А «Опасный» – захватывающий роман, тут вы не ошиблись.
От изумления Ли не сразу нашла что ответить. Ее всю жизнь окружали люди, в том числе профессиональные сценаристы, которые читали только в силу профессиональной необходимости.
– Да, конечно. – Она многозначительно посмотрела на часы. – Надеюсь, сейчас кое-кто подойдет. Начнем пока без нее. – И она протянула Мэтью кипу бумажных листов. – Вам нужно время на подготовку?
Не успел он ответить, как распахнулась дверь и в кабинет ворвался настоящий вихрь в облегающих черных джинсах и алой шелковой блузке.
– Уличное движение принимает прямо-таки угрожающие размеры, – пожаловался вихрь и плюхнулся в шоколадно-коричневое кресло рядом с Мэтью. – Ей-богу, в один прекрасный день жизнь в этом городе остановится. – Молодая женщина поправила волосы и повернулась к Мэтью. Ее взгляд был так же цепок и профессионален, как у Ли, но она не считала нужным скрывать восхищение. – Где это Ли вас откопала?
– У себя на кухне.
– Вот как, – резюмировала она. – Придется научиться готовить – даже если это грозит мне смертью.
– Сначала обзаведись кухней, – впервые со времени знакомства с Мэтью пошутила Ли. – Познакомьтесь, пожалуйста: мистер Сент-Джеймс, Ким Ямамото. Мистер Сент-Джеймс собирается прочесть нам отрывок из роли Райдера Лонга. – Информация явно была излишней. Ли добавила – специально для Мэтью: – Ким согласилась редактировать «Опасного».
Лицо Мэтью озарилось искренней и такой редкой улыбкой.
– Не могу представить себе лучшей кандидатуры. Ваша работа в «Уличных наглецах» – выше всяческих похвал!
Ким прищурилась, еще больше сузив миндалевидные глаза, и с возросшим интересом посмотрела на Мэтью, словно удивленная тем, что кто-то знает ее не слишком популярную работу.
– Спасибо, но, если вы помните, этот маленький шедевр провалился.
– Только потому, что те, кто занимался маркетингом, обошлись с историей века как с обычной проходной лентой.
Ким просияла.
– Честно говоря, я того же мнения.
– Как же иначе? – В глазах Мэтью светился неподдельный интерес. – Но я немного удивлен: большинство редакторов подключаются к работе над фильмом на более поздней стадии.
– Большинство.
– Вы не из их числа?
– Нет. Предпочитаю вести фильм с самого начала – это дает возможность следить за всеми изменениями в сценарии. Пусть множество разрозненных эпизодов на моих глазах складываются в стройную сюжетную линию – чтобы к началу съемок у меня было четкое представление о будущей картине.
– Очень похоже на литературный процесс. Ким радостно вскинула темную головку.
– Вот именно. – И с комическим удивлением добавила: – И красив, и умен! Вы не собираетесь жениться?
Они вели себя так, словно кроме них в комнате никого не было. Ли решила, что от взаимных восторгов Мэтью Сент-Джеймса и Ким Ямамото пора переходить к делу. Она откашлялась.
– Извините, что я вас прерываю, но мистер Сент-Джеймс собирался начать читку.
Ким ухмыльнулась.
– Прости, Ли. Это он виноват – завел девушку. – Она повернулась к Мэтью. – Начинайте, пожалуйста. Обещаю не открывать рта.
Непринужденный обмен любезностями с Ким Ямамото вернул Мэтью уверенность в себе. Он полистал страницы и наткнулся на отмеченное Ли место. Она выбрала эпизод, в котором Райдер Лонг объясняет свое поведение испуганной, но завороженной пленнице.
Мэтью забыл обо всем на свете. Готовясь к прослушиванию, он несколько раз перечитал роман и убедился, что не только понимает героя (антигероя), но и разделяет многие его чувства: гнев, неудовлетворенность и одиночество.
Монолог Райдера Лонга близился к концу.
– «Все дело во власти. – Тихий голос Мэтью звучал более устрашающе, чем если бы он рычал. – Власть – ключ ко всему. Я заметил это за собой, еще будучи ребенком, и даже испугался».
– А теперь больше не боитесь? – подала Ли реплику героини.
– Нет. – Их взгляды встретились, и она почувствовала себя мангустом, которого гипнотизирует кобра. Под внешними высокомерием и стальной решимостью Райдера Лонга – или Мэтью Сент-Джеймса – она угадала темную, мятущуюся душу и невольно вздрогнула.
