Обычно я
просто убегаю. А однажды устроился с очаровательной женщиной в номере на
седьмом этаже отеля "Хилтон", в Мехико... И ровно через три минуты после
того, как закрыл дверь, началось землетрясение. Посыпалась штукатурка.
Стены треснули. Пришлось в полной темноте искать выход на лестницу. Вокруг
было полно битого стекла... - он обреченно замолчал.
- Кинь мне халатик, дорогой, - раздалось через минуту.
Он свернул пеньюар и швырнул его в угол. Затем поднялся, подковылял к
кровати и сел. Накинув пеньюар, Карла устроилась рядом.
- Бедный Кирби, - ласково сказала она.
- Ясное дело, бедный, - пробурчал он.
Она погладила его руку. Улыбнулась.
- Я никогда не оказывалась раздетой так быстро.
- Очень смешно, - обиженно проворчал он.
Коснувшись пальцами подбородка, она повернула к себе его лицо. Кирби
увидел глаза женщины - совсем близко, рядом. Ему показалось, что она вдруг
стала грустной.
- Ты действительно привлекаешь меня, дорогой. Ты такой мягкий, такой
милый и открытый. Слишком много загадок вокруг. Слишком много мужчин,
которые совершенно на тебя не похожи.
- Если бы они все были похожи на меня, то как мало было бы у людей
шансов выжить!
Она прижалась к нему. Он поцеловал ее, сначала смущенно, потом все
смелее. Но когда он попытался повалить ее на постель, женщина решительно
высвободилась, покачала головой и сделала строгое лицо.
- Нет, дорогой, нет! Джозеф и я, мы очень хорошо к тебе относимся. У
тебя было тяжелое время. Джозеф сказал, чтобы я заботилась о тебе. Так что
давай, залезай-ка ты в постель, как мирная овечка, снимай пижаму и ложись
на живот. А я уж постараюсь, чтобы тебе было хорошо.
- Но...
- Дорогой, не будь занудой. Я не хочу, чтобы наша дружба так быстро
закончилась. А ты?
- Ну, если ты просишь...
- Вот-вот! Однажды, может быть ты и станешь моим любовником. Кто
знает? А так - разве не интереснее? Будь послушным мальчиком!
Он лег, как ему велели. Карла поднялась и выключила весь свет кроме
маленького ночника. Вылив что-то прохладное и ароматное ему на спину, она
стала умелыми движениями массировать мышцы спины, плеч и шеи.
- Господи, да у тебя великолепная мускулатура, дорогой!
- Я стараюсь... статическая гимнастика...
- Не слышу, милый!
- Я говорю, каждый может...
- О! Теперь расслабь-ка их. Расслабься весь, милый Кирби. Не думай ни
о чем.
- Мм...
- Отдыхай, мой дорогой. Отдыхай.
Ее успокаивающие руки прекрасно снимали напряжение. Кирби был
настолько вымотан, что мог бы мгновенно провалиться в теплый сон, как в
болото с высоты в десять тысяч футов. Но ее прикосновения, ее нежный
дразнящий голос, ароматное и возбуждающее ощущение ее присутствия
поддерживали Кирби на грани сна и бодрствования. Она что-то напевала, и
мотив казался ему знакомым. Он вроде бы слышал его в каком-то иностранном
фильме.
Он попытался мысленно вернуться к тому, что произошло в среду.
Пятьдесят семь часов назад? Да, именно тогда известие дошло к нему в
отель, в Монтевидео. Старик умер. Умер Омар Креппс. Дядюшка Омар. Кирби
был потрясен тем, что смерть все-таки смогла добраться до этого странного,
непостижимого маленького старика.
Вспоминая о возвращении сюда, он, под ласковыми руками Карлы, все
глубже погружался в пучину сна. Его видения становились все менее четкими.
Самолет, носовые обводы которого напоминали женскую грудь, разбегался по
бледной шелковистой взлетной полосе, все больше походившей на нежную
девичью плоть, в то время как стюардессы, все обнаженные, окружали его,
дразня и что-то напевая. Среди этого полусна он смутно почувствовал, как
Карла переворачивает его, помогая надеть пижаму. Ее губы нежно коснулись
его рта, но когда он попытался открыть веки и прижать женщину к себе, ее
уже не было. Ему показалось только, что она сказала:
- Мне так жаль, дорогой...
Он удивился, не понимая, о чем она сожалеет. Погас свет ночника.
Щелкнул замок. Он упал с края Вселенной.

