— Сделаю все, что смогу, дедушка.Гарион сел и закрыл глаза.— Ты здесь? — спросил он.— Пожалуйста, не кричи, — отозвался недовольный голос. — Это терзает мой слух.— Прости, — извинился Гарион. — Я не сознавал, что говорю слишком громко. Дедушка хочет побеседовать с тобой.— Хорошо. Открой глаза, Гарион. Я не вижу, когда они закрыты.Как и прежде, Гарион почувствовал себя загнанным в какой-то темный угол своего мозга. Сухо звучащий голос произнес его устами:— Ну, Белгарат? Что тебе нужно теперь?— У меня есть парочка вопросов, — ответил старик.— Тут нет ничего нового. У тебя всегда есть вопросы.— Ты слышал, что сказал гролим?— Разумеется.— Это был ты? Я имею в виду, это твой голос говорил его устами?— Ну, вообще-то нет.— Значит, это был другой дух?— Нет, это был и не он.— Тогда кто же?— Иногда мне не верится, что Алдур избрал тебя первым апостолом. Твои мозги завернуты в вату?— Говори по существу, а оскорбления оставь при себе, — обиженно произнес Белгарат, а Белдин разразился неприятным трескучим смехом.— Хорошо, — вздохнул голос. — Я объясню все подробно. Постарайся ничего не пропустить. Мой противник и я появились в тот момент, когда Судьба была разделена. Тебе понятно?— Это я уже знал.— И даже умудрился запомнить? Поразительно!— Спасибо на добром слове, — буркнул Белгарат.— Я пользуюсь словарем Гариона, а он по сути своей — мужлан и потому бывает грубоват. Тебе не кажется логичным, что, когда Судьба снова воссоединится, возникнет новый голос? Мой противник и я выполним свое предназначение, поэтому в нас больше не будет необходимости. Миллионы лет вражды слегка извратили наше восприятие.Белгарат казался удивленным.— Подумай, старина, — продолжал голос. — Я не приспособлен для того, чтобы иметь дело с объединенным мирозданием. Во мне слишком много застарелой ненависти. Новый голос может начать с нуля, без всяких предубеждений. Так лучше, можешь мне поверить.— Думаю, мне будет тебя не хватать.— Только не будь сентиментальным, Белгарат. Я этого не вынесу!— Погоди! Новый голос появится после встречи, правильно?— Точнее, в самый момент встречи.— Тогда как же он говорил со старым гролимом, если он еще не существует?— Время не значит для нас так много, Белгарат. Мы можем без особого труда путешествовать в нем вперед и назад.— Ты имеешь в виду, что с ним говорил голос из будущего?— Очевидно. — Гарион почувствовал, как его губы тронула ироническая улыбка. — Откуда ты знаешь, что я не говорю с тобой из прошлого?Белгарат хотел что-то спросить, но так и остался сидеть, раскрыв рот, озадаченный последним вопросом.— Вот теперь мы тебя достали! — торжествующе воскликнул Белдин. — Мы собираемся победить, не так ли?— Надеюсь, но не могу гарантировать.— Голос, который говорил с гролимом, представляет доброго бога, верно?— Да.— Но если победит Дитя Тьмы, новый бог не будет отличаться особой добротой?— Конечно.— Тогда сам факт, что голос говорил с ним из будущего — уже после выбора, — указывает, что Дитя Света должно победить, не так ли?Голос вздохнул.— Почему ты всегда все усложняешь, Белдин? Голос, говоривший с гролимом, представлял лишь возможность выбора нового духа. Он просто вернулся назад, чтобы сделать приготовления на случай, если все пройдет удачно. Но ведь ты знаешь, что выбор еще не сделан.— Даже возможность выбора обладает таким могуществом?— Возможность обладает огромным могуществом, Белдин. Иногда даже большим, чем действительность.— Но возможность выбора другого духа тоже может делать приготовления, верно?— Меня бы это не удивило. Ты прямо на лету схватываешь очевидные вещи.— Тогда мы возвращаемся туда, с чего начали. У нас снова будут два духа, борющиеся за власть в пространстве и времени.— Нет. Выбор исключит одну возможность раз и навсегда.— Не понимаю, — признался Белдин.— Я и не надеялся, что ты поймешь.— Какие приготовления делал этот новый голос? — внезапно спросила Полгара.— Гролим, который приходил сюда, будет пророком и первым апостолом нового бога — разумеется, при условии, что будет избрано Дитя Света.— Гролим?— Решал не я. Новый бог будет богом Ангарака, так что, полагаю, это имеет смысл.— Но к этому придется приспосабливаться.