лишь однажды 2215 к тем богатствам языческимнекий смертный посмел проникнуть,и покуда уставший страж беспечно спал,вор успел золоченую чашу выкрасть,умыкнуть из сокровищницы драгоценный сосуд –вот начало злосчастья 2220 вот причиналюдских печалей! Не от добра онизбрал опасную тропу, дорогук норе драконьей, но, нерадивыйслуга старейшины, Нерадивый слуга старейшины. – Не вполне ясно социальное положение вора, навлекшего на гаутов гнев дракона. Скорее всего, это был раб (т. е. пленный, взятый на войне), бежавший от правосудия. Он украл чашу из клада и ее ценой купил себе прощенье (ст. 2281–2282). Впоследствии, когда уже ничего нельзя было исправить, чашу отдали Беовульфу (ст. 2404 след.).
он, провинившись,бежал от кары, 2225 ища пристанищав дальней пещере. Беглец злосчастливыйнезваным гостем вошел под своды –и страх и ужас его обуяли,но, вспять пустившись, он, многогрешный,успел, однако, 2230 из той сокровищницыпохитить чашу… одну из множествазахороненных в земле издревле.В дни стародавние последний отпрысквеликого рода, гордый воитель,чье племя сгинуло, 2235 сокрыл заботливов кладохранилище сокровища родичей:их всех до срока смерть поразила,и страж, единственный их переживший,дружину оплакивал, в душе предчувствуяту же участь 2240 не долго он сможетбогатствам радоваться. Курган возвысился,свеженасыпанный близ моря на мысе,в укромном месте между утесами;и там сложил он пластины золота,казну дружинную 2245 и достояньекольцедарителя, творя над кладомзаклятья великие: Речь последнего из оставшихся в живых – блестящий пример древнеанглийской элегии (ср. примечание к ст. 2108 след.). Скоро в положении гибнущего племени будут гауты, и элегия текстом и настроением готовит слушателя к развязке.
«Земля! отнынехрани драгоценности, в тебе добытые,коль скоро люди хранить их не могут!Смерть кроволитная, 2250 война истратиламоих родовичей; не видеть им большечертога пиршественного, не встанут воиныс мечами на страже, некому нынелощить до блеска чеканные кубки, –ушли герои! 2255 и позолотана гордых шлемах скоро поблекнет –уснули ратники, что прежде чистилижелезо сражений, – и вместе с нимидоспехи крепкие, предохранявшиев игре копейной 2260 от жал каленых,в земле истлеют – кольчуга с витяземне разлучится! Не слышно арфы,не вьется сокол … не вьется сокол… – Соколов приручали в Швеции уже в VII в., в Англии искусство соколиной охоты распространилось в конце VIII в.
в высоком зале,и на дворе не топочут кони, –все похитила, 2265 всех истратиласмертная пагуба!» Так в одиночествеи днем и ночью, живой, он оплакивалплемя сгинувшее, покуда в сердце егоне хлынула смерть потоком.Клад незарытый 2270 стал достояниемстарого змея, гада голого,гладкочешуйного, что над горамипарил во мраке палящим облаком,ужас вселяя в людские души, –ему предначертано 2275 стеречь языческихмогильников золото, хотя и нет емув том прибытка; и триста зим он,змей, бич земнородных, берег сокровища,в кургане сокрытые, покуда грабительне разъярил его, 2280 вор дерзкий,слуга, похитивший из клада кубок.дабы снискать себе вины прощенье, –так был злосчастным курган ограблен;слугу хозяин за то помиловал,ибо впервые 2285 он видел подобнуювещь издревнюю. Дракон проснулсяи распалился, чуждый учуявна камне запах: не остерегсяграбитель ловкий – слишком близкоподкрался к чудовищу. 2290 (Так часто случается:кому не начертана гибель, тот можетизбегнуть горя, спасенный Господом!)Златохранитель в подземном залеискал пришельца, в пещеру проникшего,покуда спал он; 2295 потом и пустынювблизи кургана змей всю исползал,но ни единой души не встретив,он, ждущий битвы, сражения жаждущий,вернулся в пещеру считать сокровища –и там обнаружил, 2300 что смертный чашупосмел похитить, из зала золото!Злоба копилась в холмохранителе,и ждал он до ночи, горящий мщениемревнитель клада, огнем готовыйкарать укравших 2305 чеканный кубок.Едва дождавшись вечерних сумерек,червь огнекрылый палящим облакомвзлетел с кургана – тогда-то над краембеда и грянула, напасть великая,а вскоре и конунг 2310 с жизнью расстался, … а вскоре и конунг // с жизнью расстался, нашел кончину. – И это важнейшее событие поэмы, как и исходы остальных сражений Беовульфа, предсказывается заранее (ср. примечание к ст. 700 след.).
