Перепадало от щедрот и Редди.
Несмотря на выходку Моргана, развлечение, судя по всему, шло к развязке. Шар не шевелился, не вращался, не раскрывался, не стрелял пулями, и народ заскучал. Помимо всего прочего, некоторым стало зябко в этот не по сезону холодный вечер, поскольку ветер с севера дул и дул не переставая. Пара-тройка солдат отправились к форту, за ними потянулись остальные.
Но вдруг послышались крики с дальнего края толпы. Де Морган, возбужденно шевеля покрасневшими краешками ноздрей, словно бы учуяв свой шанс, помчался в ту сторону.
Редди подтолкнул Джоша плечом.
– Хватит с нас этих колдовских штучек, – сказал он. – Надо возвращаться. Боюсь, скоро у нас будет уйма работы.
– Ты о чем?
– Я только что перемолвился словечком с Брауном, а он разговаривал с Тауншендом, а тот подслушал кое-что, что говорил Харли… – Капитан Харли в форте числился политическим офицером, представителем Политического агентства, находящегося в Кибере и являвшегося подразделением администрации провинции, которое пыталось наладить дипломатические отношения с вождями племен пуштунов и афганцев. Уже не в первый раз Джош позавидовал тому, как легко Редди заводит дружбу с младшими офицерами в форте. – Короче, у нас связь вышла из строя, – выдохнул Редди.
Джош нахмурил брови.
– Что ты имеешь в виду? Телеграфные провода опять перерезали?
Когда связь с Пешаваром рвалась, отправлять материалы становилось непросто. Редактор Джоша в далеком Бостоне не желал мириться с задержками, вызванными тем, что корреспонденцию доставляли на лошадях.
Но Редди сказал:
– Не только это. Гелиографы тоже не работают. С рассвета не замечено ни единой вспышки света на постах к северу и западу от форта. По словам Брауна, капитан Гроув собирается выслать в дозор патрульные отряды. Как бы то ни было, случилось что-то серьезное и хорошо организованное.
Гелиографы представляли собой простейшие переносные сигнальные устройства – всего лишь зеркала, устанавливаемые на складных треногах. Гелиографические посты были размещены по вершинам гор между Джамрудом и Кибером, а оттуда – до самого Пешавара. Вот почему у капитана Гроува в форте был такой озабоченный вид.
Редди добавил:
– А на поле боя, наверное, сотне британцев перерезали глотки дикари-пуштуны или ассасины эмира – или, что того хуже, сами русские кукловоды!
Редди описывал эти страсти, а глаза его под очками возбужденно сверкали.
– Так радоваться приближению войны может только тот, кому не надо идти в бой, – заметил Джош.
Редди, пытаясь защититься, возразил:
– В случае необходимости я бы пошел воевать. Но пока что мои пули – это слова, как и у тебя, Джошуа, так что не стоит меня отчитывать. – И тут его природный оптимизм снова взял верх. – А ведь здорово, а? Ты ведь не станешь спорить? Хоть что-то происходит! Пошли, пора за работу!
С этими словами он развернулся и побежал к форту.
Джош последовал его примеру. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как расслышал хлопающий звук, похожий на взмахи крыльев какой-то огромной птицы. Он оглянулся, но ветер переменился и звук исчез.
Несколько солдат продолжали забавляться с Оком. Один залез на плечи другого, обхватил шар обеими руками и повис, а потом отпустил руки и, хохоча, рухнул на землю.
Вернувшись в их общую с Джошем комнатушку, Редди немедленно уселся за столик, подвинул к себе стопку бумаги, открутил крышку на баночке с чернилами и принялся писать.
Джош наблюдал за ним.
– Что ты намерен сообщить?
– Сейчас узнаю, – отозвался Редди, не переставая чиркать пером по бумаге. Работал он неопрятно, по привычке зажав в зубах турецкую сигаретку и разбрызгивая во все стороны чернила. Джош приучился хранить свои письменные принадлежности подальше от Редди, но не мог не восхищаться той легкостью, с которой тот строчил свои корреспонденции.
Джош молча улегся на койку, закинул руки за голову. В отличие от Редди ему нужно было привести мысли в порядок, прежде чем он смог бы написать хоть слово.
