– прорычал Паз и увидел, как Барлоу поджал губы.
В дверь постучали, и в комнату влетела взбудораженная женщина-полицейский; она объявила, что прибыл адвокат миссис Доу и требует немедленной встречи с ней, а капитан Мендес в свою очередь хочет видеть обоих детективов – и тоже немедленно. Оба детектива посмотрели друг на друга. Паз пробурчал что-то себе под нос и, громко топая, вышел. Барлоу выключил магнитофон из сети, взял его с собой и тоже удалился, оставив задержанную наедине с женщиной-полицейским.
Мендес выглядел отнюдь не блестяще. Паз решил, что начальник находится почти в полной прострации и дрожит от страха. Мендес обычно имел очень аккуратный и даже элегантный вид – этакий хладнокровный манипулятор, распоряжающийся людьми и обстоятельствами по своей воле. Сейчас узел галстука сполз ему на грудь, две верхние пуговицы шелковой рубашки были расстегнуты, а где-то на уровне брючного ремня на этой рубашке темнело пятно от кофе. Пепельница на письменном столе была полна окурков сигарет и сигар. Паз и Барлоу сели, но Мендес продолжал мерить шагами пол. Зажужжал зуммер телефона, однако капитан и не подумал поднять трубку.
– Мэру позвонили из офиса губернатора по поводу этой суки, которую вы задержали, – начал Мендес. – Этой богатой суки. Вы знали, черт ее дери, кто она такая? Проклятый архиепископ тоже влез в это дело. Вы говорили с ее адвокатом?
– Нет, босс, парень только что приехал, и потом…
– Это она совершила преступление? У вас есть доказательства ее вины?
– Нет, – ответил Барлоу, – и еще раз нет. Она утверждает, что все преступления совершил ее муж. Уитт Мур.
Мендес перестал ходить.
– Это сделал он?
– Если она не окончательно спятила, получается, похоже на то. Проблема в том, что нет никаких вещественных улик, а на все время совершения преступлений у него есть безупречное алиби. И он не какая-нибудь вам шпана. Знаменитый черный писатель.
– Мне плевать на то, кто он такой. Мне нужен тот, кого я могу предъявить. Вы представляете, что там снаружи творится? Половина репортеров страны окружила здание. Это уже не местное преступление. Представлена вся сеть каналов телевидения. Они хотят знать, каким образом какой-то маньяк мог проникнуть в здание, охраняемое полицией, и располосовать женщину у нее в комнате, не разбудив женщину, спящую на соседней кровати. Я тоже хотел бы это знать. Мне предстоит спуститься к ним и говорить с ними. Я должен дать объяснения Хортону и мэру. И что я скажу? Что вы не детективы, а полное дерьмо? Это вы прикажете им сказать?
Мендес выпучил глаза, лицо у него побагровело.
– Он пользовался наркотиком, действующим на психику порошком из Африки, – сказал Паз.
Мендес уставился на него.
– Кто, Мур? Вам это известно?
– Это единственное объяснение, имеющее смысл, – соблюдая разумную осторожность, подтвердил свое заявление Джимми. – Он может одурманивать людей, временно погружать их в глубокий сон. Так он это и делает.
– Это теория, Арни. У нас нет прямых доказательств, – вставил свое слово Барлоу.
– В таком случае, так вас и этак, найдите их! Сфабрикуйте, в конце концов! Мне необходимо хоть что-то. Я не могу выйти к ним нагишом, помахивая пенисом! Схватите, задержите его. Возьмите любое количество людей себе в помощь, газовые маски, все, что угодно. Все! Идите.
Они встали. Паз спросил:
– А как быть с Джейн Доу?
Мендес махнул рукой.
– Отпустите ее! Мне вполне хватает архиепископа и прочей публики.
Они отправились назад в комнату для допросов. Барлоу шагал впереди, распрямив спину. Паз мог бы сказать, что его напарник зол, только неясно на кого: то ли на себя самого, то ли на Мендеса. В комнате Джейн Доу беседовала с крупным лысым мужчиной в очках в золотой оправе и отлично сшитом сером костюме. Ясно, это адвокат Томас П. Финнеган. Он сообщил, что на сегодняшний день миссис Доу закончила давать показания.