нашел кончину. Огонь извергая,жизнекрушитель зажег жилища;пламя взметнулось, пугая жителей,и ни единого не пощадилатварь огнекрылая, 2315 и негде былов стране обширной от злобы змея,от пагубы адской гаутам скрыться,когда безжалостный палил их жаром;лишь на рассвете спешил он в пещерук своим сокровищам, 2320 а ночью сноваогнедыханием людей обугливал.(И все же напрасно крепость курганнуюон мнил неприступной!) Внедолге и Беовульфсам изведал гибельность бедствия;дом с престолом 2325 вождя гаутскогов потоках пламени сгорел и расплавился; Дом Беовульфа сгорает так же, как задолго до того спасенный им Хеорот. Параллелизм деталей и перекличка эпизодов не позволяет поэме распасться на множество отдельных кусков. И в главном сюжете, и в многочисленных отступлениях есть цементирующее начало. Оно может ускользнуть от современного читателя, но незаметно для него и даже помимо его воли создает необычайно сильный художественный эффект.
оплакал старец сердопечальныйсвое злосчастье; и думал всемудрый,что Бог гневится, … и думал всемудрый, что Бог гневится… – Беовульф еще не знает, чем вызван гнев дракона, и принимает случившееся за божью кару. Но, с теологической точки зрения, причина все равно в воле Всевышнего. Однако остается неясным, в чем грешен Беовульф и какую заповедь он нарушил.
Создатель караетза то, что древние 2330 не блюл он заповеди,и сердце воина впервые исполнилосьнедобрым предчувствием. … сердце воина // впервые исполнилось недобрым предчувствием. – Начиная с предсказания в ст. 2308–2310, поэт использует различные средства подготовить трагический финал.
Дом дружинный,испепеленный палящим змеем,дворец в пучинах пожара канул,но конунг ведеров 2335 ратолюбивыйзамыслил мщенье, и повелел он,военачальник, невиданный выковатьжелезоцельный щит обширный,ибо не выдержит щит деревянный,тесина ясеневая, 2340 жара пламени,дыханья драконьего, а вождь был должендни этой жизни в битве окончить,убив чудовище, издревле хранившееклад курганный! Почел бесчестьемкольцедаритель 2345 вести дружину,рать многолюдную на огнекрылого:единоборства он не страшился,не веря ни в силу, ни в отвагу змея.Немало опасностей герою выпалов дальних походах, 2350 в грозных игрищах,с тех пор как Хродгара воитель странствующийизбавил от Гренделя, очистил Хеороти женочудище в битве осилил.Не легче было ему и в схватке,где сгибнул Хигелак, Поэт вновь возвращается к последнему походу Хигелака и, как всегда, рассказывает что-то новое.
2355 войсководитель,гаутский конунг: в пылу сраженияна поле фризском потомок Хределяпал наземь, мечами иссеченный,но спасся Беовульф! пловец искусный,он вплавь через хляби 2360 один возвратилсяи тридцать тяжких вынес доспеховна берег моря; и не хвалилисьпобедой хетвары, Хетвары – древнеанглийский вариант племенного названия хаттуариев (см. ст. 1204 след.).
