Она повела гостей туда: с узкой, усыпанной камнями лесной тропинки их глазам открылся крохотный чистый домик. Над его крышей висят белые облака, за невысокой изгородью видны зеленые холмы, тишь да благодать кругом! Открыли дверь, вошли – на столике книга, на стене яшмовый футляр для кистей. Больше похоже жилище на приют даоса, чем на обиталище обычного смертного!
А в павильоне всех уже поджидали накрытые столики, – гостям предложили вареный ячмень с бобовым супом, лесные и полевые овощи. Долго продолжался пир в честь рождения сына у Феи. Вот и солнце скрылось за холмами на западе, с востока взошла луна, прохладный ветер поиграл ветвями сосен и ворвался в комнаты, неся с собой горные запахи. Хун взяла со стола цитру и начала играть. Фея на яшмовой флейте поддержала ее: чистые нежные звуки поплыли в серебристом свете луны. Подняли головы журавли, протяжно закричали, подлетели к окну и начали вытанцовывать на лужайке. Старый Ян не может отвести от них умиротворенного взгляда, рада его душа! Он поворачивается к сыну и невесткам.
– Циньский Ши-хуан и ханьский У-ди искали небожителей Сянь Мэня и Ань Ци-шэн на берегу моря, но если бы они побывали этой ночью здесь, они поняли бы, что не стоило ехать в такую даль!
Настал новый день, и все отправились в павильон Роза Ветров. Дорога утопала в цветах, над нею склонялись ветви ив и софор, зеленых сосен и бамбука. Ближе к павильону огородные гряды и стук крупорушек напоминали о вольной сельской жизни. У обочины девушки рвали тутовые ягоды, молодые парни рубили на холме хворост, откуда-то доносились звуки свирели, – сразу видно, что люди живут здесь мирно и в достатке. Навстречу желанным гостям выходит Лотос, нарумяненная и напудренная, веселая и довольная, на руках у нее сын. Мать отдает его служанке, а сама показывает путь женам и наложницам князя. Она распахивает окна, поднимает занавеси, чтобы можно было полюбоваться окрестностями, затем ведет в комнаты: у окна стоит ткацкий стан, точь-в-точь как у матери Мэн-цзы, и сразу ясно, что хозяйка – женщина трудолюбивая. Столы уже накрыты для пира, громоздятся яства одно другого вкуснее, и каждое приготовлено по наставлениям госпожи Ван, супруги сунского поэта Су Ши, а блюда расставлены по образцам Ши Гань-ши, – хоть государя сажай за стол, не стыдно! Гости знали, что домашними делами заправляла одна Лотос, а слуги только помогали ей, и потому не переставали воздавать ей и как умелой хозяйке, и как красавице матери.
Заговорила Хун:
– Я слышала, что Лотос по примеру чэньской Ло-фу разводит тутового шелкопряда и собирает тутовые ягоды, нельзя ли посмотреть на это хозяйство?
Князь повел жен и наложниц к небольшому строению, где на полках ровными рядами лежали коробки с шелкопрядами: одни еще прячутся в листьях шелковицы, другие ползают среди белоснежных коконов. Госпожа Хуан со вздохом сказала:
– Я тоже женщина, но меня научили только наряжаться, а к настоящему делу, увы, так и не приспособили!
Все отправились в сад. Там стоял небольшой домик, чистый и уютный, с занавесками на окнах, лакированными столбиками и перилами. Гости вошли внутрь и увидели: на постели покрывало, расшитое лотосами, на сундуке – рукоделье, в углу ширма с шелковыми драпировками, а на них изображены шитьем фениксы. Все здесь свидетельствовало о талантах хозяйки, ее вкусе и умении. Гости без устали нахваливали Лотос, разглядывали ее вышивки.
– Я по натуре домоседка, – начала с улыбкой Лотос, – люблю стряпать, шить, полоть. Но князь приучил меня к праздной жизни, ему не по душе разговоры о Мэн Гуан. Потому-то он и поселил меня в отдельном домике, чтобы там я могла «изводить себя, как Дун Ши». Когда ко мне приходит князь, я быстренько утираю пот, пудрюсь и хватаюсь за рукоделие руками, которые только что сжимали мотыгу, но все у меня не ладится, все получается не так!
Явилась служанка и сказала, что ужин готов. Гости пошли в Розу Ветров. Лотос сама спустилась в кухню, попробовала кушанья и приказала подавать их на столы. Служанки принесли «гостевой рис», салат из зелени, только что срезанную тыкву, барашка. Лотос перед началом трапезы прочитала «Песнь о земледельческом годе» из «Книги песен». Затем подали вино в тыквенных чашах, полных до краев, и свежевыловленную рыбу на нефритовых подносах.
