— Вы никогда не удовлетворялись одними словами, брат Сотура. Прошу вас, присядьте рядом со мной. — Один из монахов, стоявших на страже у дверей, вошел в комнату с лакированным подносом, на котором стояли приборы для чайной церемонии. Монах поставил поднос между собеседниками и перед уходом помешал угли в металлической жаровне.
— Вы привезли весточку от нашего Верховного Настоятеля? — поинтересовался брат Хутто. Он по-особому растягивал долгие гласные, почти превращая их в музыку, словно они перетекали в его речь из какого-то мелодичного напева.
— Да, брат. Настоятель шлет вам поклон, но письма не передал, опасаясь, что оно может быть перехвачено. Я должен многое обсудить с вами — от его имени, конечно.
— И о чем же, как полагает Верховный Настоятель, я ему не сообщил?
— Сие мне неизвестно, брат Хутто, — ровно ответил мастер ши-кван.
— Вот как. Стало быть, вы приехали сюда, только чтобы насладиться звоном колоколов Нефритового Храма?
— Нет, брат, — возразил Сотура и, помедлив, продолжил: — Я приехал, чтобы поговорить о священных рукописях Владыки Ботахары.
Брат Хутто осенил себя знаком Ботахары.
— Тогда говорите тише. Слух меня пока не подводит.
Учитель ши-кван опустил глаза и кончиками пальцев принялся чертить круг на мягкой циновке.
— Мы получили ваше сообщение. Верховный Настоятель оценил вашу предусмотрительность — вы мудро поступили, приставив шпионов к вассальному купцу Сёнто. Однако то, что произошло под покровом тьмы, оставляет много вопросов… — Сотура оборвал фразу, желая посмотреть, как отнесется к ней собеседник.
После долгой паузы брат Хутто промолвил:
— Насколько я понял, вы спрашиваете, знаю ли я что-то еще?
— Совсем нет, брат; Верховного Настоятеля интересует ваше мнение.
Примас подкрутил фитиль в лампе.
— А мне, в свою очередь, интересно мнение самого брата Нодаку. Если с такой секретностью уносили именно свитки, которые вы… которые мы ищем, то Верховный Настоятель наверняка поделился бы со мной этими сведениями. Куда еще, кроме монастыря Дзиндзо, рукописи отправятся по морю? — Брат Хутто остановил взгляд своих темных, подернутых влагой глаз на лице гостя.
— Где сейчас рукописи, для нас пока остается загадкой, как ни больно признаваться.
— Гм… Уж лучше бы вы сказали мне, что все потихоньку сделано и свитки возвращены на место. — Брат Хутто прервался, чтобы подать чай. — Боюсь, я вас разочарую. Я не знаю, что увозили императорские гвардейцы. Это был ящик размером с небольшой дорожный сундук и, очевидно, очень тяжелый. Заметьте, я сказал «очевидно». Сокровище, которое мы разыскиваем?.. — Он печально покачал головой и предложил гостю чашку чая. — Я в это не верю. Только представить, что свитки утрачены!.. — воскликнул он.
Где-то внизу низкие голоса начали петь протяжную молитву, и оба монаха сотворили в воздухе знак Ботахары. Прозвучали четыре удара гонга; во время долгой паузы эхо принесло отголоски звона, потом послышались еще три удара. В наступившей тишине голос одинокого певчего звенел, как вода, льющаяся в пустой сосуд. Голос был чистый и красивый, а мелодия — лиричной и западающей в душу. Постепенно ее подхватили остальные голоса, негромкие, но сильные.
Сотура глубоко вздохнул и про себя прочел молитву.
— Простите, брат, у меня мало времени. — Когда правитель Янкуры кивнул, монах продолжил: — Инициат, который был свидетелем ночных событий, слышал что-нибудь из того, что говорил торговец?
Брат Хутто покачал головой.
— Танака и старый стражник следили за происходящим молча. Как мне сказали, они были сильно напуганы и не разговаривали между собой. В своем письме я ничего не утаил от Верховного Настоятеля.
— Я не решаюсь строить догадки, хотя, по-моему, ясно одно: то, что делалось в такой тайне, имело крайне важное значение для неких влиятельных персон. Присутствие вассального купца князя Сёнто говорит о том, что здесь замешаны интересы великого князя. Как вы думаете, не опасно ли развивать эту мысль?
