- Вероятно,
она сходит с ума от старости, к ней нужно пригласить докторов.
Она сама отправилась в покои матери и невольно протерла
глаза. Старая королева встретила ее улыбкой! Нет, ее старость
никуда не девалась, но радость души светилась из глаз, и в них
угадывалась та же красота, что наполняла портрет. Бросив
взгляд в зеркало, где отразились они обе, дочь опустила голову.
Ее лицо, искаженное досадой и удивлением, рядом с красотой


матери, спокойной и величественной, ставило ее в ряд служа-
нок, а старая Анна оставалась королевой.
- Как вы себя чувствуете, ваше величество? - спросила
озадаченная дочь.
- Прекрасно, Анна; я стала видеть чудесные сны, которые
заменяют мне жизнь!
Королева промолчала и, не простившись, вернулась к себе.
С грустной усмешкой остановилась она перед мольбертом и
посмотрела на себя в старинное итальянское зеркало. Что-то
шевельнулось в глубине его, .словно оно превратилось в поверх-
ность осеннего озера и по нему пробежала рябь.
Анна закрыла глаза, а когда вновь открыла их, пред ней ока-
зался странный человек, опирающийся на хрустальную трость.
Лицо его можно было разом счесть и молодым и очень старым.
Глаза казались неподвижными, как будто не видели.
Седые волосы выбивались из-под широкополой шляпы.
- Кто вы? - испуганно спросила королева.
- Я реставратор, - ответил незнакомец, не кланяясь и не
снимая шляпы.
Анна хотела сурово напомнить ему об этикете, который он
грубо нарушал, оставаясь с покрытой головой и даже не назвав
ее <ваше величество", но вдруг заметила, что ее комната слов-
но озарилась неведомым светом. День был пасмурный, но вне-
запно солнечные лучи упали на стены. Они струились не из окна,
а со старой картины, где был изображен закат на море. Другие
вещи тоже словно мгновенно обновились и наполнились красо-
той в присутствии незнакомца.
- Вы, верно, недурной мастер, если вас чувствуют картины! -
в замешательстве произнесла Анна. - Не могли бы вы создать
мой портрет?
- Я не беру кисти в руки, - ответил ом, - но готов помочь
вам, если вы сами возьметесь за дело.
Его глухой голос внушал какой-то страх и уважение. Королева
не смела ему приказывать, но была готова подчиниться. Спустя ка-
кое-то время Анна обнаружила себя в старинной мансарде со мно-
жеством комнат. Самые причудливые вещи наполняли ее, но рес-
тавратор обещал показать ей живое зеркало, которое поможет ей
написать собственный портрет таким, каким она хочет его видеть.
Глубокой ночью реставратор зажег свечи. Они загорелись
разноцветными огнями. На зов хозяина вошли музыканты, и
заиграла тихая музыка. Взяв Анну за руку, мастер подвел ее к
пустой золоченой раме:
- Загляните в нее!
Анна просунула голову внутрь и вдруг увидела череду рам,
ограждающих пустоту. Пламя тонкой свечи, как звездочка, по-
явилось вдали и стало приближаться. Пред Анной оказалось изо-
бражение молодой женщины. Оно так напоминало портрет ста-
рой королевы! Анна покачала головой и попыталась улыбнуться.
Отражение ответило ей тем же, и вдруг... легко двинулось
по залу в причудливом танце. Что за волшебство таилось в нем
- оно словно рождало чудесные пейзажи вокруг себя! Густые
леса, прекрасные сады с распускающимися цветами, озера,
реки, моря, горы... Все появлялось и исчезало в зыбком тумане.
То громче, то тише, то медленнее, то быстрее звучала музыка, и
смеющаяся девушка кружилась в волшебном танце. Ее фанта-
зии воплощались вокруг нее. Ночь за ночью приходила очаро-
ванная Анна в мансарду реставратора и, торопливо хватаясь за"
краски, пыталась изобразить красавицу. Сердце ее радостно
билось, она верила, что это воздушное создание является ею
самой, той самой счастливой девочкой, какой она была когда-
то в детстве, а потом потеряла себя и забыла.
И вот наконец портрет был написан и повешен в тронном
зале. Королева устроила прием и ждала оценки своему труду.
Праздничный бал должен был начаться после того, как с порт-
рета снимут занавес. Анна подала знак. Гости взглянули на про-
изведение.
- О, ваше величество изволили вернуть портрет старой ко-
ролевы? - улыбаясь спрашивали придворные. - Поверьте,
ваше величество, мы оценили вашу шутку.
