Однако капитан, решив убрать паруса с грота и бизани и оставить работать лишь фор-стень-стаксель и марселя, вел свою «Каталину» при плотно задраенных пушечных портах безупречно. Форштевень бесстрашно разбивал набегавшие на корабль беснующиеся волны в веера белых брызг, и он с упорством летел вперед. Все же не обошлось без печального происшествия. Сорвавшаяся со стопоров носовая погонная пушка носилась по палубе, давя каждого, кто попадался на пути, пытаясь ее заарканить. В такие вот штормовые дни страдают не только моряки, на берегу молятся перед образами их заплаканные жены.
Команда самоотверженно сражалась с непогодой более шести часов. После шторма де ла Крус распорядился приготовить второй завтрак: похлебка из черепашьего мяса, пудинг и бокал рома.
На берег острова Гаити, которым управляли, вечно враждуя между собой, два губернатора: испанский и французский, сошли капитан «Каталины», ставшей на якорь в заливе, Девото, Добрая Душа, Бартоло и еще пятеро наиболее бывалых матросов. Тетю остался за старшего на корабле. Медико не выказал желания покидать лазарет.
Вся компания сняла номера в лучшей гостинице порта и принялась расспрашивать о Бобе матросов. Де ла Крус пребывал в подавленном настроении — он не мог забыть поражения, которое потерпел от Злого Джона. Душевное состояние его могло бы вмиг измениться, раздобудь он сведения, за которыми прибыл, а вестей о Бобе в первый день получить так и не удалось. Огорчений лишь прибавилось. Все сидели за столом, собираясь поужинать, не было только Девото. Когда он показался в дверях и жестом подозвал де ла Круса, было уже совсем поздно. Педро пришел в изумление, увидев камзол друга в крови.
В своем номере Девото с улыбкой поведал о том, что поспорил с одним французским франтом, который ему не понравился, и тот на дуэли ранил его в левое плечо. Рана длиною со средний палец еще кровоточила. Выслушав и осудив Девото, Педро помог перевязать ему рану и, сказав, что не может забыть Злого Джона, отправился спать без ужина.
Только было Педро наконец сомкнул глаза, как в дверь постучали, она открылась, и в комнату вошел Андрес.
— Педро, есть разговор! Вот ты меня ругаешь…
Они проговорили не менее трех часов;
Наутро оба спустились к завтраку в дурном настроении. Девото капризничал, грубо отвечал де ла Крусу и в конце концов швырнул недокуренную сигару ему в лицо. Оба мгновенно вскочили, схватились за шпаги, выскочили на улицу, сбросили камзолы и начали сражаться. Немедля вокруг собралась толпа. Кое-кто тут же узнал корсара и его верного друга. Шпаги звенели. Де ла Крус отвел лезвие, направленное ему в грудь, и пошел в атаку, вспоров рубаху на левом плече Девото. Из раны брызнула кровь. Однако Девото изловчился и прямым ударом нанес укол в плечо своего противника, из руки которого выпала шпага. Бартоло упал на колени между сражавшимися друзьями и в мольбе сжал руки на груди. Де ла Крус, однако, уже поднял шпагу и левой рукой с размаху ударил Бартоло по лицу. Добрая Душа и его матросы уводили раненого Девото.
Де ла Крус крикнул вслед Девото, что он трус, и тут же услышал слова Бартоло:
— Я честно вам служил, а теперь… Теперь ухожу к сеньору Девото!
Добрая Душа уже бежал к своему капитану. Тот, чувствуя в правой руке боль, перекинул шпагу в левую, и тут на площади появились солдаты.
Корабль был готов к отплытию. С утра привезли на борт свежую воду и горячий хлеб. Капитан, уже в походном камзоле, стоял на мостике, а члены экипажа, еще вчера не знавшие покоя, сегодня без дела слонялись по палубе.
Последнее обстоятельство весьма волновало сеньора Томаса Осуну де Кастро и Лара, барона де Фуэнтемайор гораздо больше, чем задержка отхода корабля в море. Вообще непонятная проволочка устраивала барона, но то, что молодые матросы настойчиво кружили вокруг портшеза его спутницы, выводило его из равновесия.
Финансовый инспектор Осуна, хотя и закончил свои дела в заморских колониях, домой не спешил. Для этого у него была важная причина: он влюбился в Долорес, дочь местного губернатора, и собирался сделать ей предложение.
