Раньше падре никогда не приходилось изгонять бесов, он не чувствовал в себе призвания к столь опасному делу, но ждать помощи было неоткуда. Чтобы найти экзорциста, уполномоченного инквизицией, надо было отправляться в Мехико, и миссионер решил, что это не стоит труда. Он внимательно изучил надлежащие тексты, попостился два дня и закрылся вместе с Бернардо в церкви, чтобы схватиться лицом к лицу с сатаной. Все было напрасно. Потерпев поражение, священник заключил, что от горя бедный малыш лишился рассудка, и вынужден был умыть руки. Препоручив Бернардо заботам одной неофитки, он вернулся к своим делам. Помимо управления миссией, падре Мендоса помогал жителям поселка оправиться от постигшего их несчастья и по требованию своего начальства в Мехико занимался неприятными бюрократическими процедурами, которые, несомненно, были самой тяжкой обязанностью его служения. На Бернардо махнули рукой, объявив его безнадежным идиотом, но тут в миссию вновь явилась Белая Сова и забрала мальчика к индейцам. Миссионер не возражал, потому что не знал, как помочь Бернардо, и втайне надеялся, что индейская магия окажется сильнее христианского экзорцизма. Диего страстно желал отправиться в индейскую деревню вместе с Бернардо, но не решился бросить мать; кроме того, он все еще носил корсет, и падре Мендоса не разрешал ему ездить верхом. Впервые со дня своего рождения братьям пришлось расстаться.
Убедившись, что язык Бернардо в целости и сохранности, Белая Сова объявила, что его немота не что иное, как проявление скорби. Мальчик не говорил, потому что не хотел. Знахарка понимала, что немая ярость, пожиравшая Бернардо, скрывает бездонный океан печали. Она не собиралась утешать его или лечить, потому что, по ее мнению, Бернардо имел полное право остаться немым, но научила его общаться с духом матери, различая ее голос в шуме ветра и пении птиц, и разговаривать с людьми при помощи знаков, которые индейцы использовали, когда вели торговлю. Кроме того, Бернардо освоил тростниковую флейту. Со временем он научился извлекать из этого простого инструмента звуки, удивительно похожие на человеческий голос. Едва Бернардо оставили в покое, он пробудился к жизни. Первым признаком выздоровления был неудержимый аппетит. Кормить ребенка насильно уже не было никакой нужды. Вторым признаком стала дружба с девочкой по имени Ночная Молния. Она была старше Бернардо на два года и носила такое имя, потому что появилась на свет во время ночной бури. Девочка была невысокой для своего возраста и необыкновенно подвижной. Она не придала немоте Бернардо никакого значения, превратилась в его верную спутницу и, сама того не желая, заменила ему Диего. Друзья расставались только на ночь, когда он отправлялся спать в хижину Белой Совы, а она возвращалась к своей семье. Придя на реку, Ночная Молния раздевалась донага и вниз головой бросалась в воду, а Бернардо старался отвернуться, чтобы не рассматривать голую подругу. Несмотря на юный возраст, он отлично помнил слова падре Мендосы о пагубных искушениях плоти. Бернардо прямо в одежде прыгал вслед за девочкой и удивлялся тому, что она плавает в холодной воде, как рыба, не уступая ему в выносливости.
Ночная Молния знала наизусть все легенды своего племени и не уставала рассказывать их, а Бернардо не уставал слушать. Голос девочки лился на душу Бернардо, как целебный бальзам, он внимал ей, очарованный, не давая себе отчета в том, что любовь начинает растапливать ледник его сердца. Он снова начал вести себя, как все мальчишки его возраста, хотя не говорил и не плакал. Вместе они сопровождали Белую Сову, помогали ей собирать лечебные травы и готовить снадобья. Когда Бернардо вновь начал смеяться, бабушка рассудила, что мальчик почти совсем исцелился и пришло время отослать его обратно на гасиенду де ла Веги. Наступило время священных ритуалов в честь вступления Ночной Молнии, у которой внезапно начались месячные, в пору отрочества. Это обстоятельство не отдалило девочку от Бернардо, наоборот, они сблизились еще больше. Перед расставанием она еще раз привела своего друга на реку и менструальной кровью нарисовала на скале двух летящих птиц. «Это мы, всегда летаем вместе», — сказала она. Подчинясь мгновенному порыву, Бернардо поцеловал ее в щеку и бросился бежать. Он весь горел.
