Я знаю, тебе нравится, когда что-нибудь поставлено на кон.
— Это точно.
— Хорошо. Я даю тебе восемнадцать очков форы, а каждое очко выигрыша мы оценим в доллар.
Мокси разбила пирамиду и принялась очищать биллиардный стол.
— Что ты читал?
— Ничего, — ответил Флетч. — С образованием у меня слабовато.
— Напрасно. Почитать следовало.
— Но что?
— «Зеленые холмы Африки», «Прощай, оружие».
— Он этого не делал.
— Чего именно?
— Не прощался с оружием.
— Так ты все-таки читал?
— Да, но не в последнее время.
— Я думаю, «Старик и море» — прекрасное произведение.
— Возможно.
— Мы так мало знаем о нашей душе. Ты верующий?
— По ночам.
Вновь право удара перешло к Мокси и она уложила в лузы три шара.
— Я думала, что с годами вера моя укрепится, но такого не происходит, — она вздохнула. — А жаль.
— Ты хотела бы жить после смерти?
— Все будет зависеть от жизни. Эта жизнь мне очень нравится. Я бы хотела жить вечно.
— Надеюсь, ты будешь жить вечно.
— Благодарю.
Мокси загнала в лузу последний шар. И выиграла.
— Благодарю за партию.
— Играть с вами — истинное удовольствие, — поклонился Флетч.
— Мы прогуляемся по городу вместе. Когда он вернулся в спальню, Мокси клала трубку на рычаг.
— Звонил Джефф Маккензи. Из Ки-Ларго. Он едет сюда. По-моему, в очень подавленном настроении.
Мокси была в черном платье. Чувствовалось, что ей жарко. Флетч надел шорты.
Они услышали, как в дом вошли Лопесы.
— Я куплю тебе что-нибудь из одежды, — пообещал он.
В холле Голубого дома Лопесы радостно встретили Флетча.
— Мистер Флетчер, — миссис Лопес улыбалась во весь рот, — как хорошо, что вы снова приехали к нам.
Мистер Лопес, так же улыбаясь, молча пожал ему руку.
— Вчера вы нас встретили по-королевски. Спасибо вам. Миссис Лопес поднялась на цыпочки и поцеловала его.
— Но вы ничего не ели. Сэндвичи остались нетронутыми. Пиво — тоже.
— Мы поели в самолете.
— А этим утром завтрак готовила не я. Кто-то еще.
— Мы пытались помыть за собой посуду.
— Понятно.
— На втором этаже молодая женщина и ее отец. К ленчу приедут еще два человека. Я думаю, ваши сэндвичи пригодятся.
— Я приготовлю свежие.
— А сейчас я пройдусь по магазинам.
— Хотите, чтобы я пошел с вами? — спросил Лопес.
— Нет, — покачал головой Флетч. — Хочу купить всякие мелочи. До скорого.
— До скорого, — отозвалась миссис Лопес.
Глава 12
Назад он шагал не торопясь, нагруженный покупками, подставив лицо солнечному свету и теплому ветру. Повернув на Дувэл-стрит, он увидел два автомобиля, стоящие перед Голубым домом с открытыми багажниками. Покупка одежды для Мокси заняла у него больше времени, чем он предполагал. Вина в том полностью лежала на продавце, почему-то решившем, что женскую одежду Флетч покупает для себя.
Невысокого роста, с обветренным лицом, худощавый мужчина, на которого Флетч обратил внимание в полицейском участке, разгружал маленькую желтую машину. Не вызывало сомнений, что он прибыл в гордом одиночестве. Большой синий седан доставил в Ки-Уэст Эдит Хоуэлл, актрису зрелых лет, которой нынче предлагали роли матерей и бабушек, и Джона Мила, выглядевшего, как деревенщина, даже когда ему за это и не платили. Чемоданов у них хватало на пятерых. О приезде Эдит Хоуэлл и Джона Мида Мокси ему ничего не говорило.
На другой стороне улицы стояла группа неорганизованных туристов, многие с кинокамерами на груди. Они переговаривались, обмениваясь впечатлениями. Подкатил туристический автобус. Через открытое окно до Флетча донесся голос гида, усиленный системой громкой связи:
«…Голубой дом. Сейчас в нем проживают актриса Мокси Муни и ее отец, легендарный Фредерик Муни. Эти знаменитости укрылись в Голубом доме после убийства во время съемок очередного выпуска „Шоу Дэна Бакли“. Они прибыли вчера вечером, не очень поздно, ибо старина Фредерик успел пропустить пару-тройку рюмочек в местных бистро. Возможно, мне не следовало открывать вам их местонахождение, но об их прибытии сообщили утренние газеты. Слева от вас…»
Флетч вошел в Голубой дом через широко распахнутую дверь.
Мокси в столовой складывала горкой салфетки.