Северо-западная граница имела для Британии жизненно важное значение, как и для предыдущих завоевателей в этих краях. К северу и западу от этих мест лежал Афганистан, сердцевиной которого являлась горная страна Гиндукуш. По перевалам Гиндукуша когда-то прошла армия Александра Македонского, потом – орды Чингисхана и Тамерлана. Их всех влекли к себе тайны и богатства лежащей южнее Индии. Джамруд занимал ключевую позицию, находясь на траверсе Иберского перевала, между Кабулом и Пешаваром.
Но сама провинция представляла собой нечто большее, нежели просто коридор для иностранной солдатни. Здесь жил народ, который считал эту землю своей: пуштуны, воинственная раса, свирепые, гордые и хитрые люди. Пуштуны – которых Редди назвал патанами – были истовыми мусульманами, они имели свой собственный кодекс чести, так называемый paktunwali. Пуштуны были разбиты на племена и кланы, но самое это разделение давало им возможность легко перемещаться. И какое бы тяжелое поражение ни потерпело то или иное племя, другие словно бы спускались прямо с гор со своими старинными длинноствольными ружьями – jezalis. Джош видел несколько пуштунов – пленников, захваченных британцами, и счел их самыми чужеродными людьми, каких ему когда-либо доводилось встречать. Британские солдаты их побаивались и тайно уважали. Некоторые из шотландских горцев говорили даже, что paktunwali не так уж сильно отличался от их собственного кланового кодекса чести.
На протяжении столетий многие захватнические армии разбивались о северо-западную границу, которую один имперский администратор назвал не иначе, как «колючей и неподстриженной изгородью». Даже теперь правление могущественной Британской империи распространялось только на дороги, а в прочих местах закон действовал только от имени племени и ружья.
И вот теперь северо-западная граница снова стала средоточием международных интриг. Снова завистливая империя устремила свой алчный взор на Индию: на сей раз это была царская Россия. Интересы Британии были яснее ясного. России, а также поддерживаемой Россией Персии ни за что нельзя было позволить обосноваться в Афганистане. До сих пор британцы всеми силами старались добиваться того, чтобы Афганистаном правил эмир, благожелательно настроенный в отношении британских интересов. Если бы эта задумка сорвалась, Британия была готова объявить Афганистану войну. Гревшаяся на медленном огне конфронтация, похоже, наконец закипела. На протяжении последнего месяца русские упорно продвигались по Туркестану и теперь приближались к Панджеху, последнему оазису перед границей с Афганистаном – скромному караван-сараю, неожиданно ставшему предметом внимания всего мира.
Джоша эта международная игра в шахматы очень расстраивала. Согласно простой географической логике, речь шла о месте, где постоянно терлись друг о дружку боками великие империи, и, несмотря на всю дерзость и упрямство пуштунов, это страшное трение сокрушало людей, имевших несчастье здесь родиться. Порой Джош гадал, так ли все будет и в будущем, останется ли эта многострадальная земля ареной войны – и за какие невероятные сокровища станут здесь сражаться друг с другом люди.
«А может быть, в один прекрасный день, – как-то раз сказал он Редди, – люди отложат войну в сторонку, как подросший ребенок откладывает свои детские игрушки».
Но Редди тогда презрительно фыркнул в усы.
– Пф! И чем они станут заниматься? Целый день в крикет играть? Джош, люди всегда будут воевать, потому что люди всегда будут людьми, а война всегда будет развлечением.
Редди считал Джоша наивным американцем, которому нужно было «выжечь из себя детство». Девятнадцатилетний Редди так и говорил.
Не прошло и получаса – и Редди закончил свою статейку. Он откинулся на спинку стула, глядя в окно на краснеющее закатное небо. Джош не мог понять, на чем именно сосредоточен взгляд близоруко прищуренных глаз Редди.
– Редди, если дело серьезное, как думаешь, нас отправят обратно в Пешавар?
Редди фыркнул.
– Надеюсь, нет! Мы здесь вот для этого! – И он начал читать с листа: – «Представьте себе! Далеко-далеко, за Гиндукушем, они надвигаются – в своих серых или зеленых шинелях, они маршируют под флагом с двуглавым орлом. Очень скоро достигнут Киберского перевала. Но на юге встанут другие колонны – парни из Дублина и Дели, из Калькутты и Колчестера, объединенные дисциплиной и общей целью, готовые пожертвовать жизнью за Виндзорскую вдову То есть за королеву Викторию (1819-1901), правившую Британией с 1837 года. Ее супруг, принц-консорт Альберт, скончался в 1861 году.