противуставшиеему в сражении щитоносители, –из них немногие 2365 с поля вернулись,домой из сечи. С недоброй вестьюон, одинокий, приплыл, сын Эггтеова,к земле отеческой, и Хюгд поклониласьему дружиной, казной и престолом,ибо не верила, 2370 что сын ее в силахпо смерти Хигелака спасти державуот ратей враждебных; но тщетно в страхеони, бессчастные, молили воителяпринять наследье и править народомпомимо Хардреда, 2375 стать хозяиномв землях гаутских, – однако, мудрый,он не покинул советом юноговладыку, покуда мужал вождь ведеров.Когда же явились морескитальцы,наследники Охтхере, Здесь и дальше рассказывается история шведско-гаутских войн. По обыкновению, эта история дана не компактно, а в отрывках, разделенных основным повествованием. То, что так неудобно для современного читателя, было, видимо, естественно для людей, привыкших воспринимать на слух большие эпические поэмы. Чаще всего в песнях сказителя им были знакомы не только сказочные, но и исторические сюжеты (между которыми не делалось различий, ибо приход чудовища из соседнего болота или прилет дракона с берегового кургана казался такой же реальностью, как нападение соседей). И экспедиция Хигелака, и повесть о древнем кладе, и жизнеописание Беовульфа, и пожар Хеорота рассказаны клочками. Этим усиливался интерес к каждой линии: ничего нельзя было забыть, ибо в любой момент давно оборванный ход мог возобновиться и повести слушателей дальше. Ниже для полноты картины дается суммарное изложение шведско-гаутских войн и генеалогия, как они представлены в «Беовульфе». Первые схватки относятся ко времени, когда королем гаутов стал Хадкюн, сын Хределя и старший брат Хигелака (см. ст. 374, 2473 след., 2922 след., 2964 след.; ср. также примечание к ст. 2427 след.). Шведы под предводительством Охтхере и Онелы постоянно нападают на своих южных соседей (особенно часты стычки на холме Хреоснаберг), забирают добычу и возвращаются домой. Впоследствии Хадкюну и Хигелаку удается нанести ответный удар. (Но неясно, кто возобновил военные действия: в ст. 2471–2472 названы шведы, но ср. ст. 2926–2927.) Вначале их кампания идет успешно, и гауты даже берут в плен жену старого шведского конунга Онгентеова, но Онгентеов не только возвращает пленников, но и убивает Хадкюна, а его дружину загоняет ночью в Воронью рощу, грозя поутру повесить и зарубить всех оставшихся в живых. Однако на рассвете приходит подкрепление – отряд Хигелака, и это решает дело. Шведы бегут, а Онгентеова убивают братья Эовор и Вульф (эти имена, видимо, нарочито условны: Вепрь и Волк). По возвращении Хигелак («победитель Онгентеова») щедро наградил братьев, а Эовору отдал в жены свою единственную дочь. Но вскоре Хигелак сам погиб у франков, и ему наследовал Хардред, сын Хигелака от Хюгд. Королем же шведов после смерти Онгентеова видимо, стал Охтхере. Однако потом (может быть, после смерти старшего брата) трон захватил Онела, а сыновья Охтхере – Эанмунд и Эадгильс – бежали к гаутам (своим наследственным врагам!). Хардред дал приют обоим принцам, но Онела напал на гаутов и, хотя не захватил их земель, убил Хардреда и Эанмунда. Несколько позже Эадгильс, поддержанный гаутской ратью, отомстил своему дяде. Его победный поход стоил Онеле жизни и вернул Эадгильсу трон. Как говорилось (примечание к ст. 349), Онела, возможно, представлял продатскую партию при шведском дворе, а принцы – прошведскую, и это обстоятельство, кроме обычной борьбы за власть, усугубляло раздор внутри династии. Во всей этой истории, как она реконструирована выше, самое загадочное то, что Беовульф и Хардред поддерживают наследников Охтхере против Онелы, т. е. сторонников шведской, а не датской ориентации. После бегства Эггтеова к Хродгару и тем более после победы Беовульфа над родом Гренделя невозможно себе представить недружеские отношения между гаутами и данами. Хотя Хродгар, расставаясь с Беовульфом, вспоминал какие-то давние распри, которым не суждено вернуться (ст. 1858 след.), в принципе данов и гаутов всегда объединяла общая ненависть к шведам. См. далее примечание к ст. 2601 след.
2380 восставшие противморского конунга в державе Скильвингов,сыны-изгнанники пришли из Швециик гаутам, за море, ища прибежища, –тогда-то Хардред гостеприимныйубит был Онелой 2385 наследник Хигелака,приют им давший, а сын Онгентеова,убийца Хардреда, бежав от гаутов,в свой дом возвратился; остался Беовульфединовластным вождем над ведерами,то добрый был конунг! 2390 За смерть предместникаотмстил он, как должно, в недолгом времени –на помощь Эадгильсу, вождю одинокому,сыну Охтхере, в знак дружбы он выслалдружину за море, рать и оружие;и враг, застигнутый 2395 зимним походом, … зимним походом… – Есть основания думать, что именно зимнее сражение имеется в виду под словами подлинника «холодными горестными походами» и что слово «холодные» употреблено в своем прямом значении. Знаменитая битва между Эадгильсом и Онелой (в скандинавской традиции: Адилом и Али) происходила на льду озера Венерн. Хотя в «Младшей Эдде» и сагах Онела не шведский, а норвежский король и вовсе не брат Охтхере (Оттара), персонажи наверняка те же. Характерно, что и в скандинавских источниках Адил получает помощь со стороны (но там от Хрольфа).
