А немец пинком вышиб из его руки меч, который усвистал куда-то в пыль.
- Бокс, бокс, - эсэсовский джинн довольно вежливо предлагал встряхнуться и продолжить поединок.
В ответ Индиана немного воспрял, взялся за кнут, но пудовый немецкий кулак выбил рукоятку "Пацифиста". Тяжелое оружие археолога тоже скрылось в пыли.
Доктор Джонс быстро прокрутил в голове ухватки и приемы разных народов, после чего нанес противнику окинавский удар ногой по среднему уровню. Кованный ботинок встретился с мощным прессом эсэсовца и профессор просто отлетел. Тем не менее, приземление было удачным. Он задорно подскочил к боксеру-нацисту и послал свою левую руку в массивную челюсть. Бритоголовый легко ушел от удара, ответив прямым в голову. Доктор Джонс нырнул под чугунный кулак, но несколько опоздал, поэтому опять оказался в нокдауне и теперь уже распростерся на земле. Ему очень хотелось отдохнуть, звон и шум распространились по всей голове. Настырный джинн не давал покоя, вздергивал за шиворот, чтобы закончить краткосрочный бой одним тычком в челюсть и бросить рассопливившееся тельце "спарринг-партнера" на взлетно-посадочную полосу.
Кулак эсэсовского джинна попахивал смертью. Американский горе-боксер очнулся, повернул голову и укусил мощную немецкую руку за запястье. Бычий рев потряс воздух, пробил плотный гул моторов и достиг ушей пилота.
Выкормыш Геринга, не зевая, включился еще одной переменной величиной в задачу, над которой ломал голову доктор Джонс. (За неверное решение - неудовлетворительная оценка в виде могильного бугорка).
Пилот высунулся из кабины, чтобы применить оружие системы "вальтер" по бандиту в кожаной куртке, однако широкая спина боксера-соотечественника мешала произвести прицельный выстрел.
Американец все-таки попал на мушку и вот-вот должен был схлопотать пулю, однако владелец "вальтера" неожиданно заболел. Дело в том, что его двинули по шлему "стартовым башмаком" - колобашкой, выдернутой из-под самолетного шасси. Летчик, уронив пистолет на взлетную полосу, обмяк телом на рулевую колонку, в результате чего самолет двинулся с места. Вернее, машина начала движение по кругу, потому что одно из шасси осталось заблокированным. А долбанул пилота Клопик, который ловко прокрался к кабине. Мистер Лопсанг лично собрался подготовить самолет к старту. Видимо, непальский полет доктора Джонса произвел на пацана неизгладимое впечатление.
И в этот момент к аэродрому сыпанули немцы. Часть из них бежала, другая мчалась на грузовике. Ребенок, однако, не растерялся и воспользовался турельным пулеметом, установленным тут же, в кабине. Вращение машины дало ему хорошую возможность обстреливать все окрестности простым нажатием гашетки, отчего пешие враги залегли, а моторизованные выпали из подбитого грузовика, который в свою очередь перевернулся и вспыхнул, как спичечный коробок.
Не слишком управляемый самолет задел крылом автозаправщик и пробил цистерну. Горючее, рванувшись из заточения, принялось заливать аэродромную площадку.
От соударения с заправщиком фонарь кабины не только упал, но вдобавок его заклинило.
- Мистер Джонс, я попался! - донесся крик пацана.
Укушенный бугай уже оправился. Для него время игры закончилось, пора было приступать к обычному убийству. Поэтому было обещано на корявом арабском: "Твой тощий шея хрустнет, как солома".
Вся гора мышц пришла в движение, чтобы ударом в лоб сломать шейные позвонки сидящего на земле археолога. Тот, впрочем, использовал знаменитый дополнительный прием - запорошил зоркие глазки соперника горстью древнего египетского песка.
Мальчик, попавший в плен к самолету, следующей очередью запалил одну из огнеопасных луж. Пламя пошло гулять по аэродрому. Оставались считанные секунды до всеобщего взрыва.
Носок профессора достал пах ослепшего боксера. Когда эсэсовец отчасти "поплыл", доктор Джонс, оттолкнувшись руками и ногами, по-звериному прыгнул к своему археологическому мечу. Немец мужественно проморгался и нашарил пистолет, оброненный летчиком. Упреждая выстрел, профессор швырнул в эсэсовца клинок - как дротик, острием вперед, - лезвие легко и сочно внедрилось в гору мышц. Мгновение спустя Индиана подхватил "вальтер", выпадающий из некогда крепкой руки, двумя мгновениями спустя пропеллер превратил голову соперника в брызги, три мгновения спустя Индиана вскочил на крыло, отстрелил заклинивший замок фонаря и вытащил Клопика. В четвертое мгновение доктор Джонс с мальчишкой неслись прочь с взлетно-посадочной площадки, которая взрывалась вместе со всем бензином и самолетом впридачу.