Загремела музыка, и толпа устремилась танцевать. Одна
пара осталась перед Анной. С удивлением она увидела свою
мать. Она стояла, опираясь на руку реставратора.
- Мы уходим, Анна, и пришли проститься.
- Куда?.. - пролепетала дочь.
- В те сновидения, которые ты видела.
- Но ведь это - ваше прошлое! - воскликнула Анна.
- Оно было и твоим настоящим, - ответила старая королева.
- Оно еще окажется чьим-то будущим, - добавил рестав-
ратор.
И они ушли, а Гармония и Красота вновь вернулись в коро-
левство.

СКАЗКА ДЛЯ ЛЮДЕЙ,
ИМЕЮЩИХ АЛКОГОЛЬНУЮ ЗАВИСИМОСТЬ
Порта
- Поклянись, мой мальчик, что ни одна капля этого дьяволь-
ского напитка не коснется твоих губ, пока ты не захочешь уме-
реть. В вине тонут скорее, чем в море.
Вся наша семья была проклята, когда стала смотреть на солн-
це через стекло с вином. Закат, всегда закат в любое время года.
Ты - последний, у кого еще есть надежда на жизнь. Помни, ты
последний...
Так сказал мой дед, прощаясь со мной и с этим светом. Бед-
няга, эта минута оказалась единственной, когда он протрезвел
с тех пор, как мы с ним узнали друг друга. Отца же своего я
совсем не помню, ибо лишился его в младенчестве. Только сла-
ва короля пропойц пережила его и дошла до меня из уст порто-
вых забулдыг.
Слова деда врезались в мою память, и со всем пылом юной
души я дал себе обет - не пить. Море наполняло мои глаза, меч-
ты целыми эскадрами спешили к горизонту, когда я впервые всту-
пил на капитанский мостик. Матросы гордились мной и верили
мне, хотя считали придурью мое категорическое отношение к
выпивке. Шли годы, а я оставался тверд, как рифы у Малайских
островов. Время не разрушает их, а наоборот, кораллы твердеют
-и нарастаю, - - так же и мое, ничем непоколебимое решение. Я
был уверен в себе, я был спокоен и считал, что опасность от меня
дальше, чем созвездие Южного Креста от нашей Земли. Ах, это
торжество победителя, не в его ли упоительной сладости исток
скорого поражения? В какой недобрый вечер мои ноги занесли
меня в таверну старой ведьмы Бломделен, но пусть меня зажа-
рят живым вместо свиньи, если я шел туда с какой-то другой це-
лью кроме того, чтобы согреться у камина. Была осень, и мы толь-
ко что вернулись с грузом кофе из Бангкока. Все промокли до
того, что на зубах выступала ржавчина.
И ясно, что команда с бешеной торопливостью загрузила свои
трюмы веселым напитком и замертво полегла, не вставая со своих
мест. Я один сидел у огня, а позади меня, за столом, шумело
несколько крепких голов, которым хмель дарил не сон, но про-
. Суждение. Мое поведение вызывало самые глубокие сочувствия,
и вот Блонделен, шаркая, спустилась в подвал, а затем верну-
лась с таинственной бутылкой из черного стекла. Плесень по-
крывала ее стенки, и на пузатом брюшке был выдавлен посереб-
ренный рельеф пиратского брига. Дата розлива стояла рядом с
названием корабля, а сургучная головка с поразительной точнос-
тью изображала человеческий череп. <Удача> - называлось суд-
но, а вину, если верить надписи, оказывалось полтораста лет. Та-
кие чудеса могли создавать только в прошлые века, о чем свиде-
тельствовали оригинальная форма бутылки и мастерски выпол-
ненная пробка. Вероятно, кропотливому искусству венецианских
стеклодувов этот сосуд был обязан своим появлением. Возгласы
изумления застряли в глотках моряков, а ведьма подошла ко мне.
- Ну, капитан, еще ни один из детей океана не уходил из
таверны Блонделен с полным кошельком и пустым трюмом. Н
знаю тебя и поэтому не предлагаю тебе пойла, за которое твои
братья готовы броситься на дно морское. Но ты - капитан и
настоящий джентльмен. Знатоки отдали бы за эту бутыль сун-
дук с золотом, я же возьму, не считая, только то, что ты имеешь
в своих карманах.
Я покачал головой и только усмехнулся. Она затряслась, как
флаг на мачте, но затем, видно, справилась с собой.
- Послушай, сынок, говорю тебе - эта бутылка единствен-
ная, второй такой не сыщешь во всем мире. Взгляни на ее со-
держимое.
Она протянула руку, и темное с синим отливом рубиновое
пламя тяжело плеснулось сквозь стекло. Мне стало не по себе,
однако я сдержался.
