Да и потом, предложил он, разве не лучше будет самим поехать в Камаре и встретиться с семьей, чем послать обычное письмо с извещением о скором приезде. Для чего заставлять их приезжать в Лондон, где долгожданной встрече будет мешать присутствие посторонних. А ведь если они узнают о её возвращении ничто не удержит её родителей в Камаре. А вся остальная семья будет ждать в замке, и что же это будет за встреча? Да и как, черт возьми, смогут они отпраздновать её возвращение?!
Рея, слишком доверчивая для того, чтобы распознать скрытые мотивы его поступков, ни на минуту не усомнилась в искренности Данте и даже была по-настоящему растрогана его горячей заботой о её семье. Что за чувства терзали в это время её возлюбленного, оставалось для неё загадкой. Хьюстона Кирби одурачить было бы гораздо труднее. Он слишком хорошо знал своего капитана, чтобы даже не обсуждать его поступки, особенно когда они были на первый взгляд абсолютно невинны. А уж в этом случае, как он хорошо понимал, следовало быть начеку.
Но Рея ничего не подозревала. Она вообще ни о чем не могла думать в эти дни, только о родителях. Мысль о возвращении в Камаре преследовала её день и ночь. Рея сгорала от желания вновь увидеть родные лица, услышать любящие, ласковые голоса. Как много ей нужно им рассказать, сколько объяснить!
Рея вдруг почувствовала, что по спине пробежала холодная дрожь и в первый раз отчетливо поняла, что побаивается встречи с родными. Боится потому, что она теперь уже не та Рея Клер, которую все любили в семье. Так много всего произошло с тех пор, как они расстались. Вдруг она так сильно изменилась, что родные просто не узнают ее? Смогут ли они хотя бы со временем смириться с тем, что с ней произошло? Смогут ли они пережить, узнав, что она …
— Рея?
Она обернулась. Но по лицу было заметно, что мысли её все ещё далеко.
— Рея? С тобой все в порядке? Что-то ты сильно побледнела, — удивился Данте.
Рея виновато заморгала. Воспоминания немедленно растаяли, и она удивленно огляделась. Надо же, они остались вдвоем, а она так и не заметила, как все ушли!
Данте сидел за столом, с которого уже забрали остатки их ужина. Перед ним аккуратной стопой лежали чистые листы бумаги. Зажав в руке остро очиненное перо, он склонился над одним листом, уже наполовину исписанным тонким изящным почерком.
— Со мной все хорошо, не волнуйся, — вежливо отозвалась Рея, — Я просто задумалась о своем, — она снова погрузилась в воспоминания о семье и своем детстве и даже не заметила, что её ответ покоробил Данте. В нем была какая-то отстраненность, как будто она несколькими словами отделила его от себя.
Еще пару минут в комнате только и было слышно, как царапало по бумаге гусиное перо, потом Данте аккуратно опустил его в чернильницу и принялся неторопливо посыпать песком написанное.
— И о чем же ты думаешь? — осторожно поинтересовался он, складывая письмо, перед тем, как вложить его в изящный конверт. Растопив палочку воска над пламенем свечи, Данте аккуратно запечатал его, а затем с силой вдавил перстень с печаткой в мягкий воск.
Пожав плечам, Рея невольно вздохнула. — О семье, конечно. Мне так хочется поскорее домой, — призналась она. Пристально наблюдавший за ней Лейтон заметил, как воспоминания вызвали улыбку на её губах и мгновенно догадался, что за тайну скрывает она.
Заметив, что Данте искоса незаметно наблюдает за ней, Рея заулыбалась, как бы приглашая его к себе, но он не откликнулся на её призыв, даже не улыбнулся в ответ. В отблесках догорающего огня игра теней на его лице придавала ему странное, задумчивое выражение, и Рее на мгновение стало неуютно, ведь это лицо принадлежало какому-то незнакомцу, а не тому, кого она страстно любила.
Внезапно Данте беззаботно улыбнулся и девушка облегченно вздохнула, только теперь заметив, что у неё судорогой перехватило горло. Стараясь избавиться от повисшей в комнате какой-то странно напряженности, она склонилась над его плечом, вглядываясь в только что написанное письмо.
— Кому ты пишешь? — с любопытством спросила Рея, вспомнив, как Данте когда-то рассказывал, что у него в Англии почти не осталось друзей. — Кому-то в колонии?