– Я так не думаю, – сказал Паз. Он не хотел отпускать эту женщину. – Миссис Доу обладает чрезвычайно ценной информацией по исключительно важному делу о серийных убийствах. Мы не закончили ее допрашивать.
– Нет, вы закончили, – возразил Финнеган.
– Кроме того, мы вправе обвинить ее в том, что она вводит нас в заблуждение.
– Дело ваше, – сказал Финнеган. – В таком случае она вам определенно ничего более не сообщит.
Обмен соответствующими взглядами. Джейн нарушила затянувшееся молчание.
– Они мне не верят. Считают меня сумасшедшей.
– Это правда, детектив? – с подчеркнутой вежливостью спросил Финнеган.
Паз сообразил, что именно это написано у него на физиономии. Он и в самом деле думал, что она психованная. Однако… Он почувствовал, как кровь у него приливает к щекам, и хотел было для достижения цели заговорить о маленькой Лус, но понял, что делать этого не стоит.
– Вы можете увести ее, советник, – заговорил Барлоу. – Полагаю, вам известно, что вам не следует уезжать куда-либо, где мы не сможем вас найти в случае необходимости.
Финнеган пророкотал должные слова о незаконном задержании и ущемлении прав личности. Джейн встала, чтобы последовать за ним. Паз остановил ее, тронув за руку.
– Скажите, что такое джилладо? – спросил он.
– Джиладоул, – поправила она. – Это война между колдунами. Желаю удачи, детектив Паз. Будьте осторожны.
Когда Финнеган и Джейн ушли, Барлоу сказал:
– Ну и впутал ты нас в историю, Джимми. Ты считаешь, надо привлекать вспомогательные силы особого назначения и запасаться газовыми масками?
– Я должен был что-то сказать.
– «Язык глупого – гибель для него, и уста его – сеть для души его», как сказано в Притчах Соломоновых, глава восемнадцатая, стих седьмой. У тебя же нет доказательств, что этот человек рассыпает свой дурманный порошок по всему городу.
– Ладно, великий умник! Не хочешь ли еще разок заскочить к Арни и сообщить ему версию Джейн? Пусть он изложит ее по национальному телевидению. Полиция Майами спасовала перед лекарем-колдуном, смотрите наш следующий выпуск в одиннадцать часов.
Джимми пошел было прочь, но Барлоу догнал его и схватил за плечо.
– Куда это ты собрался?
Паз стряхнул с плеча руку Клетиса.
– Собираюсь задержать Мура.
– А если при нем порошок?
– Задержу дыхание.
– Это неправильно. Надо все продумать хорошенько. Успокойся малость.
– Я спокоен и ничего не боюсь. Ты что, веришь во всю эту колдовскую чушь?
Глаза у Барлоу были очень светлые, почти бесцветные, но тем более жестким делалось их выражение, когда он того хотел.
– Слушай, парень. Капитан сказал, что мы должны вызвать команду особого назначения, и мы ее вызовем. Согласен ты на такую игру – отлично, а если не согласен, я иду сейчас в офис к Арни и требую, чтобы тебя отстранили от этого дела.
Паз перевел дух и сказал:
– Идет. Что я должен делать?
Они прибыли к «Пойнсиана-Сьют» чуть позже семи. Это было четырехэтажное оштукатуренное здание светлого цвета со множеством небольших квартир для хорошо обеспеченных временных жильцов. Стояло оно напротив Брикелл-парка, в некотором отдалении от проезжей части улицы. Машина Паза, в которой находились он сам и Барлоу, большой фургон, полный парней из команды особого назначения в белых пластиковых комбинезонах и с газовыми масками, и фургон с сотрудниками отдела криминалистики припарковались на улице возле дома. Барлоу предложил начальнику команды особого назначения с его подчиненными остаться здесь и ждать, пока он и Паз произведут арест, однако лейтенант Диксон смотрел на дело иначе: первыми должны войти в здание его ребята и захватить подозреваемого. Ведь он может применить газ, не так ли?