… Подающие – на ступенях павильона, судьи наготове, воротца воткнуты в землю. И мы прямо на линии границы!» Ну, что скажешь, а, Джош?
– Редди, ты порой бываешь такой противный…
Но Редди ответить не успел. В комнатку вбежал Сесил де Морган. Снабженец раскраснелся, он тяжело дышал, его одежда покрылась пылью.
– Вы должны пойти, джентльмены, – ой, пойдите же, посмотрите, что там нашли!
Джош с тяжким вздохом встал с койки. Да будет ли сегодня конец всем этим странным штукам?
«Это шимпанзе», – так сначала подумал Джош.
Шимпанзе, пойманная в обрывок камуфляжной сетки и неподвижно лежащая на полу. В маленьком свертке рядом с большим находилось другое животное – возможно, детеныш. Пойманных зверей принесли в лагерь, сетки нанизав на шесты. Двое сипаев разматывали большой сверток.
Де Морган суетился поблизости и вел себя так, словно это была его собственность.
– Они поймали эту зверюгу на севере – двое патрульных рядовых, всего в миле отсюда.
– Это всего-навсего шимпанзе, – заметил Джош. Редди потягивал вниз то один, то другой ус.
– Но я не слышал, чтобы в этих краях водились шимпанзе. Разве в Кабуле есть зоопарк?
– Ни из какого они не из зоопарка, – тяжело дыша, выпалил де Морган. – И никакие они не шимпанзе. Осторожно, ребята…
Сипаи сняли с крупного животного сеть. Шерсть зверя пропиталась кровью. Обезьяна лежала, свернувшись в клубочек, поджав колени к груди и обхватив длинными руками голову. Люди держали наготове палки, замахнувшись ими, как дубинками. Джош разглядел рубцы от побоев на спине животного.
Обезьяна, видимо, почувствовала, что с нее сняли сеть. Она отпустила руки и неожиданно стремительным движением сначала села, потом встала на четвереньки, упершись в землю костяшками пальцев. Люди опасливо попятились назад, животное пристально уставилось на них.
– Это самка, господи, – выдохнул Редди. Де Морган дал знак сипаям:
– Пусть она встанет.
Один из сипаев, здоровяк, не слишком охотно шагнул вперед. Он выставил вперед палку и ткнул животное в ягодицы. Обезьяна зарычала и показала большие зубы. Но сипай не отступался. Наконец животное грациозно – и даже, на взгляд Джоша, с некоторой гордостью – распрямило ноги и встало… прямо.
Джош услышал, как ахнул Редди.
У нее, безусловно, было туловище шимпанзе – дряблые, обвисшие соски, разбухшие гениталии, розовые ягодицы, и у конечностей тоже были обезьяньи пропорции. Но она стояла прямо на длинных ногах, соединенных суставами с тазом в точности так, как у любого человека.
– Боже мой, – вырвалось у Редди. – Она словно карикатура на женщину – она чудовище!
– Не чудовище, – поправил его Джош. – Получеловек, полуобезьяна. Я читал, современные биологи пишут о таких существах, они как бы стоят между нами и животными.
– Видите? – Де Морган стрелял жадным и расчетливым взглядом то в одного из них, то в другого. – Разве вы хоть раз, хоть раз видели такое, а?
Он обошел вокруг животного.
Сипай-здоровяк с сильным акцентом проговорил:
– Осторожный бывай, сагиб. Она ростом только четыре фут, но уметь царапаться и кусаться. Я вам точно говорить.
– Не обезьяна, а человекообезьяна… Нужно отвезти ее в Пешавар, а оттуда – в Бомбей, а оттуда – в Англию. Представьте, какую сенсацию она произведет в зоопарках! А может, и в театрах… Нигде такого нет – даже в Африке! Настоящая сенсация.
Животное поменьше, которое пока не выпускали из сетки, похоже, проснулось и начало кататься и жалобно поскуливать. Самка тут же откликнулась на его зов – а до этого момента словно бы и не осознавала, что малыш здесь. Она прыгнула к детенышу, протянула к нему руки.
Сипаи тут же осыпали ее ударами. Она вертелась и отбивалась, но ее заставили лечь на землю.
Редди бросился к сипаям.