— Слава Богу, — воскликнула она, увидев многочисленные свертки в руках Флетча. — Я изжарилась в этом платье.
— У тебя новые гости. Эдит Хоуэлл. Джон Мид.
— Да. Они позвонили из Ки-Маратона.
— И, полагаю, Джефф Маккензи.
— Ты знал о его приезде, — она начала знакомиться с содержимым свертков прямо на обеденном столе. — Остальные во дворе. Джерри Литтлфорд с женой. С ними прилетел и Сай Коллер.
— Сай Коллер? Два режиссера под одной крышей. Все равно, что две дамы, пришедшие на бал в одинаковых платьях.
Мокси приложила желтые трусики от купальника к черному платью.
— Кажется, в самый раз.
— Я заказывал все по американскому стандарту. А где они будут спать?
— На балконах есть кушетки, гамаки, качели.
— А где О, Блистательный Наш?
— Пошел общаться с народом.
— А тут ему общаться не с кем? Дом набит народом. Мокси, я хотел увезти тебя на несколько дней…
— Я и уехала, — раздраженно, она ухватила все свертки и прижала их к груди. — Прятаться мне нет нужды. Я никого не убивала, ты знаешь.
— Тогда нам надо найти другого подозреваемого. И побыстрее. А лучшего кандидата, чем ты, я просто представить себе не могу.
— Мне надо переодеться, — она повернулась и направилась к лестнице. — Познакомься с гостями.
Флетч вышел во двор со стаканом апельсинового сока в руке. Джерри Литтлфорд заметил его первым.
— Вы — Флетч.
— Совершенно верно.
— Я Джерри, — он встал, чтобы пожать Флетчу руку. — Моя жена, Стелла.
Стеллой оказалась та самая молодая женщина, что днем раньше увела из-за трейлера Мардж Питерман.
— Вы знакомы с Саем Коллером?
Мужчина с толстым животом, обтянутым тенниской, на этот раз зеленой, помогал Стелле уводить Мардж. Он не поднялся с шезлонга и не протянул Флетчу руки.
— Я извиняюсь.
— Вы — повар? — Джерри вновь сел.
— Мокси полагала меня таковым до того, как попробовала приготовленный мною омлет.
— А потом, нет?
— Потом — нет.
Все трое пили «Кровавую Мэри».
— Я действительно извиняюсь, — вновь подал голос Коллер. И грусть в его глазах говорила, что так оно и есть.
— Извиняетесь за что? — Флетч уселся на свободный шезлонг. Во дворе, укрытом забором от теплого ветра с залива, было прохладнее, чем на улице.
— За то, что не взял вас на ту роль.
— Я и не просился.
Коллер облегченно вздохнул, улыбнулся.
— Я был уверен, что отказал вам. Если режиссер доживает до моих лет, он хоть раз, да отказывает практически каждому. Где вы снимались?
— Снимался?
— Да, в каких фильмах?
— Я — не актер.
— Но я видел вас на экране.
— Вы видели меня вчера. В Бонита-Бич. Рядом с Мардж Питерман.
Коллер продолжал смотреть на него.
— Иллюзия и реальность, — вмешался Джерри Литтлфорд. — Профессиональная болезнь киношников. Мы путаем увиденное в жизни и на экране. Зачастую не можем различить, что есть действительность, а что — съемка.
— Это болезнь всего общества, — поддержала его Стелла. — Для людей реальна только та действительность, что они видят на пленке.
— И наша задача, — продолжил ее мысль Джерри, — приложить все силы, чтобы происходящее в фильме казалось более реальным, чем сама жизнь.
— Иногда нам это удается, — внес свою лепту и Сай Коллер.
— Реальность ли, вчерашнее происшествие? — спросила Стелла. — Или всего лишь эпизод передачи «Шоу Дэна Бакли»?
— Не знаю, — рассмеялся Сай Коллер. — Я еще не видел этого выпуска по телевизору. Отвечу на твой вопрос после просмотра.
Джерри Литтлфорд покосился на растущий у забора баньян.
— Реален ли сегодняшний день? — Его рука легла на спинку шезлонга, на котором сидела его жена.
— Любой день, когда я не работаю, создавая иллюзию, нереален, — ответил ему Сай Коллер.
— Вчера… — Джерри не докончил фразу, ибо через дверь черного хода во двор вышли Эдит Хоуэлл, Джефф Маккензи и Джон Мид, каждый с бокалом «Кровавой Мэри». Лопесы, похоже, трудились, не разгибаясь.
Коллер вскочил.
— Джефф! — он ударился о край цистерны, спеша к Маккензи. — Как здорово! Я надеялся, что мы сможем пообщаться в спокойной обстановке.
— До того, как я уеду?
— Тебя же выгнали. Со мной такое бывало. И не раз. Пойдем в тень.
Радостную встречу все, за исключением Маккензи, отметили поцелуями. Австралиец же ни с кем не целовался. Джерри Литтлфорд представил Флетча.