сгинул Онела. Невзгоды многиепреодолевший, несокрушимыйвершитель подвигов, так дожил сын Эггтеовадо дня урочного, и в час предначертанныйс драконом сведался. 2400 Владыка гаутов,а с ним одиннадцать его соратниковискали змея. Первопричинулюдских несчастий и смертоубийствавождь знал Об истории клада будет рассказано еще в строках 3046 след. и 3069 след., и вкратце она сводится к следующему. В давние времена клад зарыли и наложили на него заклятье. Потом его обнаружили и использовали другие. Их племя погибло, и последний оставшийся в живых вновь закопал клад в землю. Там его и нашел дракон, пролежавший на золоте триста лет вплоть до кражи чаши (а может быть, тот последний человек сам превратился в дракона, ибо дракону положено охранять клад, а охраняющий клад становится драконом; так случилось с Фафниром из «Старшей Эдды»). Спасая свой народ от разъяренного дракона, Беовульф гибнет, но убивает и чудовище, так что оба испытывают на себе силу древнего заклятья. Безутешные гауты закапывают клад в курган вместе с останками своего вождя.
, поскольку слуга, положившийк ногам хозяина 2405 ту чашу краденую,был тринадцатым в его отряде, –виновник распри и злополучияне доброй волей, но покорный приказу,корчась от страха, он вел дружинук тому подземелью, 2410 к холму, что высилсяблизко от бурных вод океана,где кольца золота тонко витыехранил надменный ревнитель, сторождревнего клада, в подземном логове, –взять те сокровища 2415 сумел бы смертныйлишь ценой непомерной! Златодаритель,на холм взошедши, воссел, дабы словопромолвить гаутам, проститься с ними:он сердцем предчуял соседство смерти,Судьбы грядущей, 2420 уже готовойстарца приветить и вместе с жизньюизъять из тела душу-сокровище. –недолго будет дух войнолюбыйтомиться в плоти; и молвил Беовульф,потомок Эггтеова: 2425 «Перевидал янемало с молодости сеч и усобиц –и все помню! Семь зим мне было,когда державный Семь зим, мне было, когда державный… – В этом отступлении рассказывается и о самом Беовульфе, и о том, как Хадкюн случайно убил на охоте своего старшего брата Херебальда. Гибель первенца свела в могилу Хределя. Не меньше, чем потеря наследника, угнетала его невозможность отомстить (непреднамеренное убийство было наказуемо, но, конечно, не внутри собственного рода). Здесь, как и везде в древнегерманской поэзии, кровная месть – источник основных трагических коллизий. Здесь же мы впервые узнаем, что Эггтеов отдал семилетнего сына на воспитание тестю («аталычество» широко практиковалось у скандинавов, но, судя по сагам, более почтенный человек отдавал своего ребенка человеку, который был менее богат и пользовался меньшим уважением; в «Беовульфе» же ситуация иная). Таким образом, дружба Хигелака и Беовульфа восходит к давним годам. Беовульф, перечисляя своих дядей (ст. 2434), говорит «мой Хигелак», и в устах германца, еще совершенно не знавшего сентиментальных оборотов более поздних времен, это слово звучит как ласкательный эпитет. «Моим» называет и Вальхтеов Хродульфа (ст. 1181).