— Я давно наблюдаю за купцом Танакой и узнал немало поразительных вещей. Возьмем, пожалуй, самый наглядный пример: в отсутствие посторонних князь Сёнто делит стол со своим торговцем и обращается к нему «Танака-сум». Этот человек — один из самых ценных советников Сёнто, и не только в сфере торговли. Рисковать жизнью в непроглядной тьме под охраной одного-единственного старика? Что бы ни было в сундуке, это имело прямое отношение к Дому Сёнто.
— Но кто организовал перенос сундука? Яку Катта? Император? Или, может быть, один из младших братьев Яку? И куда отвезли груз? — Пожилой монах озабоченно замотал головой.
— Очень странно, что Танака заинтересовался этим делом, очень. Куда отправляли сундук, если это касалось князя Сёнто? Напрашивается вывод, что сундук поплыл туда же, куда и сам князь. — Брат Хутто прикрыл глаза, сделал глоток чая, и на его лице отразилось блаженство счастливого отрока. — Что до содержимого сундука… Золото. Серебро. Нефриты. Плата врагам Сёнто… — Он раскрыл черные глаза. — Или тем, кто станет его врагами в будущем. Все что угодно. Наверняка вы обсудили это с Верховным Настоятелем.
— Рад слышать ваши слова, брат Хутто. Мы в монастыре живем очень уединенно и уже начали беспокоиться, что упустили какие-то варианты. Тем не менее я по-прежнему опасаюсь, что сокровище, которое мы разыскиваем, увезли или даже передали в руки нашим врагам.
— То есть вы считаете, что за кражей стоит Сын Неба?
— Он явно подпадает под подозрение, а в услужении у него состоит Катта — хитрец, у которого есть свои причины ненавидеть орден ботаистов. — Сотура попробовал чай, вдыхая богатый аромат.
Брат Хутто горько рассмеялся, чем удивил Сотуру.
— Не ирония ли судьбы, что мы с вами разговариваем в темноте, как люди, утратившие веру? — Темные глаза пристально изучали монаха, одетого в лохмотья. — Посмотрите на себя. Разве вам не смешно? Мастер ордена ботаистов дошел до того, что переодевается в маскарадный костюм, как какой-нибудь придворный на балу! — Он вновь рассмеялся и, наклонившись вперед, зашептал: — Я чувствую, что вы поддались панике, брат. Вы хорошо скрываете свой страх, но я его чувствую. Страх гнездится не только в вас одном, во всех нас — во всех, кто знает об исчезновении свитков. Скоро он распространится и на других членов ордена — неосознанный, слепой страх, и пойдут слухи. Вы понимаете, к чему это приведет? — Старый монах сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. — Я тоже боюсь. Простите меня.
— Брат Хутто, как раз по этой причине мы и должны найти рукописи. Ничто не имеет большего значения.
Оба замолчали, посвятив себя горячему напитку. Через полуоткрытые сёдзи в помещение проскользнул ветер, а вместе с ним — запах палой листвы. Брат Сотура перевел взор на ширмы с рисунком во всю длину комнаты. На них был изображен Просветленный Владыка, читающий Безмолвную Проповедь. Ботахара сказал своим ученикам, что будет говорить с ними об их желаниях, и не произнес больше ни слова, а с наступлением вечера вернулся к молитвам. «Да, — подумал Сотура, — наши желания написаны у нас на лицах, так же как они были написаны на лицах Его учеников».
— Брат Хутто, я не могу более задерживаться, а мне нужно спросить вас еще кое о чем. Что насчет императора и Сёнто?
— О да. Я пренебрег своими обязанностями. — Правитель Плавучего Города снова наполнил чашки. — Не секрет, что император боится Сёнто. Тем не менее он обращается с ним, как со старинным другом, и возлагает на его плечи заботу о безопасности империи. Это очень странно. Некоторые думают, что император обретает зрелость и постепенно избавляется от своего страха перед сильными. Другие же находят это чрезвычайно подозрительным. Лично я придерживаюсь второго мнения. Император положил немало трудов, чтобы разъединить семью: отправил сына Сёнто домой, княжну Нисиму оставил в столице, а самого князя услал на войну в Сэй. Кто знает, что случится на войне? Шальная стрела может настигнуть и генерала. Сколько золота нужно, чтобы нанять меткого лучника? Если император замыслил избавиться от Сёнто, то, мне кажется, Яку Катта должен был придумать более изощренный план. Сёнто, конечно, понимает, что сулит ему ситуация, а мы наблюдаем за всем точно так же, как глядим на доску ги-и. Великие Дома теряются в предположениях, кто станет следующим монархом. Если император в самом деле решил покончить с Сёнто, многие усомнятся в том, благоразумно ли и дальше позволять Ямаку сидеть на троне. Но кто в отсутствие Сёнто будет обладать достаточным могуществом, чтобы создать альянс, способный свергнуть Ямаку? Задача трудная.