Диего, тосковавший по Бернардо, точно пес, потерявший хозяина, бросился ему навстречу с радостным криком, но, увидев молочного брата лицом к лицу, понял, что тот стал другим человеком. Бернардо приехал верхом. У него были длинные волосы, лицо подростка и отблеск тайного чувства в глазах. Диего остановился в замешательстве, но Бернардо спешился и обнял его, без видимого усилия подняв в воздух, и вновь они стали неразлучными, как близнецы. Диего почувствовал, что к нему вернулась половина души. Ему было не важно, что Бернардо не говорит: они никогда не нуждались в словах, чтобы понять друг друга.
Бернардо удивился, что за эти месяцы дом, сожженный пожаром, совершенно изменился. Алехандро де ла Вега собирался стереть саму память о происшествии с пиратами и использовал это несчастье, чтобы перестроить свою резиденцию. Когда Алехандро спустя полтора месяца после нападения вернулся домой с горой подарков для жены, ни одна собака не кинулась с лаем навстречу хозяину. Дом опустел, вся обстановка сгорела, а семья исчезла. Де ла Вегу встретил только падре Мендоса, который рассказал ему, что случилось, и отвез в миссию, где Рехина начинала делать первые шаги, все еще в бинтах и с рукой на перевязи. Долгое и трудное возвращение в мир живых состарило Рехину. Алехандро оставил жену совсем молодой, а теперь перед ним была зрелая тридцатипятилетняя женщина с седыми прядями в волосах, которая не проявила ни малейшего интереса к привезенным им турецким коврам и вышитым серебром покрывалам.
Веселого было мало, но, как сказал падре Мендоса, все могло обернуться куда хуже. Де ла Вега решил отказаться от мести, полагая, что негодяи, напавшие на гасиенду, наверняка уже на полпути в Китай, и занялся восстановлением своего дома. В Мехико он видел, как живут люди благородного происхождения, и решил подражать им, не из бахвальства, а лишь ради того, чтобы оставить Диего и будущим внукам достойное наследство. Де ла Вега заказал строительные материалы и начал искать по всей Верхней Калифорнии лучших мастеров: кузнецов, керамистов, резчиков по дереву, художников, которые в короткие сроки надстроили один этаж, сделали длинные коридоры с арками, выложили изразцами полы, пристроили к столовой балкон, соорудили в патио ротонду для музыкантов и маленькие фонтаны в мавританском стиле, установили решетки из кованого железа, заменили двери на новые, из резного дерева, и вставили в окна витражи. В саду поставили статуи, каменные скамейки, клетки с птицами, вазы с цветами и фонтан из мрамора, увенчанный Нептуном с тремя сиренами, которых индейские мастера в точности скопировали с одной итальянской картины. Когда приехал Бернардо, крыша была уже покрыта красной черепицей, стены покрашены вторым слоем краски персикового цвета и слуги уже распаковывали привезенные из Мехико тюки, чтобы меблировать дом. «Как только Рехина поправится, устроим грандиозное празднество, чтобы поселок вспоминал его следующие десять лет», — объявил Алехандро де ла Вега; но его жена находила все новые предлоги, чтобы отложить торжество.
