-
Не обманывайся. Темная Госпожа. Делай с ним что хочешь, но этот полуэльф
всегда пребудет твоим господином. Даже и в смерти.
И государь Сот растворился в тенях, а Китиара еще долго стояла перед
очагом, глядя в огонь. Уж не ее ли судьбу чертили летучие огненные
письмена?..

Гакхан торопливо шагал дворцовыми коридорами, лязгая по мраморным
полам когтистыми лапами, и мысли драконида неслись в такт стремительному
шагу: его вдруг осенило, где, скорее всего, можно будет застать
одноглазого капитана. Заметив двоих своих соплеменников, состоявших у
Китиары на побегушках - они бездельничали в конце коридора, - Гакхан велел
им следовать за собой. Они повиновались беспрекословно. С некоторых пор у
Гакхана не было никакого армейского чина, но официально он числился
военным советником при Темной Госпоже. А неофициально - ее личным убийцей.
Гакхан служил ей уже достаточно долго. Когда ушей Владычицы Тьмы и ее
приспешников достигли слухи о голубом хрустальном жезле, мало кто из
Повелителей Драконов обратил на них внимание. Они были заняты войной и с
упоением истребляли все живое на севере Ансалона, - подумаешь, какой-то
исцеляющий жезл!.. "Мы подкинем ему работенки!" - смеялся на тогдашнем
Военном Совете Повелитель Ариакас...
Только два Повелителя отнеслись к исчезновению жезла очень серьезно.
Один правил той частью Ансалона, где появился похищенный жезл, второй же в
тех местах родился и вырос. Один был темным жрецом, второй - несравненной
воительницей. Оба знали, какой вред их делу могла нанести подобная весть о
возвращении древних Богов.
Двое Повелителей действовали очень по-разному. Возможно, оттого, что
пребывали в разных частях света. Повелитель Верминаард разослал во все
стороны целые тучи драконидов, гоблинов и хобгоблинов, снабженных
описаниями жезла. Китиара послала одного Гакхана.
Но именно Гакхан прошел по следу Речного Ветра - и жезла - до самой
деревни кве-шу. И именно он руководил налетом на варварскую столицу,
методически истребив большинство ее жителей в поисках жезла.
Вскоре, однако, ему пришлось покинуть земли кве-шу: ему донесли, что
жезл объявился в Утехе. Драконид немедленно отправился в городишко - и
опоздал на несколько недель. Зато ему удалось выяснить, что к варварам,
несшим жезл, присоединилась кучка каких-то искателей приключений. Местные
жители, у которых Гакхан "наводил справки", утверждали, что спутники
варваров были жителями Утехи.
Гакхану пришлось принимать решение: либо идти дальше по следу без
особой надежды настичь маленький отряд, намного обогнавший его, - либо
вернуться к Китиаре и сообщить ей словесные описания путешественников.
Мало ли, вдруг она узнает земляков. И, если так, она сможет рассказать ему
о них что-нибудь такое, что даст ему возможность предугадывать их
дальнейшие действия...
И он решил вернуться к Китиаре, сражавшейся на севере, оставив
тысячные армии Повелителя Верминаарда гоняться за жезлом. Как же удивилась
Китиара, ознакомившись с описаниями путешественников и признав в них своих
собственных единоутробных братьев, нескольких старых товарищей по оружию и
бывшего любовника в придачу!.. Поразмыслив, она усмотрела за внешними
событиями сокрытое действие величайших сил. Ибо сплотить такую компанию
разношерстных скитальцев в единый и отлично действующий кулак могло лишь
высшее предназначение. Она немедленно сообщила о своих опасениях Владычице
Тьмы, и без того немало обеспокоенной грозным знамением - исчезновением с
небосвода созвездия Доблестного Воителя. Владычица поняла: Паладайн
вернулся на Кринн и борется с нею. И успел нанести ей уже немалый ущерб.
Китиара же вновь послала Гакхана по следу. Сметливый драконид шаг за
шагом вычислил весь путь наших героев от Пакс Таркаса до гномского
королевства. Это он крался за ними до самого Тарсиса, где с его подачи их
должна была схватить Темная Госпожа. И непременно схватила бы, не вмешайся
в последний момент Эльхана Звездный Ветер, на своих грифонах умчавшая их
от погони.
Делать нечего, Гакхан терпеливо отправился дальше. От него не
укрылось и то, что маленький отряд разделился. Сначала пришло сообщение из
Сильванести, - оттуда был изгнан зеленый гигант. Циан Кровавый Губитель.