Старый Ян был доволен.
– На славу отпраздновали день рождения внука! Затем старик обратился к Инь и Хуан:
– Наложницы принесли нам деток. Почему бы и вам, невестушки, не сделать то же самое? Давайте-ка завтра соберемся обсудить эти дела в Лотосовом павильоне, потом в Мужниной Усладе, потом в Мужниной Утехе, потом в Весеннем Блеске и Блаженном Покое!
Жены князя согласились. Между тем землю окутали сумерки, гости заторопились домой. Лотос проводила их до ворот, и на прощанье госпожа Сюй говорит ей:
– На восточной окраине селения живет старушка, очень она скучает одна и хочет познакомиться с тобой да заодно помочь тебе в делах. Ты не против?
Лотос промолчала, а госпожа Сюй усмехнулась.
– Правда, угодить этой старушке трудно, но ты уж постарайся!
Лотос поняла, о чем речь, и ответила:
– Дней через пять-шесть я собираю крестьян пропалывать гряды. Если хочет, пусть приходит помочь.
Госпожа Сюй удовлетворенно кивнула и ушла.
На другой день наложницы князя отправились пировать в Лотосовый павильон, пригласив с собой и деревенских старушек, которых собралось великое множество, седых, согнутых в три погибели, бедно одетых, простоватых. Старушки восхищались красотой и достатком дома, хвалили красоту хозяек, тараторили без умолку. Гостей принимали Фея и Лотос: потчевали их вином и всякой снедью, развлекали веселыми прибаутками. Старушки были счастливы, без конца славили гостеприимных хозяек:
– Жить вам тысячу лет в радости и благополучии! Назавтра пировали в Мужниной Усладе и Мужниной
Утехе и пригласили всех женщин селения. Еще через день настал черед Весеннего Блеска и Блаженного Покоя, куда сошлись сельские старцы и жители соседних селений. Старый Ян в простой крестьянской одежде встречал гостей, а князь в алом халате сидел рядом с отцом и занимал прибывших на пир изысканными речами и изъявлениями дружбы.
Так проходили дни в Звездной Обители. Однажды, в первую десятидневку четвертой луны, моросил мелкий дождь и куролесил южный ветер. Ян пошел в Лотосовый павильон проведать матушку. Однако двери ее опочивальни оказались закрытыми, и служанка сказала князю, что хозяйка отправилась в Розу Ветров.
– Как же она пошла по дождю? – удивился Ян.
– Госпожа Лотос принесла ей накидку, – отвечала служанка.
Усмехнувшись, Ян отправился в Розу Ветров. Дорога вела князя мимо величественных горных склонов и зеленых рощ; качались, ссыпая с листьев капли дождя, вековые деревья, жалобно кричала кукушка, призывая поскорей лето, и как бы в ответ ей ветер приносил откуда-то песню царства Бинь – о седьмой луне, крестьяне пропалывали свои поля, прославляя добродетели государя, – казалось, вернулись славные времена правителей Гэ Тяня и У Хуая!
Ян шел неспешным шагом, любуясь окрестностями, и вдруг среди деревьев увидел нескольких людей в соломенных шляпах и простых накидках. Он вгляделся в них и узнал матушку и своих наложниц со служанками. Они стояли невдалеке от поля и беседовали. Завидя князя, Лотос пошла ему навстречу со словами:
– Слава ученого призрачна, как весенний сон. Однако едет ли он в шелковом халате с поясом, изукрашенным нефритом, на прием к императору, шагает ли в соломенной шляпе и серой накидке к павильону Роза Ветров, он погружен в свои ученые мысли и не замечает ничего вокруг!
Ян посмеялся и спрашивает у госпожи Сюй:
– Отчего это вы ушли без меня, матушка?
– В деревне старухам некогда бездельничать да болтать с сыновьями, – улыбнулась та. – Не мешай нам, видишь, мы заняты!
Князь присмотрелся и увидел, что его наложницы держат в руках небольшие лопаты и оживленно переговариваются, показывая то на деревья, то на траву.
Князь обратился к ним:
– Некогда Пан Дэ-гун поселился на земле Санъян, сам обрабатывал поля, а жена его готовила простую пищу, и были они счастливы. Я, конечно, не похож на Пан Дэ-гуна, зато каждая из вас напоминает мне его супругу!
Хун отшутилась:
– В жизни человека так мало радостей, а время летит так быстро: сто лет – как порыв весеннего ветерка! Зачем же нам превращаться в жён горного отшельника, одетых в холщовые юбки, да закалывать волосы колючками?
Женщины развеселились и, как заправские селяне, ударили в барабан, подняли флажок и, став в ряд, заработали лопатами, громко распевая крестьянскую песню:
Много в горах цветов –
Будет хороший год;
Много травы на полях –
Веселится народ.