Бернардо научил Диего индейскому языку знаков, который они обогатили символами собственного изобретения и использовали, когда им не хватало телепатии или музыки флейты. Иногда, когда речь шла о совсем серьезных и сложных вещах, они прибегали к помощи доски и мела, тайком, чтобы товарищи не обвинили их в хвастовстве. Учителю удалось с помощью розог вбить в головы мальчишек из поселка начатки грамоты, но до беглого чтения большинству из них было далеко. Кроме того, принято было считать, что наука не для индейцев. Диего, вопреки себе самому, под конец превратился в прилежного ученика и признал правоту своего отца, твердившего о пользе образования. Мальчик стал читать все, что попадало к нему в руки. Ему особенно понравился «Трактат о фехтовании и справочник дуэлянта» маэстро Мануэля Эскаланте. Изложенные в трактате идеи чудесным образом совпадали с учением об Окауе. В нем тоже говорилось о чести, справедливости, доблести, достоинстве и мужестве. Раньше Диего читал трактат Эскаланте как учебное пособие и разглядывал иллюстрации, чтобы лучше запомнить движения, теперь же он начинал понимать, что фехтование — это в первую очередь искусство совершенствования духа. Капитан Хосе Диас подарил Алехандро де ла Веге сундук с книгами, который один пассажир забыл на его корабле. Сундук прибыл в дом надежно запертым, а когда его открыли, обнаружили поистине сказочное сокровище: пожелтевшие, сильно потрепанные, пахнущие медом и воском тома приключенческих романов и поэм о рыцарях. Диего жадно набросился на книги и проглотил их в один момент, несмотря на возражения отца, почитавшего романы низшим видом литературы, полным несообразностей, сумасбродных идей и нелепых драм, не отвечавших его представлениям о хорошем вкусе. Для Диего и Бернардо эти книги стали настоящей драгоценностью, они читали их по нескольку раз, пока не выучивали наизусть. Друзьям стал тесен маленький мирок гасиенды, они мечтали о необычайных приключениях и удивительных странах по ту сторону горизонта.
В тринадцать лет Диего все еще оставался мальчиком, а Бернардо, как многие дети его расы, уже походил на взрослого юношу. Его неподвижное медное лицо смягчалось лишь тогда, когда он общался с Диего, ласкал коней или вновь встречал Ночную Молнию после долгой разлуки. Девочка мало выросла за эти годы, она была невысокой и тонкой, с выразительным лицом. Ее красота и задорный нрав были общеизвестны, и, когда девушке исполнилось пятнадцать лет, из-за нее уже соперничали лучшие воины из нескольких племен. Бернардо жил в постоянном страхе, что однажды придет навестить свою подругу и узнает, что она ушла с другим. Мальчик не отличался ни ростом, ни развитой мускулатурой, но был на редкость силен и вынослив и легко справлялся с самой тяжелой работой. Из-за немоты многие считали его недалеким и замкнутым. На самом деле это было не так, но лишь самым близким людям доводилось слышать его смех. Он носил шерстяные штаны, рубаху неофитов и широкий кушак. Зимой он ходил в пестром сарапе. Его густые, заплетенные в косу волосы спадали до самого пояса. Бернардо гордился принадлежностью к индейской расе.
Диего, несмотря на мышцы атлета и прокопченную солнцем кожу, был настоящим юным сеньором. От матери он унаследовал глаза и дерзость, от отца — длинные руки и ноги, точеные черты, естественную элегантность и тягу к знаниям. От обоих ему досталась отвага, которая нередко граничила с безумием; но бог знает откуда у потомка суровых и меланхоличных идальго взялась страсть к всевозможным трюкам и шалостям. В противоположность сдержанному Бернардо, Диего никак не мог спокойно усидеть на месте, в его голову непрерывно приходили весьма оригинальные идеи, большинство из которых он тут же пытался воплотить в жизнь. Диего давно превзошел отца в фехтовании и лучше всех в округе владел хлыстом. Он всегда носил на поясе кнут из бычьей кожи, подарок Бернардо, и никогда не упускал случая пустить его в ход. Ударом хлыста юноша мог сорвать цветок или погасить свечу. Он был способен выбить сигару изо рта своего отца, не коснувшись его лица, но он никогда не решился бы на такую дерзость. Отношение Диего к Алехандро де ла Веге было сродни боязливому уважению, он называл отца «сеньором» и никогда не спорил с ним в открытую, но потом все равно поступал по-своему, скорее из озорства, чем из дерзости. Диего восхищался своим отцом и с готовностью усвоил его суровые уроки. Он гордился тем, что был потомком Сида Завоевателя, настоящим идальго из древнего рода, но при этом чрезвычайно ценил свои туземные корни и помнил о славном прошлом матери. Алехандро де ла Вега, придававший огромное значение происхождению и чистоте крови, старался скрыть, что его сын метис, сам Диего никогда не делал из этого тайны. Мальчик был глубоко привязан к матери, которую, в отличие от отца, ему никогда не удавалось обмануть. Рехина видела сына насквозь и не боялась проявить должную твердость, чтобы заставить его подчиниться.