Эдит Хоуэлл сориентировалась сразу.
— Дорогой, я не знаю, куда поставить мои чемоданы.
Флетч в раздумье уставился на ее грудь, Эдит села в кресло-качалку.
— Добрый день, — обратился к Флетчу Джон Мид. — Вы — наш хозяин?
— Полагаю, что да.
— Позвольте поблагодарить вас за то, что вы разрешили нам поселиться в вашем доме.
Джеффри Маккензи промолчал. Не подал Флетчу руки. Лишь смотрел на него. И глаза его закрывались и открывались, словно затвор кинокамеры.
— Как вы сумели добиться такой игры света в «Вороне»? Это же фантастика! — Сай Коллер увлек Маккензи к двум, стоящим отдельно, плетеным креслам. — Особенно в последней сцене, финале со старухой и мальчиком. Как вы это сделали? — он рассмеялся. — Или такие съемки возможны только в Австралии?
— Какая ужасная дорога, — поделилась своими впечатлениями о поездке в Ки-Уэст Эдит Хоуэлл. — Когда мы ехали по семимильному мосту, я все время боялась, что мое сердце вырвется из груди и плюхнется в воду.
— Потому-то ты и болтала без умолку? — улыбнулся Джон Мид.
— Если человек говорит, значит, он жив, — Эдит повернулась к Флетчу. — Фредди здесь?
— Да. Пошел прогуляться.
— Какой великолепный дом, — Эдит еще не закончила разговор с Флетчем. — Такой просторный и в то же время уютный. Вы должны рассказать нам о Ки-Уэст. Давно вы здесь живете?
— Примерно восемнадцать часов.
— О, — она сморщила носик. — Он называется Голубой дом… Может, у него голубой фасад? Я не заметила.
— Нет, — покачал головой Флетч.
Джон Мид рассмеялся.
— А вы мне нравитесь.
Из дома выпорхнула Мокси, в новеньком желтом бикини. Последовал ритуал объятий и поцелуев. Она поцеловала и Сая Коллера, и Джеффри Маккензи.
Мокси взяла из руки Флетча бокал с апельсиновым соком, отпила.
— Там же нет водки.
— Правда?
— Как можно смешивать «Скрю драйвэ» без водки?
— Такое просто невозможно, — согласился с ней Флетч.
Джон Мид рассмеялся. Мокси села на скамейку рядом с Флетчем.
— Как я понимаю, вы говорили о кино.
— Стелла и я обсуждали рыбную ловлю, — возразил Флетч.
— Раз уж ты вспомнила о наших делах… — Джон Мид повернулся к Коллеру. — Сай! Мы будем заканчивать этот фильм?
Коллер посмотрел на Мокси.
— Если б я знал.
— Все зависит от банков, не так ли? — высказала свое мнение Мокси. — Если банкиры кивнут, мы его закончим. Если покачают головой, разбежимся. Другого не дано.
— Да, — вздохнул Коллер. — Такова реальность нашего бизнеса. Единственная реальность.
— Нам все равно требовался перерыв, — он потер левое предплечье. — Надоело быть битым. Мои синяки должны зажить.
Лопесы вынесли тарелки с горками сэндвичей и начали обносить гостей.
Эдит Хоуэлл наклонилась, положила руку на колено Мокси.
— Надеюсь, дорогая, ты не возражаешь против нашего приезда? Полагаю, мы все подумали об одном и том же… В такое время тебе лучше быть среди друзей.
Мокси смотрела на нее открыв рот.
— Возьми сэндвич, — предложил ей Флетч. Лопес поставил в тень ведерко с обложенными льдом банками пива. — И пиво. Вскрыть для тебя банку?
Мокси не ответила.
Все, кроме нее, уже жевали сэндвичи, запивая их пивом. Лопесы ретировались в дом.
Мокси встала. Заговорила, чеканя слова.
— Дорогие друзья. Я не убивала Стива Питермана. Те, кто сомневается в моих словах, волен уехать сию же минуту.
В повисшей над двором тяжелой тишине Мокси направилась к дому. Вошла, хлопнув за собой дверью.
— Тогда никого не останется, — пробормотала Стелла Литтлфорд.
— Заткнись, — бросил ее муж. Словно извиняясь за нее, посмотрел на Флетча, потом на Коллера.
Флетч откашлялся.
— Кто-то же убил этого сукиного сына.
— Полагаю, он этого заслуживал, — вынесла свой вердикт Стелла. — Мерзавец.
— У меня есть своя версия, — Сай Коллер выдержал паузу дабы привлечь к себе всеобщее внимание. — Дэн Бакли.
— Хорошая версия, — согласился Флетч.
— Он сидел ближе, чем Мокси.
— Ты так говоришь только потому, что его здесь нет, и он… не работает с нами, — высказал свою точку зрения Литтлфорд.