меня от родителейвзял владыка: казна и пищамне шли от Хределя, 2430 и воспитал меняконунг, мой родич; в его чертоге,дитя чужое, в глазах правителяя был не хуже, чем дети родные,чем Хадкюн и Херебальд и добрый мой Хигелак.И так случилось, 2435 что младшего братасвалил брат Хадкюн на ложе смертистрелой, сорвавшейся с упругого лукав игре, на охоте без злого умысла, –братогубительству была причинойстрела неверная, 2440 поэтому Хредельне мог по праву воздать за сынадругому сыну – без отомщенияостался Херебальд! Так некий старец, Так некий старец, увидевший кровного // чада тем… – По мере того как Беовульф приближается к смерти, тон поэмы становится все более и более мрачным. Рассказ замедляется и движется не столько вперед, сколько назад, к прошлому. В конце поэмы отступления связаны только с гибелью людей и целых родов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
он, провинившись,бежал от кары, 2225 ища пристанищав дальней пещере. Беглец злосчастливыйнезваным гостем вошел под своды –и страх и ужас его обуяли,но, вспять пустившись, он, многогрешный,успел, однако, 2230 из той сокровищницыпохитить чашу… одну из множествазахороненных в земле издревле.В дни стародавние последний отпрысквеликого рода, гордый воитель,чье племя сгинуло, 2235 сокрыл заботливов кладохранилище сокровища родичей:их всех до срока смерть поразила,и страж, единственный их переживший,дружину оплакивал, в душе предчувствуяту же участь 2240 не долго он сможетбогатствам радоваться. Курган возвысился,свеженасыпанный близ моря на мысе,в укромном месте между утесами;и там сложил он пластины золота,казну дружинную 2245 и достояньекольцедарителя, творя над кладомзаклятья великие: Речь последнего из оставшихся в живых – блестящий пример древнеанглийской элегии (ср. примечание к ст. 2108 след.). Скоро в положении гибнущего племени будут гауты, и элегия текстом и настроением готовит слушателя к развязке.
«Земля! отнынехрани драгоценности, в тебе добытые,коль скоро люди хранить их не могут!Смерть кроволитная, 2250 война истратиламоих родовичей; не видеть им большечертога пиршественного, не встанут воиныс мечами на страже, некому нынелощить до блеска чеканные кубки, –ушли герои! 2255 и позолотана гордых шлемах скоро поблекнет –уснули ратники, что прежде чистилижелезо сражений, – и вместе с нимидоспехи крепкие, предохранявшиев игре копейной 2260 от жал каленых,в земле истлеют – кольчуга с витяземне разлучится! Не слышно арфы,не вьется сокол … не вьется сокол… – Соколов приручали в Швеции уже в VII в., в Англии искусство соколиной охоты распространилось в конце VIII в.
в высоком зале,и на дворе не топочут кони, –все похитила, 2265 всех истратиласмертная пагуба!» Так в одиночествеи днем и ночью, живой, он оплакивалплемя сгинувшее, покуда в сердце егоне хлынула смерть потоком.Клад незарытый 2270 стал достояниемстарого змея, гада голого,гладкочешуйного, что над горамипарил во мраке палящим облаком,ужас вселяя в людские души, –ему предначертано 2275 стеречь языческихмогильников золото, хотя и нет емув том прибытка; и триста зим он,змей, бич земнородных, берег сокровища,в кургане сокрытые, покуда грабительне разъярил его, 2280 вор дерзкий,слуга, похитивший из клада кубок.дабы снискать себе вины прощенье, –так был злосчастным курган ограблен;слугу хозяин за то помиловал,ибо впервые 2285 он видел подобнуювещь издревнюю. Дракон проснулсяи распалился, чуждый учуявна камне запах: не остерегсяграбитель ловкий – слишком близкоподкрался к чудовищу. 2290 (Так часто случается:кому не начертана гибель, тот можетизбегнуть горя, спасенный Господом!)Златохранитель в подземном залеискал пришельца, в пещеру проникшего,покуда спал он; 2295 потом и пустынювблизи кургана змей всю исползал,но ни единой души не встретив,он, ждущий битвы, сражения жаждущий,вернулся в пещеру считать сокровища –и там обнаружил, 2300 что смертный чашупосмел похитить, из зала золото!Злоба копилась в холмохранителе,и ждал он до ночи, горящий мщениемревнитель клада, огнем готовыйкарать укравших 2305 чеканный кубок.Едва дождавшись вечерних сумерек,червь огнекрылый палящим облакомвзлетел с кургана – тогда-то над краембеда и грянула, напасть великая,а вскоре и конунг 2310 с жизнью расстался, … а вскоре и конунг // с жизнью расстался, нашел кончину. – И это важнейшее событие поэмы, как и исходы остальных сражений Беовульфа, предсказывается заранее (ср. примечание к ст. 700 след.).