В комнате стало очень тихо: всех захватило его чтение. Краешком глаза Мэтью увидел, как Мередит Уорд немо аплодирует. Сидевшая рядом Ким подняла большой палец. И только Ли по-прежнему оставалась бесстрастной.
– Спасибо, мистер Сент-Джеймс, – сказала она все тем же вежливым, прохладным голосом. – Ваша трактовка роли представляется интересной. Мне бы хотелось остановиться на этом поподробнее, но, к сожалению, у меня назначена еще одна деловая встреча. Если не возражаете, Мередит отведет вас в столовую, а я, как только освобожусь, приду туда же.
Мэтью почувствовал себя опустошенным – он как будто вспорол себе живот и вывалил внутренности на безупречно гладкую поверхность антикварного стола Ли Бэрон. У этой надменной стервы хватит льда, чтобы одеть Юпитер.
– С удовольствием подожду. – Он резко поднялся на ноги. – Ровно десять минут.
– Десять минут?!
На этот раз Ли, не веря своим глазам, увидела в его взгляде неприкрытый вызов.
– Вот именно. Десять минут. Если к тому времени вы не успеете закончить свою деловую встречу, я буду вынужден уйти. Видите ли, мисс Бэрон, у меня тоже есть срочные дела.
– За стойкой бара, разумеется? – ляпнула она не подумав.
– Нет. Ужин с друзьями. Вы их знаете.
– И кто же это? – Интонация ее голоса подразумевала, что у них не может быть общих знакомых.
– Корбет и Тина Маршаллы.
Под его жестким взглядом Ли показалась себе съежившейся этак до двадцати пяти сантиметров. Не дожидаясь ответа, он вышел, предоставив Мередит догонять его.
Ли вспомнила: это уже второй раз, когда Мэтью Сент-Джеймс уходит, оставив за собой последнее слово. Ничего. Если ему суждено работать на студии «Бэрон», он должен будет проститься с фанаберией.
– Ну что? – спросила Ким, когда они остались одни.
– Что – «что»?
– Как ты поступишь с этим красавцем мужчиной?
– Не знаю. Как твои дела с рекламным роликом для «Беспорядочной стрельбы»?
Ким пожала плечами.
– Господи, Ли, эта лента сплошь нашпигована сценами секса и насилия. Если уж я не способна сделать рекламный ролик для нее, мне вообще нечего делать в кино. Зачем спрашивать?
– Да, разумеется.
В поисках занятия Ли начала поправлять на письменном столе канцелярские принадлежности. Обе женщины понимали, что этот внезапный приступ аккуратности – всего лишь камуфляж. Хрустальное пресс-папье – единственная уступка женскому вкусу, которую Ли себе позволила, – находилось в точности там, где следовало: слева от блокнота для записей в переплете из телячьей кожи. Золотой комплект – авторучка и карандаш – в пятнадцати сантиметрах от края стола. Настольный календарь, бумагодержатель – все на своих местах.
– Он просто чудо, – настаивала Ким.
– Не спорю.
– И, без сомнения, лучше всех остальных, кто пробовался на эту роль.
– Согласна.
– В сущности, он и есть Райдер Лонг – во многих отношениях.
Ли вздохнула.
– Знаю. Это-то меня и беспокоит.
– И интригует.
Они познакомились четыре года назад, когда Джошуа предложил Ким монтировать первый полнометражный художественный фильм Ли. То была довольно спорная вариация на тему второй мировой войны – история любви журналистки, американки японского происхождения, и женатого капитана ВМС. На нее почти не появилось отзывов в прессе. Зато Ли и Ким сразу почувствовали себя так, словно всю жизнь знакомы. Ли понимала: бессмысленно скрывать что бы то ни было от самой близкой подруги.
– В этом городе столько примитивных людишек, что более или менее сложная натура сразу привлекает внимание.
Ким скрестила руки на груди; сверкнули запонки из горного хрусталя на рукавах блузки.
– Не строй из себя передо мной Снегурочку, Ли Бэрон. Что бы ни говорили воспитавшие тебя монахини, физическое влечение – не такой уж смертный грех. В противном случае девяносто девять процентов жителей этого города обратились бы в соляные столбы.
– С чего это мы вдруг заговорили о физическом влечении? – Ли мяла в руках скрепку, превращая в восьмерку.
Ей не хотелось делиться впечатлением, произведенным на нее чтением Мэтью; не хотелось вспоминать, как, глядя на его руки, державшие роль, она представляла себе прикосновение этих рук к своему телу. Эти мысли были исключительно опасны, так как угрожали разрушить тот образ, над которым она трудилась всю жизнь.