Обстоятельства сложились так, что губернатор Кано де Вальдеррама, отец девушки, неожиданно скончался и перед смертью вручил судьбу своей единственной дочери сеньору Осуне: девушка осталась сиротой, ее мать умерла несколько лет назад. Осуна возлагал большие надежды на длительную совместную поездку в Испанию, во время которой он надеялся завоевать сердце полюбившейся ему Лолиты — так ласково близкие называли Долорес.
Именно сегодня он собирался признаться ей в любви, но мешали матросы.
— В чем дело, капитан? — нервно спросил Осуна. — Почему мы не уходим в море? — И покосился в сторону матросов, которые тут же обступили оставленную им на полуюте спутницу.
Капитан Дюгард посмотрел на барона, на матросов, окруживших девушку, и все понял. Он улыбнулся, но тут же спрятал улыбку в пышные усы. Ему самому не очень-то по сердцу была задержка. Этот рейс «Ласточки», торгово-пассажирского брига, вооруженного четырнадцатью бортовыми пушками, был последним под командованием капитана Дюгарда. В Марселе он навсегда сойдет на берег и посвятит остаток дней жене и уже взрослым детям. В его капитанской каюте стояли пять доверху набитых вместительных сундуков, а под койкой были спрятаны деньги и драгоценности, которые капитану удалось накопить за последние шесть лет плавания вдали от родных берегов.
— Мы ждем пассажира, сеньор Осуна. И сколько бы «Ласточка» ни стояла на рейде, расходы несет он, — любезно объяснил Дюгард.
«Кто же этот столь богатый пассажир?» — думал королевский инспектор, возвращаясь к своей спутнице.
— Что вам удалось выяснить, сеньор Осуна? — спросила девушка, закрывая книгу, лежащую у нее на коленях.
Стараясь придать своему голосу как можно больше нежности, инспектор ответил:
— Капитан ждет какого-то пассажира. Но, дорогая Лола, почему вы упорно не желаете называть меня Томасом или, еще проще, Томом? Ведь я, милая Лолита, отношусь к вам…
Но девушка перебила барона:
— Ну что ж, я согласна. Вы будете мне дядей, дон Томас. — Девушка принялась обмахиваться ярко-алым с зеленой кружевной отделкой веером. — А что касается Тома, то вы забыли, дон Томас, что времена изменились, и все английское сейчас не в моде. Вы ведь и сами служите французу, ставшему нашим королем.
Сеньор Осуна в свое время был открытым сторонником Англии, но теперь стал не менее пылким приверженцем Франции. Услышав упрек, инспектор насупился и замолчал.
— Так что вам лучше бы, дон Томас, узнать, как ваше имя будет произноситься по-французски, — продолжала Лолита. — Хотите, я узнаю у капитана? Заодно спрошу, кто же этот знатный пассажир, который вынуждает нас с вами ждать.
Она встала, сделала несколько шагов по палубе, и далеко не одна пара глаз жадно следила за каждым ее движением.
Сеньор Осуна кинулся к ней:
— Прошу вас, Лола, ради памяти вашего отца дайте мне слово больше никогда не называть меня доном, — зашептал он. — Зовите меня просто Томасом. Считайте меня вашим покорным слугой!
— Даю слово, Томас! — серьезно сказала девушка. — Пожалуйста, не сердитесь, — и, гордо подняв голову, решительно направилась в каюту капитана.
Пассажир, которого ждала «Ласточка», появился на корабле лишь к полудню следующего дня. Высокий, поджарый, крепкий брюнет, судя по всему, испанец. Богатое платье, украшенное серебряными застежками, говорило о его состоятельности. Длинное страусовое перо украшало широкополую шляпу. Он сдернул с руки кожаную перчатку с внушительными крагами и, сняв шляпу, учтиво поздоровался с капитаном. Тот жестом приказал боцману распорядиться поднять вещи пассажира на борт.
— На первый взгляд он кажется важной персоной, — заметил сеньор Осуна, — но его слуга… посмотрите, Лола, просто пират какой-то.
Атлетического сложения негр лет тридцати, с кольцом в левом ухе, поставил на палубу рядом с другими вещами хозяина миниатюрный кованый сундучок и обтянутый ярко-зеленой кожей ящик с пистолетами. Расшитая и украшенная золотыми пряжками портупея и две боевые шпаги соскользнули с сундучка. Стоявший рядом матрос услужливо поднял оружие, и негр широко и благодарно улыбнулся.
До слуха Осуны донесся разговор двух бомбардиров.
— Узнаешь?
— Еще бы! И того и другого.
— Ты слышал? Их с трудом разняли. Оба уже были ранены.
— Мне до сих пор не ясно, что могло разрушить их дружбу?
— Просто этот слишком жаден. Ему подавай добычу, а де ла Крус честный корсар. Другой причины нет.
