– Но я не хочу, чтобы Сэм Беллами полюбил меня. Разве ты не слышала, что о нем рассказывают?
– Я же не предлагаю, чтобы и ты полюбила его. Ради Бога, Мария, всего один поцелуй. Это все, что ты должна сделать. Всего лишь один-единственный поцелуй. Поверь мне. Мужские сердца, они как восковые свечи. Стоит растопить сердце мужчины, и он сделает все, что пожелаешь. Позволь полюбить тебя, и ты сможешь вить из него веревки. – Тэнкфул пожала плечами. – Если тебе это не нравится, придумай что-нибудь получше.
План был ужасный, но какая теперь разница?
– У тебя все так просто… – нахмурившись, пробормотала Мария. Но она прекрасно понимала, что ей придется пройти через это. В конце концов, Джонатан стоит какого-то жалкого поцелуя.
– Перестань хмуриться, – сказала Тэнкфул, украдкой глядя на двери молельного дома. – С таким видом ты никогда не подцепишь Сэма Беллами. Тебе надо выглядеть… ну, соблазнительной, что ли…
– Соблазнительной? Что это значит?
– Не имеет значения, – ответила Тэнкфул, удивляясь простодушию Марии. – Ты слишком наивна и простодушна, чтобы играть роль соблазнительницы. Беллами сразу тебя раскусит. Тебе лучше и дальше изображать наивную девочку.
Мария старалась взять себя в руки. Она еще не знала, что ее опасения оправдаются и скоро все будут над ней смеяться.
– И когда надо осуществить наш план? – спросила Мария.
– Сегодня, – ответила Тэнкфул с загадочной улыбкой.
* * *
Сэмюел Чарлз Беллами был отпетым негодяем и прекрасно знал об этом. Кроме того, он был человеком свободомыслящим и непокорным, о чем также знал.
Но знали об этом и обитатели Истхэма. Именно по этой причине Сэм и потратил черт знает сколько времени, убеждая их поддержать его проект, который вдесятеро приумножил бы их расходы.
– Проклятые пуритане, – бормотал он, потягивая эль.
Сэм был младшим ребенком в семье, и сестры с братом, даже отец – все они ненавидели его с того самого момента, когда он с громким криком пришел в этот мерзкий мир, ибо в те же минуты ушла из жизни мать семейства. Однако к двадцати семи годам Сэм, вполне освоившийся в мире людей, научился использовать слабости ближних в своих корыстных интересах. Вот и на сей раз он был уверен, что сумеет добиться своего.
Но эти проклятые любители трески неожиданно заупрямились.
Сэм думал, что сумеет уговорить местных жителей, но он не учел твердость их характера, практичность и полное отсутствие воображения. Было совершенно очевидно: эти люди не склонны к риску. Они видели так много кораблекрушений в своих прибрежных водах, что потеряли им счет. И вдруг какой-то иностранец предлагает вкладывать деньги в подъем испанского судна, затонувшего год назад вдали от их родных берегов. Идея казалась настолько нелепой, что они даже не хотели обсуждать ее. К тому же этот иностранец, этот искатель приключений ничего, кроме подозрений, не вызывал.
Тем не менее Сэму нравилось внимание местных жителей. К тому же, пусть они упрямцы и хитрецы, все они отменные выпивохи – в этом им не откажешь.
– Еще кружечку, капитан? – спросила прислуживающая в таверне девица, развязная пухленькая потаскушка по имени Пруденс.
Сэм допил свой эль и утер рукавом губы.
– Да. И всем парням тоже, – сказал он, протягивая служанке пустую кружку и вытаскивая из кармана деньги.
Пруденс ушла и тотчас же вернулась. Она поглядывала на Сэма, явно предлагая себя; причем то и дело смотрела туда, куда бы ни за что не осмелилась взглянуть добропорядочная девушка, воспитанная в пуританских традициях. Сэм улыбнулся ей своей дьявольской улыбкой. Взяв кружку с элем, он вложил монету в пухлую ручку Пруденс и окинул взглядом рыбаков и фермеров, столпившихся вокруг изрезанного ножами стола. Над ними висело густое облако табачного дыма, но даже сквозь эту пелену Сэм видел, что глаза всех сидевших в таверне обращены на него.
Сэм со скучающим видом откинулся на спинку стула и поднес к губам кружку с элем. Завитки блестящих черных волос обрамляли его чисто выбритое лицо с резкими, словно высеченными из камня чертами. Время от времени он окидывал взглядом таверну, и его пронзительные глаза сверкали. Прислуживающие в заведении женщины оспаривали друг у друга право наполнить его кружку и постоянно поглядывали на него с живейшим интересом.
