За несколько недель ! Она может рассказать нам, что там происходит сейчас !— Но Дикие Машины…— Аш, ты должна с ней поговорить. Допроси ее. Потом отошлем ее обратно, к Гелимеру. И моли бога, чтобы он не начал резню раньше.Говор за спиной Аш стих. Аш заметила, что солдаты разделились: ее отряд и бургундцы. Джонвилль торопливо докладывал только что вошедшему де Ла Маршу. Она поймала взгляд Ансельма, предостерегающе подняла руку: подожди…— Ты понимаешь, чем рискуешь?Брови Флоры взлетели вверх. Сейчас она очень напоминала своего младшего брата.— Я понимаю, что рискую шестью сотнями жизней, если король-калиф Гелимер начнет убийства через несколько минут, а не часов, как мы надеемся.— Я не о том.— Понимаю. Но это тоже правда.— Дерьмо! — Аш огляделась по сторонам. У дверей трапезной появился Анжелотти — итальянец взволнованно толковал о чем-то полковнику Баязету. Кроме бургундских стражников, окруживших визиготов, там виднелось зеленое одеяние женщины: сестра-настоятельница Саймона безнадежно пыталась убедить Аделизу выбраться из-под стола.Старуха пускала слюни и сопли, с плачем отбиваясь от протянутых к ней рук монахини. Рядом с Аш держался Фернандо дель Гиз, тщетно пытавшийся скрыть отвращение, написанное на его лице. Аш отвела взгляд, чувствуя, что краснеет.— Христа в душу! — воскликнула она с горечью, уперев кулаки в бедра. — Скоро здесь весь город соберется. Роберто! Никого не впускать.Ансельм не стал оглядываться, ожидая дозволения герцогини. Джонвилль двинулся ему наперерез, но его остановил холодный голос Флоры:— Никого не впускать — кроме самого аббата!— Балаган на ярмарке, — вздохнул Джон де Вир. — Капитан, возможностью допросить вражеского командира пренебрегать нельзя — это может переломить весь ход осады. И хотя дело касается не только Дижона, в первую очередь мы отвечаем за жизни тех, кто находится в городе: мы не должны жертвовать ими без необходимости.Фернандо дель Гиз, сложив руки на груди, растерянно оглядел монастырский зал и покачал головой с коротким смешком, ясно выражавшим: «А что я могу сделать?»— Хотел бы я видеть сейчас рожу короля-калифа!..Короткий приказ Аш — и двое из отряда Джонвилля выпроводили его за дверь. Фернандо не сопротивлялся. Аш снова обернулась к Фарис.— Зачем? — спросила она.Свет из широких окон трапезной ярко освещал лицо Фарис. Теперь Аш разглядела, как она осунулась: бледная, с покрасневшими веками. Левой рукой женщина нащупывала что-то у бедра. Зеркальное отражение жеста Аш: рука тянется к эфесу меча. Наконец она заговорила, тихо обращаясь к Аш на диалекте карфагенского, привычном для военных лагерей.— Не забывай, я дозволила провести охоту.— Что? — Флора шагнула к Аш, не сводя глаз с лица визиготки. — Я не разобрала.— Напоминает, что она позволила выезд на охоту. Что, если бы не она, здесь бы не было никакой герцогини.Она встретила взгляд Флориан и удостоверилась, что та разделяет ее мрачное веселье.— Это правда, — сказала Аш, — так оно и есть.Фарис проглотила комок в горле. Ее голос звучал напряженно:— Скажи это своей бургундке. Этим она обязана мне.— Этим? — переспросила Аш.Визиготка перешла на язык южной Бургундии. Она говорила неуверенно, с отчетливым акцентом: — Убежище. Право убежища. Я дала приказ. Я удержала своих офицеров, когда вы выезжали в лес.Ей было неловко в европейском платье, в рейтузах. Она то и дело бессознательно пыталась одернуть короткие полы камзола. За пять недель, прошедшие с тех пор, как Аш видела ее за столом в визиготском лагере, Фарис сильно похудела — а может, дело было в том, что не было на ней лат и не окружали ее солдаты, — но она казалась еще моложе, чем была.— С тех пор прошло больше месяца, — угрюмо сказала Аш. — За это время можно было добраться до Карфагена и уничтожить machina rei militaris. Вот это было бы стоящее дело.На лице Фарис мелькнул страх.— А ты бы отправилась в Карфаген? Ты бы хотела снова оказаться так близко от Диких Машин? — Ее глаза, опухшие и покрасневшие от долгого недосыпа, встретили глаза Аш, и у той хватило времени подумать: «Вот так и я сейчас выгляжу?» — прежде, чем Фарис добавила: — Я хотела бы это сделать. Но не могла. Не могла решиться подойти так близко к ним… — Она потерла висок. — Пока они здесь… они могли… использовать меня, против моей воли. Ты ведь тоже слышишь их.