обнаружить врага, когда военный поход только начинается, обычно нетрудно. Маниакис попросту вел свои войска по направлению к самому жирному из видневшихся вдали столбов дыма. Интересно, рассеянно подумал он, отчего воины, к какому бы народу они ни принадлежали, так любят жечь костры и устраивать пожары? Впрочем, разведчиков высылают вперед не только с целью обнаружить врага. Не менее важна уверенность, что варвары не обнаружат приближающихся видессийцев прежде, чем те подготовятся к сражению.
— Господи, как же давно я не участвовал в походах! — сказал Симватий, конь которого скакал рядом с конем Маниакиса. — Если ты не занимаешься такими вещами каждый год, то быстро забываешь, как тяжела боевая кольчуга. К тому же, — он вдруг хохотнул, — я не так молод, как мне хотелось бы. Но все-таки, — он снова хохотнул, — я надеюсь, что не забыл, с какой стороны у меча рукоять.
— Поверь, дядя, я огорчен, что мне пришлось попросить тебя отправиться с нами, — ответил Маниакис. — Но у меня так мало хороших военачальников! Цикаст, если и командует воинами сегодня, то в стане врага, а Парсманий… — Он не стал продолжать. Душевная рана, нанесенная ему братом, еще не затянулась. И вряд ли когда-нибудь заживет окончательно.
— Я действительно был когда-то военачальником, и даже неплохим, клянусь Господом нашим! — снова засмеявшись, согласился Симватий, который отличался от старшего Маниакиса добродушно-веселым, легким нравом. — Впрочем, мне и сейчас рановато на погост! Во всяком случае, я попытаюсь это доказать.
Маниакис, в свою очередь, надеялся, что у Симватия хватит здравого смысла не ввязываться в рукопашную с номадами, большинство из которых втрое моложе его. Но вслух он этого не сказал, опасаясь лишь раздразнить дядю и добиться обратного результата.
Небольшие городки, виллы и имения столичных сановников, расположенные неподалеку от Видесса, сулили неплохую поживу участникам любого грабительского набега, осмелившимся вторгнуться так далеко на юг. Кубраты осмелились. Первый раз войско Маниакиса столкнулось с ними вечером того же дня, когда видессийская армия покинула столицу.
Когда разведчики примчались назад, чтобы сообщить новости, Маниакис первым делом спросил:
— Вы уверены, что мы не попадем в засаду?
— Ни в коем случае, величайший, — ответил один из всадников. — Варвары, я думаю, их там сотни две, нас даже не заметили. Они слишком заняты: грабят деревушку, в которой остановились. Перед деревушкой большое поле, устроить засаду невозможно.
— Отлично. В таком случае мы нанесем удар. — И Маниакис пристукнул кулаком по прикрытому кольчугой бедру. — Молот и наковальня! — добавил он, многозначительно взглянув на дядю.
— Точно! — ответил тот. — Именно так мы проведем нынешнюю кампанию, верно?
Симватий отдал приказания командирам полков, находившихся под его началом. Из опасения насторожить врагов на сей раз сигнальные горны молчали. Полки Симватия отделились от основных сил, двинувшись на северо-запад, чтобы по длинной дуге обогнуть деревушку, в которой развлекались грабежом номады.
Маниакис отдал главным силам распоряжение выждать полчаса, а затем приказал двинуться вперед. Следуя за разведчиками, его войско быстро приблизилось к селению, захваченному кочевниками, и развернулось так, чтобы нанести удар с юго-востока.
Все получилось даже лучше, чем он ожидал, поскольку роща миндалевых деревьев до последнего момента скрывала от кубратов передвижение видессийских войск. Тревога среди кочевников поднялась лишь тогда, когда первые ряды неприятельской конницы показались на опушке рощи. Испуганные крики номадов прозвучали в ушах Автократора сладостной музыкой. Он выкрикнул последний приказ, на сей раз подхваченный серебристыми звуками горнов.
Большинство Кубратов оказались спешенными. Некоторые, дожидаясь своей очереди, стояли вокруг не успевшей скрыться несчастной женщины, которая испускала страшные вопли. Номад, лежавший на ней, вскочил на ноги, бросился к своему степному коньку, но запутался в собственных штанах и упал. Когда он поднимался, его пронзила стрела. Варвар закричал даже пронзительней, чем бедная женщина. Затем в его груди выросли две новые стрелы; кочевник осел на землю, дернулся пару раз и затих.
