А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


– Не пойму тебя.
Туровский полез к себе в стол, покопошился там, извлек несколько фотографий и разложил их перед Колесниковым.
– Узнаешь?
На фотографиях были запечатлены двое парней, напавших на него в проходном дворе – он узнал их сразу, но промолчал, сделав глаза как можно более невинными. Парни были мертвы.
– Трупы нашла одна бабуся вчера утром, они были в мусорных контейнерах. Дело попало в Старореченский райотдел, это их территория… Сначала они приуныли – дело-то явный «глухарь», но потом появилась слабенькая надежда… Штука в том, что ребят положили не ножом и не из пистолета, а голыми руками, и весьма профессионально. А это уже след.
– Оба, – растерянно прошептал Игорь Иванович. – То есть я хотел сказать…
– Что одного – не ты? – глядя ему в глаза, тихо и жестко спросил Туровский. – Наверняка того, кто повыше… Его ударили в очень специфическую точку – явно и конкретно убирали как свидетеля. Этот, – он ткнул пальцем во второй труп, – просто приложился затылком об угол дома и умер от кровоизлияния. Правда, перед этим ему врезали ногой в переносицу, там еще след остался на роже. Гм, твой след, кстати. Вернее, того ботинка, который сейчас на тебе. Ты уж извини, я потихоньку снял отпечаток.
– И ты собираешься…
– Стоп! – перебил Сергей Павлович и накрыл руку Колесникова своей ладонью. – Стоп, Игорек. Меня сейчас больше интересует другой вопрос. Как? Ты хоть когда-нибудь увлекался спортом? Ну, хотя бы зарядку утром сделал раз в жизни? На тебя трое нападали! Объясни, будь добр.
– А если там был не я?
– Не ты? Тогда извини, конечно. – Туровский развел руками. – Тогда я сегодня отдаю свои материалы капитану из райотдела…
– А если тебя спросят, как ты их получил?
– А ты полагаешь, ему это важно? Дело, Игорек, не в доказательствах. Дело в самом факте. Ты там был, я знаю точно. Остальное – техника и терпение… У них эта процедура отработана: если уж вцепились…
– У меня дочь в опасности, – прошептал Игорь Иванович. – Я за нее глотку перегрызу кому хочешь… И тебе тоже.
– Верю, – кивнул Сергей Павлович. – Поэтому и вожусь. Ну так что?
– Трудно сказать…
– Давай вкратце и по порядку.
– По порядку, – вздохнул Колесников. – Как напали, откуда взялись – не помню. Я в тот момент был там. – Он неопределенно махнул рукой, но Туровский понял.
– Что-нибудь говорили? Предупреждали, предлагали?
– Ничего такого. По-моему, просто пытались убить.
– Если бы хотели убить – убили бы. И не подсылали бы мордоворотов, а элегантно свалили на голову кирпич… Нет, друг детства. Тебя – одно из двух – или пугали, или хотели проверить.
– Да откуда они могли знать, что я выкину такое! – взвился Колесников. – Я сам от себя меньше всего ожидал…
– А они – ожидали. У тебя самого есть какое-то объяснение?
– Не знаю, – признался Игорь Иванович. – Скорее ощущение… Будто в мое тело вселился кто-то чужой. Тот, кто задался целью охранять меня от опасностей. Понимаешь, я абсолютно не был испуган или растерян – я действовал как автомат… Я знал, как и куда бить, как защищаться. Словно меня кто-то охранял – во мне самом… И теперь я боюсь. Вдруг в следующий раз не сработает.
– Да? – равнодушно сказал Туровский и вышел из-за стола. – Ну, пойдем в соседнюю комнату. Там все напишешь подробно – как и что было.
Игорь Иванович приподнялся и застыл.
– Ты что… Ты все-таки решил меня сдать?
– О боже, – вздохнул тот. – Ну и лексикон.
И ударил – мощно, с разворота, ногой в подбородок, готовясь, однако, остановить движение, если неизвестный защитничек не успеет вновь влезть в сознание друга детства – не калечить же…
Тот успел.
Туровский поморщился: давно он не попадался так чисто и красиво. Пятка ушла куда-то по инерции, пол и потолок поменялись местами, мелькнул перед носом угол письменного стола…
– Ты жив, Сережа?
Господи, больно-то как. Голос выплывал издалека, как из преисподней, и казался далеким и чистым, словно перезвон колокольчиков. Он вздохнул и приоткрыл глаза, хотя организм жаждал покоя и темноты.