Потом с Ледяной Стены пришла весть о том, что Лорана покончила с темным
эльфийским магом, Феал-хасом. О "глазах дракона" Гакхан тоже знал все или
почти все, - одно Око погибло, а другим завладел тот хилый маг.
Это Гакхан крался за Танисом в продутом ветрами Устричном и
навел-таки Темную Госпожу на "Перешон". Что поделаешь, - тут, как и
прежде, ему удалось нанести им шах, но не окончательный мат. Однако
драконид не отчаивался. Он хорошо знал своего противника и отлично
представлял себе, какая великая сила ему противостояла. Ставки были
воистину высокие. Высочайшие...
Вот с какими мыслями покинул он Храм Ее Темного Величества, где
Повелители Драконов уже собирались на свой Высший Совет. Гакхан вышел на
улицы Нераки. День догорал, но было еще светло. Солнце клонилось к
горизонту, и летучие цитадели более не заслоняли его лучей. Багровый диск
висел как раз над горами, заливая кровью снеговые вершины...
Человеку-ящеру некогда было любоваться закатом. Его глаза уже
обшаривали закоулки палаточного городка. Там было почти пусто -
большинство драконидов нынче вечером сопровождало своих Повелителей.
Повелители не доверяли ни Владычице, ни друг другу. В чертогах Богини не
раз уже происходили убийства - и, надобно думать, будут происходить
впредь.
Вообще-то. Гакхану до этого не было дела. Даже напротив: это
значительно облегчало его службу. Он быстро повел своих драконидов по
вонючим, замусоренным улочкам. Он мог бы и не ходить с ними лично, но
предпочел не рисковать. Любое упущение может кончиться плохо, когда имеешь
дело с Богами. К тому же некое чувство отчетливо побуждало Гакхана
спешить. Дуновения малозначительных событий определенно начали
закручиваться чудовищным вихрем, и он, Гакхан, стоял посередине. Скоро
разразится буря, и Гакхану вовсе не улыбалось оказаться на скалах...
- Сюда, - сказал он, остановившись у входа в пивную палатку. Рядом на
столбике красовалась вывеска - "Око Дракона", а подле нее - табличка с
коряво нацарапанной надписью на Общем: "Драконидам и гоблинам вход
воспрещен". Гакхан приподнял замызганную дверную занавеску и немедленно
увидел свою жертву. Он откинул занавеску и шагнул внутрь.
Пивнушка встретила их ужасающим шумом. Люди, успевшие порядочно
нагрузиться, при виде драконидов начали тыкать в них пальцами и
выкрикивать обидные прозвища. Но Гакхан откинул капюшон, прикрывавший
лицо, и гам сразу стих. Все узнали подручного Повелительницы Китиары. В
вонючей, продымленной таверне воцарилась тяжелая тишина. Люди со страхом
косились на драконидов и сутулились над своими кружками. Каждый старался
привлекать к себе поменьше внимания...
Блестящие черные глаза Гакхана быстро обежали толпу.
- Вон тот, - указал он своим воинам на одного из пьяниц,
навалившегося на стойку. Двое драконидов мигом подхватили одноглазого
капитана, и тот, несмотря на хмель, перепугался отчаянно.
- Наружу, - распорядился Гакхан.
Не обращая никакого внимания на мольбы и протесты недоумевающего
капитана, а также на злобные взгляды и невнятные угрозы толпы, дракониды
выволокли воина наружу и потащили его за палатку, Гакхан не торопясь
последовал за ними.
Бывалые стражники живо привели капитана в состояние, пригодное для
членораздельной беседы. Его хриплые вопли наверняка отбили аппетит у
многих постояльцев "Ока Дракона", но, так или иначе, вскоре он был вполне
способен отвечать на вопросы.
- Сегодня после полудня ты арестовал офицера. За дезертирство.
Припоминаешь?
Капитану пришлось сегодня иметь дело со множеством офицеров... он
человек занятый, а они все так похожи... Гакхан кивнул своим драконидам, и
они снова взялись за дело.
Капитан взвыл от боли. Да, да!!! Он припомнил!!!.. Только там был не
один офицер, а два...
- Два? - у Гакхана загорелись глаза. - Опиши второго!
- Человек... здоровый такой... ужас какой здоровый, латы чуть не
трещали. Они вели пленников...
- Пленников? - раздвоенный язык так и заметался в зубастой пасти
Гакхана. - Опиши!
