– Неужели мы не сможем?
Мария молча смотрела на него. Его черные кудри волнами спадали на плечи; черные глаза светились любовью.
– Да, Сэм, мы сможем, – сказала она наконец. – Но для этого ты должен покончить с пиратством. А я не очень-то верю, что покончишь.
– Мария, что ты говоришь? Разве я только что не сказал тебе, что покончу с этим? Ради Бога, девочка, неужели ты не веришь ни одному моему слову?
– Я верю, Сэм. Верю, что у тебя есть такое намерение. – Подбородок Марии дрогнул, а на глаза навернулись слезы. – Все дело в том, что ты не доживешь до того дня, когда сможешь выполнить свое обещание.
С этими словами Мария повернулась и ушла, оставив Сэма в полном смятении.
Глава 20
Привкус слез присущ всем
сладостям любви.
Херрик
«Только одно дело», – решил для себя Сэм. Бутафорские пушки были не единственной его выдумкой. Кроме того, он учил команду изготовлять «адскую смесь» – пустые винные бутылки заполнялись селитрой, известняком, тухлой рыбой и смолой. Подожженные и брошенные на палубу корабля противника, они подавляли самое упорное сопротивление. Устраивались и состязания пушкарей – следовало как можно быстрее зарядить пушку и точно навести ее на цель. Пот градом катился с пиратов, но никто из них не роптал, все желали доставить удовольствие своему капитану. Сэм был счастлив. Наблюдая за своими людьми, он невольно улыбался.
«Личная свобода превыше всего», – часто говорил им Сэм. И со временем Мария стала понимать, почему они называли Сэма «свободным принцем морей».
Иногда она почти разделяла его взгляды.
Иногда, но не всегда.
Многое пугало ее.
Как-то тихим вечером, когда садилось солнце и команда ужинала на верхней палубе, Мария зашла в каюту Сэма. Они проводили ночи вместе, а днем тщательно избегали друг друга. Закатное солнце расцвечивало море яркими красками и сияло на бронзе циркуля, лежавшего на столе Сэма. Опускаясь все ниже, солнце бросило последний луч на стену и окрасило в кровавый цвет висевшую на ней абордажную саблю. Увидев эту саблю, Мария невольно вздрогнула и поспешно отвела глаза.
Эта сабля – орудие убийства. Так же, как и пушка, она спит до поры до времени, но, словно потревоженный хищник, в любое время может проснуться, чтобы сеять вокруг себя смерть. А вот и кремневое ружье – лежит на столе и ждет своего часа…
Мария вспомнила разговор Страйпса с Натом Пейджем – она случайно его услышала.
– Знаешь новость? – спросил Страйпс.
– Что за новость?
– Черный Сэм задумал основать пиратское королевство в диких местах штата Мэн.
– Пиратское королевство?
– Да! Увидишь, как разозлится девчонка, когда узнает об этом.
Разозлится? Слабо сказано. Да она вне себя от ярости!
Возможно, это была последняя капля. Капля, переполнившая чашу ее терпения. Мария решила расстаться с Сэмом. Прежде ее удерживало от этого шага влечение к нему. Она долгие часы проводила на верхней палубе – только бы не видеть его статную фигуру. Но если днем было тяжело, то ночи становились настоящей пыткой – они спали на одной койке и постоянно переворачивались с боку на бок. Но Сэм являлся для нее запретным плодом. Нет, он был дьяволом – ужасным, зловещим, неотразимым. Мария чувствовала, что в конце концов уступит ему, если не порвет с ним окончательно…
Солнце наконец скрылось за горизонтом, и в каюте воцарился полумрак. Скоро станет совсем темно, и ей придется зажечь лампу. Вдали, на побережье, зажглись какие-то огни. Страйпс случайно обмолвился: с наступлением вечера свободные от вахты матросы собирались отправиться туда на лодке, чтобы выяснить, что это за огни. Она может отправиться с ними. Ведь никто не заметит, как она исчезнет во тьме.
Покинуть его… сегодня ночью… пока есть шанс.
Мария сидела, слушая шум моря. Команда готовилась к ночи: то и дело слышался громкий смех; неожиданно раздался звон, наверное, кто-то запустил бутылкой в пушку; затем она услышала пистолетные выстрелы, а потом – снова смех. Мария уже привыкла к таким звукам и почти не обращала на них внимания. Даже не краснела, услышав отборную ругань.
Но вот к салюту из пушек она так и не привыкла. Потому что вслед за салютом над кораблем поднимался «Веселый Роджер».
