Он ходил на помощь к бриттам противу чудовища, опустошавшего их остров, и убил оное, когда вышло оно из моря для пожирания людей и стад. Чудовище сие имело девять голов и стан львиный, но лишилось голов своих от двух ударов меча его.
После ополчился он в земли восточных русов на богатыря Визинна, который силу свою и храбрость обращал лишь в злоупотребления: нападал без причин на разные государства, наполняя оные кровопролитием и дерзостнейшим образом насильствуя знаменитых жен пред очами их супругов. Молва о злочестии сего изверга побудила Стеркатера следовать и вызвать Визинна на поединок. Во оном умертвил он сего порочного богатыря без пощады.
Оттуда следовал он далее на восток до Фракии, где исполина Танну, который дотоль хвастал быть непобедимым, принудил в поединке просить пощады живота своего и обязал вместо ссылки удалиться в дальнейшие страны Африки.
Но на сем подвиге победы его не кончились; он принужден был возвратиться в Норвегию. Защищаемый им король Хелго, готовясь сочетаться браком с невестою своею, в самый день свадьбы получил вызов от девяти весьма сильных и отважнейших богатырей на поединок за свою невесту, кои определили девство ее в награду победителю. Для сего просил Хелго исполина Стеркатера на службу богатырскую, в чем он ему и не отказал. Король поехал наперед верхом в назначенное место, а Стеркатер шел пеш своим путем, и притом толь скоро, что достиг туда в один день, куда верховые не прежде двенадцати поспели. Богатыри вопрошали его, имеет ли он довольно смелости с ними сразиться.
— Имею,— отвечал он им коротко,— и притом не поодиночке, а вдруг противу всех, сколько есть вас противу меня в оружии.
Он пренебрег их до того, что в следующий день вышел на чистое поле и сел на холме противу веющего самого холодного ветра и снега, вздуваемого метелью; так разделся он донага, равно как бы было то весною или летом, и очищал белье свое от насекомых. Багряный свой плащ, полученный в подарок от невесты короля Хелго, бросил он в кусты, дабы не подумали, что оным защищается он от падающей гололедицы. Богатыри зашли с дру гой стороны холма, чтоб иметь ветр в тыл и чтоб по сошествии за холм защищал их оный от строгости холодной и снежной погоды, причем расклали огонь и грелись. Но как не ведали они, что противник их Стеркатер за холмом находится, отрядили они одного из себя взойти на верх холма и примечать приход оного. Сей увидел оттуда старого мужа, сидящего почти по самые плеча в снегу, сошел к оному и спрашивал, не тот ли он, который принял вызов их поединка. И как Стеркатер оказался оным, тогда по данному знаку приближилися все прочие богатыри и вновь испытывали, один ли на один или со всеми вдруг сразиться он желает. На что Стеркатер отвечал им:
— Когда нападает на меня стадо брешущих собак, я отгоняю оных не поодиночке, но всех вдруг.
После сего началось сражение, в коем исполин убил шестерых, не получа еще ни одной раны. Оставшие трое нанесли ему больше труда и несколько глубоких язв, однако ж погибли от руки его, равномерно как и их товарищи. По сей победе упросил Стеркатер некоторого поселянина перевязать себе раны, который и залечил оные весьма искусно, вправя выпадшие кишки и зашив язвы тонкими ивовыми слыстиками. За сию услугу получил он от Стеркатера тот драгоценный плащ, который подарила ему королевская невеста. Таковым образом Хелго вновь обязан был благодетелю своему Стер катеру.
Когда оный служил при войсках короля готфского и уведал, что коданский король Ингел предался неистовствам, тогда он крайне огорчился и начал насыпать великий короб угольем. Быв же вопрошен, что намерен он начать с сим угольем, отвечал:
— Я иду в Колданию для изощрения на сих угольях притупившегося разума короля Ингела.
Что он и исполнил, для того что укорениями своими довел молодого короля отрещись от всех своих пороков и невоздержностей, а по вступлении на стезю добродетелей казнить всех убийц отца своего, коих он, по крайнему неразумию, принял было в особливую свою милость и удостоил ближайшей своей поверенности.