– Ну, если уж Мэтью Сент-Джеймс не заставил твою кровь кипеть в жилах, – не унималась Ким, – значит, ты нуждаешься в услугах сексопатолога. Да я, как только он прочитал о власти, еле удержалась, чтобы не вскочить и не пожать его мужественный член.
– У тебя грязное воображение.
– Виновата. И слава Богу! Если учесть, что вот уже полгода ты заставляешь меня вкалывать в режиме кошки, гоняющейся за своим хвостом, неудивительно, что я только и делаю, что фантазирую о том, как доберусь наконец до чего-нибудь стоящего. – Ким улыбнулась. – Ну а ты как? Много проектов в работе?
– Десять, – твердо ответила Ли, радуясь перемене темы. – Многие еще только разворачиваются. «Беспорядочная стрельба», как ты знаешь, на стадии окончательного монтажа. «Неистовство» в пятницу выходит на экраны. В октябре запускаем «Калейдоскоп». «Опасный», – она покачала головой, на этот раз с досадой, – как всегда, висит в воздухе.
– И это возвращает нас к роскошному парню, который ждет тебя в столовой шесть… – Ким взглянула на часы, – уже семь минут. Он тоже смотрит на часы.
– Знаю.
– Так ты дашь ему пробу? Ли заколебалась.
– Я еще не решила. – Она отбросила скрепку. – Решу по дороге в столовую.
Глава 12
По дороге в столовую Ли добрую дюжину раз меняла свое мнение. Наконец она вошла в зал и стала протискиваться сквозь толпу, состоявшую из пары полицейских в форме, троих хирургов в зеленых комбинезонах и целой оравы жизнерадостных инопланетян.
Со своего удобного наблюдательного пункта за высокой пальмой в кадке Мэтью следил за тем, как она приближалась, время от времени останавливаясь, чтобы обменяться со знакомыми словом, улыбкой, дружеским рукопожатием или объятием. От него не укрылось, как она напрягалась при малейшем физическом контакте.
– Спасибо, что подождали, – сказала Ли, садясь за столик напротив него.
– Нет проблем.
С тех пор как он покинул ее кабинет, прошло двенадцать минут, но, поскольку она вошла в зал вовремя, Мэтью великодушно простил ей две минуты.
Ли махнула официанту; тот мигом очутился возле их столика с серебряным кофейником. Она отказалась от кофе – итак перевозбуждена.
– Я думала, вы – писатель, – начала она разговор.
– Так оно и есть.
– И тем не менее участвуете в прослушивании на роль в фильме. Почему?
– Ну, скажем, сегодня мне было нечем больше заняться.
Вечно он издевается!
– У вас есть опыт игры?
– Никакого.
– Ваше исполнение довольно интересно.
– Это я уже слышал.
– Вы произвели на Ким сильное впечатление.
– Спасибо. Если учесть ее высочайшую квалификацию, принимаю как комплимент.
Ли положила руки на стол. Густой цвет кларета и зеленые скатерти гармонировали с основными цветами поразительно реальных лесных сцен на дальней стене, взятых из их постановки «Робин Гуда» тысяча девятьсот тридцатого года.
– Вы, конечно, понимаете: я всего лишь передаю мнение Ким.
Стерва, не успокоится, пока не вытрясет из него душу! Интересно, подумал Мэтью, в детстве она обрывала крылья бабочкам? Он помедлил с ответом; выпил кофе.
– Понимаю, мисс Бэрон, – он взглянул на нее в упор. – Больше, чем вы думаете.
Ли не понравился этот намек на личный характер их предыдущей стычки.
– Надеюсь, мистер Сент-Джеймс, я заслужила свою репутацию честного администратора. Если вы думаете, что я придираюсь, потому что затаила на вас зло, вы очень ошибаетесь.
– Наконец-то! – усмехнулся он. – Я все ждал, когда вам надоест играть.
– То есть?
– Делать вид, будто мы только сегодня познакомились.
– Я полагала, вы будете благодарны мне за то, что я не рассказала другим об обстоятельствах нашего знакомства.
– Я не стыжусь никакой честной работы, мисс Бэрон, – парировал Мэтью. Голос его звучал спокойно, но глаза говорили другое. – И, если мне не изменяет память, во время нашей короткой беседы кто-то упомянул о стойке бара.
Ли покраснела и опустила глаза. А когда подняла, в них светилось искреннее раскаяние.
– Простите.
Он небрежно махнул рукой.
– Пустяки.
После небольшой паузы Ли сказала:
– Похоже, вы не преувеличивали, говоря, что знаете роман.
Мэтью привык видеть в обращенных на него женских глазах восхищение, а Ли словно оценивала его.