– Что это ты решил…
– Судороги проклятые замучили, – сказал Сергей Павлович и сделал попытку сесть. – Я тебе дам один адресок, там обитает моя старая знакомая. Думаю, она поможет разъяснить ситуацию.
– А кто она?
– Да так… Божий одуванчик. Богомолка – это прозвище. А зовут Проскурина Дарья Матвеевна. Запомнил?
– Дарья Матвеевна, – послушно повторил Колесников. На его лице было написано недоумение.
Игорь Иванович еле нашел этот дом. Стоял туман, голые деревья казались ветвистыми трещинами в оконном стекле. Пахло сыростью и опавшей листвой. Колесников поплотнее запахнул плащ и на секунду остановился перед дверью, которая вела (он догадался) в какое-то подвальное помещение. Ему вдруг представилось мрачное сырое подземелье – здесь, на окраине города: горящие свечи, распятие, старуха в черном, склоненная перед могильной плитой… Не выдумывай. Место плиты – на кладбище, а не в подвале. Но подспудный, иррациональный страх остался, и Колесников, рассердившись на себя, толкнул дверь. Над лестницей, ведущей вниз (ступеньки были тщательно подметены), горела лампа дневного света. За второй дверью, откуда начиналось разветвление коридоров (стены выкрашены светло-зеленой краской, везде чисто, ни следа запустения), за столом сидел молодой парень в спортивном костюме и читал книгу в мягком переплете.
– Здравствуйте, – неуверенно сказал Игорь Иванович, готовясь ретироваться с извинениями: старушками богомолками тут и не пахло.
Парень оторвался от чтения и дружелюбно взглянул на пришельца:
– Здравствуйте. Вы хотите записаться?
– Гм… Я, видите ли, ищу одну женщину. Хотя наверняка мне дали не тот адрес.
– Какую женщину?
– Проскурину. Э-э, Дарью Матвеевну.
– Богомолку? А, это по коридору и направо. Увидите вывеску «Спортзал» и заходите. Только обувь снимайте.
– Конечно, конечно.
Игорь Иванович поежился. Спортзал вызывал у него сложные чувства со школьных лет, когда он никак не мог одолеть этого сволочного коня, а физрук смеялся вместе с остальными: «Колобок, я же говорил: через него, а не на него. Эвона, джигит нашелся».
Здесь конь, правда, отсутствовал. Вдоль стен стояли хитрые тренажеры, висели боксерские мешки, какие-то деревянные чучела с палками вместо ручек-ножек. Несколько парней и две девчонки отрабатывали на них серии ударов. Игорь Иванович невольно засмотрелся: движения их были красивы, четки и грозны. Резкие звуки и гортанные выкрики гулко разносились по помещению, эхом отражаясь от стен и возвращаясь назад. И все это волшебным образом сливалось вместе, в невообразимую музыку, одну из самых волнующих мелодий в мире – мелодию додзе, зала для боевых искусств.
Женщина, на вид лет тридцати, в строгом черном кимоно, выполняла сложный комплекс с двухметровым отполированным шестом. Какая-то часть сознания Колесникова по достоинству оценила мастерство женщины. Громоздкий тяжелый снаряд бабочкой летал в ее изящных ладонях, защищаясь от невидимых противников и атакуя их, жаля смертоносными уколами, мелькая, словно лопасти пропеллера, в граде ударов… Пожелай кто-либо напасть на нее – он не смог бы подойти близко: свистящее древко всюду преграждало дорогу.
– Вам понравилось?
Игорь Иванович не сразу сообразил, что боевой танец закончился. Женщина, кажется, и не устала. Дыхание ее было спокойным и ровным, только на висках блестели крошечные бисеринки пота. Черные волосы были собраны сзади в длинный роскошный «хвост» и стянуты бархатной ленточкой. В ней угадывалась какая-то примесь восточной крови: высокие скулы, чуть раскосые глаза… Маленькие ступни и будто выточенные из слоновой кости руки с длинными пальцами.
– Так вам понравилось?
– Очень, – искренне ответил Игорь Иванович, приходя в себя. – Знаете, это все выглядело так… так нереально. Будто в сказке.
– А что вы здесь делаете? Хотите тренироваться? Или нет. – Она склонила голову набок. – Вы, наверное, чей-то папа.
– То есть?
– Ну, ваш сын или дочь занимаются у меня… Да?
– А, нет. Я ищу женщину. Дарью Матвеевну.
– Это я.
«Вот тебе и старуха в черном, – подумал Колесников, – и плита, и свечи». Кимоно на женщине, впрочем, действительно было черным, но ассоциировалось скорее не с монашеским одеянием старообрядца, а с нарядным вечерним костюмом. Чувствуя, что безбожно краснеет, Игорь Иванович опустил голову и хмуро спросил:
– А Богомолка-то почему?