Стеркатер особливо прославился в войне, которую вел готфский король Ринго противу коданского короля Орал-да с пролитием с обеих сторон многой крови! Во оной войне был он со стороны готфов, но, невзирая на то, победа досталась недешево, ибо готфы потеряли во оной двенадцать тысяч одних только чиновных людей и дворянства, хотя урон ко данов был и втрое. Стер катер имел тогда на себе должность готфского главного полководца и покорил коданов в подданство королю Рингу. Исполин сей был не только отменно силен и неустрашим, но и невероятно скор в ходьбе, так что из верхней части области поспевал в коданы одним днем, чего обыкновенные ездоки не могли учинить в две недели. Кажется, что северные народы почитают сего исполина своим Ираклом, что отдают почти божескую честь его славе.
Таковым образом вы видите, что Стеркатер привык к победам и по низложении своем не мог сносить упадка славы, приобретенной и подкрепляемой им чрез целые три века. Вчерась пришел он к моему дому; тело его было ослаблено болезнию и ранами, но еще более дух его стесняем жесточайшею печалию.
— Я побежден, дорогой мой Хатер! — вскричал он мне со стенанием.— Русский богатырь Звенислав низложил меня в поединке и погубил всю честь моих подвигов. Ты видишь болезнь мою, произведенную во мне отчаянием; конец мой близок, и я не хочу, чтоб возымел я последний стыд умереть естественною смертью. Окажи мне благодеяние — отсеки сию голову, кою я носить на себе больше уже не в состоянии.
Я никак не мог учинить моему благодетелю толь варварской услуги и отрекся решительно. Стеркатер упорствовал и старался доказывать мне примерами, что сие требование его законно и что многие друзья оказывали друг другу подобные услуги. Но, не успев оным, предлагал мне сии сто двадцать фунтов золота, кои получил за убиение мучителя Ола; однако когда и блеск золота не мог привлечь меня, то грозил он удавить меня, если я не соглашусь. Признаюсь, что голос, с каковым он сие произнес, не дозволил мне сомневаться более в его угрозах; а знал я его довольно, и спасение собственной моей жизни меня принудило повиноваться. Он привел меня на сие место, вручил мне золото, которое вы здесь видите, и, нагнув свою голову, поощрял срубить оную смело. Таковым образом совершил я его желание. Отделенная от трупа голова, упав на землю, укусила во оную и вырвала великую глыбу своими зубами, что свидетельствовало о ярости его, с каковою оставил он сей свет.
Теперь, великодушный богатырь, можешь усмотреть, заслуживаю ли я гнев твой.
Со всем тем ты убийца твоего благодетеля, подхватил Звенислав.— Я довольно вижу, что блеск золота привлек тебя к толь мерзкому поступку, ибо ты найден мною не в оплакивании убиенного тобою, а в пожирании корыстолюбными твоими взорами богатства, приобретен ценою крови. Ты толь гадок, что я и всякий добродетельный витязь сочтет в бесчестие умертвить тебя своим оружием. Я оставлю сие над тобою твоей совести.
Хатер казался быть приведен тем в ужас, и вид рас каяния покрыл лицо его. Звенислав не пропустил оказать последний долг мужу толь славному; он обще со Слотаном предал тело его земле на полях Релингских, отправил по нем тризны по обычаю северных народов и, учиня признак богатырский над его могилою, вознамерился следовать ко двору великого князя Владимира, коего слава гремела во всем свете. Двор его описывали ему таковым, к которому славнейшие богатыри имели свое стечение, а особу Владимирову таковым государем, коему единственно пристойно было посвящать услуги свои людям великим. Звенислав надеялся при оном наиболее снискать свою славу и от богатырей, разъезжающих по всему свету, получить известие о любезных своих особах. Он направил путь свой к славному городу Киеву, беспрестанно проведывая о возлюбленной своей Алзане и о царе ятвяжском и его супруге. Слотан не мог оставить толь храброго богатыря, каков был Звенислав, покровительствующий и свидетельствующий верность его к своему монарху; он следовал за ним и посвятил услуги свои богатырю, соединенному толь тесным союзом с Тарбелсом.
