А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

В письме к швей-
царским рабочим перед своим от'ездом в Россию он говорит: "Мы отлично
знаем, что пролетариат России менее организован, подготовлен и классовое
его сознание менее развито, чем у рабочих других стран. Не особенность
его свойств, но особое стечение исторических обстоятельств превратило
русский пролетариат на некоторое, быть может, короткое, время в форпост
революционного пролетариата всего мира". Как же об'яснить это, если при-
нять во внимание, что Ленин все-таки повел столь чреватую последствиями
политику так наз. Третьего Интернационала?
Если не остаться погруженным в этом вопросе в гуще партийных предрас-
судков, то необходимо иметь ясный взгляд в двух направлениях. Нельзя
"путчизм", в который выродился "коммунизм" за пределами России, отож-
дествлять с Лениным, но нельзя в путчизме видеть только путчизм; для
этого нужно прежде всего, чтобы у себя самих в соц.-демократической пар-
тии не все казалось в розовом свете подлинной революционной жизни. У ко-
го нет глаз и понимания того, что я выше назвал "бездушием" социализма,
тот никогда не поймет, что "путчизм" для многих его лучших и идеальных
приверженцев, - и это особенно об'ясняет притягательную силу "коммуниз-
ма" у молодежи, - представляет страстную реакцию против этой бездушнос-
ти. Именно как такую реакцию против революционной атрофии пролетарского
социализма следует прежде всего понимать интернациональную деятельность
Ленина. Это было гигантское стремление снова пробудить революционный
классовый дух, высечь его словно искру из холодного кремня, даже ценой
организационного единства партии, выявляющей лишь показную величину и
силу, которых в действительности нет. Если Ленин написал в начале войны
в резолюции партии большевиков: "Надеяться создать настоящий социалисти-
ческий интернационал без окончательного отпадения оппортунистов - значит
отдаваться вредным иллюзиям", - то эта мысль дает основной тон всей меж-
дународной тактике Ленина, которая с той поры, именно с поры несчастного
развития германской социал-демократии, все более познается правильной и
во многом вне III Интернационала. Рассматриваемая в этом свете, тактика
Ленина в деле раскола старой соц.-демократической партии была ошибкой,
так как она должна была повести к братоубийственной войне и вообще к
разложению пролетарских сил, тогда как цель могла быть достигнута
сильной оппозицией в старой партии без такого ее ослабления и путем
внутренних преобразований, но это ошибка, которая связана, как всегда у
великих людей, с достоинством страстной и стремительной силы новой рево-
люционной воли.
Далее, нельзя оставить без внимания, что, несмотря на все различие
условий внутри России и вне ее пределов, и даже при том особенно сильном
насаждении социал-патриотическими и социал-империалистическими элемента-
ми средне- и западно-европейского социализма, надежда на громадную рево-
люционную перегруппировку пролетариата, особенно в дни переворотов в
Германии, не должна была бы быть лишь иллюзорной. С другой стороны, мы
видим только теперь, - когда внутренняя история русской революции стала
более ясной, чем это могло быть в бурный период ее первой заграничной
пропаганды, - как пролетарская революция, тогда почти задушенная
контр-революционными движениями, созданными Антантой, должна была дожи-
даться восстания германского пролетариата, как освободителя. Если мы те-
перь можем точно указать те экономические и политические основания, бла-
годаря которым восстание это не произошло и не могло произойти, то едва
ли найдется кто-либо, кто бы мог отрицать, что об'единенный пролетариат
Германии смог создать такую ситуацию, которая, по крайней мере, не дала
бы возможности до такой степени развиться современной реакции, превра-
тившей самый сильный пролетариат в мире в беспомощный фактор в госу-
дарстве и в социалистическом движении. Мы были правы, называя всегда
буржуазных критиков Маркса и Энгельса ничего не понимающими, так как они
насмехались над тем, что эти оба большие революционера столь часто после
1848 г. предвидели новую, более значительную революцию, которую они ожи-
дали всю свою жизнь. Их теоретическое благоразумие рекомендовало им тер-
пение, но их революционный пыл увлекал их снова, ибо они были не только
холодные исследователи истории, но были и людьми дела с необузданной
энергией и сокрушительной волей. Поэтому пусть насмехается над Лениным,
над тем, что в нем бурное стремление к мировой революции победило обыч-
ную холодную тактику, тот, кто никогда не чувствовал сам в себе подобно-
го стремления, тот, кто всегда имеет терпенье и может выжидать, ибо он
ощущает свою значительность лишь в пределах своей самодовольной д


ельности.