— Нет, — ответил Данте, невольно вздрогнув, потому что в этот момент он тоже смотрел на конверт. — Это чисто деловое письмо. Необходимо отдать кое-какие распоряжения относительно деловых операций, пока не станет слишком поздно.
Его уклончивый ответ не удивил Рею, ведь она прекрасно отдавала себе отчет в том, что до сих пор многого не знает о Данте. Да даже если бы и знала, все равно многого просто не поняла бы, ведь они отличались так же, как день и ночь.
— Впрочем, черт с ними, с этими делами. У меня есть для тебя подарок, — он встал и направился в дальний угол комнаты, где в изножье большой кровати стоял сундучок, а поверх него был брошен плащ из плотной коричневой материи.
— Сначала я не хотел показывать его тебе до завтрашнего утра, но подумал, отдам-ка подарок сегодня, так будет ещё лучше, — весело сказал он, запустив руку в глубокий карман плаща. Наконец на свет появилась маленькая плоская коробочка из мягкой кожи.
— О Боже, Данте, ты ведь и так уже потратил на меня целое состояние! — запротестовала Рея, которая не раз уже имела случай убедиться в экстравагантности его выходок. К тому же сейчас это было совсем ни к чему. — И совершенно напрасно ты заказал такое безумное количество платьев у мадам Ламбер. В конце концов, она ведь самая дорогая портниха в Лондоне, а её популярность растет вместе с ценами, которые она заламывает.
— Да, но ведь она не только самая дорогая, но и самая лучшая! Или ты думаешь, что мне чего-то жалко, когда речь идет о тебе? — нахмурился Данте, — А может, тебе не понравились новые туалеты? Она что-нибудь сделала не так? Если все дело в том, что ты недовольна, то я, пожалуй, скажу ей пару …
Рея отрицательно покачала головой, с раздражением подумав, что Данте сейчас напоминает маленького мальчика, которому испортили все удовольствие от сюрприза. — Да, нет, ну что ты, право. По-моему, это самые красивые туалеты, которые я видела, у меня в жизни не было ничего подобного. Просто …
— Единственное, к чему я стремился, это порадовать тебя. А деньги не имеют значения, — коротко перебил Данте, решив, что уж теперь-то её сомнениям придет конец.
— Послушай, у меня в замке гардеробы просто ломятся от роскошных туалетов. У меня даже не было возможности все их носить. Поэтому я и не хочу, чтобы ты понапрасну тратил деньги, — мягко сказала Рея, стараясь поймать его взгляд, чтобы он убедился в её искренности. — Родители старались удовлетворить все мои прихоти. Мне действительно ничего не нужно и я ничего не хочу, ведь все мои сокровища по-прежнему ждут меня в Камаре. Послушай меня, Данте, ты действительно не должен мне ничего покупать.
Тело Данте напряглось, как туго натянутая струна, но выражение лица оставалось непроницаемым. Прищурившись, он молча разглядывал Рею, любуясь тем, как отблески пламени играют в её роскошных волосах, превращая их в чистое золото.
— Твоим родителям больше нет необходимости тратить что-то на тебя, милая. Я куплю тебе все, что ты пожелаешь. То, что осталось в Камаре, принадлежит другой эпохе. Сейчас я хочу, чтобы ты носила только то, что куплю тебе я. Понимаешь, все, от шелковых туфелек на ногах до бархатных ленточек на шляпе. Все, что будет на тебе надето, ты должна получать только из моих рук и ни от кого больше, — голос его прозвучал непреклонно.
Рее показалось, что она ослышалась. Она широко открыла глаза, — Я не понимаю тебя. Неужели ты хочешь, чтобы я забыла свою семью, родителей, и всю ту жизнь, которую вела до того злосчастного дня, когда меня похитили из Камаре? — спросила Рея очень тихо, но что-то в её голосе насторожило Данте, когда ему удалось поймать её взгляд.
— Ну что ты, любимая, ты просто не так меня поняла, — быстро сказал Данте, наконец-то сообразивший, что он зашел слишком далеко. — Мне только не хотелось бы, чтобы ты вернулась в Камаре в тех кошмарных тряпках, что были на тебе во время плавания на Морском Драконе. Правда, даже в них ты была очаровательна. Подумай сама, ведь если я привезу тебя домой ничуть не изменившейся, и родителям твоим будет легче, да и по поводу меня вряд ли возникнут сомнения, — задумчиво сказал Данте. — Возможно, твой отец даже будет настолько великодушен, что даст мне сказать пару слов в свое оправдание, прежде, чем влепить пулю в лоб. Да и трудно было бы винить его. Будь я на его месте и явись ко мне джентльмен с подобной репутацией, да ещё претендующий на руку моей дочери, да я ни минуты бы не медлил. Просто отправил бы его в преисподнюю, — с веселой усмешкой добавил Данте.