— Нет.— Я тебе не верю! — голос сорвался на крик.Аделиза заскулила громче.Фарис смолкла, протянула руку и чуткими пальцами погладила седую голову женщины. Виоланта пренебрежительно взглянула на нее, опустилась на колени и обняла старуху, силясь обхватить ручонками ее плечи.— Не бойся, — проговорила Фарис на языке карфагенских рабов, которого Аш почти не понимала. — Не бойся, Аделиза.Старая Аделиза легонько оттолкнула девочку, погладив по груди — нет, не по груди, сообразила Аш. Старуха погладила маленький движущийся комок под рубашкой, который, извиваясь, пробивался к вороту Виоланты.Аш смотрела, как пегая крыска лижет пальцы ее матери.Аделиза гладила зверька, приговаривая: — Бедненький, бедненький… Ничего. Тихо, тихо, не бойся…— Я говорила с моим отцом, Леофриком. — Рука Фарис все гладила седые волосы.— Он еще может говорить? — ядовито удивилась Аш.— Мы с ним пытались убедить калифа Гелимера, что каменный голем должен быть уничтожен. Он не согласился. Гелимер не верит ни единому слову моего отца. Он считает, что Дикие Машины — просто политическая интрига Дома Леофрика, и не намерен обращать на них внимания.— Черти траханые! — Брань Аш заглушила голоса Флоры и де Вира. — У тебя здесь два легиона, что мешало вам прикончить Гелимера, вернуться в Карфаген и превратить каменного голема в кучу щебня? Что?Ее гнев испарился при виде изумления на лице Фарис. «Она двадцать лет слышала каменного голема, сколько она себя помнит, он был ее советником в битвах, а вся ее жизнь была отдана королю-калифу — нет, ей и подумать невозможно вернуться домой во главе армии мятежников…»— Я понимаю, что мы преданы, — заговорила Фарис, — и что моих людей ждет смерть, победят ли они или проиграют. Я пыталась спасти их жизни. Сперва, отказавшись от штурма, предоставив осаду орудиям; потом, позволив жить герцогине Бургундии, стоящей на пути демонов юга. Ты бы сделала то же самое, сестра.— Нашла сестру! Ради Христа, да ведь мы едва знакомы!— Ты сестра мне. Мы обе — воины. — Пальцы Фарис замерли на волосах Аделизы. — Вспомни хотя бы о том, что это наша мать.Аш вскинула руки, обернулась к Флоре:— Сама с ней разговаривай!Она почувствовала взгляд Ансельма и заметила, что и Роберт, и Анжелотти, не замечая того, переводят взгляды с нее на Фарис и обратно. Джон де Вир шепнул что-то Баязету, и турок тоже повернулся к Фарис.Лекарь-герцогиня спросила:— Зачем вы явились в Дижон?— Просить убежища, — отвечала визиготка.— Почему именно теперь?Оливер де Ла Марш, а за ним и Джонвилль, шагнули вперед, словно заслоняя собой герцогиню. Джонвилль заговорил, не дав ответить Фарис:— Ваша милость, напрашивается предположение, что ее цель — проникнуть в город и убить вас. Здесь я согласен с нашей Девой, с Аш. Она не скажет ничего существенного. Прикажите казнить ее без промедления.Фарис, с первым проблеском горького юмора, так свойственного Аш, проговорила:— Амир-герцогиня, раз уж вы спрашиваете, признаюсь, что я здесь потому, что в этот самый час я должна быть арестована и казнена по приказу короля-калифа.— А! — удовлетворенно кивнула Аш.— Он назначил на мое место Санчо Лебриджу, — добавила Фарис.Аш вспомнила грубого туповатого кузена Астурио Лебриджу; этот человек способен только на то, чтобы неукоснительно повиноваться приказам короля-калифа.— Когда Лебриджу приступает к исполнению своих обязанностей?— Сейчас. Уже час как приступил. — Фарис пожала плечами. — Амир Гелимер ясно дал понять на переговорах, что считает меня негодной и безумной. После того, как это было сказано перед лицом союзников, мог ли он оставить меня у власти? Он уверен, что я участвую в заговоре Дома Леофриков, и рад случаю избавиться от меня.— Разумеется, — кивнула Аш.— Я знала, что через час буду казнена. И я покинула подкоп, немного обогнав остальных, созвала своих рабов, переоделась в эту трофейную одежду и приказала рабам препроводить «Аш» к воротам Дижона. И меня впустили.Рука Фарис потянулась к неровно остриженным волосам.