А что, если поблизости есть группы «Коалиции» и это одна из них? – Лейни вспомнила жуткий сайт в Интернете об общине, где умерли все до последнего. – Если этот парень был из «Коалиции» и подхватил гадость, которую они состряпали – не важно, каким образом, – он мог создать для них проблему. И допустим, они попытались устранить его. Рядом с телом лежало каноэ; зачем больному человеку зимой плыть по реке на каноэ кроме как с целью сбежать?
– Может, вы и правы, – задумчиво произнес Брюс. – Некоторые группы «Коалиции» в течение многих лет приносили своих членов в жертву во имя достижения высшей цели. Возможно, этот человек был заражен в порядке эксперимента – чтобы на его примере проследить, как будет развиваться болезнь. Возможно даже, он знал об этом, был вроде террориста-смертника. И не исключено, что в какой-то момент он передумал.
– Может, это было то, что называют подтасованным несчастным случаем. Помните Рестона?
– Кто не помнит? – сказал Брюс. – Они переписали процедурный журнал после того, как заболели обезьяны. – Он помолчал. – Я лично знал одного члена «Коалиции», в Лондоне.
Во взгляде Лейни вспыхнуло подозрение.
– А я-то удивляюсь, откуда у вас вся эта информация о них. Ничего ведь не было опубликовано.
– Я понятия не имел, что он в это замешан. Он сам рассказал мне, незадолго до того, как умер. От чего-то, кстати, что он, по иронии судьбы, подцепил в процессе как раз подтасованного несчастного случая. – Брюс невесело усмехнулся. – Не знаю, почему рассказываю вам все это. До сих пор я никому не рассказывал, даже человеку, с которым был… очень близок. – Он помолчал. – Этот парень пытался завербовать меня, но я сказал «нет».
– Надо полагать.
– Я был в полной растерянности, когда это произошло. В те времена я смотрел на него снизу вверх.
– Мне хотелось бы сказать «как жаль!» по поводу его смерти, – заметила Лейни, – но, выражаясь высоким стилем, в данном случае восторжествовала справедливость.
– Да. И нет. Это грустно.
На мгновение он, казалось, погрузился в печальные воспоминания, но потом взял себя в руки.
– А теперь вы расскажите мне, каким образом узнали о «Коалиции».
«О черт!» – пронеслось у нее в голове. Но сделка есть сделка.
– Я была биокопом. В «Команде А».
Брюс сложил на груди руки.
– Бог мой!
Его заинтересованность не вызывала сомнений, но история была слишком длинная, чтобы рассказывать ее сейчас, со всеми внезапно навалившимися на них проблемами.
– Об этом можно поговорить и позже, сейчас это вряд ли уместно, – заметила Лейни. – Давайте сосредоточимся на насущных делах. Вроде этой заразы, которую, по-вашему, они могли «состряпать».
– Жуткая штука. Мы подозреваем, что в отношении ее «дельты» тоже попадают в группу риска. Значит, среди вас тоже есть «дубль-дельты», – добавил Брюс, заметив, что Лейни непроизвольно вздрогнула.
Мысли вихрем закружились у нее в голове, но инстинкт полицейского снова возобладал и быстро выделил главное: здесь можно многое узнать, а этот незнакомец – хороший человек и заслуживает доверия.
– Двое, – ответила она. – Одна из них я.
– Ладно, давайте подойдем к этому делу так – мир сейчас в большой степени зависит от вас, как и от всех остальных «дельт». На данном отрезке времени «Коалиция» уязвима. Когда все начало распадаться на части, их это тоже затронуло. Теперь это совсем не та группа, с которой все начиналось. О, глубинная философия та же – смести с лица земли всех неверных, – но сейчас все инициаторы умерли. Только не обманывайтесь – силенок у них еще хватает, и, несмотря на то что вы обнаружили, спорю, сами они научились избегать заражения. Они прибрали к рукам все отколовшиеся, оказавшиеся на периферии группы – других безумцев, также убежденных, что Бог на их стороне. Им пришлось сделать это, поскольку их численность падала. Повсюду есть сумасшедшие, размахивающие топорами и только и ждущие своей очереди, чтобы это колесо их перемололо. Сейчас приближается время решающего поединка. Похоже, они скрестили двух убийц – чуму и стафилококк. И этой новой модели не важно, есть или нет рецепторы, к которым можно прицепиться, – она полностью игнорирует их. В результате болезнь развивается медленнее, но, достигнув пика, выглядит и ведет себя как чума. Вот почему «дубль-дельты» не имеют к ней иммунитета – этот организм, в отличие от бактерии стафилококка, не использует для внедрения такие места специфической абсорбции, как рецепторы. А развивается он гораздо медленнее потому, что, если можно так выразиться, всю работу выполняет сам.