нашел кончину. Огонь извергая,жизнекрушитель зажег жилища;пламя взметнулось, пугая жителей,и ни единого не пощадилатварь огнекрылая, 2315 и негде былов стране обширной от злобы змея,от пагубы адской гаутам скрыться,когда безжалостный палил их жаром;лишь на рассвете спешил он в пещерук своим сокровищам, 2320 а ночью сноваогнедыханием людей обугливал.(И все же напрасно крепость курганнуюон мнил неприступной!) Внедолге и Беовульфсам изведал гибельность бедствия;дом с престолом 2325 вождя гаутскогов потоках пламени сгорел и расплавился; Дом Беовульфа сгорает так же, как задолго до того спасенный им Хеорот. Параллелизм деталей и перекличка эпизодов не позволяет поэме распасться на множество отдельных кусков. И в главном сюжете, и в многочисленных отступлениях есть цементирующее начало. Оно может ускользнуть от современного читателя, но незаметно для него и даже помимо его воли создает необычайно сильный художественный эффект.
оплакал старец сердопечальныйсвое злосчастье; и думал всемудрый,что Бог гневится, … и думал всемудрый, что Бог гневится… – Беовульф еще не знает, чем вызван гнев дракона, и принимает случившееся за божью кару. Но, с теологической точки зрения, причина все равно в воле Всевышнего. Однако остается неясным, в чем грешен Беовульф и какую заповедь он нарушил.
Создатель караетза то, что древние 2330 не блюл он заповеди,и сердце воина впервые исполнилосьнедобрым предчувствием. … сердце воина // впервые исполнилось недобрым предчувствием. – Начиная с предсказания в ст. 2308–2310, поэт использует различные средства подготовить трагический финал.
Дом дружинный,испепеленный палящим змеем,дворец в пучинах пожара канул,но конунг ведеров 2335 ратолюбивыйзамыслил мщенье, и повелел он,военачальник, невиданный выковатьжелезоцельный щит обширный,ибо не выдержит щит деревянный,тесина ясеневая, 2340 жара пламени,дыханья драконьего, а вождь был должендни этой жизни в битве окончить,убив чудовище, издревле хранившееклад курганный! Почел бесчестьемкольцедаритель 2345 вести дружину,рать многолюдную на огнекрылого:единоборства он не страшился,не веря ни в силу, ни в отвагу змея.Немало опасностей герою выпалов дальних походах, 2350 в грозных игрищах,с тех пор как Хродгара воитель странствующийизбавил от Гренделя, очистил Хеороти женочудище в битве осилил.Не легче было ему и в схватке,где сгибнул Хигелак, Поэт вновь возвращается к последнему походу Хигелака и, как всегда, рассказывает что-то новое.
2355 войсководитель,гаутский конунг: в пылу сраженияна поле фризском потомок Хределяпал наземь, мечами иссеченный,но спасся Беовульф! пловец искусный,он вплавь через хляби 2360 один возвратилсяи тридцать тяжких вынес доспеховна берег моря; и не хвалилисьпобедой хетвары, Хетвары – древнеанглийский вариант племенного названия хаттуариев (см. ст. 1204 след.).