Покинуть его…
Мария подошла к столу, на котором среди прочего лежали раскрытый вахтенный журнал Сэма и морская карта. Она взглянула на карту – и гнев ее вспыхнул с новой силой. Бежать! Поскорее бежать от него. Мэн… Пиратское королевство… А она будет там королевой? Никогда! Мария провела пальцем по карте: Пемаквид, Портсмут, Ньюбери, Бостон, Кейп-Код…
Кейп-Код. Там сейчас расцветают розы, наполняющие воздух ароматом. И восковница уже распустила свои нежные цветочки, украсившие суровые дюны. Тетя Хелен все дни проводит в саду и огороде. Позади ветхого дома, за зеленой лужайкой поет, радуясь теплу, веселая малиновка. А под яблоней, на самом краю пастбища, над маленькой могилкой стоит надгробие…
Непрошеная слеза скатилась по щеке Марии. Она вспомнила детство, вспомнила тетю Хелен и маленького Чарлза – все осталось в Истхэме, куда ей никогда не вернуться. А скалы, по которым она бродила, глядя в морскую даль в надежде увидеть корабль? Она их тоже никогда не увидит. Прошли те времена, когда она считала дни, ожидая возвращения Сэма. Эти времена не вернешь.
Мария опустилась на колени и погладила вертевшегося у нее под ногами Ганнера. Он будет скучать без нее, хотя и останется в надежных руках Джонни, с которым успел подружиться.
А вот Сэм. Сможет ли она покинуть его? Не будет ли одиночество хуже, чем боль, переполняющая сейчас ее сердце? Не будет ли она терзаться из-за того, что рассталась с ним?
Мария вскинула подбородок и расправила плечи. Она наконец решилась. Да, этой ночью она исчезнет. Покинет его, пока у нее есть такая возможность. Глотая слезы, Мария уселась за стол и потянулась к чернильнице и перу.
На «Нечестивом» ярко горели огни, освещавшие собравшихся на палубе пиратов. Днем капитан заставил их как следует потрудиться: матросы красили палубы, сдвигали пушки к амбразурам и опускали пониже рубку, чтобы ее во время боя не разнесло в щепы. К вечеру повар сварил густую похлебку из рыбы, и команда, наевшись до отвала, собралась у мачты. Матросы по очереди рассказывали морские истории, как правило, жуткие и фантастические. Впрочем, в этот вечер из уважения к Марии, также сидевшей у мачты, рассказчики старались опускать самые ужасные подробности. Она молча слушала и смущенно улыбалась, возможно, чувствовала себя неловко в рубашке и бриджах – их всего час назад одолжил ей Джонни. Иногда она даже смеялась, если история была забавной, но все же тревожные мысли не покидали ее. В какой-то момент Мария подняла голову, и ее боль стала совершенно невыносимой, потому что она увидела стоявшего чуть в стороне мужчину.
Сэм.
Ночной бриз растрепал его волосы и раздувал рукава рубахи. Мария заметила в его руке бутылку. На груди Сэма сверкала испанская монета. Он тоже смеялся, слушая рассказы матросов, но только слепой мог не заметить, что думает он о чем-то своем. О чем?.. Может, о двух пропавших кораблях? Или прикидывал, как пополнить свою команду, чтобы совершить набег на бостонскую тюрьму? А может, снова вспоминал свой «Уэсли»?
«Не думай о нем».
Мария вцепилась в ошейник Ганнера.
«Не думай о нем! Даже не смей смотреть на него! Не думай, не думай, не думай. Сегодня ты уйдешь от него».
Она заставила себя слушать рассказчика – была очередь Страйпса, и он в двадцатый раз рассказывал о своей встрече с сиреной. Правда, на сей раз его сирена изменила внешность: черные кудри красавицы превратились в длинные золотистые локоны, а глаза окрасились в цвет Карибского моря.
Мария услышала, как Сэм выругался. Почувствовав, что мужество покидает ее, она, чтобы придать себе уверенности, громко смеялась и даже взяла дрожащими руками кружку с вином, которую ей протянул Нат Пейдж.
– Ты все выдумал, Страйпс! – закричал маленький Джонни и, словно в поисках поддержки, взглянул на капитана. – Неужели ты думаешь, что мы поверим тебе?
– Ты мне не веришь? Но у нее действительно были золотистые локоны, на шее ожерелье из морских водорослей, а груди – как слоновая кость.
Капитан резко повернулся и зашагал прочь.
– Кэп, ты куда? Я еще не все рассказал.
Сэм остановился, обернулся. Затем поднес к губам бутылку и, осушив ее, выбросил за борт.