– Мы нашли образчик несколько месяцев назад, вроде того, как это произошло с вами. Я считаю, они уже некоторое время проводят полевые испытания – таким образом, скорее всего, бактерия и была занесена туда, где ваши друзья нашли ее. Мы ее не искали; это произошло чисто случайно. – Он повесил голову. – При этом мы потеряли одного из своих людей; в противном случае мы даже не подозревали бы, что эта дрянь существует. Как утверждает ваша подруга, она очень похожа на чуму.
– Он что, преследовал кого-то из них?
– Она. И нет. Она заразилась, просто выйдя наружу. С тех пор мы стараемся делать это только в случае крайней необходимости. Сегодня, к примеру, мы поступили так единственно из желания незаметно проследить за прибытием «дельт». А вас схватили, поскольку, казалось, вы делаете то же самое, и мы не понимали зачем. Мы считали своей обязанностью защитить их и понятия не имели, что у вас на уме.
– Но если вы редко выходите наружу, откуда у вас вся эта информация? Вряд ли вы сумели извлечь ее из болезни одного-единственного человека.
– К нам поступают дистанционные показания.
Лейни это показалось совершенной бессмыслицей.
– Что, рассылаете крошечных роботов или что-то в этом роде? – не без ехидства спросила она.
Брюс грустно усмехнулся.
– Если бы. С ними легче договориться. Но да, мы рассылаем шпионов, в некотором роде… Мы используем орлов.
– Что?
– Орлов. – Брюс увидел на лице Лейни ошеломленное выражение. – Пошли, я вам покажу.
Он достал ключ и отомкнул наручники, которыми она была прикована к креслу.
– Я рассчитываю, что вы будете вести себя хорошо. И не стройте никаких иллюзий – пока вы останетесь здесь, с нами.
– Послушайте, – сказала Лейни, – я же вам не враг. Можно мне, по крайней мере, отправить сообщение своим людям? Чтобы они знали, что я в безопасности.
Он устремил на нее долгий взгляд.
– Может быть, попозже.
Как только они вышли за дверь, за их спинами пристроились два молодых человека, которые сопровождали их на всем пути через лабиринт тоннелей. Они проходили мимо лабораторий, классных комнат и ответвлений коридоров, которые когда-то, по мнению Лейни, вели в спальни; все это выглядело смутно знакомым. Наконец, спустя примерно пять минут, они остановились перед металлической дверью. Заглянув через стеклянное окошко, Лейни увидела несколько десятков клеток. Изнутри доносились пронзительные крики, приглушенные стеклом и толстой дверью.
– Добро пожаловать в наше гнездовье.
Брюс толкнул дверь, и она открылась внутрь. Крики заметно усилились. Приложив к ушам ладони и сморщив нос из-за неприятного запаха, Лейни вслед за Брюсом подошла к первой клетке.
– Этой маленькой леди примерно полгода. – Он кивнул на величественную молодую птицу с блестящим оперением и острым, горделивым клювом.
– Она великолепна. Но я все равно пока не понимаю. Вы что, натаскиваете их?
– Пытаемся, но без особого успеха. Они руководствуются почти исключительно инстинктом, и нам приходится учитывать это. – Брюс подошел к следующей клетке и обратил внимание Лейни на лапу орла. – Когда они вырастают, мы прикрепляем к ним вот эти штуки.
Прямо над лапой она увидела маленькую металлическую коробочку и от удивления открыла рот.
Брюс привел Лейни в небольшой кафетерий. Находившиеся там люди, в основном молодые, тут же с интересом уставились на нее.
– Обслужите себя сами, – сказал Брюс. – Тут всем хватит.
Накладывая на тарелку еду, Лейни испытала чувство благоговения при виде спелых красных помидоров и других овощей.
– Откуда у вас все это?
– Зимой из теплиц, а летом с огородов во внутренних дворах. Кроме того, у нас есть вода, энергия и канализация.
– И много у вас тут народу?
Брюс широко улыбнулся, при этом уродливые изъяны пострадавшей половины его лица стали заметнее.
– Мы выращиваем не только орлов.