– Похоже, – продолжила она, – вы неравнодушны к Райдеру Лонгу?
– Еще бы.
Ли понимала: он ждет решения своей участи. А она по-прежнему сомневалась и не отрывала глаз от его фантастически красивого лица, которое, несмотря на точеные черты, говорило о сильном характере. Под глазами цвета темного янтаря залегли еле заметные морщинки. При ближайшем рассмотрении оказалось, что у него слегка перебит нос, а на подбородке – маленький белый шрам. Это было лицо человека, который живет по своим правилам, даже если они включают в себя риск и жестокость. Можно ли доверять такому человеку?
– Вы отождествляете себя с ролью?
Вопрос тяжело повис в густом, словно замороженном воздухе. Мэтью решил ни в коем случае не признаваться, что, готовясь к прослушиванию, вытащил из тайников души кое-какие личные впечатления.
– В чем дело, мисс Бэрон, боитесь похищения?
Это что-то новое! Холодный, рассчитанный гнев, характерный для Райдера Лонга. Ли изо всех сил старалась не поддаваться панике. Она положила ногу на ногу и поправила юбку.
– Нет, разумеется. Просто мне любопытно, как вам удалось нащупать верную интонацию. Тем более что вы специально не учились.
– Может, я самородок?
– Вполне возможно.
Под его жестким взглядом Ли вспомнила свои кошмарные сны. Они преследовали ее с детства, однако с тех пор как в ее жизнь вошел Мэтью Сент-Джеймс, значительно участились, как будто он всколыхнул тихий омут ее души.
Мэтью был потрясен. Точно такой же животный страх ему доводилось видеть в глазах вьетнамских крестьян. Правда заключалась в том, что в глубине души Ли Бэрон смертельно боялась его!
– Можете думать обо мне все что угодно, мисс Бэрон, но я не псих и не антиобщественный элемент, как Райдер Лонг.
Ли убедилась, что имеет дело с очень сложной натурой. Без сомнения, Мэтью не раз сталкивался с насилием. Об этом свидетельствовали жесткие складки возле губ и глаз. В то же время инстинкт подсказывал: он ни за что не обидит женщину.
– Рада это слышать, мистер Сент-Джеймс. – Она принужденно улыбнулась. – У нас на студии хватает и тех и других.
Ну слава Богу, это выяснили!
– Итак, – настаивал Мэтью, – где мы сейчас находимся?
– Я дам вам пробу. – Внутренний голос всполошился: что ты делаешь?! Ли отмахнулась от внутреннего голоса. – Завтра во второй половине дня вы свободны?
– Постараюсь освободиться.
– Вот и отлично. Приходите в гримерную к половине второго. Проба в два. Если накал чувств, продемонстрированный вами во время прослушивания, сохранится на экране, из вас может получиться актер.
От Мэтью не укрылось, что она посмотрела на часы. Он сейчас же встал.
– Постараюсь не разочаровать вас. – Дружелюбно улыбнувшись, он протянул ей руку, и не было никакой возможности уклониться от рукопожатия.
Это всего лишь рука, сказала себе Ли. Такая же, как любая другая. Но когда их пальцы встретились, по всему телу пробежал электрический ток. Что это – физическое влечение? Да. Но и что-то еще. Стыд? Страх? Что бы это ни было, сейчас не время заострять на этом внимание.
– Только не спешите радоваться, – предупредила она. – Откровенно говоря, мистер Сент-Джеймс, перевес пока не на вашей стороне.
Он иронически улыбнулся.
– Не волнуйтесь, мисс Бэрон. Я привык.
Она смотрела, как он уходил – ленивой походкой уверенного в себе человека. Походкой террориста из «Опасного». У нее все еще покалывало ладонь. Не слишком благоприятный признак.
Всю жизнь она сдерживала чувства. С детских лет инстинкт подсказывал: открытое проявление эмоций делает человека уязвимым, лишает контроля над судьбой. Она ни разу не встретила мужчину, который бы вызвал в ней столь сильное сексуальное влечение. Один только взгляд, одно прикосновение Мэтью Сент-Джеймса – и она обнаружила в себе страсть, о существовании которой и не подозревала.
Оставалось молиться, чтобы завтрашняя проба не удалась. Пусть только Мэтью Сент-Джеймс докажет свою непригодность – и она вычеркнет его из своей жизни и из своего сердца.
То был последний круг Дантова ада.
