Его могли увидеть только в одном шансе из ста, поскольку Джесмин-Коттедж был последним городским домом, или, если угодно, первым. Кроме того, уже темнело, и дороги находились в таком состоянии, что вряд ли кто-нибудь мог отважиться на загородную прогулку.
Он выполнил задуманное без помех. Никто не видел его ни выходящим, ни возвращающимся. Едва он исчез за углом, мисс Белсон остановилась около коттеджа и воззрилась на окна. Она вошла и, когда он вернулся и тихо прошел по коридору в кухню, предавалась мечтам в гостиной.
Их передвижения соответствовали друг другу с точностью тщательно отрепетированного французского фарса. Леди, в свою очередь, поднялась по лестнице в спальню.
А теперь Чарли Бэкстер из-за двери прислушивался в ожидании неизбежного вопля, судорожно обдумывая, что ему надо будет делать в этом случае.
Но тишина ничем не нарушалась, и к нему начало возвращаться чувство уверенности. Опять все прошло так гладко! Когда он сделал бессознательное движение вперед, женщина стояла спиной к стенному шкафу. Вместо того, чтобы оказать какое-то сопротивление, она хлопнулась назад, как кегля, он даже не успел до нее дотронуться.
Он еще немного подождал, а потом пошел в ванную, тщательно запер дверь и только после этого включил свет.
«Слава тебе, Господи,—думал он,— мне не пришлось ее ударить. Я не мог бы жестоко обойтись с женщиной».
Он с удовольствием напомнил себе, что практически не применял силы, а гардероб у него просторный, и падать в него ей должно было быть мягко из-за висевшей в нем одежды. Она наверняка ни ушиблась, ни поцарапалась. Конечно, она перепугалась, но это и к лучшему— от страха ей уже будет не до неудобства.
Решительно сжав в руке ножницы, он начал состригать бороду. В зеркале стал постепенно проявляться смутный образ гораздо более молодого лица, будто отраженного в подернутой рябью поверхности воды. От этого зрелища глаза его засветились, и он опять улыбнулся.
«Как я рад, что покормил птиц»,— подумал он.
В детстве старая няня учила его, что добрым людям во всем сопутствует удача. Сейчас он вспомнил ее слова и решил, что это маленькое доброе дело помогло ему выйти сухим из воды в недавнем происшествии.
Покрыв лицо мыльной пеной, он начал сбривать щетину. Это оказалось не только трудно, но и больно, особенно около губ, где кожа была оттянута усами и стала очень нежной. Он был так поглощен своим занятием, что едва расслышал приглушенный стук, раздавшийся где-то рядом. Поняв, наконец, откуда тот происходит, Чарли вскоре привык к нему.
— Ладно, с ней все нормально,— пробормотал он, успокаивая себя.
Мало-помалу к нему возвращалась молодость. Смыв мыло и посмотревшись в зеркало, он расчувствовался. Ведь он почти уже забыл линию своего рта и ямочку на подбородке.
И все же, несмотря на свое восхищение, он знал, что перед ним все тот же Чарли Бэкстер, который дома всегда подглядывал за хорошенькими девушками. Надев же очки, он впервые увидел Честера Бивербрука.
Чем больше он гляделся в зеркало, тем сильнее в нем разрасталось самодовольство, ибо он уже гордился присвоенным себе образом интеллектуала. Он решил, что вид у него исключительно умный — такой-то малый легче легкого сдаст любой экзамен.
Теперь он с новой уверенностью подумал о будущем. Ему предстояло очередное приключение. В его распоряжении было пятьдесят фунтов. Мечты одна за одной начали проноситься в его голове, но когда в них стали вторгаться мысли о других женщинах, он решительно их отбросил.
Он был женат на Вере и, во всяком случае, признавал неразрывность связывавших их уз — вне зависимости от его официального статуса.
«Никогда я плохо не обойдусь с женщиной,— постановил он.— Даже с моей женой».
Теперь он уже совершенно не обращал внимания на стук в спальне. Звуки заглушались запертыми дверями, а так как женщина не кричала, бояться ему было нечего. Но вот если ему придется затыкать ей рот, с его стороны потребуется насилие, а при одной мысли о грубом обращении он содрогался всем своим существом.
Женщины созданы для нежности. Кроме того, он смутно помнил ее лицо, бледное и морщинистое, как мягкая оберточная бумага. Он был уверен, что и тело у нее должно быть дряблым и податливым.
К счастью для его душевного спокойствия, стук прекратился. У мисс Белсон оставалось все меньше сил, а пальцы были уже в синяках и болели.