2
Кирби проснулся от того, что его отчаянно трясла за плечо какая-то
неизвестная длинноногая девица. Свет в комнате был включен. Он приподнялся
на локте. Незнакомка так стремительно перемещалась по комнате, что
уследить за ней казалось невозможным. Она кричала на Кирби, но слов тот не
понимал. У нее была шапка дико развевающихся волос и жгучие зеленые глаза,
полные непонятной ярости, а тонкое темное лицо пылало гневом. Блузка
кораллового цвета и полосатые брюки в обтяжку составляли ее наряд; она зло
размахивала соломенной сумочкой размером с небольшой барабан.
Прошло несколько ужасно длинных мгновений, прежде чем он сообразил,
что девушка кричит на неизвестном ему языке.
Когда она остановилась, чтобы перевести дух, Кирби слабо произнес:
- No comprendo, senorita. <Не понимаю, сеньорита (исп.)>
Из нее немедленно извергнулся целый поток испанских слов.
Он говорил по-испански; не так хорошо, чтобы тотчас не потерять нить
смысла в этих криках, но вполне достаточно, чтобы оценить образность ее
языка, образованность, которая, вероятно, обратила бы в постыдное бегство
любого таксиста города Мехико.
- Mas despacio, por favor <Помедленнее, пожалуйста (исп.)>, -
попросил он, когда она сделала паузу для вдоха.
Она пристально посмотрела на него и отрывисто предложила:
- Английский подойдет?
- Подойдет для чего? - бестолково спросил он.
- А ну выкладывай, мерзавец, где моя чертова тетка! - вновь
набросилась она на Кирби, - И какое она имеет право строить против меня
свои гнусные козни! Она значит желает, чтобы меня выкинули за шкирку из
первой же приличной телевизионной пьесы, в которой мне наконец-то дали
играть? Но все равно она не заставит меня торчать здесь, как какую-то
рабыню. Говори-ка, приятель, где она, где Джозеф? И не пытайся их
покрывать, прощелыга! Я уже не раз разбиралась с ее лживыми ублюдками и
знаю, как это делается. Гони сюда факты, и немедленно!
Она наклонилась к нему, так что ее маленький носик с яростно
раздувшимися ноздрями оказался в нескольких дюймах от его лица. Гневно
вопрошающий взгляд впился ему прямо в глаза.
- Ну!? - приказала она.
- Факты?
- Факты, приятель.
У нее был акцент, почти неуловимый, и мерещилось в нем что-то
знакомое.
- Я думаю, вы случайно ошиблись дверью, - вежливо пробормотал Кирби.
- Эти уловки я знаю, не беспокойся! Все комнаты, кроме этой, в номере
пусты. Поэтому я здесь. Так что кота за хвост лучше не тяни.
- В каком номере?
Она нетерпеливо топнула ногой.
- Да в этом, именно в этом, черт побери! Врубайся быстрей, приятель.
Прочисти мозги! Ты в номере отеля "Элайза", на восьмом этаже, Майами Бич,
понял? Десять часов вечера, суббота, апрель. Что тебе еще надо, чтобы
очухаться? Взгляните на него: даже не знает, в каком он номере! В номере,
который снят на имя Карлы Марии Макропуло О'Рурке, пьянчуга ты поганый,
моей безбожной тетки, и мне пришлось сунуть двадцатидолларовую взятку
только за то, чтобы меня к тебе впустили. И это после того, как я, точно
бешеная, примчалась сюда на самолете с побережья.
- Карлы? - повторил Кирби. И понял наконец, где находится и почему
акцент девушки, хотя и менее заметный, чем у Карлы, показался ему
знакомым. До этого он полагал, что по-прежнему находится в Монтевидео.
- Дядя Омар умер, - вслух вспомнил он.
- Оставь свой дурацкий пароль. Я давным-давно вышла из ее волчьей
стаи. Маленькая Филиатра поменяла имя, рожу и привычки, потому что она по
горло сыта ее хитрыми и грязными интригами. Теперь я Бетси Олден, ясно, по
собственному выбору. Я - честная девушка и приличная актриса, и ей
придется быстро восстановить меня в спектакле, или же я вытряхну из нее
остатки ее бесстыжих мозгов.

- Если вы немножко отодвинетесь от меня, мне будет легче собраться с
мыслями.
Она отошла к дальнему краю кровати и уставилась на него оттуда.
- Где она, быстро!
- Послушайте, похоже, вы думаете, что я работаю на нее.
- Пожалуйста, только не прикидывайся дурачком.
- Клянусь богом, меня зовут Кирби Винтер. И вчера у меня был ужасный
день. Я напился. Я впервые в жизни встретил Карлу вчера вечером. Я даже не
знаю остальную часть ее имени. Не знаю где она сейчас. Я вообще ни единого
слова не понял из того, что вы говорили.
