Постарайся понять его, дорогая. Он хотел избавить тебя от слез и страданий, которыми, по его твердому убеждению, тебе грозит будущая жизнь с Брендоном.
— Он и сейчас старается нас разлучить! Как он может быть таким упрямым и самодовольным, таким злым и нетерпимым, когда именно он лгал нам и вел бесчестную игру? Если ты видишь, что мы с Брендоном созданы друг для друга, то почему папа не желает этого замечать? О, почему, почему все так сложилось? — рыдала она. — Сейчас, в эту минуту, я бы так хотела вас обоих возненавидеть!
— Умоляю, не думай так, дитя мое! — просила Марта, протягивая руки к обезумевшей от горя девушке. — Мы вполне заслужили такое отношение, но все же попробуй понять нас, ненависть плохой советчик.
Лорел упала в объятия тетки, всем телом сотрясаясь от рыданий.
— Как мне тебя ненавидеть, тетя Марта, — всхлипывала она, — да и отца тоже! Я оскорблена, я сердита, я в растерянности, не знаю, скоро ли я сумею вас простить, но возненавидеть — никогда! Ты и он — мои единственные близкие, я слишком долго любила вас, чтобы в моей душе нашлось место для ненависти, но моя рана затянется не скоро, особенно из-за отвратительного поведения отца.
— Он по-прежнему уверен в своей правоте, дорогая! — тоже плача, сказала Марта. — Твой отец думает, что лучше тебя знает, что для тебя лучше, и это не Брендон.
Лорел прекратила плакать и упрямо вздернула подбородок.
— Значит, я должна повлиять на него, чтобы он изменил свое мнение и понял, как он заблуждается, — заявила она с решительным блеском в глазах.
— То есть ты собираешься все-таки выйти замуж за Брендона? — спросила Марта.
— Это само собой, но прежде я постараюсь внушить папе несколько истин. Пора понять, что его маленькая Лорел — взрослая женщина, со своими желаниями и взглядами на жизнь, а не малолетний ребенок, которым можно вертеть как угодно!
Глаза Марты выразили полное понимание, но тем не менее она отрицательно покачала головой.
— Если ты, дорогая, надеешься таким образом добиться его согласия, то подумай прежде как следует. Горбатого, как известно, могила исправит, ты же достигнешь лишь того, что он обозлится пуще прежнего.
Марта была права. Когда назавтра Лорел ворвалась в столовую и осыпала отца горькими упреками за то, что он ее обманул, разразился громогласный скандал. Их перебранка и сердитые крики Рекса разносились по всему дому и были слышны далеко во дворе.
— Я выхожу замуж за Брендона, так что привыкай к этой мысли! — заявила Лорел в конце разговора.
— Тогда ты мне больше не дочь! — отрезал Рекс.
— Где же в таком случае твоя любовь ко мне? — воскликнула Лорел. — Какой отец не пожелает счастья своей единственной дочери?
— Счастья! — взревел Рекс. — С Прескоттом ты так хлебнешь горя, что будешь рада-радешенька приползти обратно домой с низко опущенной головой. Ему нужно лишь одно — взять верх над Бурке! Ты его интересуешь как препятствие, которое ему следует преодолеть. Стоит тебе стать его женой, и он разобьет твое сердце, девочка! Ты превратишься в сломанную игрушку, не пригодную для забавы.
— Неправда, отец! — горячо возразила Лорел. — Брендон любит меня. Если бы он хотел унизить меня, он мог бы с успехом сделать это несколько недель тому назад, когда мы стали любовниками.
— Что?! — взревел Рекс. — Я убью его!
— Почему? Он ничего не взял силой, я все отдала ему добровольно. Неужели при таких обстоятельствах ты не потребуешь, чтобы Брендон женился на мне как можно скорее? — лукаво поинтересовалась она.
Рекса охватила такая ярость, что он едва не лишился дара речи.
— Как ты смела отдаться этому человеку?! Да я… Я хочу… Я могу его… — Он сжал руки в кулаки и с силой грохнул одним об стол.
Лорел поднялась, отодвинув тарелку с нетронутым завтраком.
— Подумай, папа, — посоветовала она. — Я буду и впредь встречаться с Брендоном, а значит, лучше всего нам пожениться, даже ты не можешь этого не понимать. Может, я уже сейчас ношу его ребенка. Мы с Брендоном все равно обвенчаемся. Только мне бы хотелось получить твое благословение.
— Ни за что! Никогда! — твердо заявил Рекс.
Лорел вздохнула и покачала головой.
— Я люблю тебя, папа. Остается надеяться, что, поразмыслив, ты одумаешься.