Итак, на территории университета обитает община, полностью обеспечивающая сама себя всем необходимым, – совершенно сногсшибательная идея для женщины, живущей в условиях, сходных с теми, в которых жили первопроходцы.
– Как вам удается держать свое существование в тайне?
– Очень строгая секретность. Никто не входит сюда и не выходит наружу, пока мы полностью не уверены в нем.
– Во мне вы не можете быть уверены, – заметила Лейни.
– Пока нет. – Брюс посмотрел ей в глаза. – И вы останетесь здесь, пока этого не произойдет.
Услышав это, она замолчала и полностью сосредоточилась на содержимом своей тарелки; Брюс тоже не произносил ни слова, пока они не покончили с едой.
– Итак, – заговорил он, – я был первым. Вы уже много знаете о нас, а мы о вас почти ничего. Теперь, когда вы прогулялись, поели и попробовали наш лимонад, расскажите о себе.
Лейни задумалась, откинувшись в кресле.
– Чуть погодя, сначала я должна сообщить вам еще кое-что. – Она снова замолчала. – Мы взяли образец ткани тела, на которое наткнулись. – На лице Брюса возникло выражение беспокойства, и она быстро добавила: – Женщина, которая была со мной, привыкла иметь дело с инфицированными материалами. Она знает, как избежать заражения.
Брюс поднялся и принялся расхаживать по комнате, напряженно размышляя. Наконец он снова посмотрел на Лейни.
– Что она, по-вашему, сделала, когда вы не вернулись обратно?
– Точно не знаю, но окажись я на ее месте, убралась бы отсюда к черту.
* * *
«Домой, домой!» – словно мантра, снова и снова всплывало в сознании Джейни. Всего ей предстояло покрыть по меньшей мере сорок пять миль. Из них позади сейчас осталось около двадцати, с такой скоростью она удирала из Вустера, хотя местность была очень холмистой и трудной для передвижения.
Лошадь не так давно повредила лодыжку; заставляя ее взбираться на один холм за другим, Джейни удивлялась самой себе. Почему вместо Конфетки она не взяла коня Лейни? Привычка, ничего больше. Привычки, как плохие новости, дают о себе знать в самый неподходящий момент.
День уже угасал, когда Джейни остановилась на берегу реки, пересекающей дорогу, по которой она скакала. Она слезла с Конфетки и подвела ее к воде, чтобы лошадь могла напиться. Вода была холодная, чистая, соблазнительная, а Джейни уже час назад допила кипяченую воду, остававшуюся в ее фляжке. Чувствуя, как от долгой езды горят бедра, она присела у кромки воды, глядя на свое подернутое рябью отражение. Несмотря на искажения, следы усталости на лице были отчетливо видны.
«Чего тут только нет! Криптоспоридия, лямблии…»
– Прекрати! – вслух одернула она себя.
Конфетка повернула крупную голову в сторону Джейни и негромко заржала.
– Это я не тебе.
Она сложила руки чашечкой, зачерпнула воду, поднесла ее ко рту и пила до тех пор, пока не почувствовала, что больше уже не влезет.
* * *
Под покровом темноты Лейни отвела их туда, где они с Джейни оставили коней. И даже уже почти убедив себя, что находится в руках хороших людей, она втайне испытала удовольствие, когда они обнаружили там лишь ее коня и никаких признаков Джейни или Конфетки.
– Похоже, ваша подруга сделала то, что вы от нее и ждали, – заметил Брюс.
«Сейчас, – подумала Лейни, – Джейни уже далеко отсюда, надеюсь, в безопасности, на пути к… Оринджу или своему дому?»
Она подняла ногу, словно собираясь сесть на коня, но Брюс схватил ее за руку.
– Просто отведите его.
Их сопровождали несколько молодых людей – видимо, чтобы исключить какие-либо глупости с ее стороны. Они тут же придвинулись ближе.
– Я не собираюсь удирать.
Брюс улыбнулся.
– У меня и в мыслях этого не было. Просто конь без всадника издает меньше шума.
Что же, разумно.
– Хорошо. Простите.
Вернулись они другим путем, гораздо более коротким, и направились в сторону гаража в задней части университетских зданий. Один из сопровождающих взял коня за поводья и увел его.
– Теперь нужно вас устроить, – сказал Брюс. – Вы, скорее всего, какое-то время пробудете с нами.
Он привел ее в спальню, обставленную в точности так, как она и ожидала.