Вьетконговцы – в черной униформе (куртка, шаровары да патронташ через всю грудь) со связками ручных гранат у пояса и штурмовыми винтовками в руках – устремились к деревне Кхе-Сан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
От изумления Ли не сразу нашла что ответить. Ее всю жизнь окружали люди, в том числе профессиональные сценаристы, которые читали только в силу профессиональной необходимости.
– Да, конечно. – Она многозначительно посмотрела на часы. – Надеюсь, сейчас кое-кто подойдет. Начнем пока без нее. – И она протянула Мэтью кипу бумажных листов. – Вам нужно время на подготовку?
Не успел он ответить, как распахнулась дверь и в кабинет ворвался настоящий вихрь в облегающих черных джинсах и алой шелковой блузке.
– Уличное движение принимает прямо-таки угрожающие размеры, – пожаловался вихрь и плюхнулся в шоколадно-коричневое кресло рядом с Мэтью. – Ей-богу, в один прекрасный день жизнь в этом городе остановится. – Молодая женщина поправила волосы и повернулась к Мэтью. Ее взгляд был так же цепок и профессионален, как у Ли, но она не считала нужным скрывать восхищение. – Где это Ли вас откопала?
– У себя на кухне.
– Вот как, – резюмировала она. – Придется научиться готовить – даже если это грозит мне смертью.
– Сначала обзаведись кухней, – впервые со времени знакомства с Мэтью пошутила Ли. – Познакомьтесь, пожалуйста: мистер Сент-Джеймс, Ким Ямамото. Мистер Сент-Джеймс собирается прочесть нам отрывок из роли Райдера Лонга. – Информация явно была излишней. Ли добавила – специально для Мэтью: – Ким согласилась редактировать «Опасного».
Лицо Мэтью озарилось искренней и такой редкой улыбкой.
– Не могу представить себе лучшей кандидатуры. Ваша работа в «Уличных наглецах» – выше всяческих похвал!
Ким прищурилась, еще больше сузив миндалевидные глаза, и с возросшим интересом посмотрела на Мэтью, словно удивленная тем, что кто-то знает ее не слишком популярную работу.
– Спасибо, но, если вы помните, этот маленький шедевр провалился.
– Только потому, что те, кто занимался маркетингом, обошлись с историей века как с обычной проходной лентой.
Ким просияла.
– Честно говоря, я того же мнения.
– Как же иначе? – В глазах Мэтью светился неподдельный интерес. – Но я немного удивлен: большинство редакторов подключаются к работе над фильмом на более поздней стадии.
– Большинство.
– Вы не из их числа?
– Нет. Предпочитаю вести фильм с самого начала – это дает возможность следить за всеми изменениями в сценарии. Пусть множество разрозненных эпизодов на моих глазах складываются в стройную сюжетную линию – чтобы к началу съемок у меня было четкое представление о будущей картине.
– Очень похоже на литературный процесс. Ким радостно вскинула темную головку.
– Вот именно. – И с комическим удивлением добавила: – И красив, и умен! Вы не собираетесь жениться?
Они вели себя так, словно кроме них в комнате никого не было. Ли решила, что от взаимных восторгов Мэтью Сент-Джеймса и Ким Ямамото пора переходить к делу. Она откашлялась.
– Извините, что я вас прерываю, но мистер Сент-Джеймс собирался начать читку.
Ким ухмыльнулась.
– Прости, Ли. Это он виноват – завел девушку. – Она повернулась к Мэтью. – Начинайте, пожалуйста. Обещаю не открывать рта.
Непринужденный обмен любезностями с Ким Ямамото вернул Мэтью уверенность в себе. Он полистал страницы и наткнулся на отмеченное Ли место. Она выбрала эпизод, в котором Райдер Лонг объясняет свое поведение испуганной, но завороженной пленнице.
Мэтью забыл обо всем на свете. Готовясь к прослушиванию, он несколько раз перечитал роман и убедился, что не только понимает героя (антигероя), но и разделяет многие его чувства: гнев, неудовлетворенность и одиночество.
Монолог Райдера Лонга близился к концу.
– «Все дело во власти. – Тихий голос Мэтью звучал более устрашающе, чем если бы он рычал. – Власть – ключ ко всему. Я заметил это за собой, еще будучи ребенком, и даже испугался».
– А теперь больше не боитесь? – подала Ли реплику героини.
– Нет. – Их взгляды встретились, и она почувствовала себя мангустом, которого гипнотизирует кобра. Под внешними высокомерием и стальной решимостью Райдера Лонга – или Мэтью Сент-Джеймса – она угадала темную, мятущуюся душу и невольно вздрогнула.