Девушка кусала губы, смотря в сторону и видимо соображая, верить ему
или нет. Похоже, она решила поверить. Во всяком случае, он видел, что
подозрительность и гнев постепенно исчезают с ее лица. Наконец, она
взглянула на него, но на этот раз с холодной презрительной усмешкой.
- Ужасно, ужасно сожалею, мистер Винтер. Я могла бы сразу догадаться,
что вы не можете состоять в этой банде. Для этого вы не слишком башковиты.
Вам больше подходит роль мальчика для развлечений. Сильный, чистый,
честный! Даже не знать ее имени? Ну, дела! Карла, должно быть, совсем в
отчаянном положении. Между прочим, не слишком ли она стара для вас?
Презрение куда более уязвляло, чем необъяснимая злоба.
- Но я только...
- Проверьте ящики шкафа перед уходом, мистер Винтер. Я слышала, что
она дает очень щедрые чаевые.
Девушка повернулась и выскочила вон из комнаты, напоследок хлопнув
дверью. Резкий звук больно ударил Кирби по тяжелой с перепоя голове, в
животе что-то мучительно сжалось, и он почувствовал что покрывается
холодным потом. Откинувшись назад, Кирби закрыл глаза, борясь с
подступающей тошнотой. Нет, чтобы проклятая злючка, вместо своих советов,
поимела бы совесть перед уходом выключить свет! Чуть позже, чуть-чуть
позже он встанет и сам выключит его...

За ставнями сиял солнечный день. Свет в комнате кто-то выключил.
Кирби встал с кровати и направился в ванную. Посмотрев на свои часы с
самозаводом, отметил, что они стоят. Во всем теле ощущалась слабость, и
ужасно хотелось пить. Он взглянул в зеркало и скривился, увидев в нем
помятое, отупевшее лицо, темное от щетины. Сердитая девица, подумал Кирби,
просто ему приснилась. И Монтевидео. И похороны. Только в существовании
Карлы он не сомневался ни секунды. Он вспомнил о том, что досталось ему в
наследство, и вновь его охватила досада. Но не настолько плохо он себя
чувствовал, чтобы долго предаваться грустным мыслям.
Поплескавшись в душе, побрившись новым лезвием и почистив зубы
незнакомой мятной пастой, Кирби завернулся в огромное полотенце и прошел в
спальню. Кто-то в его отсутствие раскрыл ставни. Золотистые лучи солнца
наполняли комнату. На столике возле кровати стоял стакан охлажденного
апельсинового сока, а рядом лежала записка, написанная фиолетовыми
чернилами на плотной голубоватой бумаге с инициалами К.М.М.О'Р. Это было
похоже на сокращение слова "коммодор", он вдруг сообразил, что сердитая
девица действительно существовала. Карла Мария Марко... О'Рурке.
"Кирби, дорогой. Я слышала, как ты принимаешь душ. Ты, наверно,
совсем дошел до ручки, бедняжка. Маленькие гномики поспешили принести тебе
кучу всяких полезных пакетов. Я решила избавить тебя от твоей противной
старой одежды. Содержимое карманов найдешь на туалетном столике. Свертки
со всем новым на стуле. Я купила это вчера вечером, пока ты спал, до
закрытия магазинов. Когда оденешься и заморишь червячка, ищи меня в
солярии. Мне нет надобности спрашивать, хорошо ли тебе спалось. Доброе
утро, дорогой. Твоя Карла."
Окна смотрели на восток. Кирби выглянул наружу. Солнце уже почти
взошло. Дверь в большую гостиную была широко распахнута. Он поднял
телефонную трубку, чтобы узнать точное время.
- Десять часов двенадцать минут прекрасного воскресного утра во
Флориде, - бодро сказал женский голос.
Двадцать семь часов в постели, прикинул Кирби, и отправился
разбираться со свертками. Белые трикотажные боксерские трусы, как раз его
размер. Веревочные сандалии, удобные. Серые дакроновые брюки. Сидят
отлично. Может быть, на полдюйма короче, чем он обычно носит. Одна рубашка
спортивная с короткими рукавами и воротником на пуговицах. Подходящая и по
размеру и по стилю. И какая расцветка! - узкие вертикальные полосы серого,
бледно-голубого, кораллового и ярко-желтого, через одну разделенные
черными полосами. Рубашка из легкого шелка. Кирби застегивал рубашку,
когда раздался стук в дверь. Два официанта в форменных тужурках, вежливые
и улыбающиеся, расторопно вкатили большую тележку. На сверкающей белизне
скатерти вмиг появился роскошный завтрак. Официанты принесли с собой и
воскресные газеты. Кирби едва себя сдерживал, стараясь скрыть от них, что
голоден как волк.