— Нет, — Коллер покачал головой. — Мне известно, что они знали друг друга. Как иначе Стив Питерман уговорил Дэна Бакли записывать этот выпуск «Шоу» на съемочной площадке? Бакли не из тех, кто шастает по съемочным площадкам.
— Что еще вам известно? — спросил Флетч.
— Я знаю, что Питерман собирался обедать с Бакли. Чтобы обсудить общие дела. Я уверен, что они у них есть. Бакли то и дело упоминал какое-то месторождение бокситов в Канаде, бросая выразительные взгляды на Питермана, а тот улыбался и переводил разговор на другое.
— Было бы неплохо, если б его зарезал Дэн Бакли.
— Конечно. Скажите-ка, кто еще мог готовить съемочную площадку? Я говорю, как режиссер, — он посмотрел на Джеффри Маккензи, давая понять, что говорит и от его имени. — Режиссер отвечает за происходящее на съемочной площадке. Только он понимает, что, для чего и где стоит, как все работает. Скажу прямо, очень непросто на открытой сцене, вроде той, на которой снималось «Шоу Дэна Бакли», сделать так, чтобы нож достаточно точно и с определенной силой вонзился в спину человека и убил его. За минуту-другую такого не сварганишь. Нужна подготовка. Это Бакли, можете не сомневаться.
— Или кто-то из его команды, — вставил Мид.
— А нож упал? — спросил Флетч.
— Не знаю, — ответил Коллер с набитым ртом. — Но удар был сильный. Я думал об этом всю ночь. И уверен, что смогу устроить все так, чтобы нож вонзился в чью-то спину, — он повернулся к Маккензи. — Полагаю, это по силам и Джеффу. Но найти самый скрытный вариант мне не удалось. На это ночи не хватило. У Бакли было куда больше времени. Он все подготовил заранее. И убил Питермана.
Вновь упавшую на двор тишину прорезал донесшийся с улицы, усиленный динамиками голос гида: «…Муни, знаменитый отец и знаменитая дочь, вчера были допрошены полицией в связи с расследованием убийства на съемочной площадке „Шоу Дэна Бакли“. Старик не очень-то расстроился. Не далее, как час тому назад я видел, как он пересекал улицу, держа путь из „Слоппи Джо“ в „Кейптан Тони“…
— Выключите радио, — воскликнул Джефф Маккензи. — Меня от него тошнит.
Эдит Хоуэлл вновь смотрела на Голубой дом.
— Все-таки приятно хоть на несколько дней уехать из отеля.
Глава 13
Флетч ногой открыл дверь в полутемную (Мокси задернула занавеси) спальню. На подносе стояла тарелка с сэндвичами, кувшин апельсинового сока и стакан. Он поставил поднос на столик у кровати.
Мокси лежала, раскинув руки, сняв верхнюю часть бикини.
— Я не убивала Стива Питермана.
— Мы должны найти того, кто это сделал, Мокси. Подозрение падает на тебя. Или скоро падет. Как только факты станут достоянием общественности. Я имею в виду твои финансовые дела с Питерманом.
— «Финансовые дела». Я в них ничего не понимала. Я доверяла этому подонку, Флетч, — она застонала. — Миллионы долларов долга.
— Я знаю, что ты в них ничего не понимала. Мне ясно, что ты должна была кому-то доверять. Человек или творит, или занимается бизнесом. У тебя была возможность полностью отдать себя творчеству, и ты, на радость всем, ею воспользовалась.
— Разве судьи и чиновники Департамента налогов и сборов этого не понимают? Тут не нужно быть семи пядей во лбу.
— В этой стране, нет. У нас занятие человека — бизнес. В том числе и творчество. Если, конечно, у тебя нет легиона клерков, совета директоров и когорты юристов. Видишь ли, вина полностью лежит на тебе, потому что твоя творческая одаренность ничего не значит. В Америке творческий потенциал оценивают по уровню годового дохода. Если ты что-то подписываешь, это трактуется однозначно: ты знаешь, что творишь. И ты несешь ответственность за то, что подписала.
— Но, черт побери, такое случается сплошь и рядом. Ты же читал…
— Значит, ты должна защищать себя.
— Я и наняла Стива Питермана, чтобы он защищал меня.
— А он проворачивал свои делишки, прикрываясь тобой.
— Но я — то тут причем?
— Незнание закона не освобождает от ответственности. Это аксиома. Более того, сейчас практически невозможно доказать, что ты ничего не звала. Да и вообще, в зале суда обвиняемые чаще всего начинают с заявления, что они понятия не имеют, о чем идет речь.
— В зале суда! О-о-о. Неужели ты не мог обойтись без этих слов?
— Извини, — Флетч сел на кровать. — Беда в том, что кое-что ты понимала. Приехала в контору Стива Питермана в его отсутствие, просмотрела бухгалтерские книги. А через две недели, сидя рядом с тобой, он получил нож в спину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
— Это точно.
