Полковник Джулиен снова достал очки и внимательно прочел записи.
- Да, тут все есть: парикмахер в 12 часов, как сказала миссис
Дэнверс, и сбоку крестик, означающий, что встреча состоялась. Ленч в
клубе, и снова крестик. А дальше - Бейкер, в два часа. Кто такой Бейкер? -
он взглянул на Максима, а с него перевел взгляд на миссис Дэнверс.
Оба отрицательно покачали головами
- И все-таки она записала: Бейкер, а сбоку поставила крестик. Значит,
она встретилась с ним, кем бы он ни был. И я думаю, что разгадка всего
дела заключается именно в нем. Скажите, он не могла попасть в руки
ростовщиков или шантажистов? Может быть, она чего-нибудь боялась, кто-то
угрожал ей, запугивал?
- Кого? Миссис де Винтер? - воскликнула миссис Дэнверс. - Она никого
и ничего не боялась. Единственная вещь, которая страшила ее, - это мысль о
старости, болезни, медленной смерти в постели. Она много раз говорила мне:
"Когда я буду умирать, Дэнни, я хочу, чтобы это произошло в одно
мгновение, как гаснет свеча, когда на нее дунут. И "единственное, что меня
утешало после ее смерти, что она действительно умерла легко и быстро.
Говорят, что люди не испытывают страданий, когда тонут.
Она вопросительно взглянул на полковника, но тот не ответил ей и
снова бросил испытующий взгляд на Максима.
- Какого черта вы занимаетесь этими вопросами?! - взорвался Фэвелл. -
Мы все время отвлекаемся куда-то в сторону. Какое нам дело до какого-то
Бейкера? Быть может, он торгует чулками или кремом для лица, Если бы он
что-нибудь значил, Дэнни знала бы о нем.
Миссис Дэнверс снов держала в руках книжечку и внимательно
проглядывала ее. И вдруг она издала восклицание:
- Послушайте, я нашла фамилию Бейкер и даже номер его телефона: 0488,
но нет буквы района.
- Блестяще, Дэнни, - рассмеялся Фэвелл, - на старости лет вы стали
настоящим сыщиком. Жаль только, что вы не занялись этим делом год тому
назад. Тогда это могло бы нам очень и очень пригодиться...
Номер действительно записан, - сказал полковник, - непонятно только,
почему нет буквы. Попробуйте звонить во все районы.
- Это займет целую ночь, но это неважно; даже если счет телефонной
станции достигнет суммы в сто фунтов, Макс не будет возражать. Лишь бы
оттянуть время. И будь я на его месте, я бы поступил так же.
- Какая-то закорючка стоит перед номером, и она похожа на букву "М."
Мейфер 0488?
- Гениально! - сказал Фэвелл.
- Фрэнк, - сказал Максим, - подойдите к телефону и позвоните по этому
номеру, - и он закурил первую сигарету.
Через несколько минут Фрэнк вернулся и сказал:
- Этот телефон принадлежит леди Истлэй, и там никогда не слыхали
фамилии Бейкер,
- Попробуем Музеум, - сказала миссис Дэнверс.
- Ступайте, Фрэнк, - подтвердил Максим.
Мы слышали через дверь весь разговор:
- Это Музеум 0488? Скажите, не живет ли здесь кто-нибудь под фамилией
Бейкер? Да, я понимаю. А адрес? Да, по очень важному делу. - И через плечо
нам:
- Кажется, я нашел его.
(Боже, помоги нам: не дай найти этого Бейкера). Но Фрэнк вошел в
комнату с запиской в руке.
- Я говорил с ночным швейцаром из Блумсбери. Там вообще никто не
живет, а помещение используется как приемная врача. Доктор Бейкер полгода
назад продал свою практику и ушел на покой. Но у меня есть его домашний
адрес.

25
- Ну что ж, - сказал Максим.
А полковник снова обратился к миссис Дэнверс.
- Может быть, теперь вы вспомните, по какому поводу миссис де Винтер
обращалась к врачу?
- Миссис де Винтер никогда не обращалась к врачам, ка все здоровые
люди. Она обращалась к доктору Филлипсу в Керритсе, когда вывихнула руку.
Это был единственный раз.
- Я ведь уже говорил вам, - сказал Фэвелл, - что этот парень,
вероятно, придумал какой-то новый крем для лица, отбеливающий кожу.
- О, нет, вы ошибаетесь, - сказал Фрэнк, - речь вовсе не идет о
каком-то шарлатане. Швейцар сказал мне, что доктор Бейкер - крупный
специалист по женским болезням.