Суматоха и паника прокатились по немецкому лагерю. Сотни арабов бежали и скакали в разные стороны. Кто-то торопился посмотреть на полыхающий аэродром, кто-то пытался удрать, полагая, что гяуры собираются уничтожить их, чтоб не выплачивать зарплату. В свою очередь многие немцы считали, что арабы взбунтовались и, когда местные жители оказывались слишком близко, стреляли в воздух или на поражение.
Когда Клопик и профессор прыгали за какой-то камень, Урбах впервые не смог удержать себя в рамках приличия и сорвался. Он, брызгая слюной, орал Мюллеру в ухо.
- Говорю вам, Джонс - не человек! Это демон, проклятый иудейско-масонский демон!
- Не волнуйтесь так, партайгеноссе Урбах. Отправим ковчег в Каир наземным путем, на грузовике. А уже оттуда на самолете в Берлин. Ни одна тварь не сможет нам помешать. Даже жидомасону Джонсу не справиться с взводом моих солдат.
Взвод солдат окружил то место, где Ковчег вынули из тщательно охраняемой палатки и загрузили в мощный "Даймлер-Бенц". В кузов уселось восемь эсэсовцев. Вслед за грузовиком двинулся в путь джип сопровождения с установленным в кабине крупнокалиберным пулеметом фирмы Генеля и пятью солдатами. Впереди, поднимая тучи пыли, ехало двое мотоциклистов. Кортеж возглавляли Урбах, Хорхер и Мюллер, разместившиеся в легковом "Порше".
12. ТРАНСПОРТНЫЕ ПРОБЛЕМЫ
Друзья повстречались уже за ограждением лагеря. Салех обнял Индиану, Лилиан и Клопика по отдельности, и всех вместе сразу.
- Вот это да! Я с содроганием ожидал увидеть тяжкие раны, но вы все пребываете в добром здравии.
- Мы ведь спортом занимались, - резонно напомнил разукрашенный синяками археолог. - Ты-то сам как?
Оказалось, под шумок Салеху удалось смыться от немцев весьма элегантным образом. Его держали в яме (вырытой под будущий сортир) с момента пленения у Обители Умерших Душ, но охранник вдруг куда-то побежал, напропалую строча из "фольмера", а на египтянина неожиданно свалилась сверху длинная доска, которая и сыграла роль лестницы.
- Немцы уже погрузили Ковчег?
- При мне, Инди, они выезжали с ним через южные ворота лагеря.
- Салех, держи тысячу долларов, - отдал последнее профессор. - На эти деньги вам всем надо добраться до Александрии и договориться с каким-нибудь капитаном, чтобы он взял на Англию груз в виде одного скромного ящика.
- А как же ты, Инди?
- Я беру твой грузовик, Салех. Надеюсь, он у тебя застрахован.
- Мой грузовик? - друг в легкой растерянности шевелил губами. А потом глянул на комок из купюр в своей руке и расслабился. - Ну, если еще и страховку загребу…
Считая, что взаимопонимание установлено, доктор Джонс вскочил в чужой автомобиль и, газанув, стал растворяться в знойном мареве каменистой пустыни.
- Эй, Инди, - послал вдогонку Салех. - Осторожно, я только в прошлом месяце чинил задний мост.
Через полтора часа отчаянной погони показался хвост немецкого каравана. Догонять его по дороге - очищенной от камней узкой полосе означало подставить себя под опасный обстрел из многих стволов. К счастью доктору Джонсу повстречался бедуин на коне. В течение какого-то времени всадник азартно состязался в скорости с автомобилистом. Житель пустыни и археолог какое-то время мчались бок о бок, задорно скалясь друг другу и не желая отдавать пальму первенства. Внезапно из кабины протянулась рука, которая, зацепив араба за рукав, без хлопот устранила его со спины коня. Само ездовое животное было схвачено за уздечку и затормозило вместе с автомобилем. Оставалось только перескочить с сидения в седло и поручить бедуину заботы о железном коне. Правда, в тот момент дитя пустыни, сидя в пыли и посылая нехорошие слова, не понимал еще своего счастья.
