.. - спросил тот и погладил каштановый
хохолок у кендера на макушке.
- Да уж не Фисбен... - ответил тот, упорно не поднимая глаз. Он
чувствовал себя бесконечно несчастным.
Старик улыбнулся, продолжая гладить его хохолок. Потом притянул Таса
к себе, но тот словно одеревенел.
- Верно, - сказал старик. - До сих пор меня звали иначе.
- Как же? - старательно отводя взгляд, спросил Тас.
- У меня много имен, - ответил старик. - Для эльфов я - Эли. Гномы
называют меня Так. Среди людей я известен под именем Небесный Меч. Но
всего больше мне нравится, как называют меня Соламнийские Рыцари - Драко
Паладин, или Рыцарь-Дракон.
- Ну вот! Так я и знал!.. - простонал Тас и в отчаянии рухнул на
землю. - Ты - Бог! Значит, я в самом деле всех потерял! Всех... всех...
Старец ласково посмотрел на него, потом узловатой рукою утер
собственные повлажневшие глаза. Присев рядом с кендером, он обнял его,
стараясь утешить.
- Послушай, сынок, - сказал он, поддевая Таса пальцем под подбородок
и заставляя его поднять взор к небесам. - Видишь ли ты алую звезду,
сверкающую над нами? Знаешь ли ты, какому Богу посвящена эта звезда?
- Реорксу, - давясь слезами, выговорил Тас.
- Она красна, точно огонь его горна, - вглядываясь, сказал старец. -
Она красна, точно искры, слетающие с его молота, которым он ваяет на своей
наковальне пышущий жаром мир. А возле кузницы Реоркса растет дерево
невиданной красоты, дерево, равного которому не видело ни одно живое
существо. Под этим деревом сидит ворчливый старый гном, которому настала
пора отдохнуть от трудов. Огонь кузницы согревает его кости, а рядом, в
тени, стоит кружечка холодного эля. Весь день сидит он под деревом, с
любовью вырезая что-то из чурбачка. И каждый день кто-нибудь проходит мимо
дерева и хочет сесть рядом с ним, но гном негодует и глядит так сердито,
что прохожие спешат снова подняться. "Это место занято, - ворчит старый
гном. - Где-то там, в подлунном мире, скитается никчемный, безмозглый
балбес-кендер. Он без конца влипает во всякие переделки и неприятности и
втравливает в них всякого, кто имеет несчастье оказаться с ним рядом.
Помяните мои слова: когда-нибудь он объявится здесь, восхитится моим
деревом и скажет: "Знаешь, Флинт, что-то я притомился! Можно, я чуток
передохну тут, подле тебя?" А потом плюхнется на травку и скажет: "Погоди,
Флинт, ты же еще не слыхал о моих последних похождениях! Так вот, там был
маг в черных одеждах и мы с его братом, и мы путешествовали сквозь время,
и с нами случилось столько всего занятного и..." И опять примется
задвигать такое, отчего уши завянут..." Старый гном ворчит и ворчит, и
прохожие, намеревавшиеся присесть рядом с ним, прячут улыбку и идут себе
дальше...
- Так значит... значит, он там не один? - спросил Тас и утер ладошкой
глаза.
- Нет, маленький, он не один. И терпения ему не занимать. Он знает,
что тебе предстоит еще многое совершить. Он подождет. И к тому же,
подумай, он уже слышал все твои истории. Надо бы тебе запастись
какими-нибудь новенькими...
- Да, но эту я ему еще не толкал! - разволновался Тас. Маленький
кендер снова начинал чувствовать интерес к жизни. - Правда, Фисбен, ну и
улет был!.. Я же опять чуть-чуть не помер! Открываю глаза - а надо мной
Рейстлин! В Черных Одеждах!.. - Тас даже поежился от восторга. - Ну прямо
самый что ни на есть настоящий злой волшебник, если я вообще хоть
что-нибудь понимаю. Подумай только, он спас мне жизнь! А потом... -
Внезапно испугавшись чего-то, он замолчал и виновато повесил голову: -
Прости, пожалуйста. Я совсем позабыл. Я теперь, наверное, не должен больше
называть тебя Фисбеном...
Старик поднялся и ласково потрепал его по плечу:
- Зови, малыш. Пусть отныне это и будет моим именем среди кендеров...
- И в голосе его прозвучала тоскливая нотка: - Правду сказать, оно мне
начало нравиться...
С этими словами он отошел туда, где стояли Танис и Карамон. Он
постоял возле них некоторое время, незаметно прислушиваясь к разговору.
- Он ушел, Танис, - грустно говорил Карамон. - Не знаю, куда. Вернее,
не понимаю. И он изменился. Он все такой же тщедушный, но нисколько не
слабенький. И кашля этого ужасного нет и в помине. И голос тоже как бы его
- и не его. Он...