– У вас есть своя ванная. – Он кивнул на дверь. – Вы наверняка захотите принять душ. Полотенца чистые. Утром вас разбудят, и мы еще побеседуем. – Он зашагал к двери. – Ну, доброй ночи. Желаю спокойного сна.
– Постойте! – окликнула его Лейни. – Еще кое-что.
Он повернулся; зрелище его изуродованного лица снова потрясло ее.
– Почему именно орлы? Раз они не поддаются обучению…
Он остановился, держа руку на дверной ручке.
– Да, орлов нельзя натаскать так, чтобы они влетели в гущу самолетов и спровоцировали катастрофу. Но зато они едят грызунов. Коробочки, привязанные к их лапам, фиксируют наличие бактерий, когда орлы поедают свою добычу.
– Орлы едят зараженных грызунов, но сами не заболевают?
– Нет. У них другой иммунный механизм. Большинство птиц подвержены инфекциям, носителями которых являются. Не считая птичьего гриппа, конечно. Когда они возвращаются, мы принимаем все доступные меры предосторожности.
– Но как вы получаете данные? Коробочки посылают какой-то сигнал?
– Только сигнал о своем местоположении. Чтобы узнать, произошло ли заражение, нужно исследовать содержимое. Что мы и делаем, когда орлы возвращаются.
– Они возвращаются сюда, словно почтовые голуби? – недоуменно спросила Лейни.
Он покачал головой.
– Они возвращаются сюда, потому знают – здесь легко получить еду и здесь есть самцы. Мы отпускаем только самок. Орлы ничем не отличаются от птиц других видов – выбирают самый короткий способ генетической непрерывности. На воле не хватает диких самцов, чтобы обслужить всех самок, которых мы отпускаем. Пройдет еще пара лет, и молодые самцы, сейчас вылупившиеся из яиц на воле, повзрослеют и сами смогут спариваться, но пока самки возвращаются сюда. По крайней мере, большинство из них.
Перед мысленным взором Лейни возник обезглавленный орел, лежащий на земле рядом с Томом.
– Мне необходимо отправить e-mail, – сказала она. – Срочно.
* * *
Молясь о том, чтобы уцелеть, Джейни поняла, как люди становятся религиозными. Она готова была упасть на колени и поклоняться любому, кто проведет ее через эту ужасающую ночь. Она находилась где-то у Девятого шоссе, в разрушенном сарае, откуда хорошо просматривалась дорога, что позволяло быстро сбежать в случае необходимости. Ей отчаянно хотелось продолжить путь, но сил больше не осталось.
Она лежала на одеяле, расстеленном на жестком полу, прикрывшись тем, что попало под руку; все тело задеревенело и жутко болело. В сарае обнаружилось несколько кип соломы, но Джейни не решилась ворошить их в темноте, поскольку на поверхности они были влажные. Только Бог, которому она готова была начать поклоняться, знал, что может прятаться в старой, прогнившей соломе.
Мышь прошмыгнула в нескольких дюймах от ее головы; в полной тишине был прекрасно слышен шорох маленьких лапок.
– Убирайся… – прошептала Джейни.
Интересно, как скоро она начнет разговаривать сама с собой?
* * *
Было уже далеко за полночь, когда Лейни закончила рассказывать Брюсу, Фредо и другим помощникам Брюса о двух маленьких общинах.
– Мне очень жаль, что я убила эту птицу, но она напала на Тома, а он спустился лишь до середины столба. Ничего другого просто в голову не пришло.
Птица, казалось, мало заинтересовала Брюса.
– Этот Том… чей, вы говорите, муж? – спросил он.
– Джейни. Столб упал на него. Он потерял ногу.
Брюс откинулся в кресле.
– Это было ужасно, – продолжала Лейни. – И все произошло на глазах у их сына.
– Их сына…
Лейни удивилась, почему он так сфокусировался на одной детали, но тут же выкинула это из головы, продолжая добиваться разрешения отправить электронную почту.
– У них есть образцы новой бактерии, которые они нашли неподалеку от своего лагеря. Весьма вероятно, той самой, которую распространяет «Коалиция». Я должна предостеречь их насчет нее.
Брюс мгновенно вернулся к происходящему.
– Это невозможно. «Коалиция» может перехватить ваше сообщение и понять, что мы раскусили их. Нельзя идти на такой риск.
– Может, я сумею выразиться иносказательно.
– Как?
Она начала мысленно перебирать варианты.