– Ради бога! – прокричал он, топорща брови, – не надо ее так колотить! Разве вы не видите? Она – мать. И посмотрите в ее глаза – посмотрите! Разве этот взгляд не будет вас преследовать повсюду?
Но человекообезьяна продолжала брыкаться, а сипаи все били и били ее дубинками, а де Морган визжал, боясь, что драгоценная находка даст деру, – или, что того хуже, что ее прикончат.
Джош первым расслышал дребезжащий звук и, развернувшись к востоку, увидел в воздухе клубы пыли.
– Вот опять – я уже слышал этот звук…
Редди отвлекся от жестокой сцены и пробормотал:
– Что еще, проклятье?
4
Гранатомёт
Кейси крикнул:
– Мы почти у цели. Снижаюсь.
Вертолет рухнул вниз, будто кабина скоростного лифта. Несмотря на всю свою натренированность, Бисеза почувствовала ком под ложечкой.
Теперь они пролетали неподалеку от деревни. Деревья, ржавые жестяные крыши, машины, груды автомобильных покрышек – все это пролетало за стеклянным колпаком кокпита. Вертолет накренился и пошел по дуге против часовой стрелки. Предстояло совершить наблюдательный облет по кругу на бреющем полете. Но Бисезу с такой силой вдавило в маленькое сиденье, что она не видела ничего, кроме неба.
«Еще одна насмешка судьбы», – подумала она и бросила взгляд на маленький монитор, прикрепленный к стенке рядом с сиденьем.
К днищу вертолета крепился ящик, вмещавший всевозможные сенсорные устройства, начиная от видеокамер и заканчивая счетчиками Гейгера, датчиками тепла, радарами и даже приборами, способными распознавать различные химические вещества. Все эти датчики старательно ощупывали и обнюхивали землю.
«Пташка» была включена в глобальную инфраструктуру современной армии. Где-то высоко-высоко над головой Бисезы совершал полет большой вертолет К-2 (то есть командно-контрольный), но это была всего лишь верхушка перевернутой технической пирамиды, включавшей высотные разведывательные зонды, рекогносцировочные и патрульные самолеты и даже фотографические и радарные спутники, сосредоточившие все свое электронное чутье на этом регионе планеты. Потоки информации, собираемой Бисезой, анализировались вре-альном времени «умными» системами на борту «Пташки» и на летательных аппаратах более высокого уровня и в центре управления на базе. Любые отклонения от нормы тут же фиксировались, и сигналы об этом отправлялись обратно к Бисезе, дабы она затем подтверждала их по особой линии связи с центром, отдельной от той линии, по которой пилоты общались с командиром авиационного подразделения.
Все это было очень сложно, но точно так же, как пилотирование вертолета, сбор данных большей частью велся автоматизировано. Как только вертолет начал круговой облет, вернулась обычная рутина, и от скуки пилоты снова принялись подзуживать друг дружку.
Бисеза понимала, как они себя чувствуют. Она имела подготовку техника по наземному руководству боевыми действиями – то есть являлась специалистом по координации связи «земля – воздух» во время конфликта. Ее высаживали в горячих точках, и она, находясь на земле, руководила нанесением точечных ракетных ударов с воздуха. Пока ей еще ни разу не приходилось применять свою подготовку, будучи разозленной. Профессионально она идеально подходила для работы в воздушной разведке, но она не забывала о том, что готовили ее не для этого.
На пограничный пост миротворческих сил ООН она попала всего неделю назад, но ей казалось, что прошло гораздо больше времени. Военнослужащих здесь разместили в казармах, которые прежде были авиационными ангарами. Высокие потолки, голые стены, постоянный запах самолетного горючего и смазочного масла. Слишком жарко днем, слишком холодно ночью. Что-то угнетающее было в этих бездушных коробках из гофрированного металла и пластика. Неудивительно, что обитатели базы в шутку прозвали ее «Клавиусом» – по названию большой международной космической базы на Луне.
Военнослужащим полагались каждодневные физические тренировки, несение сторожевой службы, уход за оборудованием и выполнение прочих обязанностей. Но этого было недостаточно для того, чтобы целиком занять все время и удовлетворить потребности. В гулких ангарах военные играли в волейбол или в настольный теннис, затевали бесконечные турниры по покеру и рам-ми. И хотя мужчин и женщин на базе находилось примерно поровну, сексуальные страсти на «Клавиусе» просто бушевали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Несмотря на выходку Моргана, развлечение, судя по всему, шло к развязке. Шар не шевелился, не вращался, не раскрывался, не стрелял пулями, и народ заскучал. Помимо всего прочего, некоторым стало зябко в этот не по сезону холодный вечер, поскольку ветер с севера дул и дул не переставая. Пара-тройка солдат отправились к форту, за ними потянулись остальные.