– Извините, парни, но мне еще надо занести кое-что в вахтенный журнал. Продолжайте рассказывать. – Перехватив удивленный взгляд Страйпса, Сэм сухо добавил: – Уверен, что ты сейчас расскажешь, как она завлекла тебя в морские глубины и нам пришлось спасать тебя.
Раздался оглушительный взрыв смеха. Сэм улыбнулся и, повернувшись, исчез во тьме.
Мария долго вглядывалась в темноту, но так ничего и не увидела. И вдруг ее охватила тревога, она вновь почувствовала неуверенность в собственных силах.
Джонни же, напротив, осмелел. Налив себе в кружку рома, он залпом ее осушил. Мария, нахмурившись, посмотрела на мальчика, тот, смутившись, поставил кружку на бочку и поднялся, чтобы проводить Марию.
Страйпс, казалось, погрустнел, лишившись двоих слушателей.
– Куда ты, Мария? Неужели тебе не нравится мой рассказ про сирену?
– Нравится, но в такое трудно поверить.
Мария улыбнулась, и мужчины улыбнулись ей в ответ.
– Всем спокойной ночи, – сказала она.
Раздался хор пьяных голосов:
– Спокойной ночи, Мария.
– Увидимся утром.
– Джонни, следи, чтобы она не поскользнулась и не упала, а то капитан сдерет с тебя шкуру.
С тяжелым сердцем Мария взяла Джонни за руку, и они покинули пьяную компанию.
Джонни довел Марию до каюты, и она, не постучавшись, открыла дверь.
Мария надеялась, что найдет Сэма за работой, но при свете звезд она увидела, что его вахтенный журнал в кожаном переплете закрыт; закрытой оказалась и чернильница, а стул был задвинут под стол. Значит, он вовсе не собирался заносить что-то в журнал и не собирался изучать карту. Казалось, что он вообще ничего не собирался делать, так как в каюте было темно.
Когда глаза Марии привыкли к темноте, она заметила высокую фигуру у открытого окна.
Сэм стоял неподвижно, стоял, заложив руки за спину и глядя на темное море. От него исходили грусть и уныние. Мария судорожно сглотнула. Ей было трудно расстаться с ним, когда он был жестким и грубым, а сейчас, увидев его таким несчастным, она поняла, что станет еще труднее. Собравшись с духом, окликнула его:
– Сэм?
Вздрогнув, он обернулся и увидел стоявшую в дверях тень.
– Мария, девочка, прости меня. Я не слышал, как ты вошла.
В его голосе не было ни гнева, ни горечи, ни насмешки. Не было ничего, кроме безразличия.
Мария тихо закрыла за собой дверь. Сэм по-прежнему стоял у окна, и она нерешительно шагнула к нему. «Не делай этого, не делай», – приказывала она себе и все-таки подошла к окну. Подошла, потому что не могла уйти, не сказав Сэму правды. Она должна сказать, что любит его. Возможно, утром, когда он проснется и не обнаружит ее, это разорвет его сердце, но со временем боль исчезнет, и он поймет, что это был ее последний акт любви.
Должна сказать… хотя бы для того, чтобы успокоить себя. «Лживая девчонка!» – одернула она себя. Мария остановилась, но все же не ушла; она поняла, что обязана сделать то, что задумала.
– Сэм, мне жаль твоих людей… Представляю, что ты сейчас чувствуешь.
Сэм по-прежнему смотрел на море.
– Откровенно говоря, и не ожидал встретить их здесь. – Она заметила, что он пожал плечами. – Да, не ожидал, даже не надеялся, – продолжал Сэм. – Ведь прошли недели после того, как «Уэсли» затонул. Ни один пират не станет долго оставаться на одном месте. Просто я хотел… хотел все-таки проверить…
Мария кусала губы. Если бы он сердился на нее, как бывало раньше. Если бы он вспылил, накричал на нее. Да пусть даже накричит. Пусть сделает хоть что-нибудь! Но нет, он стоял неподвижно и казался таким… беспомощным. Все это усложняло дело.
– Мария, зачем ты пришла сюда? – спросил он уставшим голосом. – Я думал, что надоел тебе за день.
Она не смела сказать ему, что пришла проститься. Она не могла сказать ему, что они видятся в последний раз. Но солгать тоже не могла. Поэтому решила сказать лишь часть правды:
– Я пришла извиниться.
– Извиниться? За что?
– За все то, что наговорила тебе в последнее время. За то, что относилась к тебе без должного уважения и дерзила тебе в присутствии твоих людей. За то, что надоела тебе и вела себя… как ведьма. Ты, конечно, прав. У меня отвратительный характер. Только по моей вине мы постоянно ссоримся.
Она медленно прошлась по каюте и взяла со стола бутылку вина.