Много в горах цветов,
Ночь уступает дню.
Радость и бог наш, рис,
Уже стоит на корню!
Крестьянин не балует рук,
Души своей – государь;
Любит заботу рис
И нынче, как встарь!
Дослушав песню до конца, Ян спросил Хун:
– Не ты ли это сочинила?! Улыбнувшись, Хун отвечала:
– Мне ведомы одни сочетания звуков, но душа музыки от меня скрыта. Попробую все же объяснить вам эту песню. Среди трехсот сочинений, помещенных в «Книгу песен», немало крестьянских: жизнелюбивые напевы царства Вэй, шутки и прибаутки царства Ци, душевные мелодии царства Тан, трудовые песни царства Бинь, безыскусные мотивы царств Чжоу и Шао и стран к югу от них, игривые куплеты царства Чжэн и много других, и все они разные, спутать их друг с другом невозможно. После гибели империи Хань и царства Вэй слагать песни разучились: поэты ударились в славословия и в излияния своих переживаний, принялись в пятисложных или семисложных строках рисовать свои радости и горести, желания и надежды, заботясь прежде всего о внешней красоте стиха, а не о том, чтобы их сочинения полюбились народу. Но крестьянские песни все же сохранились, их можно услышать даже в наше время: мелодии их невеселые и монотонные, ритм быстрый и сложный, в них много недосказанного и мало открытого всем. По ним можно было бы изучать обычаи и нравы простых людей, но очень уж они немногословны; в них прославляются верность и долг, хотя и бывают кое-какие вольности. Они напоминают песни иных веков, к примеру, конца эпохи западного царства Чжоу.
Князь с довольным видом слушал пояснения Хун и кивал головой.
Скоро служанки принесли обед: курицу, вино, горные и полевые овощи. После трапезы ополоснули кувшины в ручье и поставили в них цветы. А потом далеко за полдень потянулись рассказы и разные истории, которыми все развлекали друг друга. Наконец, поднялись и стали собираться домой. И вдруг прибегает служанка из Мужниной Услады и кричит:
– Госпоже Инь очень плохо, поспешите ей на помощь!
А что случилось с госпожой Инь, вы узнаете из следующей главы.
Глава пятьдесят третья
О ТОМ, КАК ВО ФЛИГЕЛЕ МУЖНИНА УСЛАДА ШУТИЛИ ЖЕНЫ КНЯЗЯ И КАК НАЛОЖНИЦЫ КНЯЗЯ ОТПРАВИЛИСЬ НА ЛОДКЕ К ПАВИЛЬОНУ СОПЕРНИК ЛУНЫ

Услышав, что с госпожой Инь что-то случилось, свекровь поспешила к флигелю Мужнина Услада.
Хун успокаивает ее:
– Не тревожьтесь, госпожа Сюй! Наша Инь дохаживает десятую луну, – видимо, начались схватки!
Госпожа Сюй всплеснула руками.
– Как же я не догадалась – она всегда была худенькой, а в последнее время так располнела. А мне и в голову не пришло, что она ждет ребеночка! Почему же вы мне раньше-то ничего не сказали?
Хун улыбнулась.
– Она сама никому в этом не признавалась, – я стала подозревать о происходящем с нею всего несколько лун назад.
Как только женщины подошли к Мужниной Усладе, им навстречу заковыляла кормилица госпожи Инь, старая Сюэ. Она схватила Хун за руку и залилась слезами.
– С ума схожу, что делается! Барышня наша как родилась, так до вчерашнего дня никаких болезней не знала, а с вечера сама не своя стала: мечется, места себе не находит, руки и ноги словно ледышки! Как же быть-то?!
Хун говорит:
– Успокойтесь, бабушка, ничего плохого не происходит!
Она вошла в комнату госпожи Инь – та разметалась на постели, волосы растрепаны, лицо в поту. Увидев Хун, заплакала и тихо просит:
– Спаси меня, Хун!
– Не тревожьтесь, госпожа Инь, – улыбнулась ласково Хун. – Это обычное женское дело. Немного потерпите, и все пройдет!
Хун расстелила шелковое одеяло и занялась роженицей. И вот раздался крик. Он рвался из крохотной груди мальчика с такой силой, что казалось, будто священный дракон взмывает в небо из синего моря. Все радовались, глядя на новорожденного, а свекор и свекровь были просто вне себя от счастья. Только теперь кормилица улыбнулась.
– Вы, барышня, как-то не так рожаете. Я двенадцатерых произвела, словно двенадцать раз сплюнула. Если бы мне довелось так мучиться, я бы от страха больше к мужу в постель не пошла!