– Они называют собранные ими образцы «следами Сэма». Можно использовать это слово. Они догадаются, о чем речь, а больше никто.
– Нет, – отрезал Брюс. – Слишком очевидно.
– Пожалуйста, – умоляюще сказала Лейни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
– Может, вы и правы, – задумчиво произнес Брюс. – Некоторые группы «Коалиции» в течение многих лет приносили своих членов в жертву во имя достижения высшей цели. Возможно, этот человек был заражен в порядке эксперимента – чтобы на его примере проследить, как будет развиваться болезнь. Возможно даже, он знал об этом, был вроде террориста-смертника. И не исключено, что в какой-то момент он передумал.
– Может, это было то, что называют подтасованным несчастным случаем. Помните Рестона?
– Кто не помнит? – сказал Брюс. – Они переписали процедурный журнал после того, как заболели обезьяны. – Он помолчал. – Я лично знал одного члена «Коалиции», в Лондоне.
Во взгляде Лейни вспыхнуло подозрение.
– А я-то удивляюсь, откуда у вас вся эта информация о них. Ничего ведь не было опубликовано.
– Я понятия не имел, что он в это замешан. Он сам рассказал мне, незадолго до того, как умер. От чего-то, кстати, что он, по иронии судьбы, подцепил в процессе как раз подтасованного несчастного случая. – Брюс невесело усмехнулся. – Не знаю, почему рассказываю вам все это. До сих пор я никому не рассказывал, даже человеку, с которым был… очень близок. – Он помолчал. – Этот парень пытался завербовать меня, но я сказал «нет».
– Надо полагать.
– Я был в полной растерянности, когда это произошло. В те времена я смотрел на него снизу вверх.
– Мне хотелось бы сказать «как жаль!» по поводу его смерти, – заметила Лейни, – но, выражаясь высоким стилем, в данном случае восторжествовала справедливость.
– Да. И нет. Это грустно.
На мгновение он, казалось, погрузился в печальные воспоминания, но потом взял себя в руки.
– А теперь вы расскажите мне, каким образом узнали о «Коалиции».
«О черт!» – пронеслось у нее в голове. Но сделка есть сделка.
– Я была биокопом. В «Команде А».
Брюс сложил на груди руки.
– Бог мой!
Его заинтересованность не вызывала сомнений, но история была слишком длинная, чтобы рассказывать ее сейчас, со всеми внезапно навалившимися на них проблемами.
– Об этом можно поговорить и позже, сейчас это вряд ли уместно, – заметила Лейни. – Давайте сосредоточимся на насущных делах. Вроде этой заразы, которую, по-вашему, они могли «состряпать».
– Жуткая штука. Мы подозреваем, что в отношении ее «дельты» тоже попадают в группу риска. Значит, среди вас тоже есть «дубль-дельты», – добавил Брюс, заметив, что Лейни непроизвольно вздрогнула.
Мысли вихрем закружились у нее в голове, но инстинкт полицейского снова возобладал и быстро выделил главное: здесь можно многое узнать, а этот незнакомец – хороший человек и заслуживает доверия.
– Двое, – ответила она. – Одна из них я.
– Ладно, давайте подойдем к этому делу так – мир сейчас в большой степени зависит от вас, как и от всех остальных «дельт». На данном отрезке времени «Коалиция» уязвима. Когда все начало распадаться на части, их это тоже затронуло. Теперь это совсем не та группа, с которой все начиналось. О, глубинная философия та же – смести с лица земли всех неверных, – но сейчас все инициаторы умерли. Только не обманывайтесь – силенок у них еще хватает, и, несмотря на то что вы обнаружили, спорю, сами они научились избегать заражения. Они прибрали к рукам все отколовшиеся, оказавшиеся на периферии группы – других безумцев, также убежденных, что Бог на их стороне. Им пришлось сделать это, поскольку их численность падала. Повсюду есть сумасшедшие, размахивающие топорами и только и ждущие своей очереди, чтобы это колесо их перемололо. Сейчас приближается время решающего поединка. Похоже, они скрестили двух убийц – чуму и стафилококк. И этой новой модели не важно, есть или нет рецепторы, к которым можно прицепиться, – она полностью игнорирует их. В результате болезнь развивается медленнее, но, достигнув пика, выглядит и ведет себя как чума. Вот почему «дубль-дельты» не имеют к ней иммунитета – этот организм, в отличие от бактерии стафилококка, не использует для внедрения такие места специфической абсорбции, как рецепторы. А развивается он гораздо медленнее потому, что, если можно так выразиться, всю работу выполняет сам.