Обязанности алькальда заставляли Алехандро часто посещать резиденцию губернатора в Монтеррее. В одну из его отлучек Рехина тайком от мужа повезла Диего и Бернардо в деревню Белой Совы. Она решила, что мальчикам пора становиться мужчинами. С годами супруги все больше отдалялись друг от друга, и ночных объятий было уже недостаточно, чтобы примириться. Только память о прежней любви помогала им оставаться вместе, но они все равно жили каждый в своем мире и с трудом находили темы для беседы. В первые годы любовный пыл Алехандро был так силен, что он готов был проскакать верхом много лиг, чтобы пару часов побыть с женой. Алехандро не уставал восхищаться ее красотой, легко воспламенявшей в нем желание, но в то же время стыдился происхождения своей жены. Первое время его не волновало, что калифорнийское общество не принимает Рехину, но со временем он стал осуждать ее; его жена ничего не делала для того, чтобы ей простили наличие индейской крови, она была нелюдимой и заносчивой. Рехине было нелегко приспособиться к привычкам супруга, его резкому языку и непробиваемым убеждениям, к его мрачной религии, к толстым стенам его дома, к неудобной одежде и башмакам. Индианка очень старалась, но в конце концов признала себя побежденной. Из любви к мужу она попыталась превратиться в настоящую испанку, но продолжала видеть сны на родном языке. Рехина не стала объяснять Диего и Бернардо, зачем они едут в деревню, чтобы не пугать их раньше времени, но братья догадались, что речь идет о чем-то особенном и секретном, о чем никто не должен был знать, в особенности Алехандро де ла Вега.
Белая Сова ожидала их на полпути. Испанцы постепенно вытесняли племя с его исконных земель. Колонисты с каждым годом были все ненасытнее. Бескрайние просторы Верхней Калифорнии становились для них тесными. Прежде холмы покрывала трава в человеческий рост, всюду были ручьи и источники, в начале весны поля покрывались цветами, но коровы колонистов вытаптывали пастбища, и земля высыхала. В шаманских путешествиях Белой Сове открывалось будущее, и она знала, что захватчики не остановятся, пока ее род не исчезнет с лица земли. Знахарка советовала племени отыскать другие пастбища, подальше от белых, и сама руководила переселением. Теперь бабушка приготовила для Диего и Бернардо настоящее испытание. Проверять мужество юношей, подвешивая их на крюках к деревьям, не было нужды. Братьям предстояло встретиться с Великим Духом, который должен был открыть каждому его предназначение. Рехина сдержанно простилась с мальчиками, сказав, что вернется спустя шестнадцать дней, когда они полностью пройдут все четыре этапа своей инициации.
Белая Сова взвалила на плечо свой рабочий мешок с музыкальными инструментами, целебными травами и амулетами для магических ритуалов и широким шагом двинулась в путь по нехоженым зеленым холмам. Мальчики молча следовали за ней, неся на плечах одеяла. Путники быстро продвигались сквозь чащу, время от времени поддерживая силы несколькими глотками воды. Голод и усталость удивительным образом обострили восприятие мальчиков. Природа предстала перед ними во всем своем загадочном блеске. Братья словно впервые заметили бесчисленные оттенки зелени, услышали музыку ветра, ощутили незримую близость диких зверей и птиц. Сначала было тяжело: мальчики исцарапали ноги о колючие кусты, кости их ныли от страшной усталости, а животы сводило от голода. Но уже на четвертый день они перестали обращать внимание на тяготы пути и легко шли вперед. Тогда бабка решила, что испытуемые готовы ко второй фазе ритуала, и велела им выкопать яму в человеческий рост шириной и в половину человеческого роста глубиной. Пока знахарка разводила костер, чтобы нагреть камни, мальчики наломали длинных ветвей, очистили их от коры и куполом сложили над ямой. Сверху это сооружение покрыли одеялами. Получился круглый шалаш, святилище Матери-Земли, в котором должно было начаться путешествие мальчиков в мир духов. Белая Сова выложила в центре шалаша круг из камней и разожгла в нем костер, символ зарождения жизни. Все выпили немного воды и съели по горсти орехов и сушеных фруктов. Затем, по приказу бабки, мальчики разделись и несколько часов исступленно плясали под барабан и трещотки, пока не упали без сил. После Белая Сова отвела братьев в шалаш, где уже дымились раскаленные камни, и дала им напиток из толоаче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43