Придя в сознание, она обнаружила себя сложенной пополам на дне гардероба и судорожно хватающей ртом воздух: она чуть не задохнулась, уткнувшись лицом в одежду. С ужасом поняв, что оказалась взаперти, мисс Белсон буквально лишилась разума. Она стала
царапать дверь ногтями, колотить в нее кулаками и даже билась об нее головой. После того, как припадок иссяк, она попыталась восстановить в памяти, что произошло. Наконец, к ней пришло туманное воспоминание о жутком шоке, который был вызван сверхъестественным ужасом к чему-то.
Кажется, она видела Чарли Бэкстера... Но ведь он умер, да и при жизни он был нежен и обходителен, а этот человек сыграл с ней такую отвратительную шутку. Впрочем, как она попала в шкаф — уже не важно. Теперь главное — как из него выбраться.
Как это ни ужасно, но ее собственные усилия явно были абсолютно тщетны. Она облизала сухие губы и попыталась представить себе, что будет дальше. До обеда ее, скорее всего, не хватятся. Перед тем, как накрыть на стол, горничная всегда раскладывала на кроватях обеденные наряды своих хозяек, на этом ее обязанности заканчивались.
Они решат, что она вернулась из библиотеки и отдыхает в своей комнате. Несколько позже, когда обнаружится ее отсутствие, начнутся осторожные расспросы знакомых по телефону. Когда тревога ее сестры достигнет критической точки, она пошлет сигнал бедствия в полицию. Они подумают, что ее сшибла машина, и обыщут все улицы и переулки.
Но единственное место, в котором им и во сне не приснится ее искать — это запертый гардероб в Джес-мин-Коттедже.
Дойдя до этой мысли, мисс Белсон опять стала колотить в дверь. Она стучала, пока не сбила себе все пальцы. Пытаться кричать было бесполезно, потому что из-за простуды ее голосовые связки могли издать только хрипение.
Чарли тогда ее не слышал, так как пошел в другую комнату переодеваться. Был момент, когда он с неудовольствием подумал, что все-таки придется открыть гардероб, и решил--ладно, плевать на риск — остаться в своем старом костюме. Но затем он вспомнил, что Вера уже упаковала его чемодан и выложила его новый наряд.
Теперь, избавившись от бороды, он уже не испытывал такого отвращения к спортивной одежде. Он чувствовал, что она придает ему уверенности и развязности. Самодовольно улыбаясь, он застегнул куртку, а затем взглянул на часы.
Пора выходить. Он уже съел приготовленные Верой сэндвичи, и больше делать вроде было нечего. Однако что-то в глубине сознания все не давало ему покоя. Он знал: перед тем, как выйти из Джесмин-Коттеджа и запереть дверь, надо принять некоторые меры предосторожности.
Но, что бы он ни собирался еще сделать ради безопасности,— в тот момент это начисто вылетело у него из головы. Он сказал себе, что свет в ванной он выключил, газ в духовке— тоже, также как воду во всем доме. Животных в коттедже не было. Печка «Идеал» потушена.
Пожав плечами, он осторожно прокрался по коридору и тихо открыл парадную дверь. Наверху мисс Белсон услышала щелчок замка, а чуть погодя —скрип садовой калитки.
Кровь бросилась ей в голову, так как она снова живо вспомнила случайно услышанное в церкви. Кто-то сказал, что миссис Бэкстер собирается провести у сэра Хораса и леди Райт целую неделю. Она также слышала, что мистер Уильяме уже уехал. И прислуга в отпуске.
Семь дней Джесмин-Коттедж будет стоять пустым.
От этой мысли она опять обезумела и снова стала тщетно пытаться закричать и сломать дверь. Она попала в ловушку, как невеста в старинной легенде о Ветви Омелы — и приговорена к той же участи, что и девушка, спрятавшаяся в дубовом дупле *. По возвращении миссис Бэкстер откроет шкаф и увидит самое жуткое зрелище в своей жизни.
Мисс Белсон начала ощущать первые симптомы удушья. Она словно пожирала воздух, хватая его сухим ртом. Ее лоб и ладони были влажными от пота, сердце билось слабо, голову стискивали стальные обручи. Она услышала странное сипение и прерывистое биение, похожее на перестук дятла, но даже не поняла, что сама была источником этих звуков.