– Мы нашли образчик несколько месяцев назад, вроде того, как это произошло с вами. Я считаю, они уже некоторое время проводят полевые испытания – таким образом, скорее всего, бактерия и была занесена туда, где ваши друзья нашли ее. Мы ее не искали; это произошло чисто случайно. – Он повесил голову. – При этом мы потеряли одного из своих людей; в противном случае мы даже не подозревали бы, что эта дрянь существует. Как утверждает ваша подруга, она очень похожа на чуму.
– Он что, преследовал кого-то из них?
– Она. И нет. Она заразилась, просто выйдя наружу. С тех пор мы стараемся делать это только в случае крайней необходимости. Сегодня, к примеру, мы поступили так единственно из желания незаметно проследить за прибытием «дельт». А вас схватили, поскольку, казалось, вы делаете то же самое, и мы не понимали зачем. Мы считали своей обязанностью защитить их и понятия не имели, что у вас на уме.
– Но если вы редко выходите наружу, откуда у вас вся эта информация? Вряд ли вы сумели извлечь ее из болезни одного-единственного человека.
– К нам поступают дистанционные показания.
Лейни это показалось совершенной бессмыслицей.
– Что, рассылаете крошечных роботов или что-то в этом роде? – не без ехидства спросила она.
Брюс грустно усмехнулся.
– Если бы. С ними легче договориться. Но да, мы рассылаем шпионов, в некотором роде… Мы используем орлов.
– Что?
– Орлов. – Брюс увидел на лице Лейни ошеломленное выражение. – Пошли, я вам покажу.
Он достал ключ и отомкнул наручники, которыми она была прикована к креслу.
– Я рассчитываю, что вы будете вести себя хорошо. И не стройте никаких иллюзий – пока вы останетесь здесь, с нами.
– Послушайте, – сказала Лейни, – я же вам не враг. Можно мне, по крайней мере, отправить сообщение своим людям? Чтобы они знали, что я в безопасности.
Он устремил на нее долгий взгляд.
– Может быть, попозже.
Как только они вышли за дверь, за их спинами пристроились два молодых человека, которые сопровождали их на всем пути через лабиринт тоннелей. Они проходили мимо лабораторий, классных комнат и ответвлений коридоров, которые когда-то, по мнению Лейни, вели в спальни; все это выглядело смутно знакомым. Наконец, спустя примерно пять минут, они остановились перед металлической дверью. Заглянув через стеклянное окошко, Лейни увидела несколько десятков клеток. Изнутри доносились пронзительные крики, приглушенные стеклом и толстой дверью.
– Добро пожаловать в наше гнездовье.
Брюс толкнул дверь, и она открылась внутрь. Крики заметно усилились. Приложив к ушам ладони и сморщив нос из-за неприятного запаха, Лейни вслед за Брюсом подошла к первой клетке.
– Этой маленькой леди примерно полгода. – Он кивнул на величественную молодую птицу с блестящим оперением и острым, горделивым клювом.
– Она великолепна. Но я все равно пока не понимаю. Вы что, натаскиваете их?
– Пытаемся, но без особого успеха. Они руководствуются почти исключительно инстинктом, и нам приходится учитывать это. – Брюс подошел к следующей клетке и обратил внимание Лейни на лапу орла. – Когда они вырастают, мы прикрепляем к ним вот эти штуки.
Прямо над лапой она увидела маленькую металлическую коробочку и от удивления открыла рот.
Брюс привел Лейни в небольшой кафетерий. Находившиеся там люди, в основном молодые, тут же с интересом уставились на нее.
– Обслужите себя сами, – сказал Брюс. – Тут всем хватит.
Накладывая на тарелку еду, Лейни испытала чувство благоговения при виде спелых красных помидоров и других овощей.
– Откуда у вас все это?
– Зимой из теплиц, а летом с огородов во внутренних дворах. Кроме того, у нас есть вода, энергия и канализация.
– И много у вас тут народу?
Брюс широко улыбнулся, при этом уродливые изъяны пострадавшей половины его лица стали заметнее.
– Мы выращиваем не только орлов.
Итак, на территории университета обитает община, полностью обеспечивающая сама себя всем необходимым, – совершенно сногсшибательная идея для женщины, живущей в условиях, сходных с теми, в которых жили первопроходцы.
– Как вам удается держать свое существование в тайне?