Все от души посмеялись. А через три дня старый Ян и госпожа Сюй зашли посмотреть на новорожденного. Мальчик оказался смышленым, как отец, и красивым, как мать, – истинно дитя Единорога и Феникса!
– Еще одно радостное событие произошло в Звездной Обители, – проговорил старый Ян, – Давайте поэтому назовем малыша Цин-син, что означает Звезда Радости!
Шло время. Однажды Ян сидел у себя в комнате и дремал. Неожиданно дверь распахнулась и вошел красивый юноша со словами:
– Меня зовут Небесный Жемчуг, третья звезда Семизвездья. За прегрешения меня изгнал в мир людей Нефритовый владыка. Я пришел к вам, помня о нашей прежней близости.
Сказал и вдруг превратился в золотой луч, который проник князю в самое сердце. В изумлении встрепенулся князь… и проснулся! То был сон. Долго размышлял Ян над смыслом приснившегося ему. И тут вбежала служанка из Райского Уголка:
– Ой, помогите, князь! Госпожа наша со вчерашнего дня сильно занемогла!
Ян сразу понял, что ему снова предстоит стать отцом, и поспешил в Райский Уголок, где возле роженицы уже хлопотали Хун и Лотос.
– Радуйтесь, князь! Родился сын! – воскликнула Хун.
Лотос и Хун на все лады расхваливали князю красоту очередного сына, и тогда он вспомнил свой недавний сон: «Может, и впрямь сон был вещим, ведь Небесный Жемчуг славится своей красотой даже среди небожителей».
На третий день старый Ян, госпожа Сюй, княгини Инь и Хуан, а с ними Лотос и Хун пришли полюбоваться на младенца. Ребенок был чудо как хорош: высокий чистый лоб, блестящие щеки с персиковым румянцем, тонкие брови, словно лучи утренней звезды, алые губы, словно напитанные вишневым соком. Лицом он походил на мать, Фею Лазоревого града, а нравом и статью на отца, князя Яна.
Жены князя переглянулись.
– История знает много красивых женщин, но мы никогда не слышали о «повергающей царства» мужской красоте! Когда мальчик вырастет, он затмит самого Пань Юэ, и его тоже забросают мандаринами!
Старый Ян внимательно оглядел внука и промолвил:
– Слышал я, что самая яркая звезда Семизвездья – Тяньцзи, что значит Небесный Жемчуг. И поскольку мальчуган обещает вырасти красавцем и умницей, назовем-ка мы его Цзи-син, то есть Жемчужной Звездой!
Тут вбежала служанка из павильона Мужнина Утеха и сообщила госпоже Хуан:
– Из столицы прибыл «зеленый платок» и привез вам кое-что от родителей.
Хуан взяла сверток, развернула: там были письмо сановного Хуана и госпожи Вэй и корзина с фруктами.
– Неужели одна будешь лакомиться? – пошутил Ян.
Он взял у Хуан корзину и заглянул внутрь – фрукты оказались незрелыми.
– Любимой доченьке от вельможного папеньки! – расхохотался Ян. – Не заморские ли какие-нибудь плоды? Ну а теперь послушаем, что пишут нам тесть и теща!
Ян взял письмо, распечатал и прочитал. Хуан стояла, низко опустив голову. Ян передал письмо наложницам.
– Можете прочесть и вы, ничего тайного в нем нет. Неожиданно Хуан протянула руку, схватила письмо
и спрятала в складках платья. Князь повернулся к Хун:
– Чудеса какие-то! Молодая женщина отказывается от лакомств, которых у нас здесь полно, и набрасывается на незрелые фрукты!
– Это бывает с каждой женщиной! – ответила Хун.
Все промолчали, а Хуан вдруг упала без чувств на подушки. Ян бросился к ней: лоб княгини покрылся испариной, дыхание участилось, судороги свели руки и ноги. Испуганный Ян приказал немедленно приготовить нужные снадобья и заставил Хуан их принять. И с этого дня стал неустанно заботиться о своей второй жене и беречь ее.
Шло время. Однажды, в шестнадцатый день седьмой луны Ян направился к павильону Мужнина Услада. Госпожа Инь с двумя служанками гуляла в саду, любуясь луной, – ее прекрасное лицо сияло ярче, чем небесная красавица, а осанке позавидовала бы сама Хэн Э. Князь подошел к жене.
– Я вижу, ты не скучаешь! Госпожа Инь улыбнулась.
– В старину говорили: «Весенняя луна прекраснее осенней». Но так говорили лишь затворницы, а передо мною сейчас чистое небо, сияет Серебряная Река, ярким светом озарен весь мир. И этот свет – вы, князь! Луна бывает круглая, потом как серп, потом опять круглая, и нет конца полнолуниям и новолуниям, их чередование происходит вечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88