— Ах, Данте, — прошептала Рея и улыбка облегчения прогнала тревогу, затаившуюся глубоко в синих глазах. Теперь ей стало понятно, почему так трудно было ладить с ним в последнее время и почему он так настойчиво покупал ей наряды один роскошнее другого. Ему попросту казалось, что её благосклонность можно купить. Не люби она его так сильно, подобная мысль показалась бы оскорбительной. Странно, что умный человек порой ведет себя хуже неразумного дитяти. — Неужели же мне до сих пор не удалось убедить тебя в своей любви?! И по поводу моих родителей ты тоже можешь не беспокоиться, ты завоюешь их сердце, как только они увидят тебя, — в голосе Реи прозвучала такая твердая уверенность, словно и не она всего несколько месяцев назад мучилась сомнениями из-за Данте.
— Тогда, значит правду говорят, что любовь слепа, — пробормотал чуть слышно Данте и на губах его застыла горькая улыбка. Он подумал, сколько ещё времени пройдет, прежде чем Рея прислушается к чужим голосам и её милое восхищение сменится равнодушием и отчужденностью.
Но до тех пор …
Данте потянулся за свертком, который лежал чуть в стороне. Его губы изогнулись в саркастической усмешке. — Может быть, ты и права, дорогая. Действительно, какой смысл тратить столько денег, чтобы украсить то, что и без того ослепительно прекрасно?! Да, ну и задачку ты мне задала, ведь вернуть все это тряпье назад вряд ли удастся, да продать тоже, по крайней мере за хорошую цену. Может быть, просто подарим кому-нибудь все эти наряды? Кому бы они подошли лучше всех, ты не знаешь, милая ? — спросил Данте, напустив на себя озабоченный вид. — Если не ошибаюсь, у тебя же нет такой же голубоглазой и светловолосой сестры, да к тому же ещё достаточно неразборчивой, чтобы принять в подарок чужие туалеты и пару-тройку безделушек?
Рея встала и, сняв с колен безмятежно мурлыкающего Ямайку, осторожно переложила его на стул, так что кот даже не проснулся. — Если уж на то пошло, у меня есть сестра. По-моему, я тебе о ней рассказывала. Правда, если сказать тебе, что за безделушки она предпочитает, боюсь, тебе станет плохо. Дело в том, что ей всего два года. Впрочем, нет, — поправилась Рея, покачав головой, — сейчас уже три и больше всего на свете она любит пирожные со взбитыми сливками. Думаю, что её кандидатура вряд ли устроит тебя. Конечно, — задумчиво продолжала Рея, стараясь казаться совершенно невозмутимой и удачно выдав ехидный смешок за приступ кашля, — остается ещё Каролина. Да, думаю, она как нельзя лучше подойдет для этой цели. Она блондинка, с очаровательными голубыми глазами и, к несчастью, совершенно беспринципна. Нужно ли мне продолжать? Кроме всего прочего, она — дочь благородных родителей, её отец — близкий друг нашей семьи, сэр Джереми Винтерс.
— Это не та ли девушка, которая была с тобой в тот самый день, когда тебя похитили?
— Да, и до вчерашнего дня я о ней ничего не знала, не знала даже, жива ли она. Насколько мне было известно, она вполне могла погибнуть. Ведь я так думала и о Уэсли Лоутоне.
— Ах, да, конечно, Уэсли Лоутон, великолепный граф Диндейл. Если я правильно запомнил, ты была совершенно убеждена в его гибели и радовалась от души, узнав о его чудесном спасении. Ты ведь собиралась замуж за этого знатного джентльмена, не так ли, Рея? — спросил Данте нарочито спокойным голосом, в котором, однако, слышалась неприкрытая издевка.
— Его титул — граф Рендейл, — терпеливо поправила Рея, впрочем, она была совершенно уверена, что Данте помнит это ничуть не хуже её. — И он просто друг нашей семьи, не больше. — Впрочем, — добавила Рея, совсем капельку покривив душой, — признаюсь, когда-то эта мысль приходила мне в голову. Мы были очень дружны и мне порой казалось, что это чувство могло бы стать чем-то большим. Действительно, если бы меня тогда не похитили, я бы в конце концом стала подумывать о том, чтобы выйти замуж за Уэсли Лоутона.