– Не извиняйся, Мария. У тебя есть все основания ненавидеть меня. Если бы ты не сердилась, я бы нисколько не сомневался в твоей правоте.
– Но я уже не сержусь, Сэм. – Мария тяжело вздохнула; в этот момент она ненавидела себя за то, что собиралась сказать. – Я… я кое-что одобряю. – Отыскав в темноте его руку, она сунула в нее бутылку мадеры. – Мне кажется, что нам надо немножко выпить.
– Мария… Если я однажды дал тебе вина, это вовсе не означает, что ты должна пить его постоянно.
– Успокойся, Сэм. Я взрослая женщина, а не ребенок. К тому же я предлагаю выпить за наше… перемирие. А после того как мы выпьем, я докажу тебе, что совсем не сержусь.
Слова Марии ошеломили его. Почему она вдруг решила простить его? Ведь клялась же, что никогда не примет его таким, какой он есть, – пиратом! А сейчас соблазняет его, заманивает в постель – и это после того, как множество раз давала понять, что не желает близости с ним. В подобном поведении не было ни капли здравого смысла. Но стоит ли ломать себе голову? Надо принять перемирие, которое она предлагает, и дело с концом.
– Мария, тогда позволь мне зажечь лампу, – проговорил он наконец и принялся искать в темноте кремень.
Вскоре вспыхнула свеча, пламя которой отбрасывало на стены каюты причудливые тени. Сэм усадил Марию на стул. Потом, усевшись напротив, налил в кружки вина.
– Я тоже сожалею… – сказал он. Затем поднес к губам кружку и осушил ее в несколько глотков. – Последнее время я вел себя просто ужасно. Поэтому и не заслуживаю хорошего отношения.
– Но ты уже все объяснил мне, и теперь я на тебя не сержусь. – Она протянула через стол руку и коснулась его руки. – Давай забудем обо всем, Сэм, давай думать только об этом вечере.
Мария пристально посмотрела ему в глаза. Он улыбнулся, встретив ее взгляд. Мария почувствовала, как внутри у нее разливается тепло, и ей вдруг захотелось забыть о том, что Сэм – капитан пиратского судна, захотелось забыть о том, что его, возможно, ждет виселица. В этот момент он казался ей просто искателем приключений, человеком, которого она когда-то полюбила.
Поставив на стол кружку, Мария провела ладонью по его щеке. Погладила кончиками пальцев его мягкую бородку. Сэм закрыл глаза, и она увидела, как поднялась в глубоком вздохе его грудь. Он перехватил ее руку, поднес к губам и поцеловал. Он был так нежен, что она вновь почувствовала: ей не хочется уходить от него.
– Ах, Мария, моя сладкая принцесса, – прошептал он с хрипотцой в голосе. – Мне казалось, что я больше ни дня не выдержу, если ты не простишь меня.
Его теплое дыхание согревало ее пальцы. Его голос проникал ей в самое сердце.
– Мне тоже так казалось, – сказала она. – Но, пожалуйста, Сэм, давай забудем об этом. Я не хочу больше об этом думать. – Мария протянула руку к бутылке: – Давай выпьем еще.
Она налила ему полную кружку, но он осушил ее одним глотком. Потом снова взял Марию за руку и приложил ее ладонь к своей щетинистой щеке.
– Ты даже не знаешь, как много для меня значишь, моя девочка.
Внезапно Мария поняла, что Сэм впервые раскрывает перед ней свою душу, и у нее вдруг возникло ощущение, что она получила увесистую оплеуху.
Господи, как же она не поняла этого сразу? Само ее присутствие на корабле – величайшая для него опасность. Ведь ему приходится постоянно быть начеку, чтобы выжить, чтобы не наткнуться на сторожевые корабли, которые, вероятно, уже рыщут по всему побережью. А женщина на судне – это лишние хлопоты…
Что ж, в таком случае она просто обязана оставить его. Покинув судно, она, возможно, спасет Сэму жизнь.
– Надо что-то предпринять, чтобы раздобыть тебе приличную одежду, – в задумчивости пробормотал он. – Леди не подобает носить бриджи.
– С каких это пор ты стал думать о приличиях? – удивилась Мария.
– С тех пор как ты научилась крепким выражениям, стала пить вино и играть в кости. – Сэм улыбнулся. – Я не могу допустить, чтобы ты окончательно испортилась.
Мария поднялась, обошла стол и села к нему на колени. Она чувствовала под собой его крепкие бедра. Какое блаженство – прижаться щекой к его мускулистой груди и касаться губами завитков мягких волос! От него пахло ветром и морскими просторами.
– Мне почему-то кажется, что это ты меня испортил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31