- Фистандантилус, - сказал старик.
Двое мужчин разом повернулись. При виде старца они благоговейно
поклонились ему.
- А ну-ка прекратите! - рассердился Фисбен. - Вот уж чего не выношу,
так это низкопоклонства. Лицемеры несчастные. Воображаете, будто я не
слышал, что вы иной раз обо мне говорили... - Танис с Карамоном залились
виноватым румянцем. - Ладно, проехали, - улыбнулся Фисбен. - Вы просто
верили глазам своим, как я и хотел. Что же касается твоего брата... ты
прав. Это он и не он. И, как было предсказано, он стал Властелином
прошлого и настоящего.
- Все равно не понимаю, - покачал головой Карамон. - Это что, все Око
с ним сделало? Коли так, может, лучше разбить его или...
- С НИМ этого никто посторонний не делал, - ответил Фисбен, сурово
глядя на Карамона. - Свою судьбу он избрал сам.
- Не верю! Ну как это может быть? Кто такой этот Фистан... как его
там? Я хочу знать...
- Я не вправе открыть тебе этого, - сказал Фисбен. Голос его был
мягок по-прежнему, но за этой мягкостью ощущалась холодная сталь, и
Карамон поспешно умолк. - Берегись ответов на свои вопросы, юноша, -
негромко продолжал Фисбен. - Всего же более берегись вопрошать!
Прикусив язык, богатырь все-таки еще раз обшарил глазами небеса, куда
умчался зеленый дракон. Там давно уже ничего не было видно.
- Что же с ним будет теперь?.. - спросил он наконец.
- Не знаю, - ответил Фисбен. - Он сам определяет свою судьбу. Как и
ты, Карамон. Но я знаю одно: ты должен отпустить его. Время пришло. - И
старец посмотрел на подошедшую к ним Тику: - Рейстлин был прав, говоря,
что пути ваши отныне расходятся. Вступи же с миром в новую жизнь...
Тика улыбнулась Карамону и прильнула к нему. Он обнял ее, целуя рыжие
кудри. И все-таки взгляд его нет-нет да и обращался к ночному небу: там,
над Неракой, по-прежнему жгли друг друга драконы, оспаривая власть над
рушащейся империей.
- Вот все и кончилось, - сказал Танис. - Добро восторжествовало...
- Добро? Восторжествовало? - хитро поглядывая на него, переспросил
Фисбен. - Отнюдь, полуэльф. Отнюдь. Восстановилось равновесие, и не более
того. Злые драконы не будут изгнаны. Они останутся в мире, - как, впрочем,
и добрые. Маятник снова раскачивается без помех...
- И ради этого было положено столько страданий?.. - спросила Лорана.
Подойдя к ним, она встала подле Таниса. - Почему Добро не одержит победу и
не изгонит Зло навсегда?
- Неужели ты так ничему и не научилась, юная госпожа? - Фисбен с
упреком погрозил ей костлявым пальцем. - А ведь было время на свете, когда
Добро держало верх. И знаешь, когда? Непосредственно перед Катаклизмом!..
Да, милые мои, - видя их изумление, продолжал он. - Король-Жрец Истара был
слугою Добра. Вас это удивляет? А не должно бы: вы все видели, что может
натворить такое "добро". Возьмите хоть эльфов, древнейшее воплощение
благодати. Что мы тут имеем? Высокомерие, нетерпимость и искреннее
убеждение: "Я прав, а значит, все, кто верует по-другому, - неправы..."
Мы, Боги, видели, какую беду грозило навлечь на мир подобное
самодовольство. Мы видели, сколько доброго и благого безжалостно
уничтожалось только потому, что его не поняли или не сумели истолковать. А
еще мы видели Владычицу Тьмы, дожидавшуюся своего часа. Перекошенные весы
рано или поздно опрокинутся, и тогда-то она вернется, чтобы погрузить мир
во тьму... Вот зачем понадобился Катаклизм. Мы горевали о невинных. Мы
скорбели и о виноватых. Но мир должен был быть подготовлен, не то тьму не
удалось бы рассеять никогда... Но довольно нравоучений, - сказал Фисбен,
от которого не укрылся зевок Тассельхофа. - Мне пора. Куча дел, понимаете
ли. Ну и ночка выдалась...
И, повернувшись, он заковылял к похрапывавшему золотому дракону.
- Подожди! - вдруг сказал Танис. - Фисбен... то есть Паладайн... не
случалось ли тебе бывать в Утехе, в гостинице "Последний Приют"?