В сторону видессийцев тоже полетели стрелы, но их было немного. Номады, которые уже находились в седле, и те, кому удалось добраться до своих коней, помчались прочь так быстро, как только могли.
— В погоню! — скомандовал Маниакис. — Нельзя позволить им помышлять ни о чем, кроме бегства!
Кубраты ни о чем другом и не помышляли. Основная часть кочевников мчалась, опережая своих преследователей, поскольку их доспехи из толстой кожи были заметно легче железных кольчуг видессийцев. Но не прошло и нескольких минут, как вновь раздались звуки горнов. Отсекая все пути к бегству, прямо перед кубратами появились новые видессийские воины. Испуганные крики номадов сменились воплями ужаса: спасаясь от конницы Маниакиса, они наткнулись на боевые порядки конницы Симватия.
Попав в ловушку, кубраты сражались отчаянно, но вскоре были разгромлены наголову. Маниакис надеялся, что удалось перебить всех кочевников до последнего, хотя и понимал, что это маловероятно. Скорее всего, двоим-троим удалось-таки ускользнуть, а значит, вскоре остальные воины Этзилия узнают, что Автократор выступил против них в поход.
Маниакис понимал: выигранную схватку нельзя назвать большим успехом. Но видессийская армия так давно не одерживала побед, что даже крошечная удача воодушевила воинов; они чувствовали себя так, словно по меньшей мере взяли Машиз. Этим вечером они сидели вокруг лагерных костров, пили терпкое вино и, перебивая друг друга, возбужденно обсуждали происшедшее, хотя большинству из них даже не удалось толком поучаствовать в схватке.
— За молот и наковальню! — провозгласил Симватий, поднимая глиняную кружку. Маниакис поднял свою, и они выпили до дна.
Камеас пытался отправить с обозом немного лучшего выдержанного вина, но на сей раз Автократор решительно воспротивился. В походе следует пить только такое вино, от которого перехватывает дух и сводит скулы.
— Я думаю, нам надо проделать подобный фокус еще раза три, — сказал Маниакис. — Если удастся… — Окончание фразы повисло в воздухе. Злой рок нанес империи уже немало ударов, и Автократору не хотелось искушать судьбу. — Из тебя получилась отличная наковальня, дядюшка, — заметил он.
— Еще бы! — расхохотался Симватий. — Ведь моя тупая башка как нельзя лучше подходит для такой цели! — Сразу сделавшись серьезнее, он добавил:
— По-моему, мы не сможем действовать подобным образом в каждом сражении. Либо местность окажется неподходящей, либо кубраты будут не так беспечны, как сегодня…
— Я понимаю, с каждым разом будет все труднее, — сказал Маниакис. — И я рад, что сегодняшняя схватка оказалась такой легкой. Теперь самое главное не натворить глупостей и не дать кубратам ни малейшего шанса для неожиданного нападения.
— Но ведь ты выслал множество разведчиков, а расставленные тобой караульные находятся на достаточном удалении от лагеря, — заметил Симватий. — Так что, если Этзилию захочется нас удивить, ему остается только свалиться сюда с неба.
— Твоя правда. — Маниакис непроизвольно устремил бдительный взор в небеса. Симватий снова расхохотался. Но Автократору было не до смеха.
* * *
Ближе к полудню следующего дня разведчики обнаружили большой отряд кубратов. На сей раз те тоже заметили их и сразу пустились в погоню. Большая часть разведчиков завязала арьергардный бой, медленно отступая, а несколько конников помчались с новостями к Маниакису. Выслушав их, Автократор повернулся к Симватию:
— Выдвинь вперед свои полки. Постарайся сделать вид, что за тобой следует вся армия. Пока ты отвлекаешь внимание, я разверну остальное войско и попытаюсь ударить с флангов.
— Понимаю, — ответил ему дядя. — Удар двумя молотами сразу. Посмотрим, что из этого получится, величайший. Думаю, все пройдет как надо. Мне кажется, кочевникам пока неизвестно, насколько велики наши силы.