— Амир Гелимер, — продолжала она, — приказал моему отцу убить и расчленить всех рабов моего рода: Аделизу, Виоланту, меня, вот этих, остальных. Я не думаю, что мой отец Леофрик отказался бы. В надежде убедить короля-калифа в реальности угрозы Диких Машин он не остановится ни перед чем. Он это сделает…Аш сама не могла этого уловить, но знала, что для всех, находящихся в светлой трапезной аббатства, визиготская женщина говорит ее голосом, голосом Аш, разве что акцент отличается. Она уставилась на лицо своей двойняшки, забыв обо всем — о войне, заложниках, Диких Машинах — в мгновенном признании близости.— Ты доверилась мне, — настойчиво говорила Фарис. — Доверилась настолько, что сказала о близкой смерти герцога Карла — тогда, в моем лагере, перед охотой. Тогда ты тоже считала, что меня надо убить, но между нами было доверие. Я мало надеюсь, что ты пощадишь меня теперь. Но с Гелимером надежды нет вовсе.Она вздохнула, тряхнув головой, словно водопад волос все еще ниспадал ей на плечи, повернулась к герцогине:— Это было глупо, — закончила Фарис. — Здесь тоже нет надежды. Ради вашей безопасности, я должна умереть.Флора, нахмурившись, прикусила кончик пальца.— Даже если бы Диких Машин не существовало, у Гелимера были бы веские причины желать моей смерти. Война далека от окончания. Он не представляет последствий своих поступков. Но это несущественно. Ваша смерть…— Моя смерть, — перебила Фарис, — положит конец влиянию Диких Машин на целое поколение, а может, и больше. Пока еще удастся вывести другую такую, как я… Пройдет немало времени, прежде чем новый калиф снова проникнется доверием к каменному голему.— Но это случится, — сказала Флора.Де Ла Марш выступил вперед, решительно заговорил:— Демуазель герцогиня, это дело наших детей и внуков. Между тем, подумайте: Бургундия должна выстоять сейчас! Мы должны выжить! Иначе придет день, когда некому будет встать на пути у демонов юга. Не будет герцога или герцогини, которые сумеют помешать им. Если Бургундия исчезнет с лица земли, свершится их черное чудо, и тогда даже вспомнить о нашей жизни и борьбе будет некому!Аш уставилась на обветренное лицо победителя множества турниров и капитана стражи. Бургундец кивнул.— Мне известна сила герцогов Бургундии, мадам капитан.Какое-то движение у дверей заставило Флору обернуться. Появился аббат в сопровождении горстки монахов Святого Стефана. Оливер де Ла Марш перехватил их, успокоительно покивал в ответ на приглушенные проклятия аббата. Монахи, находившиеся в трапезной, юркнули по углам.— Сколько времени? — резко спросила Флора.— Четверть часа с тех пор как я ушла со стены. — Аш скосила глаза на видневшееся за окном солнце. — Может и больше.Флора сцепила пальцы, поднесла их к губам, задумчиво поглядела на Фарис и вдруг резко опустила руки:— Если я сохраню вам жизнь, шесть сотен человек, стоящих сейчас в грязи под стеной, ждет смерть. Но если я выдам вас Гелимеру, война погубит тысячи.Аш заметила, как кивнули головами де Вир и де Ла Марш.Флора беспощадно продолжала:— Если я убью вас, Дикие Машины лишатся средства для сотворения своего чуда — но с войной это не покончит. Люди будут продолжать умирать. Война не зависит от вашей жизни или смерти, а войну мы проигрываем. С другой стороны, оставив вас в живых, мы получаем всю информацию, какой располагает командующий вражеской армией, а это дает нам значительное преимущество. Бургундия должна выстоять, или некому будет противостоять Диким Машинам, когда им в следующий раз удастся вывести дитя рода Гундобада. Аш, я правильно рассуждаю?В голосе лекаря-герцогини звучало ожесточение. Аш сочувственно усмехнулась.— Насколько я могу судить, ты не упустила ничего существенного.— И теперь я должна выбирать…— И я тоже.— Нет. На этот раз нет. — Флора окинула взглядом собравшихся. — Ты сама напомнила мне. Оленя убила я. Мне решать.— Только если я с тобой соглашусь. — Это вырвалось прежде, чем Аш успела прикусить язык. Она поморщилась, недовольная собой. «Так оно и есть, но сейчас не время об этом напоминать.Вот дерьмо».Чувствуя под ногами пропасть, Аш продолжала говорить при неодобрительном молчании окружающих: — Ты можешь сколько угодно рассуждать о том, что будет через двести лет. Но ты забываешь о сегодняшнем дне. Одна шальная стрела, один камень, пущенный из баллисты, один подосланный в город убийца — и «чудо» Диких Машин совершится сейчас. Мне все равно, сколько бы моя сестра… — Аш намеренно подчеркнула последнее слово, — сколько бы моя сестра ни рассказала о расположении визиготской армии и об их планах.