— Да неужели? Черт побери! Ну разве не странно, что несчастье одного человека может принести столько счастья другому?! — ехидно прокомментировал Данте. В глубине души он был страшно доволен тем, какую злую шутку проказница судьба сыграла с таким ничтожеством, как граф Рендейл. — Хотя, знаешь ли, мне понравилась твоя идея на счет Каролины, — продолжал Данте. В глазах его притаился ехидный бесенок, который нашептывал, что нельзя позволить, чтобы за Реей осталось последнее слово. — А у неё твой размер? — поинтересовался он, с интересом оглядывая загоревшимся взглядом её фигуру. — Действительно, ты права. Хватит швырять деньги на всякую ерунду вроде платьев, ленточек или шелковых туфелек.
Рея собрала все свои силы, чтобы беззаботно рассмеяться. — Я бы ни за что на свете не стала навязывать Каролину даже вам, милорд, — задумчиво произнесла она, представив на минуту эту весьма решительную юную леди в жарких объятиях Данте. Она нисколько не сомневалась, что титул маркиза вполне способен вскружить легкомысленную головку тщеславной Каролины. — Думаю, лучше не знакомить её и с Алистером. Ведь от неё вряд ли удастся скрыть, что он не кто иной, как джентльмен удачи, а после этого у бедняги не останется ни малейшего шанса.
— Жаль, конечно. Хотя, я уверен, что несмотря на её очаровательное описание, эта самая Каролина вряд ли та женщина, о которой я мечтал столько лет. — мягко сказал Данте, коварно поглядывая на сваленные в кучу роскошные туалеты.
— Конечно, потому что эта женщина — я, — немедленно отреагировала Рея. Все мысли о платьях мгновенно вылетели у неё из головы, стоило ей только повернуться в его сторону. Ее затуманенный любовью взгляд погрузился в его пылающий и все было немедленно позабыто.
— Маленький золотой цветок, ты и вправду станешь моей? — хриплый голос Данте предательски задрожал — Рея едва слышала его. Она еле держалась на ногах, когда он шагнул к ней и, намотав на палец один из золотистых локонов, спадавших на белоснежные плечи, поднес его к губам.
Рея потянулась к нему и почувствовала, как её обожгло жаром его могучего тела. Крепко прижавшись к нему, она легко пробежала нежными пальчиками по его лицу, очертив жесткую линию квадратной челюсти, а потом с легким вздохом прижалась головой к мощным выпуклостям груди.
— Отныне и навсегда, — поклялась она, чувствуя, как все её тело сотрясает неудержимая дрожь. Его жадные, горячие губы мягко коснулись поцелуем её ладони.
Мощные руки Данте стальным кольцом обхватили тонкую талию девушки, их трепещущие тела тесно прильнули друг к другу. Его рот накрыл её дрожащие губы и кончик языка, осторожно приоткрыв их и попробовав на вкус, коварно скользнул внутрь.
Рея почувствовала, как его пальцы обожгли сзади её шею и вдруг у неё вырвался удивленный крик — что-то холодное коснулось её горячей кожи. Она испуганно дернулась и задрожала, когда холодный металлический обруч обхватил её горло.
Рея опустила глаза вниз, доставив Данте удовольствие несколько минут беспрепятственно разглядывать её макушку, пока она с восхищением любовалась сверкавшим на груди роскошным ожерельем. — Ох, Данте, это же настоящее чудо! — У Реи перехватило дыхание от восторга при виде ослепительного сияния великолепных бриллиантов, бросавших разноцветные дрожащие огоньки на её белоснежную грудь. — Ты совсем сошел с ума! Зачем ты это сделал?! — запротестовала она, а довольная улыбка уже играла в уголках рта.
— Мне казалось, что мы уже раз и навсегда решили больше не говорить на эту тему, милая. Лучше сразу привыкай принимать мои подарки, ведь мне никогда не надоест радовать тебя, любовь моя, — ласково посоветовал Данте и отступил на несколько шагов, чтобы всласть полюбоваться плодами своей щедрости. — Бриллианты так идут тебе, дорогая. Впрочем, — Данте немного подумал и решительно объявил, — я уверен, что сапфиры и рубины тебе тоже не помешают. Я куплю их тебе в следующий раз. Они пойдут тебе, подчеркнут, какая ты страстная женщина, хоть и блондинка, — горделиво заявил Данте, радостно улыбнувшись Рее. Она подняла на него глаза и сквозь застилавшие их слезы они показались ему влажными фиалками на мокром после весеннего дождя лугу.