И вот ответ на вопрос, каким образом такой крупный, быть может, самый
значительный до сего времени реалист социал-революционной политики вел
такую нереальную политику в отношении социалистического движения вне
России: это была прежде всего ошибка в переоценке революционной силы ми-
рового пролетариата, который, благодаря тогдашней слабой осведомленности
о мировых событиях, казался ему действительно подготовленным; впрочем,
это тогда не он один предполагал вследствие русской пролетарской револю-
ции и лихорадочно ускоренного войной возмущения пролетариата во всех
других странах. В этом смысле знаменательны его первые слова, после его
возвращения из Швейцарии, на родине: "Недалек тот час, когда народы отк-
ликнутся на зов нашего товарища Карла Либкнехта и направят свое оружие
против эксплоататоров, против капиталистов... В Германии уже все нахо-
дится в брожении. Не сегодня - завтра, каждый день может наступить ка-
тастрофа всего европейского капитализма". Затем была ужасная внутренняя
и внешняя опасность русской революции, которая должна была вызывать все
новое и новое гигантское напряжение получить пролетарскую революционную
помощь извне, пролетарскую выручку осажденной крепости. Это были тяжелые
ошибки Ленина, от которых страдает и по сей день социалистическое движе-
ние; но именно здесь-то Ленин и был тем человеком, который мог бы их
преодолеть, если бы ему не помешала длительная болезнь и преждевременная
смерть. Ибо что создало его громадную историческую деятельность? - имен-
но то, что он не был человеком формулы, он не был рабом своей тактики,
но обладал поистине беспримерной неустрашимостью и беспощадностью к себе
и к своим приверженцам, если дело касалось изменения тактики. Это он до-
казал в тяжелые дни поворота революции в вопросе заключения мира с гер-
манским империализмом, в отказе от социализации недвижимых имуществ и,
под конец, в переходе к НЭП'у - он любил все это называть добродетелью
отступления. "Лишь по этому большевики, - так говорил он однажды радика-
лам, - имели успех, что они беспощадно изгнали всех революционеров пус-
той фразы, которые не понимали, что может стать необходимым начать отс-
тупление, и что нужно уметь начать это отступление". В другом месте он
верно дал свою собственную характеристику, как политика большого масшта-
ба, говоря: "Умен не тот, кто не делает ошибок; таких людей нет и не мо-
жет быть. Умен тот, кто делает не особенно крупные ошибки и может их
быстро и легко исправить". Смерть не дала Ленину времени, которое вообще
было слишком коротким, преодолеть эти ошибки, - ведь пяти лет для прак-
тического осуществления этой задачи слишком мало, ибо чем были, тем бо-
лее, эти пять лет, как не дикими судорогами и борьбой за существование
вырабатывающейся новой исторической роли пролетариата. Здесь большая за-
дача выпала в виде наследства наследникам Ленина. Да будет она им под
силу!
4.