В комнате стало очень тихо: всех захватило его чтение. Краешком глаза Мэтью увидел, как Мередит Уорд немо аплодирует. Сидевшая рядом Ким подняла большой палец. И только Ли по-прежнему оставалась бесстрастной.
– Спасибо, мистер Сент-Джеймс, – сказала она все тем же вежливым, прохладным голосом. – Ваша трактовка роли представляется интересной. Мне бы хотелось остановиться на этом поподробнее, но, к сожалению, у меня назначена еще одна деловая встреча. Если не возражаете, Мередит отведет вас в столовую, а я, как только освобожусь, приду туда же.
Мэтью почувствовал себя опустошенным – он как будто вспорол себе живот и вывалил внутренности на безупречно гладкую поверхность антикварного стола Ли Бэрон. У этой надменной стервы хватит льда, чтобы одеть Юпитер.
– С удовольствием подожду. – Он резко поднялся на ноги. – Ровно десять минут.
– Десять минут?!
На этот раз Ли, не веря своим глазам, увидела в его взгляде неприкрытый вызов.
– Вот именно. Десять минут. Если к тому времени вы не успеете закончить свою деловую встречу, я буду вынужден уйти. Видите ли, мисс Бэрон, у меня тоже есть срочные дела.
– За стойкой бара, разумеется? – ляпнула она не подумав.
– Нет. Ужин с друзьями. Вы их знаете.
– И кто же это? – Интонация ее голоса подразумевала, что у них не может быть общих знакомых.
– Корбет и Тина Маршаллы.
Под его жестким взглядом Ли показалась себе съежившейся этак до двадцати пяти сантиметров. Не дожидаясь ответа, он вышел, предоставив Мередит догонять его.
Ли вспомнила: это уже второй раз, когда Мэтью Сент-Джеймс уходит, оставив за собой последнее слово. Ничего. Если ему суждено работать на студии «Бэрон», он должен будет проститься с фанаберией.
– Ну что? – спросила Ким, когда они остались одни.
– Что – «что»?
– Как ты поступишь с этим красавцем мужчиной?
– Не знаю. Как твои дела с рекламным роликом для «Беспорядочной стрельбы»?
Ким пожала плечами.
– Господи, Ли, эта лента сплошь нашпигована сценами секса и насилия. Если уж я не способна сделать рекламный ролик для нее, мне вообще нечего делать в кино. Зачем спрашивать?
– Да, разумеется.
В поисках занятия Ли начала поправлять на письменном столе канцелярские принадлежности. Обе женщины понимали, что этот внезапный приступ аккуратности – всего лишь камуфляж. Хрустальное пресс-папье – единственная уступка женскому вкусу, которую Ли себе позволила, – находилось в точности там, где следовало: слева от блокнота для записей в переплете из телячьей кожи. Золотой комплект – авторучка и карандаш – в пятнадцати сантиметрах от края стола. Настольный календарь, бумагодержатель – все на своих местах.
– Он просто чудо, – настаивала Ким.
– Не спорю.
– И, без сомнения, лучше всех остальных, кто пробовался на эту роль.
– Согласна.
– В сущности, он и есть Райдер Лонг – во многих отношениях.
Ли вздохнула.
– Знаю. Это-то меня и беспокоит.
– И интригует.
Они познакомились четыре года назад, когда Джошуа предложил Ким монтировать первый полнометражный художественный фильм Ли. То была довольно спорная вариация на тему второй мировой войны – история любви журналистки, американки японского происхождения, и женатого капитана ВМС. На нее почти не появилось отзывов в прессе. Зато Ли и Ким сразу почувствовали себя так, словно всю жизнь знакомы. Ли понимала: бессмысленно скрывать что бы то ни было от самой близкой подруги.
– В этом городе столько примитивных людишек, что более или менее сложная натура сразу привлекает внимание.
Ким скрестила руки на груди; сверкнули запонки из горного хрусталя на рукавах блузки.
– Не строй из себя передо мной Снегурочку, Ли Бэрон. Что бы ни говорили воспитавшие тебя монахини, физическое влечение – не такой уж смертный грех. В противном случае девяносто девять процентов жителей этого города обратились бы в соляные столбы.
– С чего это мы вдруг заговорили о физическом влечении? – Ли мяла в руках скрепку, превращая в восьмерку.
Ей не хотелось делиться впечатлением, произведенным на нее чтением Мэтью; не хотелось вспоминать, как, глядя на его руки, державшие роль, она представляла себе прикосновение этих рук к своему телу. Эти мысли были исключительно опасны, так как угрожали разрушить тот образ, над которым она трудилась всю жизнь.
