Но, возможно,
последует и такое. Тем не менее... Речь идет не о моей голове, это
возражение стратегического порядка.
- Сэр, в этой области мои знания чертовски малы. В колледже я чуть не
завалил демонологию.
- Эту часть работы выполняю я, - сказала Грейлок.
- Вы?! - Я вернул на место отвисшую до самого пола челюсть. Но что
сказать еще, я не знал.
- До войны я была главной ведьмой колдовского агентства в Нью-Йорке,
- холодно сказала она.
Теперь я понял, откуда у нее такие повадки. Типичная девица,
сделавшая карьеру в большом городе. Не в моих силах остановить ее и
генерала.
- Я знаю, как справляться с демонами на побережье, ваша задача - в
сохранности доставить меня на место и обратно.
- Да, - сказал я. - Да, не о чем говорить.
Ванбрух прочистил горло. Ему не нравилось посылать на такое дело
женщин. Но времени было слишком мало, чтобы искать другую возможность.
- Честно говоря, капитан Матучек, - один из лучших наших оборотней, -
польстил он.
"Ave, cezar, moritkry salutant". <Здравствуй, цезарь, идущие на
смерть тебя приветствуют - обращение римских гладиаторов перед боем>. Нет,
подразумевал я иное, но не беда. Померев, смогу не спеша придумать
что-нибудь получше.
Я не был испуган, точно. Помимо того, что я был заколдован от страха,
были веские причины полагать, что мои шансы не хуже, чем у идущего в огонь
пехотинца. Ванбрух не стал бы приносить в жертву своих подчиненных,
посчитай он задание безнадежным. Но насчет перспективы я был менее
оптимистичен, чем он.
- Думаю, два ловких человека проберутся, не замеченные их стражей, -
продолжал генерал. - Затем вам придется сымпровизировать. Если вам удастся
нейтрализовать чудовище, мы атакуем завтра в полдень.
Затем он мрачно добавил:
- Если до рассвета я не получу известия, что это удалось, нам
придется перегруппироваться и начать отступление. Спасать, что сможем.
О'кей. Вот полученная путем геодезической съемки карта города и его
окрестностей...
Он не стал тратить понапрасну времени, выясняя, действительно ли я
согласился идти добровольно.

2
Я вел капитана Грейлок к палатке, которую делил с двумя
братьями-офицерами. По долгому откосу падающего дождя ползла темнота. И
пока мы не оказались под брезентовым покрытием, мы молчали. Мои товарищи
по палатке были в патруле, так что места для нас хватало. Я зажег огонь
святого Эльма и сел прямо на промокшие, положенные на пол доски.
- Садитесь, - пригласил я, указывая на единственный, имевшийся в
нашей палатке табурет. Он был одушевленный, а покупали мы его в
Сан-Франциско. Не особенно проворный, он мог все же тащить на себе наше
снаряжение и подходить, когда его звали. Почувствовав на себе незнакомый
вес, он беспокойно заерзал, а потом снова уснул.
Грейлок вытащила пачку "крыльев" и подняла брови. Я кивнул в знак
благодарности, и во рту у меня оказалась сигарета. Лично я в походе курю
"счастливые" самовоспламеняющиеся - удобно, если спички окажутся
отсыревшими. Когда я был на гражданке и мог себе это позволить, моей
маркой был "Филипп Морис", потому что возникающий вместе с дымком сигареты
маленький, одетый в красное эльф может заодно приготовить и порцию виски.
Некоторое время мы молча попыхивали дымом и слушали дождь.
- Ну, - сказал я наконец, - полагаю - у вас есть какое-то средство
транспорта?
- Моя личная метла, - сказала она. - Эти армейские виллисы мне не
нравятся. Мне нравится "Кадиллак". Я выжму из него больше, чем это
возможно.
- У вас есть грим, пудра, безделушки?
- Только немного мела. Любое материальное тело не слишком полезно,
когда его используешь против могущественного демона.
- Да? А как насчет воска, которым была запечатана бутылка Соломона?
- Не воск удерживал ифрита в бутылке, а печать. Чары создаются
символом. В сущности, надо полагать, что их воздействие чисто
психологическое, - она досасывала сигарету, и на щенках ее образовались
впадины. И я понял, что капитан Грейлок, что называется, сахарная
косточка. - У нас будет возможность проверить эту теорию сегодня ночью.