— Совершенно не понимаю, чем я смогла заслужить такое счастье, особенно после того, как выставила на посмешище Каролину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Рея, слишком доверчивая для того, чтобы распознать скрытые мотивы его поступков, ни на минуту не усомнилась в искренности Данте и даже была по-настоящему растрогана его горячей заботой о её семье. Что за чувства терзали в это время её возлюбленного, оставалось для неё загадкой. Хьюстона Кирби одурачить было бы гораздо труднее. Он слишком хорошо знал своего капитана, чтобы даже не обсуждать его поступки, особенно когда они были на первый взгляд абсолютно невинны. А уж в этом случае, как он хорошо понимал, следовало быть начеку.
Но Рея ничего не подозревала. Она вообще ни о чем не могла думать в эти дни, только о родителях. Мысль о возвращении в Камаре преследовала её день и ночь. Рея сгорала от желания вновь увидеть родные лица, услышать любящие, ласковые голоса. Как много ей нужно им рассказать, сколько объяснить!
Рея вдруг почувствовала, что по спине пробежала холодная дрожь и в первый раз отчетливо поняла, что побаивается встречи с родными. Боится потому, что она теперь уже не та Рея Клер, которую все любили в семье. Так много всего произошло с тех пор, как они расстались. Вдруг она так сильно изменилась, что родные просто не узнают ее? Смогут ли они хотя бы со временем смириться с тем, что с ней произошло? Смогут ли они пережить, узнав, что она …
— Рея?
Она обернулась. Но по лицу было заметно, что мысли её все ещё далеко.
— Рея? С тобой все в порядке? Что-то ты сильно побледнела, — удивился Данте.
Рея виновато заморгала. Воспоминания немедленно растаяли, и она удивленно огляделась. Надо же, они остались вдвоем, а она так и не заметила, как все ушли!
Данте сидел за столом, с которого уже забрали остатки их ужина. Перед ним аккуратной стопой лежали чистые листы бумаги. Зажав в руке остро очиненное перо, он склонился над одним листом, уже наполовину исписанным тонким изящным почерком.
— Со мной все хорошо, не волнуйся, — вежливо отозвалась Рея, — Я просто задумалась о своем, — она снова погрузилась в воспоминания о семье и своем детстве и даже не заметила, что её ответ покоробил Данте. В нем была какая-то отстраненность, как будто она несколькими словами отделила его от себя.
Еще пару минут в комнате только и было слышно, как царапало по бумаге гусиное перо, потом Данте аккуратно опустил его в чернильницу и принялся неторопливо посыпать песком написанное.
— И о чем же ты думаешь? — осторожно поинтересовался он, складывая письмо, перед тем, как вложить его в изящный конверт. Растопив палочку воска над пламенем свечи, Данте аккуратно запечатал его, а затем с силой вдавил перстень с печаткой в мягкий воск.
Пожав плечам, Рея невольно вздохнула. — О семье, конечно. Мне так хочется поскорее домой, — призналась она. Пристально наблюдавший за ней Лейтон заметил, как воспоминания вызвали улыбку на её губах и мгновенно догадался, что за тайну скрывает она.
Заметив, что Данте искоса незаметно наблюдает за ней, Рея заулыбалась, как бы приглашая его к себе, но он не откликнулся на её призыв, даже не улыбнулся в ответ. В отблесках догорающего огня игра теней на его лице придавала ему странное, задумчивое выражение, и Рее на мгновение стало неуютно, ведь это лицо принадлежало какому-то незнакомцу, а не тому, кого она страстно любила.
Внезапно Данте беззаботно улыбнулся и девушка облегченно вздохнула, только теперь заметив, что у неё судорогой перехватило горло. Стараясь избавиться от повисшей в комнате какой-то странно напряженности, она склонилась над его плечом, вглядываясь в только что написанное письмо.
— Кому ты пишешь? — с любопытством спросила Рея, вспомнив, как Данте когда-то рассказывал, что у него в Англии почти не осталось друзей. — Кому-то в колонии?
— Нет, — ответил Данте, невольно вздрогнув, потому что в этот момент он тоже смотрел на конверт. — Это чисто деловое письмо. Необходимо отдать кое-какие распоряжения относительно деловых операций, пока не станет слишком поздно.