– Ну, если уж Мэтью Сент-Джеймс не заставил твою кровь кипеть в жилах, – не унималась Ким, – значит, ты нуждаешься в услугах сексопатолога. Да я, как только он прочитал о власти, еле удержалась, чтобы не вскочить и не пожать его мужественный член.
– У тебя грязное воображение.
– Виновата. И слава Богу! Если учесть, что вот уже полгода ты заставляешь меня вкалывать в режиме кошки, гоняющейся за своим хвостом, неудивительно, что я только и делаю, что фантазирую о том, как доберусь наконец до чего-нибудь стоящего. – Ким улыбнулась. – Ну а ты как? Много проектов в работе?
– Десять, – твердо ответила Ли, радуясь перемене темы. – Многие еще только разворачиваются. «Беспорядочная стрельба», как ты знаешь, на стадии окончательного монтажа. «Неистовство» в пятницу выходит на экраны. В октябре запускаем «Калейдоскоп». «Опасный», – она покачала головой, на этот раз с досадой, – как всегда, висит в воздухе.
– И это возвращает нас к роскошному парню, который ждет тебя в столовой шесть… – Ким взглянула на часы, – уже семь минут. Он тоже смотрит на часы.
– Знаю.
– Так ты дашь ему пробу? Ли заколебалась.
– Я еще не решила. – Она отбросила скрепку. – Решу по дороге в столовую.
Глава 12
По дороге в столовую Ли добрую дюжину раз меняла свое мнение. Наконец она вошла в зал и стала протискиваться сквозь толпу, состоявшую из пары полицейских в форме, троих хирургов в зеленых комбинезонах и целой оравы жизнерадостных инопланетян.
Со своего удобного наблюдательного пункта за высокой пальмой в кадке Мэтью следил за тем, как она приближалась, время от времени останавливаясь, чтобы обменяться со знакомыми словом, улыбкой, дружеским рукопожатием или объятием. От него не укрылось, как она напрягалась при малейшем физическом контакте.
– Спасибо, что подождали, – сказала Ли, садясь за столик напротив него.
– Нет проблем.
С тех пор как он покинул ее кабинет, прошло двенадцать минут, но, поскольку она вошла в зал вовремя, Мэтью великодушно простил ей две минуты.
Ли махнула официанту; тот мигом очутился возле их столика с серебряным кофейником. Она отказалась от кофе – итак перевозбуждена.
– Я думала, вы – писатель, – начала она разговор.
– Так оно и есть.
– И тем не менее участвуете в прослушивании на роль в фильме. Почему?
– Ну, скажем, сегодня мне было нечем больше заняться.
Вечно он издевается!
– У вас есть опыт игры?
– Никакого.
– Ваше исполнение довольно интересно.
– Это я уже слышал.
– Вы произвели на Ким сильное впечатление.
– Спасибо. Если учесть ее высочайшую квалификацию, принимаю как комплимент.
Ли положила руки на стол. Густой цвет кларета и зеленые скатерти гармонировали с основными цветами поразительно реальных лесных сцен на дальней стене, взятых из их постановки «Робин Гуда» тысяча девятьсот тридцатого года.
– Вы, конечно, понимаете: я всего лишь передаю мнение Ким.
Стерва, не успокоится, пока не вытрясет из него душу! Интересно, подумал Мэтью, в детстве она обрывала крылья бабочкам? Он помедлил с ответом; выпил кофе.
– Понимаю, мисс Бэрон, – он взглянул на нее в упор. – Больше, чем вы думаете.
Ли не понравился этот намек на личный характер их предыдущей стычки.
– Надеюсь, мистер Сент-Джеймс, я заслужила свою репутацию честного администратора. Если вы думаете, что я придираюсь, потому что затаила на вас зло, вы очень ошибаетесь.
– Наконец-то! – усмехнулся он. – Я все ждал, когда вам надоест играть.
– То есть?
– Делать вид, будто мы только сегодня познакомились.
– Я полагала, вы будете благодарны мне за то, что я не рассказала другим об обстоятельствах нашего знакомства.
– Я не стыжусь никакой честной работы, мисс Бэрон, – парировал Мэтью. Голос его звучал спокойно, но глаза говорили другое. – И, если мне не изменяет память, во время нашей короткой беседы кто-то упомянул о стойке бара.
Ли покраснела и опустила глаза. А когда подняла, в них светилось искреннее раскаяние.
– Простите.
Он небрежно махнул рукой.
– Пустяки.
После небольшой паузы Ли сказала:
– Похоже, вы не преувеличивали, говоря, что знаете роман.
Мэтью привык видеть в обращенных на него женских глазах восхищение, а Ли словно оценивала его.