- Ну, ладно. Надеюсь, вам захочется прихватить с собой какой-нибудь
пистолет, заряженный серебряными пулями. У них, как вы знаете, тоже есть
оборотни. Я возьму пистолет-пулемет 45 калибра и несколько гранат.
- Как насчет спринцовки?
Я нахмурился. Мысль об использовании святой воды в качестве оружия
всегда казалась мне богохульством (хотя капитан-инструктор утверждал, что
ее применение против порождений нижнего мира допустимо).
- Бессмысленно, - сказал я. - У мусульман нет такого ритуала, и они,
разумеется, не используют существ, которые ему подчиняются. С собой я
возьму свою камеру "поляроид".
Айк Абрамс просунул свой огромный нос в разрез палатки.
- Не хочется ли вам и леди капитану немного покушать, сэр?спросил он.
- Что ж, конечно хотим, - сказал я. А сам подумал: скверно, что свою
последнюю ночь в Видгарде я проведу, как жвачное. Он исчез и я объявил:
- Айк всего лишь рядовой, но в Голливуде играл в "зове дебрей" и
"серебряном авиамане". А здесь он с радостью назначил сам себя моим
ординарцем.
Он принес нам поесть.
- Знаете, заметила она, - одно, по крайней мере хорошо в нашу
технологическую эру. Нам известно, что в этой стране был хорошо
распространен антисемитизм. Не только среди немногих свихнувшихся. Нет -
среди обычных респектабельных граждан.
- Действительно?
- Действительно. Особенно верили в чушь, что все евреи - трусы, и на
фронте их с огнем не сыщешь. Теперь, когда для большинства из них
колдовство под запретом - по религиозным причинам (ортодоксы волшебством
вообще не занимаются), - евреев в пехоте и в рейнджерах столько, что не
заметить этого просто невозможно.
Я-то поустал от того, что герои комиксов и развлекательных рассказов
в дешевых журналах носят еврейские имена. Разве англосаксы не принадлежат,
как и евреи, нашей культуре? Но то, что она сказала - правильно. И что
показывает, что она была чуточку больше, чем обычная машина для деланья
денег. Самую крошечную чуточку.
- Кем вы были на гражданке? - спросил я (главным образом, чтобы
заглушить непрекращающийся шум дождя).
- Я уже говорила вам, - огрызнулась она, вновь свирепея. - Служила в
колдовском агентстве. Реклама, объявления и так далее.
- О, - сказал я. - А Голливуд весь фальшивый настолько, что и
насмешки не заслуживает.
Помочь этому я, однако, не мог. Эти деятели с Медисон-авеню, от них в
конечном итоге одна головная боль. Искусство (подлинное) используется для
того, чтобы как пузыри выскакивали самодовольные ничтожества. Или чтобы
продавать вещи, главное достоинство которых в том, что они точно такие же,
как и все остальные того же сорта. "Общество защиты животных от жестокого
обращения" борется против того, чтобы русалок дрессировали для создания
волшебных фонтанов с помощью заклинаний. Как борется и против запихивания
молодых саламандр в стеклянные трубки для освещения Бродвея. Но я
по-прежнему полагаю, что это лучше, чем трубные вопли о духах "маашер",
которые на самом деле ни что иное, как приворотное зелье.
- Вы не понимаете, - сказала она. - Это часть нашей экономики. Часть
всей нашей общественной жизни. Думаете, наш средний отечественный чародей
способен починить, ну, скажем, машину для поливки газонов? Нет, черт
возьми! Он скорее всего выпустит на волю духов воды. И, если не будет
противодействующих чар, затопит половину города. И тогда нам, ведьмам,
приходится убеждать гидр, что они обязаны подчиниться нашему волхвованию.
Я ведь уже говорила вам, что когда имеешь дело с этими существами, эффект
чисто психологический. Чтобы добиться этого, я ныряла к ним с аквалангом.
Я покосился на нее с уважением. С тех пор, как человечество осознало,
насколько незначительно действие холодного оружия и началось развитие
магии, мир нуждается в отчаянно смелых людях. По-видимому, она относятся
именно к такой категории. Абрамс притащил две тарелки с пищевыми пайками.