Его уклончивый ответ не удивил Рею, ведь она прекрасно отдавала себе отчет в том, что до сих пор многого не знает о Данте. Да даже если бы и знала, все равно многого просто не поняла бы, ведь они отличались так же, как день и ночь.
— Впрочем, черт с ними, с этими делами. У меня есть для тебя подарок, — он встал и направился в дальний угол комнаты, где в изножье большой кровати стоял сундучок, а поверх него был брошен плащ из плотной коричневой материи.
— Сначала я не хотел показывать его тебе до завтрашнего утра, но подумал, отдам-ка подарок сегодня, так будет ещё лучше, — весело сказал он, запустив руку в глубокий карман плаща. Наконец на свет появилась маленькая плоская коробочка из мягкой кожи.
— О Боже, Данте, ты ведь и так уже потратил на меня целое состояние! — запротестовала Рея, которая не раз уже имела случай убедиться в экстравагантности его выходок. К тому же сейчас это было совсем ни к чему. — И совершенно напрасно ты заказал такое безумное количество платьев у мадам Ламбер. В конце концов, она ведь самая дорогая портниха в Лондоне, а её популярность растет вместе с ценами, которые она заламывает.
— Да, но ведь она не только самая дорогая, но и самая лучшая! Или ты думаешь, что мне чего-то жалко, когда речь идет о тебе? — нахмурился Данте, — А может, тебе не понравились новые туалеты? Она что-нибудь сделала не так? Если все дело в том, что ты недовольна, то я, пожалуй, скажу ей пару …
Рея отрицательно покачала головой, с раздражением подумав, что Данте сейчас напоминает маленького мальчика, которому испортили все удовольствие от сюрприза. — Да, нет, ну что ты, право. По-моему, это самые красивые туалеты, которые я видела, у меня в жизни не было ничего подобного. Просто …
— Единственное, к чему я стремился, это порадовать тебя. А деньги не имеют значения, — коротко перебил Данте, решив, что уж теперь-то её сомнениям придет конец.
— Послушай, у меня в замке гардеробы просто ломятся от роскошных туалетов. У меня даже не было возможности все их носить. Поэтому я и не хочу, чтобы ты понапрасну тратил деньги, — мягко сказала Рея, стараясь поймать его взгляд, чтобы он убедился в её искренности. — Родители старались удовлетворить все мои прихоти. Мне действительно ничего не нужно и я ничего не хочу, ведь все мои сокровища по-прежнему ждут меня в Камаре. Послушай меня, Данте, ты действительно не должен мне ничего покупать.
Тело Данте напряглось, как туго натянутая струна, но выражение лица оставалось непроницаемым. Прищурившись, он молча разглядывал Рею, любуясь тем, как отблески пламени играют в её роскошных волосах, превращая их в чистое золото.
— Твоим родителям больше нет необходимости тратить что-то на тебя, милая. Я куплю тебе все, что ты пожелаешь. То, что осталось в Камаре, принадлежит другой эпохе. Сейчас я хочу, чтобы ты носила только то, что куплю тебе я. Понимаешь, все, от шелковых туфелек на ногах до бархатных ленточек на шляпе. Все, что будет на тебе надето, ты должна получать только из моих рук и ни от кого больше, — голос его прозвучал непреклонно.
Рее показалось, что она ослышалась. Она широко открыла глаза, — Я не понимаю тебя. Неужели ты хочешь, чтобы я забыла свою семью, родителей, и всю ту жизнь, которую вела до того злосчастного дня, когда меня похитили из Камаре? — спросила Рея очень тихо, но что-то в её голосе насторожило Данте, когда ему удалось поймать её взгляд.
— Ну что ты, любимая, ты просто не так меня поняла, — быстро сказал Данте, наконец-то сообразивший, что он зашел слишком далеко. — Мне только не хотелось бы, чтобы ты вернулась в Камаре в тех кошмарных тряпках, что были на тебе во время плавания на Морском Драконе. Правда, даже в них ты была очаровательна. Подумай сама, ведь если я привезу тебя домой ничуть не изменившейся, и родителям твоим будет легче, да и по поводу меня вряд ли возникнут сомнения, — задумчиво сказал Данте. — Возможно, твой отец даже будет настолько великодушен, что даст мне сказать пару слов в свое оправдание, прежде, чем влепить пулю в лоб. Да и трудно было бы винить его. Будь я на его месте и явись ко мне джентльмен с подобной репутацией, да ещё претендующий на руку моей дочери, да я ни минуты бы не медлил. Просто отправил бы его в преисподнюю, — с веселой усмешкой добавил Данте.