Неизвестно, имела ли над убийцею Стеркатеровым совесть то действие, какового ожидал добродетельный Звенислав. Но думаю, что куча золота успокоила дух его и скоро привела в забвение укорения богатыря русского, ибо часто видим мы, что металл сей способствует к равнодушному совершению безбожнейших подвигов людям и не так подлого состояния, каков был Хатер.
Между тем слава не дремала со своею гремящею тру бою и имя Звениславово толь почтенным учинила при дворе Владимировой, что принят он сим монархом с отличною радостью и оказаниями почестей. Милости и благосклонность великого государя русского учинились тем больше, когда Звенислав на подвигах с непобедимыми его богатырями Добрынею, Чурилою, Алешею и прочими оказался не только им не уступающим, но, может быть, и превосходящим.
В бытность свою чрез пять лет в услугах Владимировых Звенислав известен под именем дворянина Заолешанина. Он осматривал все редкости и великолепные здания в именитом граде Киеве, но я не буду описывать (говорит историк его повести) подробности его примечаний: в чем согласен весь свет, что Киев был первый город в подсолнечной в рассуждении богатства, греческой архитектуры и крепости стен своих, созданных на освященных водах реки Буга. Равномерно не распространюсь я в повествовании тех бессмертных дел, кои совершил Звенислав в служении Владимиру Понеже предварили меня в том писатели временников, как-то освобождение царевны греческой, царей Цимисхиев сестры, из плена хозарского князя Чула. При сем Звенислав делал опыт над своим Самосеком, который, во время его отдохновения в шатре, порубил все высланное на богатыря хозарское войско. Потом победил он на поединке самого Чула и принудил его не токмо возвратить царевну братьям ее с честию, но и за плен ее заплатить сто тысяч фунтов золота. Потом при избавлении вятичев от владычества тех же хозаров оказал он Владимиру немалую услугу, взяв одною своею рукою город их Саркел, или Беловеж, и введ во оный засаду воинов русских. Равномерно оказал он силу свою в походе со Владимиром на кроватов; и когда, в отсутствие сие, печенеги впали в Россию с сильным войском, тогда Звенислав снял на себя прогнать их и дни в два настиг их при реке Трубеже. Тут учинил он великое им поражение и убил исполина их Кудара. Бегущие после сего печенеги встрелись с отрядом войск Владимировых, посланных и поспешавших на помощь Звениславу, и быв гонимы с одной стороны богатырем сим, а с другой встречены оным отрядом, истреблены вконец. Не меньше славен его подвиг в убиении стоглавого чудовища, желавшего выпить до капли воду в реке Днепре. По тридневном без отдыха с ним сражении Звенислав изрубил оное в части.
Когда учинился в областях Владимировых мир и когда тщетное проведывание чрез стекающихся в Киев богатырей о искомых Звениславом особах учинило грусть его возобновившеюся, просил он Владимира о увольнении его из своей службы, открыв чистосердечно причины, его к тому принуждающие Бесплодно старался Владимир, обязанный его подвигами, удержать его при себе: двор его лишь умножал тоску его, он видел при оном только счастливых любовников, и возлюбленная Алзана была одно его желание. Он оставил Киев и поехал с верным своим спутником Слотаном к тестю своему князю Котагеду, чтоб открыть наконец о несчастии своем, которое до тех пор от него скрывал Он достиг туда в самое нужное время, ибо нашел кровопролитное сражение пред самою сто лицею. Аланский князь Сарозий узнал, что князь Котагед лишился своего сына и от чувствуемой оттого печали впал в таковую слабость, что совсем не рачил о правлении своего государства. Сарозий хотел оным воспользоваться и, пришед во ста тысячах войска, уповал без затруднения покорить себе княжество обрское. Котагед потерял уже два сражения, и сие долженствовало решить судьбу обров, однако оные были разбиты и бежали. В сем обстоятельстве ветрел их Звенислав. Он остановил тех, коих мог, а в другую сторону послал Слотана ободрить и удержать бегущих воинов. Напирающие аланы вскоре почувствовали тяжесть ударов Самосека, и сам Сарозий омыл в крови своей свое властолюбие. Звенислав не щадил неприятелей, Слотан с ободрившимися обрами делал чудеса храбрости и не прежде остановился от преследования, как за пределами владения своего государя.