Вид у него был тоскливый, и я пригласил его присоединится к нам. Но наше
задание было секретным, а еще следовало обговорить детали.
Капитан Грейлок превратила кофе в мартини (недостаточно сухое), а
годную лишь для собак и для пехоты жратву - в мясо (слишком хорошо
сделанное). Но не следует ожидать от женщины слишком большой душевной
тонкости, а еда была, если честно - лучшая, что водилась у меня за весь
месяц. После коньяка она невольно расслабилась и я понял, что ее
отталкивающая холодность - просто защита от скользких типов, с которыми и
мне приходилось иметь дело. И мы выяснили, что зовут нас Стив и Вирджиния.
Но затем снаружи сумерки сменились тьмой, и нам нужно было идти.

3
Возможно, вы думаете, что это чистейшей воды безумие - послать двух
людей (из них одна - женщина) в расположение вражеских войск для
выполнения такой задачи, как эта. Должно казаться, что по меньшей мере
нужно было выслать бригаду рейнджеров. Но современная наука изменила войну
в той же мере, как индустрию, медицину, обычную жизнь, наконец. Данное нам
задание было безрассудно-отчаянным в любом случае, и мы бы особенно ничего
не выиграли, будь нас немного больше.
Видите ли, хотя практически каждый может научиться некоторым
простейшим приемам колдовства - таким, как искусство управлять метлой,
химчисткой, токарным станком и так далее, лишь незначительное меньшинство
представителей человечества можно считать подлинными знатоками. На это
требуются годы и годы учения и практики. А помимо того, необходимы
врожденные способности. Это вроде превращения человека в животное. Если
человек относится к тем немногим, у кого есть нужные хромосомы,
превращение в присущего ему зверя осуществляется почти инстинктивно. В
противном случае необходимо воздействие внешней силы.
Ученые приятели поведали мне, что искусство заключает в себе
понимание вселенной как набора канторовских бесконечностей. Внутри каждого
данного класса часть равна целому и так далее.
Одна хорошо подготовленная ведьма сможет сделать все, что окажется
необходимым. Большой отряд было бы просто-напросто легче засечь, а это
значит - рисковать представляющими ценность кадрами. Так что Ванбрух был
прав, посылая лишь нас двоих.
Иногда на собственной шкуре приходится удостовериться, насколько
здравы принципы военных действий.
Мы с Вирджинией повернулись спинами друг к другу - чтобы переодеться.
Она облачилась в брюки и куртку, я - в эластичную одежду, годящуюся мне и
в волчьей ипостаси. Мы надели шлемы, нацепили свое снаряжение и
обернулись. Она прекрасно смотрелась даже в этом одеянии - зеленом и
мешковатом.
- Что ж, - сказал я тихо, - пойдем? - Разумеется, страха я не
испытывал. Каждый новобранец, вступая в армию, получает прививку от
страха. Но то, что нас ожидало, мне не нравилось.
- Думаю, что чем раньше мы выйдем, тем лучше, - ответила она. И,
шагнув к выходу, свистнула.
Помело спикировало, приземлилось точно рядом с нами. Метла была
раскрашена полосами - в самые фантастические цвета. Но сама по себе она
была хороша. Пенопластовые сидения хорошо гасили ускорение, а прекрасно
спроектированная спинка походили на те, что использовались на армейских
машинах. Управлял помелом приятель Вирджинии - громадный кот. Черный, как
непроглядная ночь и с недоброжелательно поблескивающими глазами. Он
изогнулся дугой, с негодованием зафыркал. Погодно-предохранительные чары
не давали дождю коснуться его, но пропитанный влагой воздух ему не
нравился.
Вирджиния пощекотала его под подбородком.
- О, Свартальф, - прошептала она. - Хорошая киса, эльф мой
драгоценный, принц тьмы... Если мы переживем эту ночь, ты будешь спать на
воздушных, как облако, подушках, ты будешь пить сливки из золотой чаши...
Кот навострил уши и дал полный газ двигателю.
Я взобрался на заднее сидение, удобно устроил ноги в стременах и
откинулся на спинку. Девушка, сидевшая передо мной, негромко запела,
склонившись к метле. Помело резко рвануло вверх, земля провалилась, лагерь
скрылся во мгле.