Сэм же, внешне безразличный ко всему, прекрасно все видел и понимал. Он знал, что думают о нем женщины из таверны. И знал, что думают о нем окружающие его мужчины. Сэм твердо решил: как только этот проклятый шторм уберется подальше, он покинет Истхэм, потому что просить здесь финансовой поддержки – все равно что дергать лысого за волосы.
Но какого дьявола он тут засел? Неужели не мог придумать ничего лучше, чем торчать в этой таверне, провонявшей жиром, элем, потом и табаком? Может, все-таки принять предложение Пруденс, пригласившей его провести с ней ночь в местечке под названием «Дупло в яблоне»?.. Нельзя сказать, чтобы Пруденс нравилась ему, но, как всякий настоящий моряк, в жилах которого бурлит горячая кровь, он с удовольствием позабавился бы с ней.
– Расскажи нам еще раз об этих кораблях, капитан, – попросил один из завсегдатаев, усаживаясь на скамейку напротив Сэма.
– Я уже все рассказал вам, парень, – отозвался Сэм. – Что еще вы хотите узнать? Это были испанские корабли с сокровищами на борту. Прошлым летом одиннадцать кораблей попали в ужасный шторм и разбились о рифы недалеко от Флориды, совсем близко от берега. А испанское золото до сих пор лежит на дне. Надо лишь не полениться и поднять его. – Сэм поднес к губам кружку и, сделав глоток, добавил: – Конечно, потребуются и деньги.
– Но у меня нет денег на такое рискованное предприятие, – посетовал фермер и посмотрел на свои мозолистые руки с кромкой грязи под ногтями. – Но я хороший работник и быстро все схватываю, – добавил он с надеждой в голосе. – Может, тебе понадобятся лишние руки на борту твоей «Лилит»?
– Возможно, понадобятся, – пробормотал Сэм, взгляд которого был устремлен на дверь.
Дверь же в этот момент распахнулась, и в таверну, сопровождаемый порывом ветра и брызгами дождя, вошел высокий мужчина в зеленой бархатной накидке, шелковых бриджах и украшенном вышивкой камзоле. На фоне завсегдатаев таверны, облаченных в мешковатые домотканые одежды, он выглядел павлином в курятнике. Сэм приподнял свои густые брови. Возможно, этот человек окажет ему финансовую поддержку…
Сдвинув шляпу на затылок, незнакомец сбил песок со своих украшенных серебряными пряжками ботинок и захлопнул дверь. Окинув взглядом зал, он поднял руку, приветствуя завсегдатаев таверны. Было очевидно, что он здесь свой человек.
Сэм решил не торопить события. Закинув на стол свои длинные ноги, он медленно потягивал эль. Ждать ему пришлось не долго. Вскоре он заметил, что незнакомец пристально смотрит на него.
И тут франт схватил за руку проходившую мимо Пруденс.
– Кто этот человек? – спросил он, кивнув в сторону Сэма.
– Да это же Пол! – воскликнула Пруденс, оборачиваясь. Она улыбнулась. – Как я рада тебя видеть, старый негодник! – Пруденс посмотрела на англичанина. – Он из Девона. Его зовут Сэм Беллами. Красавец, верно?
Пол усмехнулся:
– Ты его тотчас же приметила, не так ли, Пру?
– Ох, кто бы говорил! У тебя на Род-Айленде жена и дети, а ты все бродяжничаешь. Почему бы тебе не вернуться к ним и не осесть?
– Вернусь, Пру, вернусь. Всему свое время. – Он снова посмотрел на Сэма. – А что он здесь делает? Небось, одно беспокойство от него?
– Можно сказать и так, – ответила Пруденс, в сотый раз жалея, что согласилась участвовать в дурацкой затее сестер Ноулз. Она отдала бы все на свете, только бы оставить Сэма Беллами для себя. – По крайней мере так считает преподобный Трэт. Но ты же его знаешь… Пастор с подозрением относится ко всем незнакомцам. А люди, конечно же, ему верят, чтобы он ни сказал. Да если бы он вдруг сказал, что у свиней есть крылья и они могут летать, люди и тогда бы поверили ему. – Пруденс вытерла лужицу эля с ближайшего стола.
– Так что же он здесь делает? – допытывался Пол.
– Рассказывает о затонувших у берегов Флориды сокровищах, пытается раздобыть денег, чтобы выудить их.
– Вот как?
– Только не говори мне, что тебя заинтересовала эта нелепая затея.
Но Пол уже направлялся к столу незнакомца.