- Оставь меня, старуха, ты правишь на мель.
Но Блонделен уже потеряла и руль, и голову.
- Ладно, капитан. Пусть будет праздник для джентльмена и
леди. Ее нельзя разменивать на деньги. Ты никогда еще не пил, и
этого вина никто никогда не пробовал. Вы просто созданы друг для
друга, как Адам и Ева. Бери бутылку даром и помни Блонделен.
Только пей сейчас, а мы полюбуемся на первую брачную мочь.
Я почувствовал страшное искушение завладеть этим изящ-
ным сосудом, но требование осушить его опять остановило меня.
- Поди прочь, ведьма. Я не нуждаюсь в подарках.
Она закричала, затем указала на меня пьяницам.
- Убейте его, разве вы не видите, что он оскорбляет не только
меня, но и вас. Он гнушается вами, он позорит море, ему не
место ни на корабле, ни в моей таверне.
Я увидел, что дело принимает серьезный оборот. Безумие
старухи передалось морякам, и они поднялись с мест, обнажая
кортики. Она же словно успокоилась:


дый из мужчин, отравленный сладким ядом ее красоты, теряет
рассудок и готов на что угодно. Страх не,устоять перед Портой
заставил меня подняться.
- Вы заставили меня убить друга. Если я останусь здесь, то
не знаю, кого еще мне придется убивать, сколько безумцев рож-
дает ваш танец.
Она кивнула головой.
- Простите меня, я хотела отвлечь вас.
Почти терпя сознание, я отвел от нее глаза и, повернувшись,
вышел на улицу.
Нет, я не мог отдать себя этой женщине, хотя за миг любви
ее я готов был пожертвовать жизнью. Той же ночью я поднял
паруса на своем судне и вышел в море. Плавание оказалось
столь неудачным, что я пожалел о своей торопливости.
Ветер так часто менял направление, что матросы не успева-
ли сворачивать и раскрывать паруса. Мы почти не двигались с
места и, наконец, бросили якорь.
Будучи требовательным к дисциплине, я никогда не брал в
рейс спиртного. Каково же было мое удивление, когда я стал
обнаруживать среди своей команды пьяных.
То один, то другой матрос появлялись на палубе, едва дер-
жась на ногах. Я решил перетерпеть это. Пронести на судно боль-
ше одной-двух бутылок вина матросы не могли. На вахте в порту
стоял мой помощник Эльчер - молодой человек, которому я
верил, как себе. Он признавал мою строгость справедливой и
не позволил бы взять контрабандой крупную тару спиртного. Мой
маневр не увенчался успехом. Запас вина, вероятно, превышал
все предполагаемые мной варианты.
Наконец, мое терпение лопнуло. Я вызвал Эльчера, чтобы
вместе с ним начать розыски. Когда он явился на мой зов, от
него несло перегаром, и ом пошатывался.
Я велел взять его под стражу, а сам отправился в трюм. Шум
нестройных голосов, распевающих песню в одном из кубриков,
заставил меня изменить путь. Я толкнул двери: за столом, ус-
тавленным бутылками, сидели мои матросы, у иллюминатора
стояла женская фигура, закутанная в плащ, и жадно вдыхала
воздух. Она повернула голову, и я узнал Порту.
- Как вы попали сюда? - спросил я, потрясенный.
- Я хотела уйти в море, и ваш корабль показался мне са-
мым подходящим, так как не заставлял меня ждать на берегу.
Ревность ли, бешенство, что я не смог убежать от Порты, и
она подкупила мою команду, толкнули меня на решительные
действия. Я запер ее в отдельную каюту, а сам отправился гро-
мить остатки хмельных запасов. Однако на следующий день
среди команды опять были пьяные. Я облазил все судно, но на-
прасно. С тяжелыми мыслями я вернулся в каюту. Да, верно,
это Эльчер, поддавшись красоте Порты, взял ее тайно на судно
вместе с вином.
Среди ночи ко мне постучали. Я открыл двери. Толпа воору-
женных матросов во главе с освобожденным помощником под-
ступила ко мне.
- Бунт? - воскликнул я. - Что вы хотите?
- Порту! - ответил за всех Эльчер. Я выстрелил в него:
- Получай, предатель!
Он упал, по-детски дергая головой и что-то бормоча. Меня
схватили, и связав, бросили в трюм. Не знаю, сколько прошло
времени, но я очнулся от.легкого прикосновения. Передо мной
с фонарем в руках стояла Порта.
- Эльчер умер, капитан. Вас хотят повесить на рассвете.