- Гостиница? В Утехе?.. - старец задумался, поглаживая бороду. -
Гостиница... до чего же их много... Хотя погодите: припоминаю
восхитительную картошку со специями! Точно! - Он оглянулся на Таниса, и
глаза его заблестели. - Точно, мне случалось бывать там и рассказывать
сказки ребятишкам. Замечательное местечко, эта гостиница. Припоминаю один
вечер, когда туда пожаловала прекрасная молодая женщина, такая
золотоволосая... из племени варваров, кажется. Она спела песню о голубом
хрустальном жезле, и тут началась ужасная свалка...
- Но ведь это ты начал звать стражу! - воскликнул Танис. - Это ты
втравил нас в...
- Я всего лишь расставил декорации, парень, но никакого либретто вам
не раздавал, - хитро улыбнулся Фисбен. - Все роли вы составили сами. - Он
посмотрел на Лорану, потом на Таниса и покачал головой. - Признаться, я
мог бы чуть-чуть подправить... кое-что, кое-где... Но не в том суть. - И,
вновь отвернувшись от них, он заорал на дракона: - А ну живо просыпайся,
ты, засиженный мухами, заеденный блохами лежебока!
- Заеденный блохами!.. - Пирит моментально раскрыл глаза. - От старой
бездарности слышу! Да ты посреди зимы воду в лед не превратишь!
- Что-о?! - Фисбен пришел в невероятную ярость и принялся тыкать
дракона своим посохом. - Ну, сейчас ты у меня дождешься! - Выудив из
кармана потрепанную книгу заклинаний, он принялся листать страницы. -
Огненный шар... огненный шар... где же я его видел...
И, продолжая рассеянно бормотать, старый маг полез на спину Пириту.
- Ну? Готов? - ледяным тоном осведомился древний дракон и, не
дожидаясь ответа, расправил скрипучие крылья. Взмахнул ими несколько раз,
болезненно разминая старые кости, и изготовился ко взлету.
- Стой! Моя шляпа!.. - не своим голосом закричал Фисбен.
Слишком поздно. Вовсю работая крыльями, дракон неуверенно оторвался
от скального кряжа. Повисел немного над пропастью, над самой кромкой
утеса... потом оседлал ночной ветерок и воспарил в темноту.
- Сейчас же вернись, ты, давно свихнувшийся...
- Фисбен! - окликнул Тас.
- Моя шляпа!.. - долетел голос мага.
- Фисбен! - снова крикнул Тас. - Она...
Но старик и дракон были уже далеко. Было видно, как поблескивали в
лучах Солинари чешуи дракона. Две сверкающие золотые пылинки становились
все меньше...
- ...Она у тебя на голове, - со вздохом договорил кендер.
Еще какое-то время спутники молча смотрели вслед улетевшему дракону.
Потом вернулись к костру.
- Не поможешь, Карамон? - попросил Танис. Он понемногу расстегивал на
себе офицерские доспехи и сбрасывал их со скалы. Кружась, они улетали
вниз, в темноту. - А ты свою?.. - спросил он, покончив с этим занятием.
- Я свою, пожалуй, приберегу пока. Путь наш еще долог, и опасностей,
надо думать, будет предостаточно... - Карамон махнул рукой в сторону
горящего города. - Рейстлин был прав: люди-ящеры нисколько не подобреют
оттого, что у них не стало Владычицы...
- Куда же ты думаешь направиться? - спросил Танис. Наконец-то он
дышал полной грудью. Ночь стояла по-весеннему теплая, в воздухе пахло
пробуждающейся зеленью. Избавившись от ненавистных лат, Танис уселся под
деревьями, что росли возле края утеса, обращенного к Храму. Лорана подошла
к нему и села поблизости - но не рядом. Обхватив руками колени, девушка
опустила на них подбородок и задумчиво уставилась вдаль.
- Мы с Тикой уже думали об этом, - сказал Карамон, подсаживаясь к
полуэльфу вдвоем с подругой. Они с Тикой переглянулись: никто из них не
хотел начинать первым. Потом Карамон прокашлялся. - Мы собрались вернуться
в Утеху, Танис. А значит, мы, верно, опять расстанемся, потому что...
Он умолк, не в силах договорить.
- Потому что мы знаем - вы наверняка захотите вернуться в Каламан, -
негромко докончила Тика. - Мы уж советовались, не пойти ли нам с вами. Там
ведь по-прежнему болтается та летучая цитадель... да еще разбежавшиеся
дракониды... Нам бы тоже повидаться и с Речным Ветром, и с Золотой Луной,
и с Гилтанасом. Но...