— Хорошо. Я даю тебе восемнадцать очков форы, а каждое очко выигрыша мы оценим в доллар.
Мокси разбила пирамиду и принялась очищать биллиардный стол.
— Что ты читал?
— Ничего, — ответил Флетч. — С образованием у меня слабовато.
— Напрасно. Почитать следовало.
— Но что?
— «Зеленые холмы Африки», «Прощай, оружие».
— Он этого не делал.
— Чего именно?
— Не прощался с оружием.
— Так ты все-таки читал?
— Да, но не в последнее время.
— Я думаю, «Старик и море» — прекрасное произведение.
— Возможно.
— Мы так мало знаем о нашей душе. Ты верующий?
— По ночам.
Вновь право удара перешло к Мокси и она уложила в лузы три шара.
— Я думала, что с годами вера моя укрепится, но такого не происходит, — она вздохнула. — А жаль.
— Ты хотела бы жить после смерти?
— Все будет зависеть от жизни. Эта жизнь мне очень нравится. Я бы хотела жить вечно.
— Надеюсь, ты будешь жить вечно.
— Благодарю.
Мокси загнала в лузу последний шар. И выиграла.
— Благодарю за партию.
— Играть с вами — истинное удовольствие, — поклонился Флетч.
— Мы прогуляемся по городу вместе. Когда он вернулся в спальню, Мокси клала трубку на рычаг.
— Звонил Джефф Маккензи. Из Ки-Ларго. Он едет сюда. По-моему, в очень подавленном настроении.
Мокси была в черном платье. Чувствовалось, что ей жарко. Флетч надел шорты.
Они услышали, как в дом вошли Лопесы.
— Я куплю тебе что-нибудь из одежды, — пообещал он.
В холле Голубого дома Лопесы радостно встретили Флетча.
— Мистер Флетчер, — миссис Лопес улыбалась во весь рот, — как хорошо, что вы снова приехали к нам.
Мистер Лопес, так же улыбаясь, молча пожал ему руку.
— Вчера вы нас встретили по-королевски. Спасибо вам. Миссис Лопес поднялась на цыпочки и поцеловала его.
— Но вы ничего не ели. Сэндвичи остались нетронутыми. Пиво — тоже.
— Мы поели в самолете.
— А этим утром завтрак готовила не я. Кто-то еще.
— Мы пытались помыть за собой посуду.
— Понятно.
— На втором этаже молодая женщина и ее отец. К ленчу приедут еще два человека. Я думаю, ваши сэндвичи пригодятся.
— Я приготовлю свежие.
— А сейчас я пройдусь по магазинам.
— Хотите, чтобы я пошел с вами? — спросил Лопес.
— Нет, — покачал головой Флетч. — Хочу купить всякие мелочи. До скорого.
— До скорого, — отозвалась миссис Лопес.
Глава 12
Назад он шагал не торопясь, нагруженный покупками, подставив лицо солнечному свету и теплому ветру. Повернув на Дувэл-стрит, он увидел два автомобиля, стоящие перед Голубым домом с открытыми багажниками. Покупка одежды для Мокси заняла у него больше времени, чем он предполагал. Вина в том полностью лежала на продавце, почему-то решившем, что женскую одежду Флетч покупает для себя.
Невысокого роста, с обветренным лицом, худощавый мужчина, на которого Флетч обратил внимание в полицейском участке, разгружал маленькую желтую машину. Не вызывало сомнений, что он прибыл в гордом одиночестве. Большой синий седан доставил в Ки-Уэст Эдит Хоуэлл, актрису зрелых лет, которой нынче предлагали роли матерей и бабушек, и Джона Мила, выглядевшего, как деревенщина, даже когда ему за это и не платили. Чемоданов у них хватало на пятерых. О приезде Эдит Хоуэлл и Джона Мида Мокси ему ничего не говорило.
На другой стороне улицы стояла группа неорганизованных туристов, многие с кинокамерами на груди. Они переговаривались, обмениваясь впечатлениями. Подкатил туристический автобус. Через открытое окно до Флетча донесся голос гида, усиленный системой громкой связи:
«…Голубой дом. Сейчас в нем проживают актриса Мокси Муни и ее отец, легендарный Фредерик Муни. Эти знаменитости укрылись в Голубом доме после убийства во время съемок очередного выпуска „Шоу Дэна Бакли“. Они прибыли вчера вечером, не очень поздно, ибо старина Фредерик успел пропустить пару-тройку рюмочек в местных бистро. Возможно, мне не следовало открывать вам их местонахождение, но об их прибытии сообщили утренние газеты. Слева от вас…»
Флетч вошел в Голубой дом через широко распахнутую дверь.
Мокси в столовой складывала горкой салфетки.
— Слава Богу, — воскликнула она, увидев многочисленные свертки в руках Флетча. — Я изжарилась в этом платье.