Она рассмеялась и кивнула на шест:
– У-шу. Стиль Богомола. Я изучала его несколько лет в Западном Тибете. У вас ко мне какое-то дело?
– Да. Мне посоветовал обратиться к вам Сергей Туровский. Знаете такого?
Несколько секунд Дарья Матвеевна молчала, глядя перед собой в одну точку.
– Надо же, – наконец проговорила она. – Столько лет прошло… У вас есть время? Подождите, я только отпущу учеников.
Пустой зал выглядел странно и сиротливо. На секунду Колесникову вдруг почудилось, что посреди него он видит двух девочек. Они стояли к нему спиной, возле огромного боксерского мешка, и тихонько переговаривались. Колесников напряг слух.
– Я уезжаю.
– Куда?
– Далеко… Далеко отсюда. Жалко, что все кончилось.
– Твои родители тебя увозят?
– У меня нет родителей. Я живу в интернате.
– В интернате… Я и не знала. Мы больше не увидимся?
Они помолчали.
– Я тебя провожу, ладно?
– Нет. Ты и знать-то про это была не должна. Не спрашивай ничего, хорошо? Просто побудь со мной…
Они сели рядышком на узкую длинную скамейку, стоящую вдоль стены. Одна из девочек, та, что повыше, немного повернулась, и Игорь Иванович дернулся, будто от удара током.
– Аленка! – дико выкрикнул он.
– Что с вами? – удивилась Дарья Матвеевна. Словно пелена с глаз упала. Девочки исчезли, растаяв в воздухе. Он зажмурился и потряс головой.
– Ничего. Я вас напугал?
– Да ну, перестаньте. – Богомолка внимательно посмотрела на него. – Мне кажется, вы недавно пережили какую-то трагедию. Звучит, может быть, высокопарно, но…
– У меня пропала дочь, – коротко отозвался Колесников. – Сергей считает, что вы можете чем-то помочь мне…
– Чем?
– Не знаю, – искренне сказал Игорь Иванович. И выложил ей все – от начала до конца. Убийство в санатории. Последовавшая затем смерть Марины Свирской. Он только что видел ее здесь, в этом зале, рядом со своей дочерью… Впрочем, нет, зал был другой: скамейка… Стены не того цвета, боксерский мешок был подвешен в другом месте… Пропажа Алены, его собственные путешествия в иное измерение, монах, казненный десять веков назад за преступление, которого не совершал. Выслушав его внимательно, женщина кивнула и легко поднялась на ноги.
– Возьмите шест.
Игорь Иванович слегка смущенно повиновался. Шест в самом деле был очень большой и неудобный.
– А вдруг тот… Ну, который во мне, им не владеет? – спросил он. – Я ничего не чувствую.
– Проверим, – улыбнулась Дарья. – Да не бойтесь, не покалечу…
Первым же ударом она сломала оружие Колесникова посередине. Тот отскочил назад, уже ощущая, однако, знакомые перемены внутри себя. Воздух загустел и едва заметно заколыхался, будто в пламени свечи. Дарья мгновенно ударила снова, сменив траекторию с вертикальной на горизонтальную. Колесников успел подумать, что ему знаком этот прием, он даже припомнил цветистое восточное название… Однако эта мысль пронеслась, не задержавшись, пока тело само, без команды мозга, приникло к земле, в змеином движении уходя от атаки. Обе руки с обломками шеста рванулись вперед – Дарье пришлось высоко подпрыгнуть, чтобы избежать удара по ногам.
Нечто похожее на секундное удивление мелькнуло в ее глазах: должно быть, она давно не сталкивалась с таким серьезным противником. Противником, который читал ее намерения, как открытую книгу.
Она использовала весь свой богатый арсенал, проводя самые изощренные атаки по разным уровням, обманывая, вклиниваясь в защиту соперника и защищаясь сама, испытывая нечто вроде упоения… Колесников отвечал тем же. В какой-то момент Дарья вдруг почувствовала, что они – зеркальное отражение друг друга. Не в плане техники – их техника как раз принадлежала к разным школам…
Что-то другое объединяло их. Что-то, чего так просто не объяснишь.
Правым концом шеста Дарья ткнула Колесникова в грудь – примитивный прием, который Игорь Иванович легко блокировал. Она сделала вид, что потеряла равновесие – негромко ойкнула и потянулась вперед за шестом, не сомневаясь, что соперник попробует воспользоваться ее оплошностью – она очень рассчитывала, что он отреагирует как надо… Это движение было ее «коронкой» – удар в горло на встречном движении. Однажды, давным-давно, обучаясь у старого мастера на Тибете, она даже победила своего учителя – именно этим приемом… Ну, не то чтобы победила – ей удалось лишь слегка достать его своим шестом – но и это было большим достижением. И чрезвычайно редким – по крайней мере на ее памяти.