— У тебя так же много предубеждений, как и у меня, Полгара, — рассмеялся голос, — но думаю, ты сумеешь лучше приспособиться к новым условиям, чем я и эти два упрямых старикана. Со временем ты с этим примиришься. А теперь, если больше нет вопросов, я должен заняться другими делами — и в другом времени.Голос исчез. Глава 14 Солнце клонилось к горизонту, окрашивая в желтый цвет багровые облака на западе, свидетельствовавшие о приближении бури. Гарион взбежал на холм и осмотрел простиравшуюся впереди долину. Комплекс сооружений внизу показался таким знакомым, что он присел и изумленно уставился на него. Потом Гарион снова встал на четыре лапы и побежал, прижимаясь к земле, сквозь высокую траву в сторону фермы. Широкие ворота были открыты, но следовало соблюдать осторожность. Фермеры испытывали врожденную ненависть к волкам, и Гарион не хотел, чтобы в него пустили стрелу из укрытия.Он остановился на краю луга, окружавшего ферму, и еще раз посмотрел на нее. Ферма казалась покинутой. Гарион подбежал к воротам и тенью проскользнул в них. Огороженная территория была почти такой же большой, как ферма Фалдора на другом краю света.Гарион пролез в амбар и остановился, приподняв переднюю лапу и пытаясь определить с помощью носа и ушей, нет ли кого поблизости. На ферме было тихо, не считая заунывного мычания коровы, просящей, чтобы ее подоили, в сарае с другой стороны двора. Конечно, запах людей явственно ощущался, но он мог сохраняться в течение нескольких дней после их ухода.Гарион выскользнул из амбара и стал по очереди открывать каждую дверь, хватаясь зубами за ручки. Все вокруг выглядело таким знакомым, что он ощутил острый приступ тоски по дому, которую не испытывал очень давно. Кладовые были точно такими же, как у Фалдора, а здешняя кузница так походила на кузницу Дарника, что Гарион почти слышал стальной звон молота своего друга, ударявшего по наковальне. Он был уверен, что если закроет глаза, то безошибочно найдет дорогу через двор на кухню.Гарион методично обследовал помещения на нижнем этаже фермы, затем вскарабкался по лестнице на галерею, царапая когтями деревянные ступеньки.Везде было пусто.Спустившись во двор, он сунул нос в коровник. Послышалось испуганное мычание, и Гарион поспешно попятился, избегая дальнейших осложнений.— Тетушка Пол! — мысленно окликнул он.— Да, дорогой?— Здесь никого нет, а место просто… совершенное!— Странное слово, Гарион.— Подожди, пока не увидишь сама.Спустя несколько минут в ворота вбежал огромный серебристый волк, фыркнул, огляделся вокруг и превратился в Белгарата.— Выглядит так, словно мы вернулись домой, верно? — усмехнулся он.— Мне тоже так показалось, — ответил Гарион. Белдин описывал круги, спускаясь с небес на землю.— До реки отсюда около лиги, — сообщил он, приняв обычный облик. — Если мы выедем сейчас, то сможем добраться туда дотемна.— Давайте лучше остановимся здесь, — предложил Белгарат. — Берега реки, возможно, патрулируются, так что нам незачем рисковать.Горбун пожал плечами.— Тебе решать.Полгара бесшумно, словно призрак, перелетела через ограду, села на оглоблю стоявшей в центре двора телеги и приняла человеческий облик.— Ты был прав, Гарион! — воскликнула она, осмотревшись. — Это в самом деле совершенно. — Набросив на руку плащ, она направилась к кухонной двери.Через пять минут Дарник привел во двор остальных. Он также огляделся и внезапно рассмеялся.— Можно подумать, что сам Фалдор сейчас выйдет во двор! Каким образом два места, находящиеся так далеко друг от друга, могут быть так похожи?— Подобная планировка весьма практична для любой фермы, Дарник, — отозвался Белгарат, — и рано или поздно ее будут использовать повсюду. Нельзя что-нибудь сделать с этой коровой? Мы не сможем заснуть, если она не прекратит мычать!— Сейчас я ее подою. — Кузнец соскользнул с седла и повел свою лошадь к коровнику.Белгарат добродушно усмехнулся ему вслед.— Утром нам придется силой вытаскивать его оттуда, — заметил он.— А где Полгара? — спросил Шелк, помогая Бархотке слезть с лошади.— Где же, как не у очага? — Белгарат указал на дверь кухни. — Вытащить ее оттуда будет еще труднее, чем Дарника из кузницы.