В противовес к методам Ленина, можно было бы, конечно, гораздо менее
резким путем достигнуть единодушия между социалистическим центром и
большевизмом. - Это имело бы для об'единения вновь всего пролетариата
совершенно неисчислимые последствия, если бы вполне понятное отрицание
путчизма с их стороны не проистекало из совершенно немарксистского, что-
бы не сказать "лойяльного", образа мыслей многих марксистов и при том
проводилось ими в жизнь и укрепляло сознание исключительно в пределах
легального демократического развития социализма. Это, во всяком случае,
не в духе пролетарского классового сознания в понимании Маркса и Эн-
гельса, - и теоретическая заслуга Ленина, несомненно, в том, что он сно-
ва с решительностью обратил на это внимание. Он словно снова открыл уче-
ние Маркса о классовой борьбе и напомнил о смысле марксистского понима-
ния государства как об организации господства классов, - понимания,
превратившегося в пустую фразу; он восполнил это понимание живыми и не-
посредственными историческими задачами, в которых доказывал, что это оп-
ределение применимо не только к буржуазному, но и к пролетарскому госу-
дарству. Понятия: демократия и диктатура получили совершенно новое осве-
щение только благодаря толкованию, что завоевание политической власти
пролетариатом в каждом случае - проводится ли оно демократическим путем,
или путем захвата - неминуемо должно вести к диктатуре, ибо только бла-
годаря ей может быть осуществлена классовая воля пролетариата в отноше-
нии буржуазии.
Выяснилось, что демократия, пока существует классовое государство,
является и будет являться противоречивой формой, ибо самое демократичес-
кое государственное устройство предполагает, что или буржуазные, или
пролетарские партии имеют большинство, равновесие их постоянно бывает
лишь временным, ибо в непримиримости их экономических тенденций лежит
повод к уничтожению этого равновесия при первом удобном случае. Поэтому
и демократия означает собою, что большинство господствует над
меньшинством, и, когда его положение становится критическим, оно прибе-
гает к диктатуре, к чрезвычайному положению, к военному суду и пр. В де-
мократическом буржуазном государстве и сейчас (и прежде) господствует
буржуазная диктатура, точно так же, как в пролетарском государстве будет
господствовать диктатура пролетарская. Демократия и диктатура, таким об-
разом, в классовом государстве не являются противоположными понятиями, и
речь может итти только о том, чтобы найти предпосылки к диктатуре проле-
тариата. Будет ли она при том проведена в "демократической" или другой
форме, является вопросом несущественным и от воли нашей независящим. При
таком освещении исчезает ряд проблем, которые до сих пор раз'единяют
пролетариат.
"Демократия" более - не принципиальный вопрос, парламентаризм - не
место ловли для политической работы, - конечно, при всем этом для запад-
но- и центрально-европейского рабочего класса эти понятия не теряют со-
вершенно исключительного практического значения. Не кто иной, как Ленин,
подчеркнул это с особенной резкостью. Он называл долгом "разрушить бур-
жуазно-демократические и парламентские предрассудки" масс, но не для то-
го, чтобы отстраняться от парламента, а, напротив, работать в этом осоз-
нании. Ленин никогда не играл в демагогию, говоря рабочим: "Вся власть
Советам" или "Необходимо в одну ночь заменить парламентскую систему со-
ветской". Надо только прочесть, как он в своей книге "Детская болезнь
"левизны" в коммунизме" осуждает эту тактику германских и австрийских
"коммунистов", но отрицание этой демагогии не может отвергать духа поли-
тической критики демократии и происходящей благодаря ей легализованности
движения, для которого еще Энгельс нашел жестокие слова. Борьба с пут-
чизмом у одних не должна выродиться в трусость собственного политическо-
го мышления, - что приведет к могиле всякое понимание марксистского го-
сударственного устройства и пролетарской классовой борьбы. Кто продумает
эти оба понятия со всеми условиями классового принципа, - этим мы обяза-
ны точке зрения Маркса, - тот найдет основание, почему Ленина, который
впервые осуществил эти особенности понимания, назовут за раскрепощение
политической мысли от массы предрассудков и мнимых задач не в меньшей
степени духовным освободителем, чем социалистом. Если кто-нибудь пугает-
ся тоги террора, одевающей его фигуру, то пусть тот поучится именно у
него, тоги террора, одевающей его фигуру, то пусть тот поучится именно у
него, равно как и демократические, ибо они были классовыми движениями, и
что если необходимо быть террору, то красный террор все-таки оставляет
больше надежды, чем белый, безотносительно от того, что он никогда не
бывает столь кровав, как белый.