— Ах, Данте, — прошептала Рея и улыбка облегчения прогнала тревогу, затаившуюся глубоко в синих глазах. Теперь ей стало понятно, почему так трудно было ладить с ним в последнее время и почему он так настойчиво покупал ей наряды один роскошнее другого. Ему попросту казалось, что её благосклонность можно купить. Не люби она его так сильно, подобная мысль показалась бы оскорбительной. Странно, что умный человек порой ведет себя хуже неразумного дитяти. — Неужели же мне до сих пор не удалось убедить тебя в своей любви?! И по поводу моих родителей ты тоже можешь не беспокоиться, ты завоюешь их сердце, как только они увидят тебя, — в голосе Реи прозвучала такая твердая уверенность, словно и не она всего несколько месяцев назад мучилась сомнениями из-за Данте.
— Тогда, значит правду говорят, что любовь слепа, — пробормотал чуть слышно Данте и на губах его застыла горькая улыбка. Он подумал, сколько ещё времени пройдет, прежде чем Рея прислушается к чужим голосам и её милое восхищение сменится равнодушием и отчужденностью.
Но до тех пор …
Данте потянулся за свертком, который лежал чуть в стороне. Его губы изогнулись в саркастической усмешке. — Может быть, ты и права, дорогая. Действительно, какой смысл тратить столько денег, чтобы украсить то, что и без того ослепительно прекрасно?! Да, ну и задачку ты мне задала, ведь вернуть все это тряпье назад вряд ли удастся, да продать тоже, по крайней мере за хорошую цену. Может быть, просто подарим кому-нибудь все эти наряды? Кому бы они подошли лучше всех, ты не знаешь, милая ? — спросил Данте, напустив на себя озабоченный вид. — Если не ошибаюсь, у тебя же нет такой же голубоглазой и светловолосой сестры, да к тому же ещё достаточно неразборчивой, чтобы принять в подарок чужие туалеты и пару-тройку безделушек?
Рея встала и, сняв с колен безмятежно мурлыкающего Ямайку, осторожно переложила его на стул, так что кот даже не проснулся. — Если уж на то пошло, у меня есть сестра. По-моему, я тебе о ней рассказывала. Правда, если сказать тебе, что за безделушки она предпочитает, боюсь, тебе станет плохо. Дело в том, что ей всего два года. Впрочем, нет, — поправилась Рея, покачав головой, — сейчас уже три и больше всего на свете она любит пирожные со взбитыми сливками. Думаю, что её кандидатура вряд ли устроит тебя. Конечно, — задумчиво продолжала Рея, стараясь казаться совершенно невозмутимой и удачно выдав ехидный смешок за приступ кашля, — остается ещё Каролина. Да, думаю, она как нельзя лучше подойдет для этой цели. Она блондинка, с очаровательными голубыми глазами и, к несчастью, совершенно беспринципна. Нужно ли мне продолжать? Кроме всего прочего, она — дочь благородных родителей, её отец — близкий друг нашей семьи, сэр Джереми Винтерс.
— Это не та ли девушка, которая была с тобой в тот самый день, когда тебя похитили?
— Да, и до вчерашнего дня я о ней ничего не знала, не знала даже, жива ли она. Насколько мне было известно, она вполне могла погибнуть. Ведь я так думала и о Уэсли Лоутоне.
— Ах, да, конечно, Уэсли Лоутон, великолепный граф Диндейл. Если я правильно запомнил, ты была совершенно убеждена в его гибели и радовалась от души, узнав о его чудесном спасении. Ты ведь собиралась замуж за этого знатного джентльмена, не так ли, Рея? — спросил Данте нарочито спокойным голосом, в котором, однако, слышалась неприкрытая издевка.
— Его титул — граф Рендейл, — терпеливо поправила Рея, впрочем, она была совершенно уверена, что Данте помнит это ничуть не хуже её. — И он просто друг нашей семьи, не больше. — Впрочем, — добавила Рея, совсем капельку покривив душой, — признаюсь, когда-то эта мысль приходила мне в голову. Мы были очень дружны и мне порой казалось, что это чувство могло бы стать чем-то большим. Действительно, если бы меня тогда не похитили, я бы в конце концом стала подумывать о том, чтобы выйти замуж за Уэсли Лоутона.