- В конце концов, - сказал полковник, - она, быть может, быть
действительно больна и не хотела об этом говорить.
- Она была чересчур зуда, - сказал Фэвелл, - и я говорил ей об этом.
Но она уверяла, что это ей к лицу.
- Но в записке сказано: "Мне нужно вам кое-что сказать и поэтому я
хочу вас видеть как можно скорее." Видимо, она как раз и хотела сообщить
Фэвеллу о результатах посещения врача, - сказал Джулиен.
- В конце концов, поскольку у нас есть адрес врача, я могу написать
ему письмо и попросить сообщить все, что ему известно, - предложил Фэвелл.
- Это нее совсем так, сказал полковник. - Вы забываете о
профессиональной этике. Если мы хотим что-нибудь узнать от доктора
Бейкера, нужно, чтобы к нему обратился лично де Винтер и объяснил ему свое
дело. Что вы скажете на это, де Винтер?
Максим ответил:
- Я готов сделать все, что вы сочтете правильным. Как вы полагаете,
мне следует выехать завтра утром, или, быть может, предварительно
телеграфировать этому доктору Бейкеру?
Фэвелл коротко рассмеялся:
- Его нельзя отпускать одного. Я полагаю, что имею право настаивать
на этом? Пошлите с ним полицейского инспектора Уэлча.
- Я считаю, что пока незачем впутывать в это дело инспектора. Если я
обещаю вам поехать вместе с де Винтером, не оставлять его одного и
привезти его обратно сюда, удовлетворит ли вас это?
- Да, - сказал Фэвелл, - но на всякий случай я тоже хочу поехать с
вами. Не возражаете?
- СЧитаю, что вы имеете на это право. Но со своей стороны, я требую,
чтобы вы, если поедете с нами, были совершенно трезвы.
- Об этом не беспокойтесь. Я буду так же трезв, как судья, который
через три месяца присудит Макса к сметной казни. Я полагаю, что показания
доктора Бейкера, в конце концов, послужат на пользу мне.
- Ну что же, когда мы выезжаем?
- В котором часу вы сможете утром отправиться в путь, де Винтер? -
спросил полковник.
- В любое время,
- В девять утра. Подходит?
- В девять, - подтвердил Максим.
- А как вы поручитесь, что он не удерет в течение ночи? Ему ведь
только нужно вывести машину из гаража и сесть за руль.
- Достаточно ли вам моего слова? - обратился Максим к полковнику и,
заметив его колебания, побледнел, и снова какая-то жилочка задергалась у
него на лбу.
- Миссис Дэнверс, - сказал он, - когда миссис де Винтер и я
поднимемся вечером в нашу спальню, пожалуйста, поднимитесь вслед за нами и
заприте нашу дверь. А в семь часов утра, отоприте ее снова.
- Да, сэр, - сказала миссис Дэнверс.
- Ну что же, все в порядке, и сегодня нам обсуждать больше нечего. Я
буду здесь завтра утром ровно в девять часов.
- В вашей машине найдется место для меня, де Винтер?
- Да, конечно.
- А мистер Фэвелл последует за нами на своей, ведь так?
- Буду висеть у вас на хвосте, не сомневайтесь! - заверил Фэвелл.
Полковник подошел ко мне и пожал мне руку:
- Вы знаете, как я вам сочувствую, мне незачем этом объяснять.
Советую вам пораньше лечь спать, завтра будет трудный день.
- Боюсь, что меня не пригласят здесь к обеду, - сказал Фэвелл, но ему
никто не ответил. - Ну что ж, это значит, что я спокойно пообедаю и так же
спокойно проведу ночь в своей гостинице.
Он подошел ко мне и протянул руку, но я, как упрямый ребенок,
спрятала обе руки за спину.
- Все понятно, - сказал он. - Приходит гадкий человек и портит вам
всю вашу веселую игру. Не беспокойтесь, вас еще ждет масса развлечений,
когда вами займется желтая пресса, и вы увидите в газетах заголовки: "Из
Монте-Карло - в Мандерли. Воспоминания молодой вдовы убийцы: Желаю вам
большей удачи в следующем браке". - Он помазал рукой Максиму. -
Постарайтесь получше использовать ночь за запертой дверью, - сказал он и,
наконец, вышел из комнаты.
- Я поеду с тобой, - сказала я Максиму. - Я хочу быть с тобой в
Лондоне.
Он ответил не сразу:
- Да, нам нужно оставаться вместе.
Фрэнк вошел в комнату.
- Они уехали - полковник и Фэвелл. Что я могу для вас сделать? И,
конечно, я хочу сопровождать вас к доктору Бейкеру.