* В средневековой легенде о Ветви Омелы юная невеста во время свадьбы, играя, прячется в дупле старого дуба, но края дупла сходятся, навеки заточая девушку внутри волшебного дерева. Спустя некоторое время на месте дупла вырастает ветвь омелы, олицетворяя собой загубленную юную душу
Внезапно до нее долетел какой-то иной шум — несомненно, это был скрип садовой калитки. Вскоре тихо открылась и закрылась входная дверь. Кто-то вошел в Джесмин-Коттедж.
Перед мисс Белсон блеснул лучик новой надежды. Ее хватились дома и напали на ее след, который привел сюда. Дом обыщут, комнату за комнатой. Ей надо только подождать, пока они окажутся поближе, и сохранить силы для последней неистовой атаки на стенки гардероба.
Едва подумав это, она уронила голову на грудь и опять потеряла сознание.
Внизу, на кухне, Чарли взял домашний блокнот и стал писать послание Вере.
— Слава Богу, я вовремя вспомнил,— прошептал он.
Он успел пройти по Йоркской дороге всего несколько ярдов и миновать последний фонарь, когда вдруг вспомнил, что он хотел сделать.
С риском нарушить установленное расписание действий, он тут же повернул обратно. Много лет назад, в детстве, старшая сестра Эмили прочла ему лекцию о том, что недомыслие бывает причиной самой крайней жестокости. Теперь урок принес плоды — убедив его в том, что невинный не должен страдать от его забывчивости.
Он положил записку на стол.
«Не забывай кормить птиц!»
Чуть позже мисс Белсон с трудом пришла в себя и прислушалась, не донесутся ли до нее шаги и голоса.
Но дом был безмолвен. Ни света, ни надежды, ни единого огонька в бездонном мраке.
Что ей пришлось пережить после этого, уже не узнал никто.
Глава XIII
Вперед, Честер, вперед!
Сознание добродетельности своего поступка согревало Чарли Бэкстера, когда он окунулся во тьму Йоркской дороги. И только после того, как ботинки его насквозь промокли в снежной каше, эйфория начала улетучиваться, и он стал беспокоиться, не случилось ли чего с машиной Пагги Уильямса.
Чиркнув спичкой, чтобы посмотреть на часы, он увидел, что уже восьмой час. По их расписанию, Пагги должен был выехать от Грейпса в шесть сорок пять. Так как Чарли пришлось один раз вернуться, он полагал, что, выйдя, сразу будет подобран.
До сих пор машин на Йоркской дороге почти не было. Грузовик и скоростная легковушка по очереди обдали его грязью, видимо, в качестве признания стойкости одинокого пешехода. Больше на дороге не появлялось никаких признаков жизни, тишина также ничем не нарушалась, не считая звука падавших с придорожных кустов капель.
Он остановился, чтобы подождать машину на одном месте, но от этого ноги у него так окоченели, что пришлось ковылять дальше. У дороги не было и намека на пешеходную тропинку, поэтому он то и дело проваливался в глубокие лужи, скопившиеся на поворотах. Постоянно поскальзываясь, взмокнув от пота, он почувствовал, что к тому же и не здоров, и это было не удивительно, учитывая, какие тяготы ему пришлось перетерпеть за последние дни.
Он уныло подумал, что опять — в который раз—на него ложится самое неприятное в их затее. Себе Пагги отвел роль легкую и необременительную. Он едет сытый, в тепле и сухой обуви, а Чарли не только измучился и голоден, но и все больше волнуется.
Дойдя до первого мильного столба, он остановился, чтобы оглядеться, но фар в темноте видно не было. Теперь уже Пагги опаздывал сверх всякой меры. Делая предположения о причине задержки, Чарли перебрал несколько возможностей, но ни одна его не убедила и не успокоила. В лучшем случае, у старой развалины просто отказал двигатель. Но скорее всего, Пагги напился. И либо вообще не выехал, либо, торопясь, куда-нибудь врезался.
Была еще одна возможность, при мысли о которой у него под носом проступил пот. Пагги и Вера сговорились улизнуть от него. Наверное, шепчась по углам, они обсуждали, как пошлют его, будто дурачка, куда глаза глядят по Йоркской дороге.
Ведь он был целиком в их власти — неспособный ни наступать, ни защищаться. Если он пойдет на Стар-минстерский вокзал, то рискует быть узнанным. С другой стороны, достигнуть Йорка пешком — немыслимо, а ловить попутную машину он боялся вдруг окажется из местных.
Чарли Бэкстер мертв. И похоронен несколько часов назад. И должен оставаться в земле, иначе тюрьма.
Чарли уже проклинал предавших его сообщников, когда услышал вдалеке знакомое дребезжание. Вскоре показался свет фар, а затем помятый серый бьюик щедро облил его слякотью.