— А что этот делал до «Каталины»?
— Говорили разное. Был грандом, колонистом, наемным убийцей, флибустьером…
— Но смел, как ягуар. Я видел его на одной дуэли…
Пронзительный звук дудки боцмана заглушил последние слова бомбардира.
Экипаж поспешил на свои места, и тут же послышался скрежет цепей о кабестан, свидетельствовавший о том, что «Ласточка» поднимает якоря.
— Положительно не нравится мне этот новый пассажир, — сказал сеньор Осуна, видя, с каким интересом его спутница поглядывает на незнакомца, непринужденно беседующего на шкафуте с капитаном.
— Отчего же, Томас? Мне он чем-то напоминает моего отца в молодости.
— Побойтесь бога, дорогая! Ваш отец благородный человек, а это какой-то проходимец! — воскликнул королевский инспектор. — Посмотрите хорошенько на его слугу. Типичный черномазый пират.
— Не забывайте, сеньор Осуна, что мы в колонии. Здесь вам не Европа, а Вест-Индия, — резко ответила Долорес и ушла в свою каюту.
Осуна еще долго стоял и раздумывал над строптивым характером молодой испанки, получившей воспитание в колонии. Отец Долорес ни на минуту не забывал, что его единственная и горячо любимая дочь росла в суровых условиях. Поэтому, как только девушке исполнилось шестнадцать, отец обучил ее скакать верхом на лошади в мужском седле, стрелять из пистолета и даже фехтовать облегченной шпагой.
За ужином капитан представил нового пассажира:
— Педро Гонсалес, негоциант. В прошлом бывалый моряк. Мне приятно иметь на борту такого спутника.
— Мне тоже приятно встретить такое общество, но было бы куда приятней, мосье Дюгард, согласись ВЫ; доставить меня еще и в Санто-Доминго.
— При всем уважении к вам, дон Педро, это не в моих силах! Я и так из-за вас отклоняюсь от курса. Вы хорошо знаете, мой сеньор, что меня уже давно ждут в Марселе дети и жена. Я вам говорил. Потому не заставляйте меня, мой друг, искать опасных приключений. Что вы! Эти три года… Гаити! Багамские острова! Нет, дон Педро, дальше пролива Мона ни на кабельтов! — взволнованно заявил капитан, в то как Долорес незаметно разглядывала нового знакомого.
Его продолговатое лицо с живыми блестящими глазами, волевым подбородком, выдающимися скулами и тонкими усиками над выразительными губами вызывало симпатию. Долорес чувствовала, как ей все больше нравится новый пассажир.
— Кто бы мог подумать, мосье Дюгард, что годы делают с храбрецами! — недобро усмехнулся дон Педро.
— И не уговаривайте! Далее пролива Мона, повторяю, ни шагу. Кому нужны встречи с этими…
Долорес быстро подняла глаза на капитана, и он осекся на полуслове.
— Вы имеете в виду пиратов, капитан? — спросила девушка, спокойно вытирая пальцы салфеткой.
— Уверен, что в присутствии сеньориты не следует в разговоре касаться подобных тем, — решительно присоединился к беседе сеньор Осуна. — Тем более что сегодня пираты — больше легенда, чем реальность. Хотя… — инспектор внимательно поглядел на коммерсанта.
— Ну, конечно! Нет сомнений! — засуетился капитан. — Сегодня можно плавать в этих местах так же спокойно, как по реке Эбро, например, или по Сене.
— Так это из-за вас мы изменили курс и увеличили наше путешествие на целых десять дней? — обратился Осуна к Гонсалесу. — А можно полюбопытствовать, какие у вас в Сан-Хуане дела?
— Ищу корабль, который через месяц мог бы перевезти мой груз в Испанию. По пути в Сан-Хуан мы зайдем в ряд портов, где я сделаю необходимые закупки…
— И таким образом «Ласточка» прибудет к месту назначения не на десять дней, а на две недели позже, сеньор Осуна, — заметил капитан.
— А почему бы вам, мосье Дюгард, действительно не помочь дону Педро? — вмешалась Долорес. — Сеньор Осуна не очень-то спешит, служба у него идет, а я готова пожертвовать своим временем.
Капитан вопросительно поглядел на девушку, как бы желая понять, не шутит ли она. Королевский чиновник закусил губу, негоциант бросил на Долорес взгляд, полный благодарности.