— Мне тоже так кажется, — сказал Маниакис. — Если повезет, варвары примут твой отряд за головную колонну всей армии. А когда они ввяжутся в сражение с твоими воинами… Ладно. Действуй.
Трубили горны, развевались знамена; отряд Симватия спешил вперед, чтобы оказать поддержку ведшим арьергардный бой разведчикам. Маниакис тем временем отвел основные силы немного назад и свернул на восток, используя лощины между низкими, густо поросшими кустарником холмами, чтобы не дать номадам обнаружить его войско. Не прошло и часа, как прискакал вестник с сообщением, что кубраты завязали с воинами Симватия тяжелую битву.
— Кубратов слишком много, величайший, — добавил вестник. — Нашим приходится нелегко.
С запада на восток холмы пересекало множество дорог. Здесь, неподалеку от Видесса, дороги покрывали землю подобно паутине. Маниакис разделил свои силы на три колонны, чтобы подойти к месту сражения как можно быстрее. Он снова выслал вперед разведчиков, желая убедиться, что кубраты не устроили в лесу засаду. Но даже после того, как разведчики благополучно миновали лес, Маниакис продолжал крутить головой по сторонам, проверяя, на притаились ли где поблизости среди дубов, елей и ясеней номады.
Все три колонны беспрепятственно миновали холмы. Впереди расстилалась равнина, на которой сошлись в жаркой схватке кубраты и воины из отряда Симватия. Вестник не преувеличил — силы кубратов были весьма значительны.
Но предпринятый Маниакисом обходной маневр привел к тому, что кочевники оказались зажатыми между отрядом Симватия и появившимися с флангов главными силами видессийцев. Поняв, в каком положении очутились, номады огласили окрестности испуганными криками. В ответ раздался мощный боевой клич видессийцев. Услышав собственное имя, вырвавшееся одновременно из тысяч глоток, Автократор испытал такое чувство, будто пару минут назад осушил целый кувшин терпкого походного вина.
Кубраты попытались выйти из боя и отступить, но видессийцы усилили давление, а спустя несколько минут с флангов на них обрушились люди Маниакиса, осыпая кочевников стрелами, пронзая копьями, орудуя мечами. Впервые со времен Ликиния видессийцы сражались так яростно — впервые за десять долгих лет. Кубраты бросились врассыпную; они скакали на своих степных лошадках как сумасшедшие, не разбирая дороги, в попытке спасти свои жизни.
Маниакис приказал прекратить преследование лишь с наступлением темноты, которая сделала погоню слишком опасной.
— Они сражались как львы! — воскликнул Симватий, оставшись наедине с Маниакисом. — Как львы! Я помнил, что они на такое способны, но столь долго не видел ничего подобного, что уже начал сомневаться.
— Я тоже сомневался, — ответил ему племянник. — Но ведь ничто не дает воину возможности почувствовать себя героем, кроме спины бегущего врага, верно?
— Да, это лучшее средство, — согласился Симватий. Неподалеку от них застонал, а потом пронзительно вскрикнул раненый; хирург только что извлек из его тела наконечник стрелы. Восторженное выражение на лице Симватия сменилось печальным. — К несчастью, за героизм приходится платить, — грустно сказал он.
— Платить приходится за все, — отозвался Автократор. — Что ж, теперь Этзилий узнает, что мы выступили против него в поход. Не следует забывать, что каган привык одерживать победы над нами. Поэтому нельзя еще дважды вступать в сражение с его воинами прежде, чем мы полностью осуществим свой план. Мы можем позволить себе всего одну битву.
— И то при условии, что выиграем ее, — заметил Симватий.
— Справедливо подмечено, — сухо ответил Маниакис. — Ибо, если мы ее проиграем, все остальное не имеет никакого смысла.
* * *
Следующие полтора дня видессийская армия почти беспрепятственно продвигалась на север, разгромив несколько попавшихся на пути небольших неприятельских отрядов. Но основная часть кочевников успела отступить. Относительное спокойствие совсем не радовало Маниакиса. Где-то впереди, а может быть, нацелившись на один из флангов и накапливая силы, выжидал Этзилий.