— Прыгай! — прокричал Пагги.
Чарли с трудом запихнул окоченевшее тело в машину, чувствуя слишком большое облегчение, чтобы возмущаться.
— Я уж думал, ты никогда не покажешься,— сказал он, откидываясь на сиденье и умиротворенно глядя на бежавшую перед ними серо-белую шершавую поверхность дороги.
— Малость опоздал? — спросил Пагги.— Я хотел, чтобы ты отошел подальше. Я думал, если подберу тебя у города, вдруг еще увидит кто-нибудь. Но, ей-Богу, ты так классно выглядишь, что я и сам-то тебя не сразу узнал.
Чарли растаял, услышав в голосе Пагги ноту восхищения.
— Как прошли мои похороны? — спросил он.
— Отлично. Мы прекрасно справились без гебя.
— Много было людей?
— Полная церковь. Поп стихи про тебя читал.
— Какие?
— Забыл. Что-то там про то, как тебя затирали. Но общий смысл лестный... Ты чего дрожишь?
— Замерз,— простучал зубами Чарли.— Я все шел и шел и думал, может, ты и вовсе решил не ехать.
— Что? Ты мог подумать, что я такая сволочь? М-да... Ты сам бы поступил так с другом?
Негодование Пагги казалось таким искренним, что Чарли устыдился.
— Ну, я немного опоздал,— продолжал Пагги,— потому что со всеми попрощаться у Грейпса заняло чертовски много времени. Скажи мне спасибо, я зашел во все твои любимые кабаки. Они гак огорчались, что я уезжаю. Им же это все равно что видеть, как денежки сами уплывают из кассы. И все желали выставить мне по стопке, зная, как я переживаю из-за бедного маленького Чарли Бэкстера... Моего друга. Я любил Малы-
ша. Хорошо, если я хоть вполовину так же буду любить мистера Честера Бивербрука, эсквайра.
— Разве у тебя будет возможность его любить? — удивился Чарли.— Мы ведь, кажется, расстанемся в Йорке?
— Возрадуйся, ибо ты еще не раз меня увидишь. Я обещал Вере не исчезать из ее молодой жизни.
Чарли поджал губы и слегка улыбнулся, глядя на ускользающую в свете фа]э ленту дороги.
— Когда мы будем в Иорке? — спросил он.
— Да, поздновато, чтобы тебе отправляться дальше. По-моему, Чарли, Вера зря тебе велела ехать ночным поездом. Ты с таким же успехом можешь переночевать в Йорке и отбыть с комфортом завтра утром.
Тон доброго дядюшки, которым говорил Пагги, разозлил Чарли.
— Я и сам собирался так поступить,—тихо сказал он. Пагги повернулся и посмотрел на гладковыбритое
лицо, выглядевшее теперь таким чужим.
— Это, наверное, из-за очков,— пробормотал он.
У него было неприятное чувство, что он везет совершенно незнакомого человека. Постоянное молчание Чарли было так ему несвойственно, что Пагги в конце концов до невозможности захотелось услышать его голос.
— А у тебя как все прошло?—спросил он.
— Все в порядке, спасибо.
Чарли, естественно, не стал рассказывать об инциденте с проникшей в Джесмин-Коттедж женщиной. Впрочем, с каждой уносящейся назад милей воспоминание о ней казалось все более нереальным. Старминстер уходил все дальше и дальше. Он никогда уже не увидит ни этого города, ни его жителей.
Его ум был неспособен одновременно удерживать в себе более одной мысли.
В данный момент он намеревался заявить себя насчет отношений Пагги и Веры.
— Я пошлю тебе «Геральд» с заметкой о твоих похоронах,— предложил Пагги.
— Спасибо, не беспокойся. Газету я и сам могу купить.
— Да не будь ты таким идиотом. Нельзя делать ни малейшего шага, по которому тебя можно было бы связать со Старминстером. Ты никогда не слышал об этом месте, черт его подери. Понял?
— Да, я хотел бы забыть его,— голос Чарли задрожал от негодования.— Целых два года маскарада. Два года подстраивался под этих деревенщин. Которые вместо «Пост» читают «Мейл». С этой шутовской бородой выглядел, как французский актеришка. Но что мне стоит поперек горла — так это гнусное унижение в самом конце.
Пагги оторопел от этого взрыва.
— Не понимаю, о чем ты так переживаешь,— сказал он.
— Не понимаешь? Хорошо, сейчас поймешь. Я долго сдерживался, просто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22