противуставшиеему в сражении щитоносители, –из них немногие 2365 с поля вернулись,домой из сечи. С недоброй вестьюон, одинокий, приплыл, сын Эггтеова,к земле отеческой, и Хюгд поклониласьему дружиной, казной и престолом,ибо не верила, 2370 что сын ее в силахпо смерти Хигелака спасти державуот ратей враждебных; но тщетно в страхеони, бессчастные, молили воителяпринять наследье и править народомпомимо Хардреда, 2375 стать хозяиномв землях гаутских, – однако, мудрый,он не покинул советом юноговладыку, покуда мужал вождь ведеров.Когда же явились морескитальцы,наследники Охтхере, Здесь и дальше рассказывается история шведско-гаутских войн. По обыкновению, эта история дана не компактно, а в отрывках, разделенных основным повествованием. То, что так неудобно для современного читателя, было, видимо, естественно для людей, привыкших воспринимать на слух большие эпические поэмы. Чаще всего в песнях сказителя им были знакомы не только сказочные, но и исторические сюжеты (между которыми не делалось различий, ибо приход чудовища из соседнего болота или прилет дракона с берегового кургана казался такой же реальностью, как нападение соседей). И экспедиция Хигелака, и повесть о древнем кладе, и жизнеописание Беовульфа, и пожар Хеорота рассказаны клочками. Этим усиливался интерес к каждой линии: ничего нельзя было забыть, ибо в любой момент давно оборванный ход мог возобновиться и повести слушателей дальше. Ниже для полноты картины дается суммарное изложение шведско-гаутских войн и генеалогия, как они представлены в «Беовульфе». Первые схватки относятся ко времени, когда королем гаутов стал Хадкюн, сын Хределя и старший брат Хигелака (см. ст. 374, 2473 след., 2922 след., 2964 след.; ср. также примечание к ст. 2427 след.). Шведы под предводительством Охтхере и Онелы постоянно нападают на своих южных соседей (особенно часты стычки на холме Хреоснаберг), забирают добычу и возвращаются домой. Впоследствии Хадкюну и Хигелаку удается нанести ответный удар. (Но неясно, кто возобновил военные действия: в ст. 2471–2472 названы шведы, но ср. ст. 2926–2927.) Вначале их кампания идет успешно, и гауты даже берут в плен жену старого шведского конунга Онгентеова, но Онгентеов не только возвращает пленников, но и убивает Хадкюна, а его дружину загоняет ночью в Воронью рощу, грозя поутру повесить и зарубить всех оставшихся в живых. Однако на рассвете приходит подкрепление – отряд Хигелака, и это решает дело. Шведы бегут, а Онгентеова убивают братья Эовор и Вульф (эти имена, видимо, нарочито условны: Вепрь и Волк). По возвращении Хигелак («победитель Онгентеова») щедро наградил братьев, а Эовору отдал в жены свою единственную дочь. Но вскоре Хигелак сам погиб у франков, и ему наследовал Хардред, сын Хигелака от Хюгд. Королем же шведов после смерти Онгентеова видимо, стал Охтхере. Однако потом (может быть, после смерти старшего брата) трон захватил Онела, а сыновья Охтхере – Эанмунд и Эадгильс – бежали к гаутам (своим наследственным врагам!). Хардред дал приют обоим принцам, но Онела напал на гаутов и, хотя не захватил их земель, убил Хардреда и Эанмунда. Несколько позже Эадгильс, поддержанный гаутской ратью, отомстил своему дяде. Его победный поход стоил Онеле жизни и вернул Эадгильсу трон. Как говорилось (примечание к ст. 349), Онела, возможно, представлял продатскую партию при шведском дворе, а принцы – прошведскую, и это обстоятельство, кроме обычной борьбы за власть, усугубляло раздор внутри династии. Во всей этой истории, как она реконструирована выше, самое загадочное то, что Беовульф и Хардред поддерживают наследников Охтхере против Онелы, т. е. сторонников шведской, а не датской ориентации. После бегства Эггтеова к Хродгару и тем более после победы Беовульфа над родом Гренделя невозможно себе представить недружеские отношения между гаутами и данами. Хотя Хродгар, расставаясь с Беовульфом, вспоминал какие-то давние распри, которым не суждено вернуться (ст. 1858 след.), в принципе данов и гаутов всегда объединяла общая ненависть к шведам. См. далее примечание к ст. 2601 след.
2380 восставшие противморского конунга в державе Скильвингов,сыны-изгнанники пришли из Швециик гаутам, за море, ища прибежища, –тогда-то Хардред гостеприимныйубит был Онелой 2385 наследник Хигелака,приют им давший, а сын Онгентеова,убийца Хардреда, бежав от гаутов,в свой дом возвратился; остался Беовульфединовластным вождем над ведерами,то добрый был конунг! 2390 За смерть предместникаотмстил он, как должно, в недолгом времени –на помощь Эадгильсу, вождю одинокому,сыну Охтхере, в знак дружбы он выслалдружину за море, рать и оружие;и враг, застигнутый 2395 зимним походом, … зимним походом… – Есть основания думать, что именно зимнее сражение имеется в виду под словами подлинника «холодными горестными походами» и что слово «холодные» употреблено в своем прямом значении. Знаменитая битва между Эадгильсом и Онелой (в скандинавской традиции: Адилом и Али) происходила на льду озера Венерн. Хотя в «Младшей Эдде» и сагах Онела не шведский, а норвежский король и вовсе не брат Охтхере (Оттара), персонажи наверняка те же. Характерно, что и в скандинавских источниках Адил получает помощь со стороны (но там от Хрольфа).