Вокруг двигавшейся вперед основной массы войск клубилось целое облако постоянно высылаемых во все стороны разведчиков. Если бы каган захотел нанести удар, он мог это сделать. Но не в его силах было напасть неожиданно. Когда войско двигалось по лесистой местности, Маниакис высылал в близлежащие рощи по несколько рот конницы, чтобы убедиться в отсутствии засады. Да, он уже почти поверил, что его воины будут доблестно сражаться и впредь, но ему хотелось, чтобы они вступили в следующую битву на условиях, диктуемых им, а не каганом Кубрата.
Ближе к полудню второго дня к Автократору подъехал один из вернувшихся разведчиков; рядом с ним, верхом на осле, знававшем лучшие дни, трусил малый в домотканой крестьянской одежонке. Разведчик слегка подтолкнул фермера локтем. Тот начал:
— Ах, величайший… — и то ли от излишнего благоговения, то ли боясь не правильно обратиться к своему владыке, замолчал, словно язык проглотил.
Тогда вместо него заговорил разведчик:
— Величайший, этот парень попался нам навстречу, бежал с северо-запада. Он сказал, что все кубраты, сколько их есть на свете, я повторяю его слова, собрались неподалеку от его земельного надела, после чего он и удрал оттуда, поскольку не имел ни малейшего желания дожидаться, пока выяснятся их дальнейшие намерения. — Разведчик неожиданно хохотнул:
— Я бы не стал его за это винить, величайший.
— И я не стану. — Маниакис повернулся к фермеру:
— Где находится твой надел? Какое расстояние ты успел преодолеть, прежде чем встретил моих конников?
Поскольку дар речи, судя по всему, покинул фермера надолго, за него снова ответил разведчик:
— Его поля находятся к югу от Варны, величайший. А значит, от нас до кочевников не более чем полдня пути верхом.
— В таком случае мы остановимся прямо здесь, — сразу решил Маниакис.
Услышав его слова, находившиеся рядом горнисты тут же протрубили сигнал, приказывавший войскам остановиться.
— Получишь фунт золота за хорошие новости, — сказал фермеру Автократор.
— О, благодарю тебя, величайший! — радостно вскричал тот; деньги сделали то, чего не удавалось добиться никакими иными средствами: развязали бедному малому язык.
Маниакис с Симватием устроили короткое тайное совещание.
— Как ты считаешь, сумеют твои люди сперва притвориться, будто в страхе бегут от кубратов, а затем развернуться и принять бой? — спросил Автократор.
— Ну-у… Думаю, да, — ответил Симватий. — Ты хочешь устроить сражение прямо здесь? Что ж, место действительно подходящее. Вокруг поля, на которых обычные для варваров хитрости и уловки мало что дадут. А если что-то пойдет не так, нам открыт путь к отступлению.
— Ты правильно понял, — сказал Маниакис. — Хотя я даже думать не желаю об отступлении. Но есть еще одно: это место идеально подходит для того, чтобы установить здесь те игрушки, которые везут в своих фургонах саперы. У меня не будет возможности использовать их, если я позволю Этзилию заказывать музыку.
— Тоже верно, — согласился Симватий. — Значит, ты хочешь, чтобы завтра я двинулся вперед, обнаружил кубратов, а затем пустился в бегство, словно мим на арене Амфитеатра, делающий вид, будто он наложил в штаны?
— Именно этого я и хочу, — подтвердил Маниакис. — Я очень надеюсь, что каган до сих пор в глубине души считает нас трусами. Но еще сильней я надеюсь на то, что он ошибается.
— Будет прекрасно, если обе твои надежды оправдаются, — заметил Симватий. — Ибо если твои ребята, увидев моих бегущими, не выдержат и побегут сами, то кубраты погонят нас назад до самого Видесса, если раньше не лопнут от хохота. Такое уже случалось.
— Я не нуждаюсь в напоминаниях, — сказал Маниакис. Он действительно прекрасно помнил, как спасался бегством от Этзилия. — Завтра, если на то будет воля Господа нашего, бежать придется варварам.
Подобно тому как это делалось каждую ночь после выхода войска из Видесса, Маниакис приказал расставить часовых вокруг всего лагеря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60