- Обо всем уже позаботились, сэр. Спасибо, сэр. Если вам понадобиться
еще что-нибудь, сэр...
Кирби отошел к окну. Хотелось, чтобы они ушли прежде, чем он начнет
хватать еду голыми руками.
- Открыть шампанское, сэр?
- Что?!
- Шампанское, сэр.
- О, конечно! Шампанское! Замечательно! Нет, нет, оставьте все как
есть.
До тех пор, пока на столе не осталось ничего, кроме второй чашки
кофе, газетам пришлось ждать. Но даже после этого, взявшись за них, он
никак не мог заставить себя сосредоточиться. Слишком много накопилось
разных нераскрытых тайн, чтобы спокойно читать новости. Кирби повернулся в
кресле и вынул шампанское из ведерка со льда. В руках оказалась элегантная
бутылка каких он прежде не видел. Он принялся оборачивать ее в свежую
салфетку и тут заметил два пустых бокала, красноречиво стоящих на подносе.
Намек ясен, подумалось ему. Он взял в одну руку бутылку, в другую -
бокалы и, каждой своей жилкой чувствуя, как ужасно элегантен, отправился
на поиски Карлы О'Рурке. Нашел спальню без балкона с солярием. Нашел
вторую, смотрящую окнами на запад, гораздо большую, с распахнутыми
дверьми. Он шел улыбаясь, придумывая какую-нибудь особенно изысканную
первую фразу...
Карла полулежала в широком шезлонге, закинув руки за голову и щурясь
в жарком сиянии солнца. Ее золотистая кожа слегка покраснела и, намазанная
кремом блестела. Увидев Карлу, Кирби, пораженный, остановился, забыв все
изысканные фразы, какие только успел придумать. Он так загляделся на нее,
что чуть не уронил бутылку с шампанским. Карла казалась спящей. Тоненький
лоскуток белой ткани обтягивал ее бедра, маленькие пластиковые колпачки
закрывали глаза, а голубое полотенце было намотано тюрбаном на голове.
Больше на ней ничего не было. Кирби стоял перед шезлонгом в восхищенном
молчании; лишь шепоток океанского прибоя доносился снизу, да неясная
музыка играла где-то вдали. Нет, совсем не пухленькая, подумал он. И
откуда у него появилось такое впечатление? Крепкая, как гимнастка, и, где
нужно, все на месте, и в лучшем виде.
Она сняла с глаз пластиковые колпачки, села и улыбнулась ему.
- Бедняжка, ты, должно быть, совершенно без сил!
- Ка-хрла! - хрипло произнес потрясенный Кирби.
- О, я вижу ты принес шампанское! Как это мило с твоей стороны!
Что-нибудь случилось? О да, конечно. Синдром пуританина.
Она неторопливо потянулась за короткой белой махровой накидкой. Кирби
спросил себя, чего же ему хочется. Чтобы она застегнула ее или чтобы она
этого не делала? Она не стала застегивать.
- Теперь, я думаю, ты можешь перестать пялиться на меня, милый
мальчик, - томно поглядев на Кирби, сказала она. - Как ты считаешь, я уже
достаточно загорела?
- Ка-хрла!
Она чуть повернулась в шезлонге, зацепила пальцем лоскуток материи и,
далеко оттянув его, крепко надавила на оголенное золотистое бедро. Вместе
они смотрели, как медленно исчезает белое пятнышко: он с жадностью, она -
скрывая в опущенных глазах лукавую улыбку.
- Вполне достаточно, я думаю, - наконец сказала Карла. - Некоторые
считают, что более темный загар эффективнее, но он меняет фактуру кожи.
Кожа становится грубее.
Она легко поднялась с шезлонга и прошла мимо него в сумрак спальни.
- Идем, дорогой, - позвала она Кирби.
Тот последовал за ней, с совершенно пустой звенящей головой, не
выпуская из рук бутылки и бокалов. К тому же глаза его еще не успели
приспособиться к внезапной смене освещения, так что он совсем не заметил,
что пройдя несколько шагов, она остановилась. В полумраке он слепо
натолкнулся на какую-то преграду; дохнуло жаром, его окутал аромат крема и
духов и только тогда он сообразил, что это Карла. Но было уже поздно. От
неожиданности он уронил бутылку себе прямо на ногу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28