Но вдруг послышались крики с дальнего края толпы. Де Морган, возбужденно шевеля покрасневшими краешками ноздрей, словно бы учуяв свой шанс, помчался в ту сторону.
Редди подтолкнул Джоша плечом.
– Хватит с нас этих колдовских штучек, – сказал он. – Надо возвращаться. Боюсь, скоро у нас будет уйма работы.
– Ты о чем?
– Я только что перемолвился словечком с Брауном, а он разговаривал с Тауншендом, а тот подслушал кое-что, что говорил Харли… – Капитан Харли в форте числился политическим офицером, представителем Политического агентства, находящегося в Кибере и являвшегося подразделением администрации провинции, которое пыталось наладить дипломатические отношения с вождями племен пуштунов и афганцев. Уже не в первый раз Джош позавидовал тому, как легко Редди заводит дружбу с младшими офицерами в форте. – Короче, у нас связь вышла из строя, – выдохнул Редди.
Джош нахмурил брови.
– Что ты имеешь в виду? Телеграфные провода опять перерезали?
Когда связь с Пешаваром рвалась, отправлять материалы становилось непросто. Редактор Джоша в далеком Бостоне не желал мириться с задержками, вызванными тем, что корреспонденцию доставляли на лошадях.
Но Редди сказал:
– Не только это. Гелиографы тоже не работают. С рассвета не замечено ни единой вспышки света на постах к северу и западу от форта. По словам Брауна, капитан Гроув собирается выслать в дозор патрульные отряды. Как бы то ни было, случилось что-то серьезное и хорошо организованное.
Гелиографы представляли собой простейшие переносные сигнальные устройства – всего лишь зеркала, устанавливаемые на складных треногах. Гелиографические посты были размещены по вершинам гор между Джамрудом и Кибером, а оттуда – до самого Пешавара. Вот почему у капитана Гроува в форте был такой озабоченный вид.
Редди добавил:
– А на поле боя, наверное, сотне британцев перерезали глотки дикари-пуштуны или ассасины эмира – или, что того хуже, сами русские кукловоды!
Редди описывал эти страсти, а глаза его под очками возбужденно сверкали.
– Так радоваться приближению войны может только тот, кому не надо идти в бой, – заметил Джош.
Редди, пытаясь защититься, возразил:
– В случае необходимости я бы пошел воевать. Но пока что мои пули – это слова, как и у тебя, Джошуа, так что не стоит меня отчитывать. – И тут его природный оптимизм снова взял верх. – А ведь здорово, а? Ты ведь не станешь спорить? Хоть что-то происходит! Пошли, пора за работу!
С этими словами он развернулся и побежал к форту.
Джош последовал его примеру. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как расслышал хлопающий звук, похожий на взмахи крыльев какой-то огромной птицы. Он оглянулся, но ветер переменился и звук исчез.
Несколько солдат продолжали забавляться с Оком. Один залез на плечи другого, обхватил шар обеими руками и повис, а потом отпустил руки и, хохоча, рухнул на землю.
Вернувшись в их общую с Джошем комнатушку, Редди немедленно уселся за столик, подвинул к себе стопку бумаги, открутил крышку на баночке с чернилами и принялся писать.
Джош наблюдал за ним.
– Что ты намерен сообщить?
– Сейчас узнаю, – отозвался Редди, не переставая чиркать пером по бумаге. Работал он неопрятно, по привычке зажав в зубах турецкую сигаретку и разбрызгивая во все стороны чернила. Джош приучился хранить свои письменные принадлежности подальше от Редди, но не мог не восхищаться той легкостью, с которой тот строчил свои корреспонденции.
Джош молча улегся на койку, закинул руки за голову. В отличие от Редди ему нужно было привести мысли в порядок, прежде чем он смог бы написать хоть слово.