– Очень строгая секретность. Никто не входит сюда и не выходит наружу, пока мы полностью не уверены в нем.
– Во мне вы не можете быть уверены, – заметила Лейни.
– Пока нет. – Брюс посмотрел ей в глаза. – И вы останетесь здесь, пока этого не произойдет.
Услышав это, она замолчала и полностью сосредоточилась на содержимом своей тарелки; Брюс тоже не произносил ни слова, пока они не покончили с едой.
– Итак, – заговорил он, – я был первым. Вы уже много знаете о нас, а мы о вас почти ничего. Теперь, когда вы прогулялись, поели и попробовали наш лимонад, расскажите о себе.
Лейни задумалась, откинувшись в кресле.
– Чуть погодя, сначала я должна сообщить вам еще кое-что. – Она снова замолчала. – Мы взяли образец ткани тела, на которое наткнулись. – На лице Брюса возникло выражение беспокойства, и она быстро добавила: – Женщина, которая была со мной, привыкла иметь дело с инфицированными материалами. Она знает, как избежать заражения.
Брюс поднялся и принялся расхаживать по комнате, напряженно размышляя. Наконец он снова посмотрел на Лейни.
– Что она, по-вашему, сделала, когда вы не вернулись обратно?
– Точно не знаю, но окажись я на ее месте, убралась бы отсюда к черту.
* * *
«Домой, домой!» – словно мантра, снова и снова всплывало в сознании Джейни. Всего ей предстояло покрыть по меньшей мере сорок пять миль. Из них позади сейчас осталось около двадцати, с такой скоростью она удирала из Вустера, хотя местность была очень холмистой и трудной для передвижения.
Лошадь не так давно повредила лодыжку; заставляя ее взбираться на один холм за другим, Джейни удивлялась самой себе. Почему вместо Конфетки она не взяла коня Лейни? Привычка, ничего больше. Привычки, как плохие новости, дают о себе знать в самый неподходящий момент.
День уже угасал, когда Джейни остановилась на берегу реки, пересекающей дорогу, по которой она скакала. Она слезла с Конфетки и подвела ее к воде, чтобы лошадь могла напиться. Вода была холодная, чистая, соблазнительная, а Джейни уже час назад допила кипяченую воду, остававшуюся в ее фляжке. Чувствуя, как от долгой езды горят бедра, она присела у кромки воды, глядя на свое подернутое рябью отражение. Несмотря на искажения, следы усталости на лице были отчетливо видны.
«Чего тут только нет! Криптоспоридия, лямблии…»
– Прекрати! – вслух одернула она себя.
Конфетка повернула крупную голову в сторону Джейни и негромко заржала.
– Это я не тебе.
Она сложила руки чашечкой, зачерпнула воду, поднесла ее ко рту и пила до тех пор, пока не почувствовала, что больше уже не влезет.
* * *
Под покровом темноты Лейни отвела их туда, где они с Джейни оставили коней. И даже уже почти убедив себя, что находится в руках хороших людей, она втайне испытала удовольствие, когда они обнаружили там лишь ее коня и никаких признаков Джейни или Конфетки.
– Похоже, ваша подруга сделала то, что вы от нее и ждали, – заметил Брюс.
«Сейчас, – подумала Лейни, – Джейни уже далеко отсюда, надеюсь, в безопасности, на пути к… Оринджу или своему дому?»
Она подняла ногу, словно собираясь сесть на коня, но Брюс схватил ее за руку.
– Просто отведите его.
Их сопровождали несколько молодых людей – видимо, чтобы исключить какие-либо глупости с ее стороны. Они тут же придвинулись ближе.
– Я не собираюсь удирать.
Брюс улыбнулся.
– У меня и в мыслях этого не было. Просто конь без всадника издает меньше шума.
Что же, разумно.
– Хорошо. Простите.
Вернулись они другим путем, гораздо более коротким, и направились в сторону гаража в задней части университетских зданий. Один из сопровождающих взял коня за поводья и увел его.
– Теперь нужно вас устроить, – сказал Брюс. – Вы, скорее всего, какое-то время пробудете с нами.
Он привел ее в спальню, обставленную в точности так, как она и ожидала.
– У вас есть своя ванная. – Он кивнул на дверь. – Вы наверняка захотите принять душ. Полотенца чистые. Утром вас разбудят, и мы еще побеседуем. – Он зашагал к двери. – Ну, доброй ночи. Желаю спокойного сна.