Я знал, как команда любила моего помощника, и не удивил-
ся. Это, действительно, был редкий человек, скрывавший в себе,
как раковина жемчуг, какие-то качества неведомого обаяния,
на которые отзывались все без исключения.
Боюсь признаться, но, кажется, моя ревность Порты отно-
силась прежде всего к нему: не помню, кто шепнул мне, что
Эльчер изменил мне за поцелуй Порты.
- Что ж, вы пришли сообщить мне об этом? - спросил я.
- Нет, спасти вас. Мы проходим недалеко от берега.
Она освободила меня от веревок, и я скользнул через иллю-
минатор в воду.
Сердце мое сжалось, но это было не от прощания с кораб-
лем.
- Порта, - шепнул я, едва удерживая стон.
- Я здесь! - отозвался ее голос.
Она плыла к берегу вместе со мной. Забуду ли я когда-ни-
будь эту ночь? Если бы мне предстояло переплыть море, то и
тогда бы ни малейшая тень не омрачила мою радость. Прикос-
новение рук Порты наполняло меня силой, способной разрушить
скалы, и вода казалась воздухом, который я разрезал, летя к
счастью.
Но ночь кончилась, и звезды, которые сияли для меня ярче
солнца в полуденный час, побледнели и исчезли. Мы добрались
до берега. Мне не хочется вспоминать подробности последую-
щих дней, чтобы не заслонить волшебного блеска этой ночи, по-

тому только в двух словах скажу, что мы вновь расстались с
Портой. Я нашел свой корабль, покинутый командой, но не смог
уйти от берега, который подарил мне любовь, первую и единст-
венную в моей жизни. Как одержимый, я бродил по портовым
тавернам, разыскивая Порту и временами наслаждаясь ее тан-
цами и обществом. Но тайна скрывала ее от моих глаз, а я не
мог переломить себя и слепо отдаться порывам своего сердца.
Что-то разделяло нас, и я не раз думал о данном мной обете.
Ведь именно моя трезвость мешала мне бездумно радоваться
обществу Порты. Кроме того, дикая ревность питала мое вооб-
ражение.
Я вдруг с отчетливостью вспомнил, что никогда не видел свою
возлюбленную в утреннем свете. Она появлялась и исчезала вме-
сте с темнотой, словно вела какую-то двойную жизнь, о которой я
не должен был знать. И вот в сновидении, мираже w\w действи-
тельности я получил возможность заглянуть в тайну Порты. Мне
кажется, однажды, когда она уходила, я остановил ее:
- Порта, молю вас, откройте мне, кто вы, куда вы уходите и
где ваш дом? Какие враги заставляют вас скрываться от днев-
ного света и от меня?
Она улыбнулась.
- Полно, капитан, мой единственный враг - это вы, от вас
я скрываюсь в свое царство, но если вы хотите проникнуть в
него - идемте со мной.
И мы двинулись по каким-то темным подвалам и узким ле-
стницам, ведущим в глубь земли, пока не достигли роскошных
зал дворца, где царствовала вечная ночь и мрак рассеивался
только мерцающим светом канделябров. Нет, я не удивился,
когда увидел толпу придворных, низко склонявшихся перед Пор-
той, когда величавой своей походкой она взошла на трон и во-
друзила на голову корону, усыпанную рубинами. Так должно
было быть в моем представлении о Порте, и так было в дейст-
вительности. Но, как и прежде, дух противодействия сидел во
мне, и, когда поднялись над головами драгоценнейшие кубки
во здравие королевы Порты, я один отказался пригубить вино,
и только грустная улыбка и легкий знак ее руки избавили меня
от немедленной смерти. Что же удержало меня? Я, влюблен-
ный в Порту до безумия, видящий, как болезнь наложила свои
оковы на ее побледневшие щеки, отказался поддержать тост
за ее здоровье. Каждый час ухудшал состояние королевы, на
глазах менялись ее черты, будто она слышала приближение
смерти.
Наконец придворные увели ее в покои. Как вор, я пробрался
за ними и заглянул за бархатный полог сверкающего великоле-
пием будуара. Сердце чуть не остановилось в моей груди, когда
на королевском ложе я увидел вместо Порты уродливую стару-
ху, дряхлую, как сама земля. Я бежал обратно, и никто не пре-
градил мне дороги. Открытие мое, казалось, давало мне силы
избавиться от дьявольского наваждения, каким явилась моя
любовь. Тройной глупец, я не знал себя, не знал, как глубоко
вошла в меня отрава. Вечером я вновь встретил Порту.
Она была прекрасней, чем когда-либо, и слова признаний
вырвались из меня, как картечь из пушки. И еще через день в
таверне Блонделен я праздновал свою свадьбу с Портой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40