Капитан с готовностью повиновался.
- Женщина, рыжая такая, титьки как у...
- Дальше! - рявкнул Гакхан. Его когтистые лапы дрожали. Он зыркнул на
сопровождающих, и те еще разок как следует тряхнули капитана. Всхлипывая и
захлебываясь словами, одноглазый принялся описывать остальных.
- Кендер, говоришь? - повторял Гакхан. Ему не стоялось на месте от
возбуждения. - Продолжай! Как-как? Седобородый старик?.. - Он озадаченно
замолчал. Неужели старый маг? Нет, вряд ли они взяли бы старого, впавшего
в детство дурня на такое важное и невероятно опасное дело. Но если не он,
тогда кто? Какой-нибудь случайный попутчик?.. - Поподробнее о старике! -
велел Гакхан капитану.
Одноглазый лихорадочно рылся в памяти, затуманенной винными парами и
болью. Старик... ничего особенного... белая борода...
- Сутулый? - нетерпеливо подсказывал Гакхан.
Нет, не сутулый. Высокий, широкоплечий... голубоглазый... Странные
такие глаза... Капитан готов был потерять сознание. Гакхан сгреб его за
шею и хорошенько сдавил.
- Глаза!
Капитан с немым ужасом смотрел на драконида - Гакхан медленно
выдавливал из него жизнь. Потом он с трудом прохрипел несколько слов...
- Молодые глаза! Слишком молодые глаза! - в восторге повторил Гакхан.
- Где эти люди?
Выслушав ответ капитана, он с силой отшвырнул одноглазого прочь.
Раздался треск.
Вихрь набирал силу. Гакхан чувствовал, как его возносит все выше.
Одна-единственная мысль била драконьими крыльями у него в мозгу. Покинув
палаточный городок, Гакхан кинулся со своими подручными прямиком в
храмовые подземелья...
Вечный Человек! Вечный Человек! Вечный Человек!..

7. ХРАМ ВЛАДЫЧИЦЫ ТЬМЫ
- Тас!
- Отвяжись... больно...
- Знаю, Тас, но ничего не поделаешь, надо. Открой глаза, Тас!
Пожалуйста!..
Назойливый голос, полный страха, немного разогнал болезненный туман,
окутавший сознание кендера. Какая-то часть его разума буквально криком
кричала, требуя, чтобы Тас немедля очнулся. Другая же часть стремилась
соскользнуть обратно в темноту. Правду сказать, там, в темноте, было мало
хорошего, но все-таки там не было боли, которая, он знал, только и
дожидалась момента, чтобы...
- Тас! Ну Тас же!..
Чьи-то руки трепали его по щекам. Голос, сиплый от сдавленного ужаса,
продолжал шептать его имя. И кендер понял, что выбора у него не было.
Хочешь не хочешь, приходи в себя, и точка. А кроме того, добавляла
беспокойная часть его рассудка, если будешь валяться - как раз и
пропустишь что-нибудь интересное!
- Благодарение Богам... - выдохнула Тика, когда Тассельхоф наконец-то
широко открыл глаза и уставился на нее. - Как ты себя чувствуешь?
- Спасибо, премерзко, - хрипло ответил Тас, пытаясь приподняться и
сесть. Как он и предвидел, боль только этого и дожидалась. Она выскочила
из какого-то темного угла и накинулась на него. Тас со стоном схватился за
голову.
- Бедненький... - Тика погладила его по волосам.
- Я знаю. Тика, ты хочешь как лучше, - ответил страдалец, - но можно
тебя попросить... не надо меня гладить. Меня от этого точно гномы
молотками...
Тика поспешно отдернула руку. Кендер огляделся по сторонам, насколько
вообще это было возможно с одним глазом - второй заплыл наглухо.
- Где это мы?..
- В храмовых подземельях, - негромко ответила Тика. Тас, сидевший с
нею рядом, чувствовал, что ее так и трясло от страха и холода.
Оглядевшись, он сразу понял причину: его и самого передернуло. С тоскою
припомнил он добрые старые времена, когда слово "страх" ему было неведомо.
Ему, кендеру, следовало бы теперь с ума сходить от восторга и любопытства.
Он ведь оказался в совершенно незнакомом месте, причем наверняка полном
потрясающих диковин, только и ждущих, чтобы их оценили...