– Постойте! – окликнула его Лейни. – Еще кое-что.
Он повернулся; зрелище его изуродованного лица снова потрясло ее.
– Почему именно орлы? Раз они не поддаются обучению…
Он остановился, держа руку на дверной ручке.
– Да, орлов нельзя натаскать так, чтобы они влетели в гущу самолетов и спровоцировали катастрофу. Но зато они едят грызунов. Коробочки, привязанные к их лапам, фиксируют наличие бактерий, когда орлы поедают свою добычу.
– Орлы едят зараженных грызунов, но сами не заболевают?
– Нет. У них другой иммунный механизм. Большинство птиц подвержены инфекциям, носителями которых являются. Не считая птичьего гриппа, конечно. Когда они возвращаются, мы принимаем все доступные меры предосторожности.
– Но как вы получаете данные? Коробочки посылают какой-то сигнал?
– Только сигнал о своем местоположении. Чтобы узнать, произошло ли заражение, нужно исследовать содержимое. Что мы и делаем, когда орлы возвращаются.
– Они возвращаются сюда, словно почтовые голуби? – недоуменно спросила Лейни.
Он покачал головой.
– Они возвращаются сюда, потому знают – здесь легко получить еду и здесь есть самцы. Мы отпускаем только самок. Орлы ничем не отличаются от птиц других видов – выбирают самый короткий способ генетической непрерывности. На воле не хватает диких самцов, чтобы обслужить всех самок, которых мы отпускаем. Пройдет еще пара лет, и молодые самцы, сейчас вылупившиеся из яиц на воле, повзрослеют и сами смогут спариваться, но пока самки возвращаются сюда. По крайней мере, большинство из них.
Перед мысленным взором Лейни возник обезглавленный орел, лежащий на земле рядом с Томом.
– Мне необходимо отправить e-mail, – сказала она. – Срочно.
* * *
Молясь о том, чтобы уцелеть, Джейни поняла, как люди становятся религиозными. Она готова была упасть на колени и поклоняться любому, кто проведет ее через эту ужасающую ночь. Она находилась где-то у Девятого шоссе, в разрушенном сарае, откуда хорошо просматривалась дорога, что позволяло быстро сбежать в случае необходимости. Ей отчаянно хотелось продолжить путь, но сил больше не осталось.
Она лежала на одеяле, расстеленном на жестком полу, прикрывшись тем, что попало под руку; все тело задеревенело и жутко болело. В сарае обнаружилось несколько кип соломы, но Джейни не решилась ворошить их в темноте, поскольку на поверхности они были влажные. Только Бог, которому она готова была начать поклоняться, знал, что может прятаться в старой, прогнившей соломе.
Мышь прошмыгнула в нескольких дюймах от ее головы; в полной тишине был прекрасно слышен шорох маленьких лапок.
– Убирайся… – прошептала Джейни.
Интересно, как скоро она начнет разговаривать сама с собой?
* * *
Было уже далеко за полночь, когда Лейни закончила рассказывать Брюсу, Фредо и другим помощникам Брюса о двух маленьких общинах.
– Мне очень жаль, что я убила эту птицу, но она напала на Тома, а он спустился лишь до середины столба. Ничего другого просто в голову не пришло.
Птица, казалось, мало заинтересовала Брюса.
– Этот Том… чей, вы говорите, муж? – спросил он.
– Джейни. Столб упал на него. Он потерял ногу.
Брюс откинулся в кресле.
– Это было ужасно, – продолжала Лейни. – И все произошло на глазах у их сына.
– Их сына…
Лейни удивилась, почему он так сфокусировался на одной детали, но тут же выкинула это из головы, продолжая добиваться разрешения отправить электронную почту.
– У них есть образцы новой бактерии, которые они нашли неподалеку от своего лагеря. Весьма вероятно, той самой, которую распространяет «Коалиция». Я должна предостеречь их насчет нее.
Брюс мгновенно вернулся к происходящему.
– Это невозможно. «Коалиция» может перехватить ваше сообщение и понять, что мы раскусили их. Нельзя идти на такой риск.
– Может, я сумею выразиться иносказательно.
– Как?
Она начала мысленно перебирать варианты.
– Они называют собранные ими образцы «следами Сэма». Можно использовать это слово. Они догадаются, о чем речь, а больше никто.
– Нет, – отрезал Брюс. – Слишком очевидно.
– Пожалуйста, – умоляюще сказала Лейни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53