Она смотрела только на Флору, не замечая ни шепота Ансельма, который озабоченно втолковывал что-то Анжелотти, ни бесстрастных турок, ни бургундцев, в их непревзойденных доспехах, даже после месяца осады поражавших великолепием.— Флориан, ради Христа, разве ты не понимаешь? Я не хочу раскола, но смешно даже думать о том, чтобы выдать ее Гелимеру. — Аш снова поморщилась. — А оставить ее в живых здесь слишком опасно для тебя.— Я не опасна, — тихо заговорила Фарис, и в ее голосе снова прозвучал знакомый горький юмор, — Я не угрожаю герцогине. Ты забыла, сестра: смерть герцогини Бургундии означает победу Диких Машин — и тогда я потеряю себя, стану просто… каналом, по которому потечет их сила… — Она с трудом подбирала слова. — Думаю, меня просто… сметет. Джунд Аш, я не меньше тебя хочу, чтобы герцогиня жила!Ее речь произвела впечатление на бургундцев: Аш видела по их лицам. Она и сама поежилась, вспоминая звучащие в сознании древние голоса — голоса, сметающие, уносящие, как листок по стремнине потока, затягивающие в водоворот…— Я и не утверждаю, что ты проникла сюда с намерением ее убить, — сухо проговорила Аш. — Милый Зеленый Христос на Древе, лучше бы ты сидела под Дижоном со всем своим войском!В ее голосе невольно прозвучали жалобные нотки. По комнате пробежал смешок.— Только что пробило половину, — напомнил Роберт Ансельм. Его голос успокаивал, несмотря на то что сам он оглядывался на дверь, словно каждую секунду ожидал появления гонца с недоброй вестью. — Надо решать.Флора снова сцепила перепачканные пальцы, сжала так, что побелели костяшки. — Мне не раз приходилось принимать трудные решения в отрядном госпитале.«Вот сейчас, пока она раздумывает…»Аш не подняла руку к рукояти меча, но на лице Анжелотти мелькнуло одобрительное понимание — он заметил движение — ноги чуть расставлены, тело в равновесии, когда Аш приняла так называемую «боевую стойку». Каждый наемник знал эту позицию. «Кроме Флориана», — поправилась Аш. Золотоволосая женщина по-прежнему задумчиво хмурилась.Между Фарис и мной слишком много людей де Ла Марша — одним движением не достать. Но я теперь их командир, так что…»Роберт Ансельм шагнул к ней. Аш не оглянулась, сосредоточенная на расположении каждого возможного противника.— Не думай ее обдурить, — пробурчал Роберт. — Если дойдет до дела, пойдут за ней, не за тобой.— Если убрать ее… — Имена привлекают внимание их владельцев: Аш не назвала «Фарис», — остальное уже не важно: дело сделано.Роберт умудрялся сохранять наружную невозмутимость, искоса посматривая на герцогиню и бургундских стражников, на визиготку в окружении рабов. Он проворчал:— Попробуй, убей ее — и получишь гражданскую войну.Аш обожгла взглядом широкоплечего воина, все еще красовавшегося в кирасе с чужого плеча. Он ответил спокойным немигающим взглядом.— Тогда док в жопе, — продолжал он, — а вместе с ней и вся Бургундия. Развяжи гражданскую войну в Дижоне — и с Бургундией покончено. Крысоголовые сделают из нас отбивную, девочка: спасибо и спокойной ночи. А через двадцать лет эти бляди вырастят себе нового монстра, и никто им не помешает.Это наконец выбило у нее из головы Фарис, и Аш наконец увидела то, что отказывалась видеть. Простая мысль: «Да, никого не останется, ни одного человека бургундской крови. Будет бойня, как в Антверпене и Оксоне. И это означает победу Диких Машин, когда бы они не сделали новую попытку, потому что остановить их будет некому». — Ox, сукин сын, — выдохнула Аш и потерла глаза. Мускулы блаженно расслабились. Аш оскалила зубы. «И чему это я так радуюсь?» Ответ пришел мгновенно: «Тому, что не мне пришлось решать».Аш стыдилась самой себя. Она коротко мотнула головой. Даже стыд не мог заглушить облегчения. Разум, не находивший бреши в рассуждении Ансельма, вопил: «Не тебе решать, Флориан, а спорить с ней нельзя, не то погубишь все…»— Заткнись, — буркнула Аш и пояснила оторопевшему Роберту:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85