— У тебя новые гости. Эдит Хоуэлл. Джон Мид.
— Да. Они позвонили из Ки-Маратона.
— И, полагаю, Джефф Маккензи.
— Ты знал о его приезде, — она начала знакомиться с содержимым свертков прямо на обеденном столе. — Остальные во дворе. Джерри Литтлфорд с женой. С ними прилетел и Сай Коллер.
— Сай Коллер? Два режиссера под одной крышей. Все равно, что две дамы, пришедшие на бал в одинаковых платьях.
Мокси приложила желтые трусики от купальника к черному платью.
— Кажется, в самый раз.
— Я заказывал все по американскому стандарту. А где они будут спать?
— На балконах есть кушетки, гамаки, качели.
— А где О, Блистательный Наш?
— Пошел общаться с народом.
— А тут ему общаться не с кем? Дом набит народом. Мокси, я хотел увезти тебя на несколько дней…
— Я и уехала, — раздраженно, она ухватила все свертки и прижала их к груди. — Прятаться мне нет нужды. Я никого не убивала, ты знаешь.
— Тогда нам надо найти другого подозреваемого. И побыстрее. А лучшего кандидата, чем ты, я просто представить себе не могу.
— Мне надо переодеться, — она повернулась и направилась к лестнице. — Познакомься с гостями.
Флетч вышел во двор со стаканом апельсинового сока в руке. Джерри Литтлфорд заметил его первым.
— Вы — Флетч.
— Совершенно верно.
— Я Джерри, — он встал, чтобы пожать Флетчу руку. — Моя жена, Стелла.
Стеллой оказалась та самая молодая женщина, что днем раньше увела из-за трейлера Мардж Питерман.
— Вы знакомы с Саем Коллером?
Мужчина с толстым животом, обтянутым тенниской, на этот раз зеленой, помогал Стелле уводить Мардж. Он не поднялся с шезлонга и не протянул Флетчу руки.
— Я извиняюсь.
— Вы — повар? — Джерри вновь сел.
— Мокси полагала меня таковым до того, как попробовала приготовленный мною омлет.
— А потом, нет?
— Потом — нет.
Все трое пили «Кровавую Мэри».
— Я действительно извиняюсь, — вновь подал голос Коллер. И грусть в его глазах говорила, что так оно и есть.
— Извиняетесь за что? — Флетч уселся на свободный шезлонг. Во дворе, укрытом забором от теплого ветра с залива, было прохладнее, чем на улице.
— За то, что не взял вас на ту роль.
— Я и не просился.
Коллер облегченно вздохнул, улыбнулся.
— Я был уверен, что отказал вам. Если режиссер доживает до моих лет, он хоть раз, да отказывает практически каждому. Где вы снимались?
— Снимался?
— Да, в каких фильмах?
— Я — не актер.
— Но я видел вас на экране.
— Вы видели меня вчера. В Бонита-Бич. Рядом с Мардж Питерман.
Коллер продолжал смотреть на него.
— Иллюзия и реальность, — вмешался Джерри Литтлфорд. — Профессиональная болезнь киношников. Мы путаем увиденное в жизни и на экране. Зачастую не можем различить, что есть действительность, а что — съемка.
— Это болезнь всего общества, — поддержала его Стелла. — Для людей реальна только та действительность, что они видят на пленке.
— И наша задача, — продолжил ее мысль Джерри, — приложить все силы, чтобы происходящее в фильме казалось более реальным, чем сама жизнь.
— Иногда нам это удается, — внес свою лепту и Сай Коллер.
— Реальность ли, вчерашнее происшествие? — спросила Стелла. — Или всего лишь эпизод передачи «Шоу Дэна Бакли»?
— Не знаю, — рассмеялся Сай Коллер. — Я еще не видел этого выпуска по телевизору. Отвечу на твой вопрос после просмотра.
Джерри Литтлфорд покосился на растущий у забора баньян.
— Реален ли сегодняшний день? — Его рука легла на спинку шезлонга, на котором сидела его жена.
— Любой день, когда я не работаю, создавая иллюзию, нереален, — ответил ему Сай Коллер.
— Вчера… — Джерри не докончил фразу, ибо через дверь черного хода во двор вышли Эдит Хоуэлл, Джефф Маккензи и Джон Мид, каждый с бокалом «Кровавой Мэри». Лопесы, похоже, трудились, не разгибаясь.
Коллер вскочил.
— Джефф! — он ударился о край цистерны, спеша к Маккензи. — Как здорово! Я надеялся, что мы сможем пообщаться в спокойной обстановке.
— До того, как я уеду?
— Тебя же выгнали. Со мной такое бывало. И не раз. Пойдем в тень.
Радостную встречу все, за исключением Маккензи, отметили поцелуями. Австралиец же ни с кем не целовался. Джерри Литтлфорд представил Флетча.