Но теперь он знал, что здесь таилась также и смерть. Смерть и
страдание. Слишком многим уже довелось их вкусить. Мысли его невольно
обратились к Флинту, Стурму, Лоране... Что-то переменилось в нем. Никогда
уже он не будет таким, как остальные его соплеменники. Он познал горе, а с
ним и страх: страх не за себя - за других. За тех, кого он любил. И Тас
непоколебимо решил: лучше уж он погибнет сам, чем позволит умереть еще
кому-нибудь, кто был ему дорог.
Ты выбрал темный путь, но у тебя хватит мужества пройти его до конца.
Так сказал ему Фисбен.
Неужели действительно хватит, спросил себя Тас. Как-то не верится...
Он тяжело вздохнул и уткнулся в ладони лицом.
- Не смей, Тас! Слышишь, не смей!.. - тотчас же затрясла его Тика. -
Не вздумай помирать, ты нам нужен!
Он сделал усилие и поднял больную голову.
- Да я в порядке, - выговорил он тупо. - А где Карамон с Беремом?
- Вон там, - Тика ткнула пальцем в дальний конец камеры. - Нас
заперли всех вместе, пока кто-то там не придет и не решит, что с нами
делать... Какой молодец Карамон! - добавила она гордо, бросив восхищенный
взгляд на богатыря, который, устроившись в уголке, всем своим видом
изображал оскорбленное достоинство: поместить его, офицера, в одном
каземате с "пленниками"!.. Потом на лицо Тики снова легла тень страха. Она
притянула Таса к себе: - Ох, боюсь я за Берема... Он, по-моему, с ума
сходит!
Тассельхоф быстро глянул на Вечного Человека. Тот сидел на холодном и
грязном каменном полу, устремив взгляд в пространство и склонив голову
набок, словно к чему-то прислушиваясь. Фальшивая борода, изготовленная
Тикой из козьей шерсти, свалялась и местами вылезла. Вот-вот отвалится,
испуганно сообразил Тас и поспешно оглянулся на дверь.
Подземелья представляли собой сложную систему коридоров, выдолбленных
в скальном основании Храма. Коридоры расходились во все стороны из одного
центра, в котором помещалась караульная - небольшая круглая комната под
винтовой лестницей, выходившей на первый этаж собственно Храма. В
караульной, за облезлым столом, под чадившим на стене факелом сидел
крупный хобгоблин. Он невозмутимо жевал краюху хлеба, запивая ее чем-то из
большого кувшина. Над его головой висело проволочное кольцо с ключами:
вероятно, хобгоблин был главным тюремщиком. Он не обращал на спутников
никакого внимания, а может, смекнул Тас, как следует и не видел их, - в
подземельях было темновато, а камера находилась в доброй сотне шагов от
него.
Осторожно подобравшись к двери, Тас выглянул между прутьями, стараясь
рассмотреть, что там в глубине коридора. Послюнив палец, он поднял его над
головой и решил, что коридор вел на север. Вонючие факелы коптили и
трещали в сыром воздухе. Обширная камера неподалеку была битком набита
драконидами и гоблинами, видимо, отсыпавшимися после буйной попойки. В
дальнем конце коридора виднелась массивная железная дверь. Она была слегка
приоткрыта. Тас напряг слух и расслышал доносившиеся из-за двери голоса,
тихие стоны. Другое отделение подвалов, вспомнив о своем прошлом опыте,
рассудил Тас. Наверное, тюремщик оставил дверь приоткрытой, чтобы слушать
в промежутках между обходами, не бунтуют ли узники.
- Ты права. Тика, - прошептал Тассельхоф. - Мы тут вроде как в камере
предварительного заключения - ждем, пока нами распорядятся!
Тика кивнула. Блеф, предпринятый Карамоном, может, и не вполне
одурачил охранников, но охоту к поспешным решениям у них все-таки отбил.
- Пойду поговорю с Беремом, - сказал Тас.
- Не стоит, Тас... - Тика неуверенно покосилась на Вечного Человека,
но Тас, не слушая, метнул последний взгляд на тюремщика и на четвереньках
пополз к Берему - надо же было наконец подклеить эту несчастную бороду. Он
подобрался к нему и уже протянул руку, но тут Берем вдруг взревел и
кинулся прямо на кендера.
Тас шарахнулся и испуганно взвизгнул, но Берем его как будто даже и
не увидел. Перелетев через кендера, он с нечленораздельным воплем всем
телом обрушился на дверь.
Карамон вскочил на ноги. Вскочил и тюремщик.
Карамон все еще пытался изображать из себя незаконно арестованного
офицера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49