Северо-западная граница имела для Британии жизненно важное значение, как и для предыдущих завоевателей в этих краях. К северу и западу от этих мест лежал Афганистан, сердцевиной которого являлась горная страна Гиндукуш. По перевалам Гиндукуша когда-то прошла армия Александра Македонского, потом – орды Чингисхана и Тамерлана. Их всех влекли к себе тайны и богатства лежащей южнее Индии. Джамруд занимал ключевую позицию, находясь на траверсе Иберского перевала, между Кабулом и Пешаваром.
Но сама провинция представляла собой нечто большее, нежели просто коридор для иностранной солдатни. Здесь жил народ, который считал эту землю своей: пуштуны, воинственная раса, свирепые, гордые и хитрые люди. Пуштуны – которых Редди назвал патанами – были истовыми мусульманами, они имели свой собственный кодекс чести, так называемый paktunwali. Пуштуны были разбиты на племена и кланы, но самое это разделение давало им возможность легко перемещаться. И какое бы тяжелое поражение ни потерпело то или иное племя, другие словно бы спускались прямо с гор со своими старинными длинноствольными ружьями – jezalis. Джош видел несколько пуштунов – пленников, захваченных британцами, и счел их самыми чужеродными людьми, каких ему когда-либо доводилось встречать. Британские солдаты их побаивались и тайно уважали. Некоторые из шотландских горцев говорили даже, что paktunwali не так уж сильно отличался от их собственного кланового кодекса чести.
На протяжении столетий многие захватнические армии разбивались о северо-западную границу, которую один имперский администратор назвал не иначе, как «колючей и неподстриженной изгородью». Даже теперь правление могущественной Британской империи распространялось только на дороги, а в прочих местах закон действовал только от имени племени и ружья.
И вот теперь северо-западная граница снова стала средоточием международных интриг. Снова завистливая империя устремила свой алчный взор на Индию: на сей раз это была царская Россия. Интересы Британии были яснее ясного. России, а также поддерживаемой Россией Персии ни за что нельзя было позволить обосноваться в Афганистане. До сих пор британцы всеми силами старались добиваться того, чтобы Афганистаном правил эмир, благожелательно настроенный в отношении британских интересов. Если бы эта задумка сорвалась, Британия была готова объявить Афганистану войну. Гревшаяся на медленном огне конфронтация, похоже, наконец закипела. На протяжении последнего месяца русские упорно продвигались по Туркестану и теперь приближались к Панджеху, последнему оазису перед границей с Афганистаном – скромному караван-сараю, неожиданно ставшему предметом внимания всего мира.
Джоша эта международная игра в шахматы очень расстраивала. Согласно простой географической логике, речь шла о месте, где постоянно терлись друг о дружку боками великие империи, и, несмотря на всю дерзость и упрямство пуштунов, это страшное трение сокрушало людей, имевших несчастье здесь родиться. Порой Джош гадал, так ли все будет и в будущем, останется ли эта многострадальная земля ареной войны – и за какие невероятные сокровища станут здесь сражаться друг с другом люди.
«А может быть, в один прекрасный день, – как-то раз сказал он Редди, – люди отложат войну в сторонку, как подросший ребенок откладывает свои детские игрушки».
Но Редди тогда презрительно фыркнул в усы.
– Пф! И чем они станут заниматься? Целый день в крикет играть? Джош, люди всегда будут воевать, потому что люди всегда будут людьми, а война всегда будет развлечением.
Редди считал Джоша наивным американцем, которому нужно было «выжечь из себя детство». Девятнадцатилетний Редди так и говорил.
Не прошло и получаса – и Редди закончил свою статейку. Он откинулся на спинку стула, глядя в окно на краснеющее закатное небо. Джош не мог понять, на чем именно сосредоточен взгляд близоруко прищуренных глаз Редди.
– Редди, если дело серьезное, как думаешь, нас отправят обратно в Пешавар?
Редди фыркнул.
– Надеюсь, нет! Мы здесь вот для этого! – И он начал читать с листа: – «Представьте себе! Далеко-далеко, за Гиндукушем, они надвигаются – в своих серых или зеленых шинелях, они маршируют под флагом с двуглавым орлом. Очень скоро достигнут Киберского перевала. Но на юге встанут другие колонны – парни из Дублина и Дели, из Калькутты и Колчестера, объединенные дисциплиной и общей целью, готовые пожертвовать жизнью за Виндзорскую вдову То есть за королеву Викторию (1819-1901), правившую Британией с 1837 года. Ее супруг, принц-консорт Альберт, скончался в 1861 году.