Эдит Хоуэлл сориентировалась сразу.
— Дорогой, я не знаю, куда поставить мои чемоданы.
Флетч в раздумье уставился на ее грудь, Эдит села в кресло-качалку.
— Добрый день, — обратился к Флетчу Джон Мид. — Вы — наш хозяин?
— Полагаю, что да.
— Позвольте поблагодарить вас за то, что вы разрешили нам поселиться в вашем доме.
Джеффри Маккензи промолчал. Не подал Флетчу руки. Лишь смотрел на него. И глаза его закрывались и открывались, словно затвор кинокамеры.
— Как вы сумели добиться такой игры света в «Вороне»? Это же фантастика! — Сай Коллер увлек Маккензи к двум, стоящим отдельно, плетеным креслам. — Особенно в последней сцене, финале со старухой и мальчиком. Как вы это сделали? — он рассмеялся. — Или такие съемки возможны только в Австралии?
— Какая ужасная дорога, — поделилась своими впечатлениями о поездке в Ки-Уэст Эдит Хоуэлл. — Когда мы ехали по семимильному мосту, я все время боялась, что мое сердце вырвется из груди и плюхнется в воду.
— Потому-то ты и болтала без умолку? — улыбнулся Джон Мид.
— Если человек говорит, значит, он жив, — Эдит повернулась к Флетчу. — Фредди здесь?
— Да. Пошел прогуляться.
— Какой великолепный дом, — Эдит еще не закончила разговор с Флетчем. — Такой просторный и в то же время уютный. Вы должны рассказать нам о Ки-Уэст. Давно вы здесь живете?
— Примерно восемнадцать часов.
— О, — она сморщила носик. — Он называется Голубой дом… Может, у него голубой фасад? Я не заметила.
— Нет, — покачал головой Флетч.
Джон Мид рассмеялся.
— А вы мне нравитесь.
Из дома выпорхнула Мокси, в новеньком желтом бикини. Последовал ритуал объятий и поцелуев. Она поцеловала и Сая Коллера, и Джеффри Маккензи.
Мокси взяла из руки Флетча бокал с апельсиновым соком, отпила.
— Там же нет водки.
— Правда?
— Как можно смешивать «Скрю драйвэ» без водки?
— Такое просто невозможно, — согласился с ней Флетч.
Джон Мид рассмеялся. Мокси села на скамейку рядом с Флетчем.
— Как я понимаю, вы говорили о кино.
— Стелла и я обсуждали рыбную ловлю, — возразил Флетч.
— Раз уж ты вспомнила о наших делах… — Джон Мид повернулся к Коллеру. — Сай! Мы будем заканчивать этот фильм?
Коллер посмотрел на Мокси.
— Если б я знал.
— Все зависит от банков, не так ли? — высказала свое мнение Мокси. — Если банкиры кивнут, мы его закончим. Если покачают головой, разбежимся. Другого не дано.
— Да, — вздохнул Коллер. — Такова реальность нашего бизнеса. Единственная реальность.
— Нам все равно требовался перерыв, — он потер левое предплечье. — Надоело быть битым. Мои синяки должны зажить.
Лопесы вынесли тарелки с горками сэндвичей и начали обносить гостей.
Эдит Хоуэлл наклонилась, положила руку на колено Мокси.
— Надеюсь, дорогая, ты не возражаешь против нашего приезда? Полагаю, мы все подумали об одном и том же… В такое время тебе лучше быть среди друзей.
Мокси смотрела на нее открыв рот.
— Возьми сэндвич, — предложил ей Флетч. Лопес поставил в тень ведерко с обложенными льдом банками пива. — И пиво. Вскрыть для тебя банку?
Мокси не ответила.
Все, кроме нее, уже жевали сэндвичи, запивая их пивом. Лопесы ретировались в дом.
Мокси встала. Заговорила, чеканя слова.
— Дорогие друзья. Я не убивала Стива Питермана. Те, кто сомневается в моих словах, волен уехать сию же минуту.
В повисшей над двором тяжелой тишине Мокси направилась к дому. Вошла, хлопнув за собой дверью.
— Тогда никого не останется, — пробормотала Стелла Литтлфорд.
— Заткнись, — бросил ее муж. Словно извиняясь за нее, посмотрел на Флетча, потом на Коллера.
Флетч откашлялся.
— Кто-то же убил этого сукиного сына.
— Полагаю, он этого заслуживал, — вынесла свой вердикт Стелла. — Мерзавец.
— У меня есть своя версия, — Сай Коллер выдержал паузу дабы привлечь к себе всеобщее внимание. — Дэн Бакли.
— Хорошая версия, — согласился Флетч.
— Он сидел ближе, чем Мокси.
— Ты так говоришь только потому, что его здесь нет, и он… не работает с нами, — высказал свою точку зрения Литтлфорд.