сгинул Онела. Невзгоды многиепреодолевший, несокрушимыйвершитель подвигов, так дожил сын Эггтеовадо дня урочного, и в час предначертанныйс драконом сведался. 2400 Владыка гаутов,а с ним одиннадцать его соратниковискали змея. Первопричинулюдских несчастий и смертоубийствавождь знал Об истории клада будет рассказано еще в строках 3046 след. и 3069 след., и вкратце она сводится к следующему. В давние времена клад зарыли и наложили на него заклятье. Потом его обнаружили и использовали другие. Их племя погибло, и последний оставшийся в живых вновь закопал клад в землю. Там его и нашел дракон, пролежавший на золоте триста лет вплоть до кражи чаши (а может быть, тот последний человек сам превратился в дракона, ибо дракону положено охранять клад, а охраняющий клад становится драконом; так случилось с Фафниром из «Старшей Эдды»). Спасая свой народ от разъяренного дракона, Беовульф гибнет, но убивает и чудовище, так что оба испытывают на себе силу древнего заклятья. Безутешные гауты закапывают клад в курган вместе с останками своего вождя.
, поскольку слуга, положившийк ногам хозяина 2405 ту чашу краденую,был тринадцатым в его отряде, –виновник распри и злополучияне доброй волей, но покорный приказу,корчась от страха, он вел дружинук тому подземелью, 2410 к холму, что высилсяблизко от бурных вод океана,где кольца золота тонко витыехранил надменный ревнитель, сторождревнего клада, в подземном логове, –взять те сокровища 2415 сумел бы смертныйлишь ценой непомерной! Златодаритель,на холм взошедши, воссел, дабы словопромолвить гаутам, проститься с ними:он сердцем предчуял соседство смерти,Судьбы грядущей, 2420 уже готовойстарца приветить и вместе с жизньюизъять из тела душу-сокровище. –недолго будет дух войнолюбыйтомиться в плоти; и молвил Беовульф,потомок Эггтеова: 2425 «Перевидал янемало с молодости сеч и усобиц –и все помню! Семь зим мне было,когда державный Семь зим, мне было, когда державный… – В этом отступлении рассказывается и о самом Беовульфе, и о том, как Хадкюн случайно убил на охоте своего старшего брата Херебальда. Гибель первенца свела в могилу Хределя. Не меньше, чем потеря наследника, угнетала его невозможность отомстить (непреднамеренное убийство было наказуемо, но, конечно, не внутри собственного рода). Здесь, как и везде в древнегерманской поэзии, кровная месть – источник основных трагических коллизий. Здесь же мы впервые узнаем, что Эггтеов отдал семилетнего сына на воспитание тестю («аталычество» широко практиковалось у скандинавов, но, судя по сагам, более почтенный человек отдавал своего ребенка человеку, который был менее богат и пользовался меньшим уважением; в «Беовульфе» же ситуация иная). Таким образом, дружба Хигелака и Беовульфа восходит к давним годам. Беовульф, перечисляя своих дядей (ст. 2434), говорит «мой Хигелак», и в устах германца, еще совершенно не знавшего сентиментальных оборотов более поздних времен, это слово звучит как ласкательный эпитет. «Моим» называет и Вальхтеов Хродульфа (ст. 1181).
меня от родителейвзял владыка: казна и пищамне шли от Хределя, 2430 и воспитал меняконунг, мой родич; в его чертоге,дитя чужое, в глазах правителяя был не хуже, чем дети родные,чем Хадкюн и Херебальд и добрый мой Хигелак.И так случилось, 2435 что младшего братасвалил брат Хадкюн на ложе смертистрелой, сорвавшейся с упругого лукав игре, на охоте без злого умысла, –братогубительству была причинойстрела неверная, 2440 поэтому Хредельне мог по праву воздать за сынадругому сыну – без отомщенияостался Херебальд! Так некий старец, Так некий старец, увидевший кровного // чада тем… – По мере того как Беовульф приближается к смерти, тон поэмы становится все более и более мрачным. Рассказ замедляется и движется не столько вперед, сколько назад, к прошлому. В конце поэмы отступления связаны только с гибелью людей и целых родов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14