… Подающие – на ступенях павильона, судьи наготове, воротца воткнуты в землю. И мы прямо на линии границы!» Ну, что скажешь, а, Джош?
– Редди, ты порой бываешь такой противный…
Но Редди ответить не успел. В комнатку вбежал Сесил де Морган. Снабженец раскраснелся, он тяжело дышал, его одежда покрылась пылью.
– Вы должны пойти, джентльмены, – ой, пойдите же, посмотрите, что там нашли!
Джош с тяжким вздохом встал с койки. Да будет ли сегодня конец всем этим странным штукам?
«Это шимпанзе», – так сначала подумал Джош.
Шимпанзе, пойманная в обрывок камуфляжной сетки и неподвижно лежащая на полу. В маленьком свертке рядом с большим находилось другое животное – возможно, детеныш. Пойманных зверей принесли в лагерь, сетки нанизав на шесты. Двое сипаев разматывали большой сверток.
Де Морган суетился поблизости и вел себя так, словно это была его собственность.
– Они поймали эту зверюгу на севере – двое патрульных рядовых, всего в миле отсюда.
– Это всего-навсего шимпанзе, – заметил Джош. Редди потягивал вниз то один, то другой ус.
– Но я не слышал, чтобы в этих краях водились шимпанзе. Разве в Кабуле есть зоопарк?
– Ни из какого они не из зоопарка, – тяжело дыша, выпалил де Морган. – И никакие они не шимпанзе. Осторожно, ребята…
Сипаи сняли с крупного животного сеть. Шерсть зверя пропиталась кровью. Обезьяна лежала, свернувшись в клубочек, поджав колени к груди и обхватив длинными руками голову. Люди держали наготове палки, замахнувшись ими, как дубинками. Джош разглядел рубцы от побоев на спине животного.
Обезьяна, видимо, почувствовала, что с нее сняли сеть. Она отпустила руки и неожиданно стремительным движением сначала села, потом встала на четвереньки, упершись в землю костяшками пальцев. Люди опасливо попятились назад, животное пристально уставилось на них.
– Это самка, господи, – выдохнул Редди. Де Морган дал знак сипаям:
– Пусть она встанет.
Один из сипаев, здоровяк, не слишком охотно шагнул вперед. Он выставил вперед палку и ткнул животное в ягодицы. Обезьяна зарычала и показала большие зубы. Но сипай не отступался. Наконец животное грациозно – и даже, на взгляд Джоша, с некоторой гордостью – распрямило ноги и встало… прямо.
Джош услышал, как ахнул Редди.
У нее, безусловно, было туловище шимпанзе – дряблые, обвисшие соски, разбухшие гениталии, розовые ягодицы, и у конечностей тоже были обезьяньи пропорции. Но она стояла прямо на длинных ногах, соединенных суставами с тазом в точности так, как у любого человека.
– Боже мой, – вырвалось у Редди. – Она словно карикатура на женщину – она чудовище!
– Не чудовище, – поправил его Джош. – Получеловек, полуобезьяна. Я читал, современные биологи пишут о таких существах, они как бы стоят между нами и животными.
– Видите? – Де Морган стрелял жадным и расчетливым взглядом то в одного из них, то в другого. – Разве вы хоть раз, хоть раз видели такое, а?
Он обошел вокруг животного.
Сипай-здоровяк с сильным акцентом проговорил:
– Осторожный бывай, сагиб. Она ростом только четыре фут, но уметь царапаться и кусаться. Я вам точно говорить.
– Не обезьяна, а человекообезьяна… Нужно отвезти ее в Пешавар, а оттуда – в Бомбей, а оттуда – в Англию. Представьте, какую сенсацию она произведет в зоопарках! А может, и в театрах… Нигде такого нет – даже в Африке! Настоящая сенсация.
Животное поменьше, которое пока не выпускали из сетки, похоже, проснулось и начало кататься и жалобно поскуливать. Самка тут же откликнулась на его зов – а до этого момента словно бы и не осознавала, что малыш здесь. Она прыгнула к детенышу, протянула к нему руки.
Сипаи тут же осыпали ее ударами. Она вертелась и отбивалась, но ее заставили лечь на землю.
Редди бросился к сипаям.