Бархотка оглядывалась по сторонам с мечтательным выражением лица. Лекарство, которое вчера вечером дал ей Сади, еще не перестало действовать, и Гарион догадывался, что Полгара держит ее под постоянным контролем.— Выглядит совсем по-домашнему, — сказала девушка, безвольно прислонившись к Шелку, на лице которого застыло настороженное выражение человека, готового к любой неожиданности.Этим вечером они снова хорошо поели, сидя за длинным столом в опрятной кухне. Отблески золотистого пламени свечей играли на развешанных по стенам кастрюлях. В помещении было тепло и уютно, хотя снаружи бушевала буря, наполняя ночную темноту ударами грома, воем ветра и шумом дождя.Гарионом овладело давно забытое чувство покоя и умиротворения. Он наслаждался теплом и сытостью, зная, что впереди еще немало тяжелых месяцев.После ужина Сади отнес свой красный короб в дальний конец кухни и попытался выманить Зит из ее домика при помощи блюдца с теплым и свежим молоком. Внезапно он издал удивленный возглас.— В чем дело, Сади? — спросила Бархотка.— Зит приготовила нам маленький сюрприз, — радостно ответил евнух. — Даже, точнее, несколько сюрпризов.Бархотка с любопытством подошла к нему.— О! — воскликнула она. — Разве они не чудесны?— Что там такое? — спросила Полгара.— Наша дорогая малютка Зит стала матерью, — ответила Бархотка.Все остальные тоже поднялись и пошли взглянуть на пополнение. Как их мать, змееныши были ярко-зеленого цвета с характерной красной полосой, тянущейся от носа до кончика хвоста. Их было пятеро, и они не превышали по размерам земляных червей. Приложив подбородки к краю блюдечка, они лакали теплое молоко раздвоенными язычками, издавая негромкое урчание. Зит склонилась над своим выводком, готовая в любой момент броситься на их защиту.— Это объясняет, почему она в последнее время пребывала в плохом настроении, — сказал Сади. — Почему ты ничего не сообщила мне, Зит? Я бы мог помочь тебе с родами.— Не уверен, что хотел бы быть акушеркой у змеи, — заметил Шелк. — Кроме того, я думал, что рептилии кладут яйца.— Большинство из них кладут, — согласился Сади. — Но некоторые — живородящие. Зит как раз одна из них.— Я думала, Зит просто толстеет, — промолвила Бархотка, — а она, оказывается, все это время была беременной.Дарник нахмурился.— Тут что-то не совпадает. Разве змеи этого вида не водятся только в Найсе?— Верно, — кивнул Сади, — и даже там они встречаются очень редко.— Тогда каким же образом… — Дарник слегка покраснел. — Я имею в виду, как это могло произойти? Мы уже давно находимся далеко от Найса. Где же Зит повстречала отца своих малышей?— Это в самом деле удивительно, — заметил Сади. — Как ты это объяснишь, Зит?Но маленькая зеленая змея игнорировала его.— Тут нет особой тайны, Сади, — улыбнулся Эрионд. — Помнишь, что Цирадис говорила Зит в Ашабе?— Что-то насчет задержки. Я не обратил особого внимания. Тогда мы были заняты другим.— Она сказала: «Будь спокойна, сестренка, ибо цель всей твоей жизни достигнута, и то, что было задержано, может скоро свершиться». Теперь ясно, что было задержано.— Думаю, он прав, — сказал Белдин Белгарату. — Не в первый раз прорицательница вмешивается, чтобы дело было сделано. Слова о «цели всей ее жизни» могут означать, что Зит была рождена лишь для того, чтобы укусить Харакана. Когда она сделала это, все вернулось в нормальное русло. — Горбун посмотрел на Эрионда. — Как это ты запомнил то, что сказала Цирадис? Мы ведь были так взволнованы в Тронном зале Урвона.— Я всегда стараюсь запоминать, что говорят люди, — ответил Эрионд. — Сначала это может казаться нелепым, но рано или поздно обретает смысл.— Странный мальчишка, верно, Белгарат? — сказал Белдин.— Мы уже заметили.— Неужели это возможно? — спросил Сади у старого волшебника. — Я имею в виду, подобное вмешательство?— Такой вопрос не следует задавать моему деду! — рассмеялся Гарион. — Он не верит в невозможное.Шелк, стоя немного в стороне от Зит и ее новорожденного потомства, слегка приподнял брови.— Прими мои поздравления, Зит, — наконец сказал он маленькой зеленой мамаше и строго посмотрел на остальных. — Они очень славные, но если кто-нибудь назовет их маленькими кусаками, я завизжу.