- Это вовсе не нужно. Вам завтра нечего делать. Но послезавтра может
возникнуть целая куча дел. А сегодня, Фрэнк, мы с миссис де Винтер хотим
провести вечер вдвоем, хотим побыть одни. Вы поймете нас.
- О, конечно, спокойной ночи.

Когда он вышел, Максим направился ко мне, а я протянула к нему руки и
обняла его. Я обнимала и ласкала его, старалась успокоить, как будто он
был Джаспером, который расшибся где-то и пришел ко мне за утешением.
- Мы можем сесть вместе к рулю завтра. Джулиен не станет возражать.
- Нет. Завтрашняя ночь еще тоже будет принадлежать нам. Они не сразу
предпримут какие-то меры. Я успею повидаться с нужными людьми: я бы хотел
Хастингса - он лучший из адвокатов, или Биркета. Хастингс знал еще моего
отца. Но мне надо рассказать ему всю правду. Адвокатам легче вести дело,
когда они знают все до конца.
Дверь открылась, и вошел Фритс:
- Будете ли вы переодеваться к обеду, мадам, или можно сразу
подавать?
- Нет, Фритс, сегодня мы не будем переодеваться.
Я помню мельчайшие подробности этого последнего вечера, проведенного
в Мандерли. Помню все, что мы ели, помню, как горели высокие новые свечи в
серебряных подсвечниках. Когда мы уже пили кофе в библиотеке, раздался
телефонный звонок. На этот раз подошла я, и услышала голос Беатрисы:
- Я весь вечер пыталась к вам дозвониться, но это было невозможно.
- Мне очень жаль, - ответила я.
- Мы получили вечерние газеты и были страшно поражены всем вашим
делом. Что говорит по этому поводу Максим? Где он?
- У нас был здесь народ - полковник Джулиен и другие. Максим ужасной
утомлен, а завтра утром мы едем в Лондон.
- Но зачем же?
- В связи с постановлением суда, но более точно я вам объяснить не
могу. Это все ужасно неприятно, и эта огласка трудно переносима для
Максима.
- Как нелепо решение суда, - чего ради Ребекка стала бы убивать себя?
Это абсолютно непохоже на нее. Если бы я присутствовала в суде, я бы
потребовала слова. Кажется, никто из вас не приложил никакого труда, чтобы
добиться более разумного постановления. Максим, наверное, очень расстроен?
- Он очень переутомлен, и это ощущается сейчас больше всего.
- Где именно в Лондоне вы будете?
- Не знаю, пока еще не ясно.
- Я готова написать письмо судье и объяснить ему, что Ребекка не была
способна на такой поступок, как самоубийство, и что, скорее всего, здесь
действовал какой-то злоумышленник.
- Слишком поздно, Беатриса, этим уже ничего не добьешься.
Максим крикнул мне из библиотеки:
- Неужели ты не можешь отвязаться от нее? О чем она говорит?
- Я думаю обратиться к Дику Годольфину, он наш представитель в
парламенте, и я хорошо с ним знакома. Пусть он поможет в этом деле.
- Это бесполезно, Беатриса, и я очень прошу, не старайтесь что-нибудь
сделать. От этого станет только хуже, а не лучше.
- Я бы хотела поехать с вами в Лондон, но у Роджера высокая
температура, а медсестра, которая находится при нем, - полная идиотка.
Таким образом, мне нельзя отлучиться из дома.
(Благодарю тебя, Боже, что ее не было сегодня с нами, за то, что мы
были избавлены, по крайней мере, от этого).
Телефонную связь прервали, и я вернулась в библиотеку. Через
несколько минут телефон снова зазвонил, но я не реагировала. Я села у ног
Максима и обняла его колени. Часы пробили десять. Максим поднял меня за
плечи, обнял и прижал к себе. И мы прильнули друг к другу со страстью и
отчаяньем, как любовники, связанные одним преступлением и еще никогда не
целовавшиеся.

26
Утром я проснулась в шесть часов и выглянула в окно - был холодный и
туманный день. Лето уже совсем кончилось, цветы увяли, и теперь нужно
ждать целый год их нового расцвета. Я любовалась прекрасным садом, покоем
и красотой природы Мандерли. Максим еще спал, и я не хотела будить его,
помня, какой тяжелый день нам предстоит и что нас ждет полная
неизвестность относительно дальнейшей судьбы. Где-то в огромном Лондоне
живет некий доктор Бейкер, который держит в руках нашу судьбу, даже не
зная о нашем существовании.
Я приняла ванну, и эта привычная процедура сразу настроила меня на
деловой лад. Когда я уже начала одеваться, то услышала мягкие шаги возле
двери, поворот ключа в замке. Шаги удалились. Это была миссис Дэнверс.