— Да неужели? Черт побери! Ну разве не странно, что несчастье одного человека может принести столько счастья другому?! — ехидно прокомментировал Данте. В глубине души он был страшно доволен тем, какую злую шутку проказница судьба сыграла с таким ничтожеством, как граф Рендейл. — Хотя, знаешь ли, мне понравилась твоя идея на счет Каролины, — продолжал Данте. В глазах его притаился ехидный бесенок, который нашептывал, что нельзя позволить, чтобы за Реей осталось последнее слово. — А у неё твой размер? — поинтересовался он, с интересом оглядывая загоревшимся взглядом её фигуру. — Действительно, ты права. Хватит швырять деньги на всякую ерунду вроде платьев, ленточек или шелковых туфелек.
Рея собрала все свои силы, чтобы беззаботно рассмеяться. — Я бы ни за что на свете не стала навязывать Каролину даже вам, милорд, — задумчиво произнесла она, представив на минуту эту весьма решительную юную леди в жарких объятиях Данте. Она нисколько не сомневалась, что титул маркиза вполне способен вскружить легкомысленную головку тщеславной Каролины. — Думаю, лучше не знакомить её и с Алистером. Ведь от неё вряд ли удастся скрыть, что он не кто иной, как джентльмен удачи, а после этого у бедняги не останется ни малейшего шанса.
— Жаль, конечно. Хотя, я уверен, что несмотря на её очаровательное описание, эта самая Каролина вряд ли та женщина, о которой я мечтал столько лет. — мягко сказал Данте, коварно поглядывая на сваленные в кучу роскошные туалеты.
— Конечно, потому что эта женщина — я, — немедленно отреагировала Рея. Все мысли о платьях мгновенно вылетели у неё из головы, стоило ей только повернуться в его сторону. Ее затуманенный любовью взгляд погрузился в его пылающий и все было немедленно позабыто.
— Маленький золотой цветок, ты и вправду станешь моей? — хриплый голос Данте предательски задрожал — Рея едва слышала его. Она еле держалась на ногах, когда он шагнул к ней и, намотав на палец один из золотистых локонов, спадавших на белоснежные плечи, поднес его к губам.
Рея потянулась к нему и почувствовала, как её обожгло жаром его могучего тела. Крепко прижавшись к нему, она легко пробежала нежными пальчиками по его лицу, очертив жесткую линию квадратной челюсти, а потом с легким вздохом прижалась головой к мощным выпуклостям груди.
— Отныне и навсегда, — поклялась она, чувствуя, как все её тело сотрясает неудержимая дрожь. Его жадные, горячие губы мягко коснулись поцелуем её ладони.
Мощные руки Данте стальным кольцом обхватили тонкую талию девушки, их трепещущие тела тесно прильнули друг к другу. Его рот накрыл её дрожащие губы и кончик языка, осторожно приоткрыв их и попробовав на вкус, коварно скользнул внутрь.
Рея почувствовала, как его пальцы обожгли сзади её шею и вдруг у неё вырвался удивленный крик — что-то холодное коснулось её горячей кожи. Она испуганно дернулась и задрожала, когда холодный металлический обруч обхватил её горло.
Рея опустила глаза вниз, доставив Данте удовольствие несколько минут беспрепятственно разглядывать её макушку, пока она с восхищением любовалась сверкавшим на груди роскошным ожерельем. — Ох, Данте, это же настоящее чудо! — У Реи перехватило дыхание от восторга при виде ослепительного сияния великолепных бриллиантов, бросавших разноцветные дрожащие огоньки на её белоснежную грудь. — Ты совсем сошел с ума! Зачем ты это сделал?! — запротестовала она, а довольная улыбка уже играла в уголках рта.
— Мне казалось, что мы уже раз и навсегда решили больше не говорить на эту тему, милая. Лучше сразу привыкай принимать мои подарки, ведь мне никогда не надоест радовать тебя, любовь моя, — ласково посоветовал Данте и отступил на несколько шагов, чтобы всласть полюбоваться плодами своей щедрости. — Бриллианты так идут тебе, дорогая. Впрочем, — Данте немного подумал и решительно объявил, — я уверен, что сапфиры и рубины тебе тоже не помешают. Я куплю их тебе в следующий раз. Они пойдут тебе, подчеркнут, какая ты страстная женщина, хоть и блондинка, — горделиво заявил Данте, радостно улыбнувшись Рее. Она подняла на него глаза и сквозь застилавшие их слезы они показались ему влажными фиалками на мокром после весеннего дождя лугу.
— Совершенно не понимаю, чем я смогла заслужить такое счастье, особенно после того, как выставила на посмешище Каролину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71