– Ради бога! – прокричал он, топорща брови, – не надо ее так колотить! Разве вы не видите? Она – мать. И посмотрите в ее глаза – посмотрите! Разве этот взгляд не будет вас преследовать повсюду?
Но человекообезьяна продолжала брыкаться, а сипаи все били и били ее дубинками, а де Морган визжал, боясь, что драгоценная находка даст деру, – или, что того хуже, что ее прикончат.
Джош первым расслышал дребезжащий звук и, развернувшись к востоку, увидел в воздухе клубы пыли.
– Вот опять – я уже слышал этот звук…
Редди отвлекся от жестокой сцены и пробормотал:
– Что еще, проклятье?
4
Гранатомёт
Кейси крикнул:
– Мы почти у цели. Снижаюсь.
Вертолет рухнул вниз, будто кабина скоростного лифта. Несмотря на всю свою натренированность, Бисеза почувствовала ком под ложечкой.
Теперь они пролетали неподалеку от деревни. Деревья, ржавые жестяные крыши, машины, груды автомобильных покрышек – все это пролетало за стеклянным колпаком кокпита. Вертолет накренился и пошел по дуге против часовой стрелки. Предстояло совершить наблюдательный облет по кругу на бреющем полете. Но Бисезу с такой силой вдавило в маленькое сиденье, что она не видела ничего, кроме неба.
«Еще одна насмешка судьбы», – подумала она и бросила взгляд на маленький монитор, прикрепленный к стенке рядом с сиденьем.
К днищу вертолета крепился ящик, вмещавший всевозможные сенсорные устройства, начиная от видеокамер и заканчивая счетчиками Гейгера, датчиками тепла, радарами и даже приборами, способными распознавать различные химические вещества. Все эти датчики старательно ощупывали и обнюхивали землю.
«Пташка» была включена в глобальную инфраструктуру современной армии. Где-то высоко-высоко над головой Бисезы совершал полет большой вертолет К-2 (то есть командно-контрольный), но это была всего лишь верхушка перевернутой технической пирамиды, включавшей высотные разведывательные зонды, рекогносцировочные и патрульные самолеты и даже фотографические и радарные спутники, сосредоточившие все свое электронное чутье на этом регионе планеты. Потоки информации, собираемой Бисезой, анализировались вре-альном времени «умными» системами на борту «Пташки» и на летательных аппаратах более высокого уровня и в центре управления на базе. Любые отклонения от нормы тут же фиксировались, и сигналы об этом отправлялись обратно к Бисезе, дабы она затем подтверждала их по особой линии связи с центром, отдельной от той линии, по которой пилоты общались с командиром авиационного подразделения.
Все это было очень сложно, но точно так же, как пилотирование вертолета, сбор данных большей частью велся автоматизировано. Как только вертолет начал круговой облет, вернулась обычная рутина, и от скуки пилоты снова принялись подзуживать друг дружку.
Бисеза понимала, как они себя чувствуют. Она имела подготовку техника по наземному руководству боевыми действиями – то есть являлась специалистом по координации связи «земля – воздух» во время конфликта. Ее высаживали в горячих точках, и она, находясь на земле, руководила нанесением точечных ракетных ударов с воздуха. Пока ей еще ни разу не приходилось применять свою подготовку, будучи разозленной. Профессионально она идеально подходила для работы в воздушной разведке, но она не забывала о том, что готовили ее не для этого.
На пограничный пост миротворческих сил ООН она попала всего неделю назад, но ей казалось, что прошло гораздо больше времени. Военнослужащих здесь разместили в казармах, которые прежде были авиационными ангарами. Высокие потолки, голые стены, постоянный запах самолетного горючего и смазочного масла. Слишком жарко днем, слишком холодно ночью. Что-то угнетающее было в этих бездушных коробках из гофрированного металла и пластика. Неудивительно, что обитатели базы в шутку прозвали ее «Клавиусом» – по названию большой международной космической базы на Луне.
Военнослужащим полагались каждодневные физические тренировки, несение сторожевой службы, уход за оборудованием и выполнение прочих обязанностей. Но этого было недостаточно для того, чтобы целиком занять все время и удовлетворить потребности. В гулких ангарах военные играли в волейбол или в настольный теннис, затевали бесконечные турниры по покеру и рам-ми. И хотя мужчин и женщин на базе находилось примерно поровну, сексуальные страсти на «Клавиусе» просто бушевали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39