— Император, безусловно, держит подле себя своих гвардейцев — надо заметить, весьма ненадежная тактика. Ходят слухи — я не говорил об этом Верховному Настоятелю, — что Катта вроде бы в опале. Это лишь слухи, но если они верны… клянусь Ботахарой! Яку не уйдет без борьбы. Он будет драться до последнего вздоха, — с горячностью проговорил Примас Ва и глотнул чая. — Я также слышал, что Яку оказывает знаки внимания княжне Нисиме.
— У него слишком большие аппетиты! — фыркнул Сотура.
— Бесспорно, вы правы, хотя сила его обаяния широко известна. Но разве не странно — командующий императорской гвардией и дочь Сёнто? Княжна Нисима представляет угрозу для династии Ямаку, и, можете не сомневаться, сознание этого мешает Сыну Неба спокойно спать.
— Почему бы ему не женить на падчерице Сёнто своего сына и покончить с нелепой враждой?
— Сыновья императора — изнеженные слабаки, Сотура-сум. Среди их наставников не было брата Сатакэ. Совершенно ясно, что девушка из рода Фанисан подавит своим характером любого из сыновей Аканцу.
— Значит, Яку Катта ищет расположения княжны Нисимы. Она далеко не дурочка. Не удастся ли ей восстановить императора против творения его собственных рук?
Лицо брата Хутто внезапно помолодело.
— Ах, брат, — без тени улыбки промолвил он, — у вас подозрительная натура!
Мастер ши-кван расхохотался.
— Мне тоже было у кого поучиться. Вы получили весточку от моего юного протеже? Инициат Суйюн, по всей видимости, сейчас находится подле своего господина в Сэй или на пути туда. Вероятно, война между Бутто и Хадзиварой должна стать ловушкой для Сёнто, но тем, кто расставил сети, придется в полной мере оценить своего противника. Сёнто слишком искусен в ги-и, чтобы с зажмуренными глазами ступить в западню.
— Наш юный брат обладает всеми достоинствами, о которых вы упоминали, Сотура-сум, я с ним встречался. — Монах кивнул мастеру ши-кван в знак признательности. — Он произвел сильное впечатление даже на сестер. Они следуют за ним в Сэй, хотя я не совсем понимаю, с какой целью. — Примас вопросительно посмотрел на своего гостя.
Наступил важный момент: начались торги — сложная игра, в которой оба преуспели и где звонкой монетой служила информация.
— Карма иногда проявляется весьма необычно, брат Хутто. Одна из сестер, некая Морима, несколько лет назад посетила наш монастырь. Суйюн был опрометчив, и она кое-что прознала о его истинных способностях. С тех пор сестринская община очень им интересуется.
— Гм… и в самом деле странно, брат. Конечно, юноша одарен, но это не объясняет пристального интереса сестер.
— Согласен, Хутто-сум. И Верховный Настоятель думает так же. По его мнению, сестры уверены, что в прошлой жизни Суйюн не был простым монахом-ботаистом.
— Ага, то есть им тайно хочется в это верить. Хорошо, что нам об этом известно, Сотура-сум. И все равно непонятно, на что рассчитывают сестры, следя за нашим учеником.
— Вы держите Суйюна и сестер в поле зрения, не так ли?
— Да, насколько это возможно с другого конца империи.
Брат Сотура потянул себя за ус.
— Боюсь, этого недостаточно.
— Простите, брат, я вас не понимаю.
Сотура откашлялся.
— Верховный Настоятель хочет, чтобы мы удвоили усилия в поиске рукописей.
— Это было бы легче сделать, если бы я знал, какие усилия нужно удвоить, брат, — сухо произнес правитель Янкуры.
— Истинный Путь труден, брат.
— Так сказано в рукописях.
— Я должен отправиться на север, в провинцию Сэй, Хутто-сум. Мы пришли к выводу, что очень многое связано с князем Сёнто и нашим юным инициатом. Они — в самом центре событий, как будто все меридианы вдруг сошлись в одной точке. Братство не может обойти вниманием этот факт.
Брат Хутто глотнул остывшего чаю и долго молчал, прежде чем возобновить разговор.
— Для всех было бы лучше, если бы Сёнто остался жив, а император пал, не правда ли, брат?
— Хутто-сум, это опасные речи.
— До тех пор пока Трон Дракона занимают Ямаку, мы всегда будем в опасности.