- Но я хочу домой, Танис, - тяжело выговорил Карамон. И добавил,
предвидя возражения полуэльфа: - Я знаю, дома будет непросто, ведь Утеха
разрушена... сожжена... Но я тут все думал про Эльхану и ее народ,
которому придется заново обживать Сильванести. Спасибо и на том, что нашу
Утеху не превратили во что-нибудь подобное... Я буду нужен в Утехе. Все
будут отстраиваться... им пригодится моя силенка... Ну, а я уж больно
привык... быть кому-нибудь нужным...
Тика прижалась щекой к его плечу, и он нежно взлохматил ей волосы.
Танис понимающе кивнул. Он тоже не отказался бы снова заглянуть в Утеху,
вот только... она больше не была ему домом. Как он сможет чувствовать себя
там дома без Флинта, Стурма и... и остальных...
- Ну, а ты, Тас? - с улыбкой спросил он кендера, который устало
подошел к ним, волоча бурдючок, наполненный водой из ближайшего ручейка. -
Пойдешь с нами в Каламан?
Тас покраснел.
- Нет, Танис, - выговорил он смущенно. - Видишь ли... поскольку тут
совсем рядом... я не отказался бы заглянуть к себе на родину. Мы ведь
Повелителя Драконов пристукнули, Танис! - сообщил он полуэльфу, гордо
приподняв подбородок. - Сами! Вот!.. Теперь все народы станут нас уважать,
а про нашего вождя, Кронина Чертополоха, так и вовсе сложат легенды!
Танис поскреб в бороде, пряча улыбку. Не стоило говорить Тасу, что
убитый кендерами Повелитель был всего лишь Младшим Командиром Тоэдом,
трусливым и разжиревшим.
- Я думаю, что легенды сложат не только о Кронине, - совершенно
серьезно сказала Лорана. - Деды будут рассказывать внукам о кендере,
который разбил Око Дракона, о кендере, который храбро бился на стенах
Башни Верховного Жреца, о кендере, который готов был отдать жизнь, чтобы
вырвать друга из лап Владычицы Тьмы...
- Ну, зашибись!.. - восхитился Тас. - А кто это такой?.. - И тут до
него дошло, о ком говорила Лорана. - Ой!.. - Тас покраснел до кончиков
заостренных ушей и шлепнулся на камень, не находя слов.
Карамон и Тика сидели под деревом, прислонившись к стволу, и лица
обоих - пусть хотя бы на время - полнил безмятежный покой. Танис невольно
позавидовал им и спросил себя, будет ли когда-нибудь подобный покой
дарован ему самому. Он повернулся к Лоране. Она смотрела мимо него, в
пламенеющие небеса, и мысли ее пребывали где-то далеко-далеко.
- Лорана... - неверным голосом выговорил он. Прекрасное лицо
обратилось к нему, и он едва смог продолжать: - Лорана, ты когда-то
подарила мне это... - И он протянул ей на ладони золотое колечко. - Тогда
мы с тобой оба не знали, что такое настоящая преданность и любовь. Теперь
же... теперь это кольцо так много для меня значит, Лорана... В том
сновидении оно помогло мне вырваться из кошмара, точно так же, как твоя
любовь спасла меня от тьмы в моей собственной душе... - Он помолчал: даже
и теперь глубоко внутри шевельнулась тень сожаления. - Я хотел бы носить
его... если ты мне позволишь. Я хотел бы подарить тебе такое же...
Лорана долго рассматривала кольцо у него на ладони. Потом, так и не
произнеся ни слова, взяла его... и неожиданным движением метнула за край
скалы, в пропасть. Танис ахнул и едва не вскочил. Колечко ярко сверкнуло в
алых лучах Лунитари - и скрылось в темноте.
- Видимо, это и есть ответ, которого я заслужил, - сказал Танис. -
Что ж, я тебя не виню...
Лорана вновь повернулась к нему. Ее лицо было спокойно.
- Когда я дарила тебе это колечко, Танис, это была первая любовь
детского сердца, еще не ведавшего испытаний. Теперь я понимаю, насколько
правильно ты поступил, вернув его мне. Мне нужно было еще повзрослеть и
понять, что такое истинная любовь. А теперь... я прошла тьму и огонь,
Танис. Я убивала драконов. Я плакала над телом человека, который был мне
очень дорог... - Она вздохнула. - Я была вождем. Я познала
ответственность. Флинт любил повторять это. Но я обо всем позабыла и
угодила в ловушку, расставленную мне Китиарой. Я поняла - слишком поздно
поняла, - какой мелкой и ничтожной была в действительности моя любовь.
Любовь Речного Ветра и Золотой Луны преодолела все препоны и подарила миру
надежду... А наша, ничтожная, едва его не сгубила...
- Лорана, - с болью в сердце начал он, но она стиснула его руку
своей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49