— Мадемуазель, вы еще так молоды, вам не понять чувство женщины, которая не видела своего мужа полных пять лет. Каждый день опоздания для нее пытка. А мои бедные дети…
— Сеньорита, я признателен вам за ваше участие, — перебил капитана дон Педро, — но мосье Дюгард прав. Он и так сделал для меня много. Однако из любого положения можно найти выход. — Гонсалес поднялся из-за стола, поправил рассыпавшиеся по плечам волосы блестящего черного парика и учтиво поклонился присутствующим: — Прошу меня извинить, день был тяжелым, — и вышел из кают-компании.
— Странный он все-таки, этот дон Педро, — сказал ему вдогонку Осуна.
Капитан промолчал, он только еще ниже опустил голову и погрузился в свои невеселые мысли.
По пути в Сан-Хуан «Ласточка» заходила во все без исключения порты. Педро Гонсалес всякий раз сходил на берег, но отсутствовал не более чем два-три часа. Как только он возвращался, капитан Дюгард тут же ставил полные паруса. Иногда королевский инспектор сходил на берег вместе с негоциантом. И тогда сеньор Осуна издали наблюдал за тем, как их элегантный пассажир общался в порту с подозрительными типами, которые, конечно, не могли иметь никакого отношения к коммерции.
Однажды, подпоив бомбардира, сеньор Осуна попытался выяснить, что тот знал о загадочном коммерсанте. Но бомбардир от первого же вопроса сразу отрезвел и только сказал:
— О! Он знает дело, как вы своего короля. С ним, сеньор… С ним шутки плохи! «Море, деньги, ром и девы Братьям берега милы…» — запел он одну из песен Береговых братьев, хитро подмигнул, встал и, пошатываясь, пошел из таверны.
Однако сеньору Осуне этого оказалось достаточно. Вечером того же дня в кают-компании он завел разговор с коммерсантом:
— Скажите, сеньор Гонсалес, в Бас-Тере я видел вас с людьми, которые совсем еще недавно, как мне сообщил один мой знакомый, были пиратами. Что, разве теперь модно вести с ними торговлю?
— Модно? Не скажу. А вот что выгодно — это бесспорно. Могу сообщить вам, что многие из светлейших грандов, ныне преуспевающих в Мадриде, составили свои богатства именно потому, что тайно торговали с ними, с пиратами, врагами вашего короля.
— Однако вы, как я вижу, еще и фантазер! — Осуна выпрямился и гордо вздернул голову.
Не обращая внимания на его пренебрежительный тон, Педро Гонсалес спокойно продолжал:
— А что касается слов «были пиратами», то здесь, сеньор Осуна, в этих землях, это не имеет никакого значения. Вам, как гостю, пока этого не понять.
— Где уж мне! — вспылил королевский инспектор. — я ведь никогда не знал черного цвета их флага.
Долорес хотела было что-то сказать, но Педро Гонсалес ее опередил:
— Да! Чтобы удовлетворить ваше любопытство, скажу вам, я плавал под флагом славного Дюкасса, когда он был флибустьером. Сейчас он всеми уважаемый французский адмирал и защищает от англичан владения вашего короля.
— Вашего, вы хотели сказать, сеньор.
— Пусть будет так! — Глаза Гонсалеса потемнели и на миг стали страшными, но Долорес не могла удержаться от вопроса:
— Так вы плавали с Дюкассом? Он заходил к нам в порт. Отец меня знакомил с адмиралом. Расскажите про него, дон Педро. Пожалуйста…
— Так я и думал! — перебил ее сеньор Осуна. — Вы всего…
— Перестаньте! — потребовала Долорес.
— …жалкий пират, выдающий себя за коммерсанта.
— Томас! — гневно вскрикнула Долорес.
— Сеньор Осуна! — Капитан поднялся со своего кресла. — Я бы попросил вас… Вы не знаете, чем рискуете…
— Не утруждайте себя, мосье Дюгард. — Педро Гонсалес улыбался. — Прошу прощения, сеньор Осуна, это старая привычка: улыбка сама появляется при виде страха в глазах других. Однако смею вас заверить, пиратом я все же не был. Я поначалу сказал — флибустьером, точнее же, был корсаром…
— Какая разница?
— Большая! И вам, королевскому инспектору заморских колоний, стыдно не знать разницы между буканьером, флибустьером, пиратом и корсаром.
— Не сочтите за труд разъяснить.
— Как-нибудь в другой раз! Сейчас, однако, считаю нелишним напомнить, что если «Ласточка» свободно плавает в этих водах и капитан Дюгард ведет ее без опасений, так этим в значительной мере вы обязаны Дюкассу и подобным ему смельчакам-корсарам. Не королевские чиновники очистили от пиратов Карибы.
— Очистили, да не совсем! — Капитан Дюгард перекрестился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74