Мы с Вирджинией обладали колдовским зрением (если точнее, видели в
инфракрасном спектре), так что в освещении не нуждались.
Помело поднялось над облаками. Вверху был виден гигантский звездный
свод, внизу - белесый крутящийся сумрак. Мельком я заметил пару
описывающих круги "П-56". Патруль. Каждый "П-56" состоит из шести крепко
связанных между собой метел - чтобы поднять груз брони и пулеметов. Мы
оставили их позади и устремились к северу. Держа на коленях автомат, я
сидел, слушая визг проносившегося мимо воздуха. Внизу смутно виднелись
очертания холмов. Я заметил редкие вспышки. Артиллерия вела дуэль. На
таком расстоянии невозможно с помощью колдовства сбить снаряд с курса или
взорвать броню. Ходили слухи, что "Дженерал Электрик" работает над
прибором, способным произнести заклинание в течение нескольких
микросекунд, но пока большие пушки продолжали свою беседу.
Тролльбург лежал в каких-то нескольких милях от наших позиций, я
видел его. Город расстилался внизу, затемненный от наших пушек и
бомбардировок. Как было бы славно, если бы у нас оказалось атомное оружие.
Но пока тибетцы вращали свои колеса, молясь о предотвращении атомной
войны, такого рода идеи останутся ненаучной фантастикой. Кот вытянул
трубой хвост и мяукнул. Вирджиния косо направила метлу вниз.
Мы приземлились в гуще деревьев, и она обернулась ко мне.
- Их дозоры должны быть поблизости, - прошептала она. - Я не решилась
приземлиться на крышу. Нас было бы слишком легко заметить. Пусть путь в
город начнется отсюда.
Я кивнул.
- Годится. Подождите минутку.
Я осветил себя фонариком. Как трудно было всего десять лет назад
поверить, что трансформация зависит от того, как ярко светит луна! Затем
Вирнер доказал, что этот процесс - просто один из тех, где поляризованный
свет с правильно подобранной длиной волны воздействует на щитовидную
железу. И... "Корпорация поляроид" сделала очередной миллион долларов на
линзах превращения. Нелегко идти в ногу с нашим ужасным и удивительным
временем, но я бы не сменил его ни на какое другое.
Обычно испытываемое ощущение - будто весь покрываешься рябью,
трясешься. Меня пронзила смешанная с восторгом боль. Короткое похмельное
головокружение. Атомы перегруппировались, образуя новые молекулы.
Некоторые нервные окончания удлинились, другие наоборот, исчезли. Кости на
мгновение сделались текучими, мышцы растягивались, словно резиновые. Затем
тело стабилизировалось. Я встряхнулся, просунул хвост через клапан
облегающих брюк и ткнулся носом в ладонь Вирджинии.
Она потрепала меня по шее, позади шлема.
- Молодец, - шепнула она. - В путь.
Я повернулся и нырнул в кустарник.
Многие писатели пытались описать возникающие при превращении
ощущения, но все они претерпели неудачу. Ибо нет в человеческом языке
подходящих слов. Зрение сделалось менее острым. Очертания звезд над
головой расплылись, мир сделался плоским и бесцветным. Зато я ясно слышал
все звуки ночи. Эти звуки превратились почти в рев, это были сверхзвуки.
целая вселенная запахов била в ноздри. Запах мокрой травы и почвы, где
кишели спешно спасающиеся бегством полевые мыши. От мышей исходил горячий,
чуть сладковатый запах. Отчетливый резкий запах оружия, масла, нефти.
Неясная вонь дыма... Бедное, с притупленными чувствами человечество,
полуглухое к этому изобилию!
Труднее всего передать, что представляла собой моя психика. Я был
волком. Волком, у которого и нервы, и железы, и инстинкты - волчьи. И
волчий же, острый, хотя и ограниченный, разум. Я сохранил человеческую
память, и цели мои были целями человека. Но все это делалось каким-то
нереальным, грезоподобным. мне приходилось напрягать всю свою волю, чтобы
не растерять их. Чтобы не пуститься в погоню за первым же попавшимся
зайцем. Неудивительно, что в былые времена оборотни заслужили дурную
славу. Это было еще до того, как они поняли, что превращения включают и
изменения психики. До того, как оборотням начали с детства давать
надлежащее воспитание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33