Колесников не поддался на провокацию. Он стоял неподвижно, опустив руки, словно приглашая Дарью продолжить атаку. Дарья выпрямилась и тут же почувствовала, как пол и потолок поменялись местами. Игорь Иванович, идеально вписавшись в движение соперницы, несильно, даже мягко толкнул ее в грудь, одновременно проведя подсечку.
Ее не обескуражило падение: это было лишь одно из возможных развитии боя, один из множества вариантов шахматной партии, не более того. Она даже знала, как встретит соперника: из положения лежа, уперев в землю конец шеста – таким приемом пользовались в древности, чтобы противостоять коннице противника.
Колесников не сумел бы защититься. От этого удара не существовало защиты – это был и не удар вовсе, человек сам напарывался на чужое оружие…
Он не сумел бы защититься – но этого и не потребовалось. В последний момент Дарья выпустила шест из рук, поняв, что Игорь Иванович бережет ее. Отвечать жесткостью на такое отношение к себе было неэтично.
Колесников упал на нее сверху и накрыл своим телом. Дарья попробовала освободиться, приготовившись к борьбе, но борьбы не получилось: Игорь Иванович просто отпустил соперницу, убрав захват. Он опять играл не по правилам. Дарья откатилась в сторону и села, прислонившись спиной к скамейке.
– Где вы этому научились? – спросила она.
– Играть не по правилам? – улыбнулся Игорь Иванович, угадав ее мысли.
Дарья стянула с волос бархатную ленточку, тряхнула головой… Волосы, почуяв свободу, с готовностью рассыпались по плечам – тяжелые, густые, влажные от пота… И Игорь Иванович с удивлением почувствовал, как во рту вдруг пересохло. Чтобы избавиться от наваждения, он отвернулся и буркнул:
– В жизни не интересовался ничем боевым. Даже физкультуру и НВП в школе не посещал. Вы мне не верите?
Женщина помолчала, подперев кулачком подбородок.
– Верю, – задумчиво проговорила она. – Та школа, которой вы владеете, называется «Облачная ладонь». Это очень древний стиль, его знали всего несколько общин на Тибете, но это было давно… Сейчас он считается утерянным.
– А вам она откуда известна? Эта самая «Облачная ладонь»?
В ее глазах промелькнула какая-то тень…
– Видела однажды. Но… Мне продемонстрировали всего несколько движений… Мастер сказал, что это все, что дошло до нас. А тут – школа, в таком объеме…
– Плевать мне на школу в любом объеме, – несколько резковато сказал Колесников. – Моя дочь пропала. Она оказалась втянутой во что-то… А я… Я обычный книжный червяк, большую часть жизни просидел в кабинете, в четырех стенах… Откуда я могу знать, как и где искать Аленку? Тот, внутри меня… Он не только меня защищает, он будто ведет куда-то. Я ему подчиняюсь – вот и все. Мне ясно одно: Аленки на Кавказе нет. Меня пытались уверить в обратном, а когда я не поддался – решили убрать. Единственный путь – это начать сначала. Найти школу, которую Аленка посещала. Найти ее тренера. А прежде – разобраться в самом себе, чтобы выяснить, кто рядом со мной… Или во мне. Друг или враг. А откуда вы знаете Туровского?
Мимолетная улыбка тронула ее губы.
– Росли вместе. В одном дворе.
– Как? – не поверил Колесников. – А я вас не помню.
– Ну, у вас была своя компания. Я больше сидела дома, зубрила… Только когда мама отлучалась куда-нибудь, сразу бежала к окошку. А какой он сейчас?
– Сергей? Приезжайте, посмотрите сами. Соседний город, меньше суток на поезде. Дарья, а как звали мастера, который владел «Облачной ладонью»?
Она покачала головой:
– Представьте, не помню. Вертится в голове… Вообще-то я называла его Тхыйонг, но это не имя. Скорее звание: «Тот, Кто Знает» – на санскрите. Более широко – мастер, учитель, наставник. Мы изучали другой стиль, но однажды он показал мне кое-что из того, что вы продемонстрировали. Удивительно. Не верится, что вы никогда не были на Востоке.
– Этот мастер живет на Тибете?
– Жил. Он умер несколько лет назад. Очень необычная смерть… Я бы сказала, что его убили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45