А теперь - в погоню, петляя среди окружающих дорогу камней, которые, по-видимому, натаскали еще древние египтяне. Конник, то есть Индиана верхом, внезапно выскочил из-за большой глыбы и пристроился в хвост "Даймлеру". Немцы, дотоле бесхлопотно путешествовавшие в джипе, какое-то время не могли поверить в это, да и стрельба по всаднику означала бы одновременно обстрел собственного грузовика. Индиана воспользовался смятением и, "поддав газу" лошади, добрался до самой кабины. Перескочив на подножку, он распахнул дверку, ухватил автоматчика, растекшегося в полудреме рядом с водителем, за шкирку, и выкинул вон как драного кота.
- Пешком ходи, соня, здоровее будешь.
Далее завязалась борьба с водителем за руль, педали скорости и тормоза. В результате поединка грузовик едва не врезался в придорожный камень, и тогда оба претендента резко надавили на педаль тормоза. Машину занесло. Джип не смог отвернуть в сторону и поцеловал грузовик. Благодаря силам инерции из кузова "Даймлер-Бенца" унеслась по воздуху парочка ближайших к борту солдат, а джип покинуло еще двое бойцов, также на бреющей высоте.
Индиана с водителем ответственно надавили на газ, рванули вперед, дружно вырулили на правильный курс, чуть ли не заулыбались друг другу и попутно сшибли затормозившего мотоциклиста в придорожную канаву. Правда, после краткого перемирия, битва за руль возобновилась. Шизофренирующий грузовик промчался по краешку строящегося у дороги дома и легко смахнул хлипкие леса. На ветровом стекле появился какой-то возмущенно-удивленный араб, который заклеймил хулиганов словом "шайтан" и тут жеисчез.
Следующим исчез водитель. Индиана наконец поразил его внушительным ударом в ухо, а затем, отклонившись вправо, удачно брыкнулся и выпихнул немца вон.
Теперь можно было распоряжаться машиной по своему соизволению. Первым делом "Даймлер-Бенц" толкнул бортом джип, который как раз пошел на обгон, пытаясь достать врага Рейха пулеметной очередью. Джип слетел с дороги и с тех пор его никто не видел и не слышал - очевидно, он упал в глубокое ущелье, по местному прозываемое "вади".
Затем подошла очередь второго мотоциклиста, который собирался, поровнявшись с грузовиком, выстрелить в стекло. Этот человек, получив от борта внушительный импульс, покинул мотоциклетное седло, сделал сальто через придорожные пальмы и скрылся за горизонтом.
Список опасностей на этом не был исчерпан. Оставшиеся в кузове эсэсовцы выступили в поход на водительскую кабину. Они лезли вдоль обоих бортов. Индиана прижался к левому краю дороги, где густо росли финиковые пальмы. Листья поработали как мечи, срубая с машины смельчаков. Левый борт был очищен. А вот человек, пробиравшийся с другой стороны, благополучно достиг кабины и пальнул из "парабеллума". За мгновение до выстрела угонщик краем зрения уловил движение за правым стеклом. Поэтому успел тормознуть и сбить прицел у стрелка. Пуля угодила в шляпу, правда, не в жизненно важную ее часть, а в тулью. И сбросила ни в чем не повинный головной убор на грязное дно кабины.
- Шляпу-то за что? - доктор Джонс разъярился, и ударом ноги вышиб подлого немца вместе с дверцей.
К сожалению, угонщик не располагал перископом. И это его подвело. Один из эсэсовцев, сильный, смелый и ловкий дядька, сумел пробраться по крыше и внезапно запрыгнул в кабину ногами вперед. Индиана получил под ребра, затем в челюсть. Защищаться было не с руки, потому что извилистая дорога между скал требовала внимания, а руль - управления.
Избиение закончилось тем, что угонщика схватили за шиворот и швырнули головой в лобовое стекло. Череп бы треснул, как орех фундук, если бы лобовое стекло не было уже покрыто сеткой трещин. Полная знаний голова профессора пробила стеклянную преграду, а сам он вылетел на капот - немец придал ему хорошее ускорение. Чтобы не упасть под колеса, пришлось схватиться за фирменный трилистник "Даймлер-Бенца". Впрочем, немецкое украшение не хотело держать американского профессора и тут же погнулось, собираясь вот-вот оторваться. Решетка радиатора тожене разрешила цепляться за себя, тонкие ее прутья рвались под руками. "Национал-социалистический эрзац", - проклинал падающий человек, а ноги его уже бороздили дорогу. К тому же эсэсовец, занявший место водителя, поддал газу, чтобы раздавить профессора о бампер пылящего впереди автомобиля с начальством.