Радость Котагедова была неизобразима, когда узнал он, что избавлением своим должен храбрости своего зятя, коего равномерно считал погибшим, как и детей своих. Звенислав соединил с ним слезы радости и, рассказав о подробностях, касающихся до Алзаны, Тарбелса и Любаны, подал некоторую надежду, что оные когда-нибудь сыщутся и присоединятся к его родительским объятиям. Княгиня Селта, взирая на красоту своего зятя, не желала больше, как видеть дочь свою совершенно счастливу в соединении и докончании ее брака. Звенислав не мог долго наслаждаться нежностию своих родственников; его ничто не могло утешить без Алзаны, и для того простился он с князьями обрскими, чтоб продолжать свои поиски. Котагед позволил на сие не инако, как с пролитием горчайших слез.
— Я почти отчаиваюсь видеть детей моих,- говорил он.— Небо даровало мне тебя, но ты оставляешь меня печали и опасности. Кто подкрепит без тебя скиптр в ослабевающей руке моей?
Государь! — отвечал ему Звенислав.— Опасности ваши суть мои собственные, но не видите ли вы, что я не могу жить, лишенный возлюбленной моей супруги? Само божество повелело мне искать оную, и кто знает, не крайне ли потребна ей моя помощь? Может быть, страдает она во власти какового-нибудь мучителя; друг мой Тарбелс, может быть, сносит жесточайшую неволю, и в таком случае кто защитит его дражайшую Любану? Все повелевает мне немедля шествовать; неужели никогда небо не смягчится моими страданиями
Сказав сие, оставил он Котагеда и Селту. Верный Слотан послан был от него в Ятвягию осведомиться, в каковом состоянии находится правление оного царства и нет ли какого-нибудь слуху про их государей; ему при казано было искать Звенислава в земле вятичей, куда богатырь наш и следовал.
Он проехал множество земель всегда без успеха в сво ем намерении. Неудача сия приводила его в отчаяние, от коего не получал он иной отрады, разве когда случалось ему освобождать несчастных из власти притесните лей.
В земле вятичей, не дождавшись Слотана, скучил он более медлить и, дав волю Златокопыту своему избрать путь, выехал. Наступающая ночь принудила его взять роздых. Златокопыт разбил ему шатер, и Звенислав лег, углубленный в печальные размышления свои о Алзане. Вдруг плачевный голос женщины, призывающий на помощь, пронзил слух его. Звенислав, ищущий таковых при ключений и всегда готовый на помощь, схватил меч свой, бежал и увидел прекрасную особу в руках четверых бездельников, старающихся похитить честь ее. При взгляде на неожидаемую помощь злодеи пришли в смятение, однако, ободрясь, думали, что им не будет труда управиться с одним человеком, и напали на Звенислава. Но сие стойло жизни двоим, а оставшим быстрость ног спасла оную. Богатырь нашел сию освобожденную связану; он обнадежил ее безопасностию, разрезал веревки и просил следовать за собою. Женщина, поглядев на него, подала ему руку; они пришли в шатер.
Может быть, некоторые подумают, что избавленная женщина затем повиновалась идти с нашим богатырем без дальних размышлений, что женщины не чают быть в опасности наедине с пригожим и храбрым мужчиною; однако сия совсем не того была свойства, и счастие привело ее к пресечению горестей своего избавителя, как то скоро услышим.
— Неустрашимый Звенислав,— начала она, сев с ним на разостланном ковре,— я имею чем заплатить твое оказанное мне одолжение. Не удивляйся, что я тебя знаю, когда мое лицо тебе незнакомо. Я волшебницына дочь и жена Слотанова, если только сей неверный не отказывается от названия супругою особы, его огорчившей, и которая, раскаявшись в жестоком с ним, хотя заслуженном им, поступке, гоняется за ним по свету, которая страдает по нем и чрез толь долгую с ним разлуку никогда не подражала ему в неверности...
— Ах, я нашел его неожидаемо! — вскричал голос человека, остановившего коня своего у шатра, и в то ж мгновение вошел Слотан.
— Государь, какая встреча! — кричал он, входя с распростертыми руками, но вдруг отступя, сказал: — Б а, жена моя!.. По чести это нехудо, храбрый богатырь; подвиг ваш с Бряцаною лучше б был без свидетелей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62