Покинув отца, Лорел не переставала думать об их разговоре. Ей казалось, что ее доводы должны на него подействовать. «Дам ему несколько дней, пусть переварит услышанное, а потом снова заведу речь о замужестве», — решила она. «До него, безусловно, дойдет, что теперь я ни за кого другого выйти не смогу. И что лучше ему поэтому сменить гнев на милость и примириться с неизбежным».
Движущаяся во мраке ночи темная фигура сливалась с тенями. Человек беззвучно поднял окно спальни и, никем не замеченный, влез в дом. Крадучись, он переходил от ящика к ящику, вынимал оттуда вещи и запихивал в седельные сумки, затем то же проделал с обшитой кедровым деревом гардеробной. Под его осторожным шагом скрипнула половица, он выругался, бросил взгляд на спящую фигуру и продолжал свое дело. Затолкав в сумки еще несколько вещей, он подкрался к кровати.
Он зажал рот Лорел тяжелой рукой, не давая ей вскрикнуть при пробуждении. Сердце бешено заколотилось в ее груди как барабан, она с ужасом уставилась в лицо склонившегося над ней грабителя.
— Ш-ш-ш, Лорел! Все в порядке! Это всего лишь я!
Несмотря на охвативший ее страх, Лорел узнала этот голос. Испуг и смущение боролись в ней, пока она старалась оторвать руку пришельца от своего рта.
— Спокойно, девочка! Обещай, что не поднимешь криком весь дом на ноги, и я тебя освобожу.
Лорел кивнула, Брендон убрал руку, и тут же раздался ее громкий шепот.
— Ради Бога, Брендон, что ты здесь делаешь? Ты унес двадцать лет моей жизни!
— Не страшно, — ласково усмехнулся он. — При твоем цвете волос никто не догадается, если ты поседеешь раньше времени.
Она было открыла рот, чтобы снова попенять ему, но он запечатал его поцелуем — это ли не лучший способ заставить ее молчать! Тепло его губ, внезапность появления и ее сонное состояние — все способствовало тому, чтобы в ней пробудилось желание, и она с готовностью приняла и вернула поцелуй.
Брендон, с наслаждением ощущая ее не совсем еще проснувшееся тело, на миг забыл о цели своего прихода. Его ноздрей достиг аромат духов, пахнущих сиренью, и свежевымытых волос, он почувствовал, что с радостью погрузился бы в бездны любви.
Он оторвал губы от ее рта и прошептал:
— Меня сводит с ума запах твоего тела, но сейчас не до того.
Вспомнив о часе и месте, Лорел спросила его снова:
— Почему ты здесь?
Все еще склоняясь над ней и силясь разглядеть в темноте выражение ее лица, он сказал:
— Я сегодня уезжаю в Мексику.
У нее вырвался испуганный возглас.
— Ты пришел попрощаться? — выдавила она из себя.
— Нет, любовь моя, я пришел за тобой. В Мексике мы обвенчаемся, а когда я покончу с делами, устроим себе медовый месяц. Как ты думаешь, Сан-Франциско подойдет?
— Постой! — Лорел села в кровати и откинула волосы с лица. — Что ты собираешься делать в Мексике? И сколько времени там пробудешь?
Он не предполагал, что она согласится немедленно, но все же отсутствие энтузиазма в ее голосе подействовало на него как холодный душ. В волнении он сжал челюсти.
— Я покупаю скот у друга. А сколько пробуду, зависит от тебя, Лорел.
— Не понимаю.
— Я тебе уже говорил, дорогая, что не намерен дольше ждать. Твое время вышло, мое терпение лопнуло. — Он сделал паузу, чтобы его ультиматум звучал более внушительно. — Или ты едешь со мной, и мы венчаемся, или расстаемся — навсегда. Выбирай.
Он услышал, как она с трудом перевела дыхание.
— О Брендон, пожалуйста! Марта призналась, что они с отцом солгали, лишь бы нас поссорить. Я выложила отцу все, что я о нем думаю, и почти уверена, что он близок к отступлению. Дай ему еще несколько дней, ну неделю, не больше; если он к тому времени не образумится, мы все равно сыграем свадьбу.
Она не столько увидела, сколько почувствовала, что он качает головой в знак несогласия.
— Нет, Лорел, — твердо сказал он, хотя его сердце разрывалось на части. — Сейчас или никогда. Если я уйду отсюда один, больше не вернусь. Не будет ухаживаний, поцелуев, любовных ласк — не будет ничего!
— Не надо, Брендон, не надо! — В ее голосе слышались слезы. — Не отказывайся от нашей любви.
— Повторяю, дорогая, все в твоей власти. Я запаковал кое-что из твоих вещей, на первое время. Лошади ждут в рощице, а время идет. — Он поднялся с кровати. — Ты идешь со мной, Лорел?