5.
Значение Ленина для России и ее освобождения - ныне исторический и
незыблемый факт, не подвергающийся спорам партий и классовых воззрений.
Если историческим смыслом каждой революции является дать свободу и прос-
тор, уничтожая и отбрасывая пережитые и тормозящие законоположения и
формы жизни для дальнейшего развития общества, - то не было более ради-
кальной революции, чем русская, не было более беспощадного уничтожения
старого мира, чем через большевизм. Это целиком дело Ленина, который
взял в руки могучую инициативу в октябре 1917 года, в тот момент, когда
даже его друзья еще колебались; его стихийная смелость, в соединении с
упорной и неотступной силой и поразительным дипломатическим искусством,
преодолела все опасности революции. Это грандиозное дело имеет значение
не только для России: это - часть дела освобождения всего мира. Никогда
не забудется современниками и останется в сердцах пролетариев то громад-
ное впечатление, как в октябре 1917 года, когда еще культурный мир нахо-
дился в кровавых оковах войны, когда всякая надежда на прекращение
бедствия была утрачена - особенно после того, как даже героический пос-
тупок Фридриха Адлера остался без последствий, - как из Петербурга в это
время раздался зажигательный клич: "Ко всем", что русский пролетариат
признал войну законченной и пригласил народы к мирным переговорам. И как
этот исторический акт являлся действительным духовным освобождением из
величайшей безнадежности и отчаяния, так разрушение старой России озна-
чало физическое освобождение совершенно неожиданным способом всего мира,
с которого, наконец, был сброшен гнет царизма, равно и империализма
русской буржуазии, который еще при Милюкове и Керенском мог запятнать
русскую революцию новым наступлением в угасающей мировой войне. Конечно,
не по вине Ленина не была осуществлена власть пролетариата, - и союз со-
ветских республик - не пролетарское государство в том смысле, что проле-
тариат является лишь одним господствующим классом. Власть здесь только
господствует, давая подавляющему большинству населения - кр


м - известные уступки, дает концессии и допускает теперь даже, в силу новой экономической политики, в известном смысле, и буржуазию. Если противники русского большевизма, который надо резко отграничить от вне-русского, хотят в этом видеть его банкротство
и даже над этим насмехаются, то они вовсе не имеют понятия о различии в строении государства, рожденного из революции и стремящегося к тому, чтобы только сохранить, по возможности, свое первоначальное направление,
от государства, в котором вовсе не может быть такого устремления, так как такое государство насквозь контр-революционно. Пролетариат всего мира, поэтому, никогда не переставал с верным революционным чутьем смотреть на российские советские республики, как
на драгоценнейшее и славнейшее достояния пролетарского движения на пути к социализму, как на великий форпост в борьбе против буржуазного капиталистического мира. Цепи, разорванные в России Лениным, были цепями, приготовленными и для нас, и надежды и гор
ячее сочувствие мирового пролетариата в том, чтобы дело его было сохранено и мощно развивалось. Поэтому печаль, навеянная его смертью, была велика в пролетариате и соединялась со страхом, ибо одновременно к этому присоединялась боязнь за будущность русск
ой революции. В этом смысле в чувстве каждого пролетария слились воедино - Ленин и дело пролетарской революции.
6.
И человек, носивший в себе такое громадное историческое значение, -
это должно войти в надгробную речь, - оставался простым, скромным, почти
по-мужицки живущим пролетарием, жил ли он в бедной лачуге или в царском
дворце в Кремле. Он и здесь оставался символом революции: могуче расп-
рямляясь в разрушительной и созидательной своей силе, царственно пренеб-
регая всей мелочностью и узостью жизни, без претензий к роскоши и оста-
ваясь постоянно скромным в своей жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47