Сэм заметил его приближение. Именно на это он и рассчитывал: щеголь в бархатной накидке заинтересовался им. Сэм поднес к губам кружку, пытаясь скрыть улыбку. Было очевидно, что перед ним человек состоятельный, возможно, такой не побоится рискнуть…
Сэм взглянул на Пола без всякого интереса и снова поднес к губам кружку.
– Так что ты говоришь насчет сокровищ? – спросил Пол; равнодушие незнакомца еще больше разожгло его любопытство.
– Садись, и я все тебе расскажу.
Сэм поднял руку, чтобы привлечь внимание служанки, и Пол заметил, что рука его покрыта темным загаром, резко контрастировавшим с белыми кружевными манжетами.
– Пруденс, дорогая, принеси моему приятелю чего-нибудь выпить, – проговорил Сэм с едва заметной улыбкой; при этом, однако, чувствовалось, что он привык распоряжаться.
– Право, не стоит… – пробормотал Пол.
– Все в порядке, приятель. Что будешь пить? Эль? Ром? Может, сидр? Говорят, что его здесь прекрасно делают.
Пол улыбнулся – щедрость англичанина пришлась ему по душе.
– Тогда эль, Пру, – сказал он после некоторого раздумья.
– Две кружки, – добавил Сэм. – Моя опять пустая. – Он взглянул на собеседника: – Как тебя зовут, приятель?
– Уильямс. Пол Уильямс.
– Рад с тобой познакомиться, Пол. – Сэм протянул новому знакомому руку. – А я – Сэм Беллами.
Вскоре выяснилось, что Сэм наконец нашел человека, искренне заинтересовавшегося его планом. Он рассказал Полу об испанских кораблях, нагруженных золотом и серебром и затонувших у берегов Флориды. Рассказал и о своем судне под названием «Лилит». Они пили кружку за кружкой и задолго до того, как ушел последний завсегдатай, уже весело болтали, смеялись и поднимали тосты за удачу.
– Мне кажется, это замечательная идея! – воскликнул Пол. – И чем скорее мы поплывем к южным морям, тем лучше! – Пол заметил, что его новый приятель внимательно за ним наблюдает. – Как ты полагаешь, – проговорил он, вытаскивая из кармана последнюю монету, – не заказать ли еще по кружечке?
– Полагаю, – в задумчивости пробормотал Сэм, – что преподобный Трэт сочтет нас весьма опасной парочкой.
Глава 2
Судьба – как бесконечный берег.
Суинберн
Сэм Беллами умел пить и гордился своей способностью оставаться трезвым, в то время как его собутыльники уже валялись под столом. Но в эту полночь он бранил себя за неумеренность – у него раскалывалась голова, а в карманах прекрасного серого плаща из тонкого сукна не осталось ни гроша.
Впрочем, во всем был виноват его новый знакомый. Пол Уильямс устроил настоящее состязание, и они опрокидывали кружку за кружкой. Сейчас Пол храпел, сидя на стуле у затухающего очага. Сэм медленно поднялся, потянулся и направился к двери.
Свежий ветер, задувавший с моря, ударил ему в лицо, освежая и возбуждая аппетит к тому, что предложила Пруденс. Ему хотелось поскорее выйти в море, оставив за кормой скучный, надоевший берег. Нельзя сказать, что Сэм не любил индейцев и диких животных. Но он провел детство в Плимуте, он любовался кораблями, входившими и выходившими из гавани во всей своей красе, и море стало частью его души. Впрочем, это было очень давно… В один холодный февральский день – в тот день ему исполнилось девять лет, но ни отец, ни брат, ни сестры об этом не вспомнили – он покинул дом и поднялся на борт фрегата «Британия».
Как давно это было…
И сейчас его снова ждал океан. Он даже слышал его голос – слышал рокот волн, набегающих на берег одна за другой. Сэм закрыл глаза и, откинув голову, вдохнул полной грудью свежий морской воздух. Море любило его, и, хотя оно было суровым учителем, он многому у него научился. А сейчас зов моря – этот зов сирены – был настолько сильным, что он решил не идти на свидание с Пруденс под ее проклятую яблоню. Прошагав несколько миль, Сэм добрался до берега океана и, усевшись на песок, стал смотреть на волны.
Он тяжело вздохнул. Море от него не уйдет. Оно всегда терпеливо ждет его. На рассвете он снова придет к этим скалам и будет наблюдать восход солнца, лучи которого окрасят воды в золотистые тона. Если, конечно, не будет дождя.
Сэм снова вспомнил о Пруденс. Как же давно у него не было женщины! Слишком давно, черт возьми.
Он поднялся и зашагал в сторону таверны. Миновав дубовую рощу, остановился и посмотрел на небо, чистое, с яркими звездами, освещавшими дорогу. Сэм улыбнулся. Завтра опять взойдет солнце. Он продолжил свой путь уже под соснами и вскоре уловил сладкие ароматы сирени, цветущих яблонь.