— О Боже, — воскликнула она тихо, превозмогая боль в сердце. — Ты несправедлив, Брендон, ко мне и к папе. Ну, подумай сам, чего ты от меня требуешь?
Брендон устало вздохнул.
— Я подумал, Лорел, я думаю уже в течение нескольких месяцев, я вообще больше ни о чем не могу думать. Если кто из нас и страдает от несправедливости, так это я. Я сделал все возможное и невозможное, я ждал больше и с большим терпением, чем ты могла предположить. Но кончено. Больше я ждать не хочу.
Она ничего не ответила, и он направился к раскрытому окну.
— Прости, Лорел, но я вынужден сказать: «Прощай, дорогая».
Он уже перенес одну ногу через подоконник, когда она соскочила с кровати и кинулась к нему.
— Нет, Брендон, подожди! Пожалуйста, не уходи! — Она обвила руками его шею и всхлипнула. — Я еду с тобой! Еду! Подожди, я только оденусь!
Брендон издал глубокий вздох облегчения, она почувствовала, как его грудь поднялась и снова опустилась.
— Я положил нужную одежду тебе на стул, — сказал он. — Поторапливайся.
Лорел начала поспешно натягивать хлопчатобумажные брюки, клетчатую рубашку и сапоги, выбранные Брендоном для долгого пути. Одеваясь, она в смятении спрашивала себя, как бы поступила, не зная про ложь отца. И ей показалось, что есть какое-то предначертание свыше в том, что именно теперь тетя Марта решилась открыть ей истину и облегчила таким образом бегство с Брендоном. Тем более, думала она, что в один прекрасный день он поймет ее и простит. Отец очень разочаровал ее — так грубо вмешаться в ее личную жизнь, причинить ей столько боли! Но все равно она его любит, и между нею и этими двумя столь дорогими ей людьми рано или поздно восстановится мир.
Брендон помог Лорел вылезти из окна, и она бросила прощальный взгляд на комнату, в которой выросла. Больше ей здесь не жить. Было грустно, но все же как хорошо, что она выбрала Брендона и их ждут впереди любовь и неведомые приключения.
— Уже сожалеешь? — шепнул Брендон ей на ухо.
— Что ты, любимый, не жалею ни о чем, — заверила она его, сияя глазами. — Я люблю тебя, Брендон, мое место отныне и навеки рядом с тобой.
В молчании они тронулись в путь, и Лорел ни разу не оглянулась назад. Она думала только о грядущих радостях семейной жизни с Брендоном, и, желая начать ее как можно скорее, пустила лошадь рысью.
ГЛАВА 8
Они упорно гнали лошадей на юг, к границе, понуждая скакать с предельной для темного времени суток и незнакомой местности скоростью. Останавливались только в случае крайней необходимости — в основном, чтобы дать лошадям передохнуть, и лишь раз по просьбе озябшей Лорел, чтобы она смогла надеть пальто.
Когда занялся рассвет, они уже семь часов как находились в пути и довольно далеко продвинулись в предгорье. Тут наконец Брендон решил ненадолго остановиться.
Лорел со вздохом облегчения соскользнула с седла.
— Неужели действительно надо пороть такую горячку? — устало спросила она.
Брендон и сам понимал, что ей трудно, особенно после почти бессонной ночи.
— Извини, Лорел, но мне бы не хотелось, чтобы твой отец так быстро настиг нас. Тем более, что он пристрелит меня на месте.
Лорел встала на колени на спальный мешок, который Брендон разложил на земле.
— Надо было оставить записку папе и тете Марте, чтобы они не волновались. — Лорел укоризненно взглянула на Брендона. — Но ты так торопил меня, что я ни о чем не успела подумать.
— А если бы я не торопил, ты бы нашла тысячи поводов не поехать со мной, — мрачно ответил Брендон. — А так, если повезет, тебя дома хватятся только поздно утром. К этому времени во избежание паники Хенк пустит слух, что мы с тобой сбежали. Рекс взовьется на дыбы, как дикий жеребец, но мы будем уже далеко, ему нас не догнать.
— Все же жаль, что приходится поступать таким образом, — сказала Лорел. — Это окончательно убедит отца, что я тебя люблю и решила стать твоей женой, а значит, рассердит его еще больше.
— Как только мы с тобой, Лорел, поженимся, ему не останется ничего иного как примириться с этим. Другого выхода нет, — сказал Брендон, расстилая рядом свой мешок.
— Чем терзаться разными мыслями, ты бы постаралась хоть немного поспать, — добавил он более мягким тоном. — Если мы хотим еще сегодня пересечь границу, в нашем распоряжении для отдыха каких-нибудь два часа.