– Похоже, – продолжила она, – вы неравнодушны к Райдеру Лонгу?
– Еще бы.
Ли понимала: он ждет решения своей участи. А она по-прежнему сомневалась и не отрывала глаз от его фантастически красивого лица, которое, несмотря на точеные черты, говорило о сильном характере. Под глазами цвета темного янтаря залегли еле заметные морщинки. При ближайшем рассмотрении оказалось, что у него слегка перебит нос, а на подбородке – маленький белый шрам. Это было лицо человека, который живет по своим правилам, даже если они включают в себя риск и жестокость. Можно ли доверять такому человеку?
– Вы отождествляете себя с ролью?
Вопрос тяжело повис в густом, словно замороженном воздухе. Мэтью решил ни в коем случае не признаваться, что, готовясь к прослушиванию, вытащил из тайников души кое-какие личные впечатления.
– В чем дело, мисс Бэрон, боитесь похищения?
Это что-то новое! Холодный, рассчитанный гнев, характерный для Райдера Лонга. Ли изо всех сил старалась не поддаваться панике. Она положила ногу на ногу и поправила юбку.
– Нет, разумеется. Просто мне любопытно, как вам удалось нащупать верную интонацию. Тем более что вы специально не учились.
– Может, я самородок?
– Вполне возможно.
Под его жестким взглядом Ли вспомнила свои кошмарные сны. Они преследовали ее с детства, однако с тех пор как в ее жизнь вошел Мэтью Сент-Джеймс, значительно участились, как будто он всколыхнул тихий омут ее души.
Мэтью был потрясен. Точно такой же животный страх ему доводилось видеть в глазах вьетнамских крестьян. Правда заключалась в том, что в глубине души Ли Бэрон смертельно боялась его!
– Можете думать обо мне все что угодно, мисс Бэрон, но я не псих и не антиобщественный элемент, как Райдер Лонг.
Ли убедилась, что имеет дело с очень сложной натурой. Без сомнения, Мэтью не раз сталкивался с насилием. Об этом свидетельствовали жесткие складки возле губ и глаз. В то же время инстинкт подсказывал: он ни за что не обидит женщину.
– Рада это слышать, мистер Сент-Джеймс. – Она принужденно улыбнулась. – У нас на студии хватает и тех и других.
Ну слава Богу, это выяснили!
– Итак, – настаивал Мэтью, – где мы сейчас находимся?
– Я дам вам пробу. – Внутренний голос всполошился: что ты делаешь?! Ли отмахнулась от внутреннего голоса. – Завтра во второй половине дня вы свободны?
– Постараюсь освободиться.
– Вот и отлично. Приходите в гримерную к половине второго. Проба в два. Если накал чувств, продемонстрированный вами во время прослушивания, сохранится на экране, из вас может получиться актер.
От Мэтью не укрылось, что она посмотрела на часы. Он сейчас же встал.
– Постараюсь не разочаровать вас. – Дружелюбно улыбнувшись, он протянул ей руку, и не было никакой возможности уклониться от рукопожатия.
Это всего лишь рука, сказала себе Ли. Такая же, как любая другая. Но когда их пальцы встретились, по всему телу пробежал электрический ток. Что это – физическое влечение? Да. Но и что-то еще. Стыд? Страх? Что бы это ни было, сейчас не время заострять на этом внимание.
– Только не спешите радоваться, – предупредила она. – Откровенно говоря, мистер Сент-Джеймс, перевес пока не на вашей стороне.
Он иронически улыбнулся.
– Не волнуйтесь, мисс Бэрон. Я привык.
Она смотрела, как он уходил – ленивой походкой уверенного в себе человека. Походкой террориста из «Опасного». У нее все еще покалывало ладонь. Не слишком благоприятный признак.
Всю жизнь она сдерживала чувства. С детских лет инстинкт подсказывал: открытое проявление эмоций делает человека уязвимым, лишает контроля над судьбой. Она ни разу не встретила мужчину, который бы вызвал в ней столь сильное сексуальное влечение. Один только взгляд, одно прикосновение Мэтью Сент-Джеймса – и она обнаружила в себе страсть, о существовании которой и не подозревала.
Оставалось молиться, чтобы завтрашняя проба не удалась. Пусть только Мэтью Сент-Джеймс докажет свою непригодность – и она вычеркнет его из своей жизни и из своего сердца.
То был последний круг Дантова ада.
Вьетконговцы – в черной униформе (куртка, шаровары да патронташ через всю грудь) со связками ручных гранат у пояса и штурмовыми винтовками в руках – устремились к деревне Кхе-Сан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42