Да, яблоня… Где же, черт побери, это дерево растет? Он остановился, перевел дыхание. И снова зашагал под низко нависающими лапами сосен. Где-то закричала ночная птица. И кто-то прошелестел в прошлогодней листве, возможно, кролик. Вскоре деревья расступились, и Сэм вышел на залитую лунным светом поляну.
И тотчас же замер в изумлении.
Пение? Возможно ли?.. Вот опять. Где-то рядом звучал высокий чистый голос, прекрасный и волнующий, похожий на перезвон колокольчиков. То был чудесный женский голос, но песню эту Сэм слышал впервые. Очарованный, Сэм по-прежнему не двигался. Он боялся сделать даже шаг. Ему казалось: стоит пошевелиться – чудесное видение исчезнет, как исчезает мимолетный сон.
В центре поляны росла раскидистая яблоня, наполнявшая ночь своим ароматом. Под яблоней же в серебристом лунном свете стояла высокая стройная девушка, похожая на нимфу. Освещенная сиянием звезд, она казалась бесплотной. И это была совсем молоденькая девушка, почти девочка. Сэм нахмурился. Наверное, он сбился с пути, и если у него есть хоть капля здравого смысла, то ему лучше поскорее убраться отсюда и вернуться в таверну. Конечно, ему не следовало так накачивать себя элем – тогда бы не мерещились нимфы, поющие в лунном свете.
Все еще стоя на краю поляны, Сэм разглядывал юную незнакомку. Ночной ветерок разметал ее блестящие волосы, волнами спадающие к необыкновенно тонкой талии. Лунный свет серебрил ее шею и струился по высоким грудям. В этой несказанно прекрасной девушке было что-то загадочное, неземное, влекущее…
Сэм сделал шаг вперед, но все же не вышел из тени невысокой корявой сосны. Он вдруг нахмурился, вернувшись к реальности. Черт возьми, что происходит? Он надеялся встретить здесь Пруденс, а не бесплотное видение, поющее песни звездам. Нет, он не станет терять время на такую юную девушку, пусть даже она на редкость красива. Сэм еще больше помрачнел. Какого дьявола?.. Что она делает здесь совсем одна, ночью? Да еще и поет… Глупая девчонка. Ведь на нее могут напасть индейцы… или дикие животные… Да мало ли что может с ней здесь случиться. Он обязан сказать ей об этом!
Сэм решительно вышел из тени и зашагал по залитой лунным светом поляне.
Снова шум. Треск веток, шуршанье листьев. О Господи, он приближается. Сэм Беллами, безбожник, само воплощение дьявола, он идет сюда, и уже поздно бежать. Мария сорвала с яблони еще один цветок, но рука ее так дрожала, что цветок упал на землю, а не в корзину. Если он не убьет ее, то это сделает тетушка, когда обнаружит, что ее кровать пуста. Господи, почему она позволила Тэнкфул вовлечь себя в эту историю?
Джонатан…
Но стоит ли Джонатан такой жертвы? Когда Беллами увидит, что она не Пруденс, он почувствует себя обманутым и придет в ярость. Самое последнее, что он может сделать, – так это влюбиться в нее. Но она зашла уже слишком далеко и обязана пройти через все. Лицо Джонатана проплыло перед ее глазами и тут же стало исчезать. Мария пыталась снова вызвать его образ – ведь только он, Джонатан, держал ее здесь, на залитой лунным светом поляне. Она хотела снова запеть, как советовала Тэнкфул, но слова застряли у нее в горле.
Сейчас он уже был за ее спиной. Мария сделала глубокий вдох – и, обернувшись, посмотрела в его дьявольские глаза, такие черные, какие ей еще никогда не доводилось видеть.
И в тот же миг она поняла: все, что о нем рассказывали, – правда. Ее ноги онемели, и даже если бы она захотела убежать, то не смогла бы. Дьявол? О да! Красивый? О Господи, конечно! При этом его черные волосы, густые и вьющиеся, крутыми завитками спадали на плечи, что делало Беллами похожим на мальчика. Однако он был гораздо старше ее, по крайней мере лет на десять. Нет, ничего мальчишеского в нем не было. Ни в его волевом подбородке, ни в широких плечах, ни тем более в его черных глазах, смотревших, казалось, ей прямо в душу.
И такого человека ей придется поцеловать.
Но разве она не сделает этого ради того, чтобы заполучить Джонатана? Сжав ручку корзины так сильно, что ногти впились в ладонь, Мария робко шагнула к нему…
– Женщина, что за шутки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31