— Что слышно о дикарях? — сменил тему Сотура. — Ваша шпионская сеть охватывает их территории?
— Среди варваров у нас никого нет, однако братья из Сэй заходят на пустынные земли так далеко, насколько возможно. Они сильно обеспокоены. Впрочем, на их месте, живя под постоянной угрозой нападения, мы беспокоились бы точно так же. Снова пошла молва о возвращении Золотого Хана — за мою короткую жизнь я слышу об этом по меньшей мере в пятый раз. К несчастью, Сэй далеко отсюда. Мне будет очень интересно узнать вашу личную оценку ситуации.
— А что насчет императора?
— По всей вероятности, он попросит у князя Омавары руку его дочери, княжны Кицуры. — Брат Хутто насладился изумлением на лице собеседника.
— Правда?
Примас Ва утвердительно кивнул.
— Итак, императрица решила, что ей пора оставить светскую жизнь и посвятить себя созерцанию духа… Не предполагал, что так выйдет, совсем не предполагал. У Сына Неба появятся новые наследники. Мы станем свидетелями раскола в императорской династии! — Брат Сотура умолк, обдумывая новую информацию. — Верховному Настоятелю будет очень интересно узнать об этом. Княжна Кицура Омавара! — Монах покачал головой. — А сестры? Внутренняя борьба в общине продолжается?
— Да, брат, но мы не должны обманываться. Страсти разжигает не настоятельница, сестра Саэдза, а те, кто настроен против нее. Взор престарелой настоятельницы обращен вдаль. События, происходящие в империи, не ускользают от нее, даже наш юный брат удостоился ее внимания.
— И пока не ясно, кто выиграет в борьбе после ее смерти?
— Вам лучше обратиться к предсказателю, — пожал плечами Хутто. — Я не решаюсь даже строить догадки.
— В таком случае этого не знает никто, брат.
— Не подать ли еще чаю, Сотура-сум?
— Благодарю за любезность. Уже поздно, меня ждут. Если в следующем письме к Верховному Настоятелю вы поделитесь с ним своими соображениями, я уверен, к нему вернется гармония духа.
— Почту за честь, если сумею помочь нашему брату на его пути, — с поклоном произнес Примас. — Погодите, брат, — прибавил он, когда мастер ши-кван поднялся, чтобы уйти.
Сотура остановился.
— Да? — сказал он, чуть не присев от волнения.
— Еще один брат, один из старших членов ордена, мастер Ден-Го исчез.
Брат Сотура выпрямился.
— Я позабыл, брат, сколько их уже?
— Двадцать два.
Сотура протяжно выдохнул и приложил ладонь ко лбу, точно ощутил внезапную боль.
— За всю историю ордена не наблюдалось ничего более странного, чем эти исчезновения.
— И еще кое-что… — Правитель Янкуры сделал паузу и посмотрел Сотуре в глаза. — Точно пока неизвестно, однако надежный источник в Монарте сообщил, что… на склонах холма над храмом Просветленного Владыки расцвела Удумбара.
У брата Сотуры подкосились ноги, и он упал на колени.
— Невероятно. Не может быть… — На несколько долгих минут в комнате воцарилась тишина. — Кто?.. — наконец прошептал Сотура. — Даже самые просветленные из братьев не продвинулись так далеко, чтобы… Нет, невероятно…
— Может, вы и правы, — кивнул Хутто, хотя на его лице отразились серьезные сомнения.
Сердце брата Сотуры бешено колотилось, пока самая трезвая часть рассудка не напомнила ему, что подобного не случалось с тех пор, как он только начал обучаться таинствам братства.
— Просветленный Владыка, — услышал Сотура собственный шепот. — Не может быть…
26
Западный ветер подул,
Предо мною склонились травы.
Прекрасные золотые травы.
Что знают они
О моих думах?
О моем сердце,
Разорванном ими на части?
Императрица Сигеи
С приближением рассвета княжна Нисима уже едва скрывала нетерпение. В уединении своих покоев она мерила шагами устланный циновками пол, жалея о том, что с ней нет кузины. Совсем не обязательно, что она поделилась бы с Кицурой сведениями, полученными от Танаки; просто в обществе подруги ей было бы спокойнее.
Нисима начала серию упражнений, которым ее обучил брат Сатакэ, и попыталась избавиться от назойливых мыслей, сверливших мозг. Изо всех сил напрягая волю, она вошла в состояние, похожее на транс, как того требовало упражнение, и ощутила странное чувство: время начало растягиваться. Она испытала его всего на один миг, и могло показаться, что ей просто почудилось, но молодая женщина знала, что это не так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53