Выход из этой ситуации имелся, но лишь на тот свет. Однако Индиане пришел на ум еще один вариант.
Вот такой - волочась телом по земле, руками хвататься за все неподвижные детали под днищем и перемещаться от переднего бампера к заднему.
И вскоре задница запрыгала на отвратительной египетской дороге. Потом спина: все спинные позвонки заплясали канкан. Руки же перебрались с бампера на балку переднего моста. Кожаная куртка и кожаная вставка на штанах пока еще спасали собственную кожу профессора от сдирания. Однако галька и щебенка, усеивающие дорогу, мигом исколошматили его. Тело жалобно просило: "Отпусти, доктор Джонс, этот грузовик, не будь садистом, дай отдых…"
Профессор все-таки добрался до заднего бампера. Уцепился за него вначале руками, потом кнутовищем - многострадальное тело было вынесено за автомобиль, напряжения подходили уже к пределу прочности организма, упрямство - к границе с безразличием. И все-таки немыслимый ковбойский курбет позволил археологу приподняться на колени, а потом в одно мгновение вскочить на ноги и перемахнуть на задний борт машины.
В кузове помимо ящика с Ковчегом находился еще один эсэсовец. Участь этого человека была печальна. Он только успел вперить изумленный взгляд в запорошенного дорожной пылью ковбоя. Доктор Джонс, подпрыгнув, уцепился за верхнюю балку, обнял ненужного человека за шею ногами и вышвырнул за борт.
Продолжая движение, дорожный ковбой вскарабкался на крышу. Пробежался на полусогнутых вперед, повторяя маневр своего главного недруга. Грубо ввалился в кабину, припечатав тяжелыми башмаками эсэсовца. Развивая успех, схватил здоровяка за шиворот и ударил лбом о переднюю панель… Оставалось только завершить процедуру возмездия и яростным взрывным броском послать недавнего соперника через разбитое ветровое стекло на капот. Спустя секунду машина неприятно подпрыгнула. Стало ясно, что эсэсовец не проявил должной смекалки и силы воли, поэтому угодил под колесо.
Сбитый в кусты автомобиль с партийно-эсэсовским начальством поставил точку в затянувшейся дорожной битве. Неприятный осадок в душе Индианы был лишь от того, что для Урбаха и компании не оказалось вблизи какой-нибудь пропасти. Легковая автомашина уткнулась в пальму и замерла, пустив дым из мотора.
Доведенный до нервного срыва немецкий археолог заколотил лбом о переднее сидение.
- Все пропало! История мне этого не простит! Что скажет Германия?..
- Германия нас восславит. Доктору Джонсу надо еще вывезти ковчег из Египта, - произнес хладнокровный пруссак Мюллер. - Судя по убогому оснащению, финансами он не блещет, поэтому попробует погрузиться на пароход. Вот в море мы и перехватим еврейскую реликвию.
- Что вы такое говорите, штандартенфюрер? - завопил Урбах от избытка истерических чувств. - Думайте хоть иногда! Из Александрии каждый день в разных направлениях уходят десятки судов.
Штурмбанфюрер Хорхер успокоил "бурю в стакане", поблескивая стеклами очков как ледышками:
- У нас свои люди и в портовой администрации, и в таможне, и в стивидорной компании [организация, занимающаяся погрузо-разгрузочными работами]. Ни один груз не проходит мимо нас незамеченным, партайгеноссе Урбах.
Доктор Джонс вытащил из-под ног шляпу - истоптанную, истерзанную, - и бережно положил на соседнее сидение, как раненого товарища.
Через семь с половиной часов грузовик с Ковчегом в кузове въехал в город-порт Александрия.
ЧАСТЬ ДЕВЯТАЯ. ЭГЕЙСКОЕ МОРЕ. СЕНТЯБРЬ. ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
1. "БРОНЕНОСЕЦ" ВЫХОДИТ В МОРЕ
- Все, Ковчег на борту "Броненосца". Если точнее, в твиндеке второго трюма, - торжественно подытожил Салех, стоя на причале возле ржавого и обшарпанного, но довольно крупнотоннажного судна со столь странным именем. - Загружайся и ты, Инди. Вернее, то, что от тебя осталось после сухопутной части путешествия.
- Все будет исполнено в точности, доктор Джонс, - торжественно поклялся верный Клопик, который тоже оставался на причале.
- Ты стоишь десяти кадровых разведчиков, малыш, - археолог потрепал мистера Лопсанга по жестким вихрам. - Только тебе я могу доверить препровождение моего дурноватого папаши из Искендерона в Чикаго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62