— Боишься, отец нас поймает и силой потащит меня домой? — Лорел насмешливо глянула на Брендона из-под опущенных ресниц.
— Только сначала ему придется по старым законам линчевать меня, — отпарировал он. — А я, признаться, имею такую слабость — люблю жизнь.
Они перевалили через Игл-Пасс и вступили на территорию Мексики уже в полной темноте. У Лорел ломило кости, саднило стертые седлом места, тем не менее Брендон наотрез отказался переночевать в гостинице.
— Но, Брендон, — чуть не плача умоляла Лорел. — Я валюсь с ног от усталости! Почему бы нам не поспать несколько часов в нормальной постели? Если кто и гонится за нами, то ведь им тоже приходится отдыхать!
— Ты, видно, меньше меня веришь в энергию своего отца, иначе знала бы, что он загонит лошадь до смерти, лишь бы отыскать тебя до нашей свадьбы. Если мы остановимся в Игл-Пасс, мою прелестную невесту обязательно приметят, и Рекс, наведя справки, поймет, что он на верном пути. Чтоб этого не случилось, я стараюсь не привлекать к нам внимания, и, по-моему, успешно, разве что ты бросаешь за собой хлебный крошки, оставляя след для отца.
Упоминание волшебной сказки о Гансе и Грете заставило Лорел рассмеяться, несмотря на усталость.
— Защити меня от злых колдуний и не вздумай стать мне как Ганс братом, а я уж, пусть засыпая на ходу, но в седле усижу.
— Будь спокойна, дорогая, по-братски я смогу относиться к тебе в тот день, когда в моих жилах не останется ни капли красной крови.
Только около полуночи они остановились на ночлег.
— Стоим здесь до утра, — объявил Брендон.
Лорел огляделась. Вокруг высились залитые лунным светом горы, ночной воздух источал прохладу.
— А ты уверен, что мы к утру не замерзнем? — спросила она, дрожа всем телом.
Брендон приблизился сзади, обвил руками грудь Лорел; от его горячего дыхания всколыхнулись волосы у ее уха.
— Я согрею тебя, любимая.
Лорел снова охватила дрожь, но на сей раз не от холода, и улыбка, древняя, как сама Ева, заиграла на ее губах.
Брендон, верный своему слову, согревал Лорел и даже сумел заставить ее на время забыть о ноющих мышцах. Прижавшись к любимому, положив голову на его широкое плечо, Лорел блаженно вздохнула:
— Посмотри на звезды, Брендон! Какие они сегодня яркие и ясные! Я смотрю на них, а вижу твои глаза — с таким же таинственным серебристым отливом.
— Звезды свели тебя с ума, дорогая! — засмеялся Брендон, и плечо под головой Лорел заходило из стороны в сторону.
— Ничего подобного, я просто без ума от самого умопомрачительного мужчины, — и Лорел, подняв голову, куснула его в ключицу. — Ты на вкус — и то хорош, — пробормотала она охрипшим от возгоревшейся страсти голосом.
Он погрузил руки в ее волосы и, распустив, покрыл ими как серебристой завесой их лица.
— Неужто я никогда так и не насыщусь тобой, Лорел? — выдавил он из себя, опаляя ее губы поцелуем, от которого кровь ее бешено застучала в висках, а тело крепчо припало к нему.
Солнечный свет упал на закрытые глаза Лорел, спящей глубоким непробудным сном. Она проворчала что-то невнятное и повернулась на другой бок. стараясь улечься поудобнее, чтобы не причинять боли ноющему от верховой езды телу. Сквозь сон она поняла, что рядом нет длинного тела Брендона, согревавшего ее всю ночь, и тут же ее ноздрей достиг манящий запах свежесваренного кофе. Лорел приоткрыла один глаз и увидела смеющееся лицо Брендона с лукавинкой в глазах. Сидя на корточках, он водил перед ее носом чашечкой с горячим напитком.
— Проснись, красавица, полюбуйся, какое утро встает. Птицы не решаются петь — боятся тебя разбудить.
Лорел в нерешительности — плакать ей или смеяться — зевнула во весь рот.
— О Боже, Брендон, как тебе удается впасть в высокую поэзию в такую рань! Уму непостижимо!
— Ты всегда так ворчишь по утрам, дорогая? Если да, то я, пожалуй, передумаю жениться на тебе.
— А ты помоги мне подняться с камней, на которых я отлежала все бока, и обещай пристрелить костлявую клячу, гордо именуемую лошадью, — и я вмиг развеселюсь, — не осталась в долгу Лорел.
— О женщина!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44