Они помылись и легли спать, но Сенедра беспокойно вертелась и внезапно села в кровати.— Интересно, молоко еще не остыло? — пробормотала она. Сбросив одеяло, Сенедра босиком направилась к двери. — Хочешь молока? — спросила она Гариона.— Нет, дорогая, спасибо.— Оно поможет тебе заснуть.— У меня и так крепкий сон.Сенедра показала ему язык и вышла в коридор.Когда она вернулась со стаканом молока, на ее лице играла лукавая улыбка. Она негромко хихикнула.— Что тебе насмешило? — спросил Гарион.— Я видела Шелка.— Ну?— Я его видела, но он не видел меня и вошел в спальню.— Шелк может входить в свою спальню, когда захочет.Сенедра снова хихикнула и прыгнула в кровать.— В том-то и дело, Гарион, что это была не его спальня.— Вот как? — Гарион смущенно кашлянул. — Ну, пей свое молоко.— Я немного подслушала у двери, — сказала она. — Хочешь знать, что они говорили?— Не особенно.Но Сенедра все-таки рассказала ему.Дождь прекратился, хотя еще слышны были отдаленные раскаты грома, а на западном горизонте вспыхивали молнии. Гарион внезапно проснулся и сел в кровати. Снаружи слышался шум, не похожий на гром и иногда сопровождавшийся оглушительным ревом. Гарион потихоньку выскользнул из постели и подошел к окну. В темноте, в полумиле к западу, медленно двигалась вереница факелов. Гарион вгляделся во мрак, затем начал мысленно формировать образ волка. Происходящее требовало срочного расследования.Они двигались очень медленно, и, приблизившись, Гарион увидел, что факельщики сидели верхом не на лошадях. Размеренный грохот и рев продолжали звучать. Гарион затаился в зарослях ежевики и стал наблюдать и слушать. Вереница гигантских серых животных тяжело передвигалась в северо-восточном направлении. Гарион видел изображение слона на острове Веркат в Хтол-Мургосе, когда его тетушка Пол обратила в бегство безумного отшельника в лесу. Но изображение — это одно, а живой слон — совсем другое. Они были огромны — куда больше любых животных, которых Гарион когда-либо видел, а в их медленном шаге ощущалась грозная неумолимость. Их лбы и бока покрывала плотная кольчуга, но для слонов она была не тяжелее паутины. Похожие на паруса уши колебались при ходьбе, а длинные хоботы раскачивались впереди. Иногда один из слонов поднимал хобот, касался им лба и издавал пронзительный трубный звук.Верхом на слонах восседали мужчины в грубых доспехах. Сидевшие впереди, на шее животных, держали в руках факелы, а сидевшие позади были вооружены дротиками, пращами и короткими луками. Во главе колонны, на шее слона, который был выше остальных на целый ярд, находился человек в черной мантии гролима.Гарион подошел ближе — под его лапами не хрустнула ни одна веточка. Хотя он не сомневался, что слоны с легкостью могут его учуять, ему казалось, что такие огромные животные не обратят внимание на хищника, не представлявшего для них никакой опасности. В их присутствии он ощущал себя маленьким, как блоха. Это чувство ему не слишком нравилось. Он весил двести фунтов, но вес слона исчислялся не фунтами, а тоннами.Гарион бесшумно двигался вдоль колонны, сохраняя дистанцию около пятидесяти ярдов и напрягая чутье и зрение. Его внимание было сосредоточено на гролиме в черной мантии, сидевшем на шее переднего слона.Внезапно перед колонной возникла фигура в черном атласе, поблескивавшем в свете факелов. Слоны остановились, и Гарион подкрался ближе.Фигура в атласе откинула капюшон рукой, которая была словно наполнена кружившимися в хороводе мириадами искорок. В Ашабе и Замаде Гарион мельком видел лицо похитительницы его сына, но встречи с даршивской колдуньей были сопряжены с такой страшной опасностью, что ему не хватало времени запечатлеть в памяти черты Дитя Тьмы. Теперь же, подкравшись еще ближе, он смотрел на ее лицо, освещенное факелом.Черты были правильными, даже красивыми. Блестящие черные волосы подчеркивали белизну кожи, почти такую же, как у его кузины Адары. Однако сходство на этом исчерпывалось. Темные глаза Зандрамас были слегка раскосыми, как у всех ангараканцев, широкий лоб не испещряли морщины, крупный нос с горбинкой не портил тонкие черты, а заостренный подбородок придавал лицу треугольную форму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35