— Нет, — Коллер покачал головой. — Мне известно, что они знали друг друга. Как иначе Стив Питерман уговорил Дэна Бакли записывать этот выпуск «Шоу» на съемочной площадке? Бакли не из тех, кто шастает по съемочным площадкам.
— Что еще вам известно? — спросил Флетч.
— Я знаю, что Питерман собирался обедать с Бакли. Чтобы обсудить общие дела. Я уверен, что они у них есть. Бакли то и дело упоминал какое-то месторождение бокситов в Канаде, бросая выразительные взгляды на Питермана, а тот улыбался и переводил разговор на другое.
— Было бы неплохо, если б его зарезал Дэн Бакли.
— Конечно. Скажите-ка, кто еще мог готовить съемочную площадку? Я говорю, как режиссер, — он посмотрел на Джеффри Маккензи, давая понять, что говорит и от его имени. — Режиссер отвечает за происходящее на съемочной площадке. Только он понимает, что, для чего и где стоит, как все работает. Скажу прямо, очень непросто на открытой сцене, вроде той, на которой снималось «Шоу Дэна Бакли», сделать так, чтобы нож достаточно точно и с определенной силой вонзился в спину человека и убил его. За минуту-другую такого не сварганишь. Нужна подготовка. Это Бакли, можете не сомневаться.
— Или кто-то из его команды, — вставил Мид.
— А нож упал? — спросил Флетч.
— Не знаю, — ответил Коллер с набитым ртом. — Но удар был сильный. Я думал об этом всю ночь. И уверен, что смогу устроить все так, чтобы нож вонзился в чью-то спину, — он повернулся к Маккензи. — Полагаю, это по силам и Джеффу. Но найти самый скрытный вариант мне не удалось. На это ночи не хватило. У Бакли было куда больше времени. Он все подготовил заранее. И убил Питермана.
Вновь упавшую на двор тишину прорезал донесшийся с улицы, усиленный динамиками голос гида: «…Муни, знаменитый отец и знаменитая дочь, вчера были допрошены полицией в связи с расследованием убийства на съемочной площадке „Шоу Дэна Бакли“. Старик не очень-то расстроился. Не далее, как час тому назад я видел, как он пересекал улицу, держа путь из „Слоппи Джо“ в „Кейптан Тони“…
— Выключите радио, — воскликнул Джефф Маккензи. — Меня от него тошнит.
Эдит Хоуэлл вновь смотрела на Голубой дом.
— Все-таки приятно хоть на несколько дней уехать из отеля.
Глава 13
Флетч ногой открыл дверь в полутемную (Мокси задернула занавеси) спальню. На подносе стояла тарелка с сэндвичами, кувшин апельсинового сока и стакан. Он поставил поднос на столик у кровати.
Мокси лежала, раскинув руки, сняв верхнюю часть бикини.
— Я не убивала Стива Питермана.
— Мы должны найти того, кто это сделал, Мокси. Подозрение падает на тебя. Или скоро падет. Как только факты станут достоянием общественности. Я имею в виду твои финансовые дела с Питерманом.
— «Финансовые дела». Я в них ничего не понимала. Я доверяла этому подонку, Флетч, — она застонала. — Миллионы долларов долга.
— Я знаю, что ты в них ничего не понимала. Мне ясно, что ты должна была кому-то доверять. Человек или творит, или занимается бизнесом. У тебя была возможность полностью отдать себя творчеству, и ты, на радость всем, ею воспользовалась.
— Разве судьи и чиновники Департамента налогов и сборов этого не понимают? Тут не нужно быть семи пядей во лбу.
— В этой стране, нет. У нас занятие человека — бизнес. В том числе и творчество. Если, конечно, у тебя нет легиона клерков, совета директоров и когорты юристов. Видишь ли, вина полностью лежит на тебе, потому что твоя творческая одаренность ничего не значит. В Америке творческий потенциал оценивают по уровню годового дохода. Если ты что-то подписываешь, это трактуется однозначно: ты знаешь, что творишь. И ты несешь ответственность за то, что подписала.
— Но, черт побери, такое случается сплошь и рядом. Ты же читал…
— Значит, ты должна защищать себя.
— Я и наняла Стива Питермана, чтобы он защищал меня.
— А он проворачивал свои делишки, прикрываясь тобой.
— Но я — то тут причем?
— Незнание закона не освобождает от ответственности. Это аксиома. Более того, сейчас практически невозможно доказать, что ты ничего не звала. Да и вообще, в зале суда обвиняемые чаще всего начинают с заявления, что они понятия не имеют, о чем идет речь.
— В зале суда! О-о-о. Неужели ты не мог обойтись без этих слов?
— Извини, — Флетч сел на кровать. — Беда в том, что кое-что ты понимала. Приехала в контору Стива Питермана в его отсутствие, просмотрела бухгалтерские книги. А через две недели, сидя рядом с тобой, он получил нож в спину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18