Она ни о чем не забыла. Те же мягкие шаги я слышала вечером, когда мы
вошли в спальню. Она не стучала в дверь и вообще никак не привлекала к
себе внимания. Просто мягкие шаги и поворот ключа в замке.
Кларисса принесла чай, и я разбудила Максима. Он взглянул на меня
сонными детскими глазами и протянул ко мне руки.
Я достала свой чемоданчик и уложила туда несессер, ночную сорочку и
туфли. Ведь легко могло случиться, что нам придется задержаться в Лондоне.
Мне показалось, что я очень давно не брала в руки чемодана, а между
тем прошло всего четыре месяца, и на нем еще были багажные наклейки из
Кале. Чтобы больше не возвращаться наверх, я сразу надела шляпу, взяла
перчатки и направилась вниз. Туман начал подниматься, и солнечные лучи
делали первые робкие попытки пробиться сквозь тучи.
У меня возникло ощущение, что я никогда больше не вернусь сюда и
захотелось снова подняться6 чтобы еще раз попрощаться со своей комнатой.
Но надо было спешить. Мы сели за завтрак, и в ту минуту как закончили
его, услышали шум мотора машины, поданной к подъезду. Максим позвал меня
из дома. Я вернулась и надела пальто, поданное мне Фритсом. Подъехала
вторая машина, в которой сидел Фрэнк.
- Полковник Джулиен ждет вас у ворот, он счел излишним подъезжать
сюда, - сказал Фрэнк, - я буду весь день в конторе и буду ждать вашего
телефонного звонка. Возможно, что после вашего визита к доктору Бейкеру, я
вам понадоблюсь для чего-нибудь в Лондоне.
- Все возможно, - ответил Максим.
Я взглянула на Джаспера, который жался к моим ногам и смотрел на меня
укоризненными глазами.
- Возьмите, пожалуйста, с собой Джаспера, - сказала я Фрэнку, - он
выглядит таким несчастным.
- Хорошо, возьму.
- Ну, нам надо ехать, иначе Джулиен будет недоволен нашим опозданием.
- Сейчас ровно девять, - сказал Фрэнк.
Я села в машину рядом с Максимом, а Фрэнк захлопнул дверцу.
- Вы ведь позвоните мне?
- Непременно, - ответил Максим и включил мотор.
Я в последний раз оглянулась: на ступенях лестницы стоял Фритс, а
рядом с ним и Роберт. Глаза мои наполнились слезами, будто я навеки
расставалась со всем этим.
Мы остановились у въездных ворот, и полковник Джулиен сел в нашу
машину на заднее сиденье. Увидев меня, он как будто удивился.
- Вы знаете, нам предстоит очень трудный день, а вы могли бы остаться
дома, так как о вашем муже я бы сумел позаботиться.
- Я сама х захотела ехать, - ответила я.
- Фэвелл сказал, что будет ждать нас на перекрестке дорог.
Если его там не будет, не останавливайтесь. Думаю, что мы справимся
гораздо лучше без него. Надеюсь, что он проспит и не явится.
Однако, когда мы достигли назначенного места, я видела зеленый корпус
его машины и его самого, стоящего у дверцы. Он ухмыльнулся, увидев нас, и
приветственно помазал рукой.
Я уселась поудобнее и положила свою руку на колено Максима. А затем
потекли миля за милей по ровному гладкому шоссе к Лондону. Джулиен спал на
заднем сиденье, открыв рот. А зеленая машина то опережала нас, то
отставала, но ни на минуту не исчезала из поля зрения.
В час дня мы остановились у старинного придорожного отеля, чтобы
позавтракать. Джулиен съел полный завтрак, начав с супа и рыбы и продолжив
его ростбифом и пудингом. Максим и я поели холодной ветчины и выпили кофе.
Я думала, что следом за нами войдет и Фэвелл, но он не вошел, а когда
мы вышли, я увидела его машину на противоположной стороне дороги у кафе,
где он, по-видимому, находился. Очевидно, он следил за нами через окно,
потому что как только мы двинулись, он возобновил свое путешествие и снова
повис у нас на хвосте.
Около трех часов дня мы въехали в предместья Лондона, и тут я впервые
почувствовала усталость. Шум и тряска машины вызвали шум у меня в голове.
К тому же в Лондоне было жарко и очень пыльно. Видимо вчерашняя гроза
прошла мимо Лондона и имела локальный характер.
- Здесь, видимо, не было дождя, - сказал полковник, - а он был как
раз очень нужен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26