– Нет у него никакого газа, сынок, – возразил Барлоу. – Он пользуется иными приемами, и я считаю, мы с этим справимся. Вас вызвали в качестве прикрытия. Мы войдем, я и Джимми, и выведем этого типа. Вы делайте то, что и должны делать: охраняйте здание, все его выходы, особенно задние двери. Если мы не появимся через полчаса, надевайте маски и входите, открыв огонь. Но я думаю, до этого не дойдет.
Диксон сдался и начал расставлять своих людей. Барлоу и Паз в полном молчании поднялись на верхний этаж. Джимми нажал кнопку звонка на двери с номером 393. Дверь отворилась, за нею стоял Мур в желтой футболке и мешковатых серых брюках. На ногах у него были кожаные сандалии. Детективы показали ему свои удостоверения.
– Малькольм Де Уитт Мур? – спросил Барлоу.
– Это я, – ответил тот, глядя при этом не на Барлоу, а на Паза.
Джимми увидел мужчину примерно своего роста, более мелкого сложения, со светло-карими глазами.
– Мы хотели бы поговорить с вами, – сказал Паз.
Мур отступил от двери.
– Разумеется, прошу, входите. Я тут кое-чем занимался, позвольте, допишу пару слов.
Они вошли следом за ним в квартиру, которая состояла из большой гостиной, обставленной современной деревянной мебелью светлого дерева – в стиле мотеля высшего класса, – и маленькой спальни; дверь спальни была открыта. Мур подошел к письменному столу, наклонился над ним и внес что-то в записную книжку. Потом он сел на стул с прямой спинкой, который стоял перед столом.
Он даже не спросил, в чем дело, подумал Паз. Любой человек, в квартиру к которому явились с визитом полицейские, непременно задает такой вопрос, а он не задал.
– Мне пришло в голову то, что мне хотелось зафиксировать, – заговорил Мур. – Даже забавно: когда вы позвонили в дверь, я как раз работал над поэмой о преступлении. – Он взял в руку записную книжку. – Не хотите прочесть?
Паз остался стоять, где стоял.
– Не сейчас, – ответил он и тут вдруг заметил велосипед, вернее, часть его: переднее колесо и руль, которые только и видны были в дверь спальни.
Велосипед был, видимо, к чему-то прислонен; на переднем колесе сохранилась грязь, и Паз был более чем убежден, что она та же самая, что и у дома убитой Тересы Варгас. Мур между тем говорил:
– Было бы лучше, если бы вы познакомились со всем текстом. В основе своей это поэма о жизни чернокожих в Америке. Она называется «Капитан Динвидди». В этой ее части речь идет о том, как герой возвращается в Африку после того, как был рабом…
– Мистер Мур…
– Там он находит колдуна, который учит его, как стать свободным от времени и пространства. Как бы то ни было, он начинает путешествия сквозь десятилетия, наблюдая, понимаете ли, за тем, как живут чернокожие, и сейчас я работаю над той частью, в которой он видит двух мальчишек в Нью-Йорке восьмидесятых годов. Они грабят магазин и убивают его хозяина, корейского торговца…
Паз заговорил громче:
– Мистер Мур, ваше имя упоминается в связи с серией убийств беременных женщин. Мы хотели бы доставить вас в штаб расследования, чтобы вы помогли нам кое в чем разобраться.
Улыбка Мура расплылась еще шире. Что-то необычное было у него в глазах. Остекленение? Нет, не то. Странно. Может, наркотик?
– Фрукты и кровь в душевой. Мертвый торговец среди раскатившихся по полу мандаринов. По-моему, мне это удалось. Правда, случается и так, что если тебе очень нравится написанное тобой, то после, хорошенько все обдумав, ты это вычеркиваешь. – Он усмехнулся. Оба копа уставились на него. – Вы говорили с Джейн, – сказал Мур. – Уверен, она рассказала вам очень интересную историю. У нее живое воображение. Однако она не все понимает.
Паз посмотрел на Барлоу. Обычно тот брал на себя руководство разговором, но на этот раз не говорил ни слова.
– Чего же она не понимает, мистер Мур?
– Того, что я делаю. Джейн исповедует древний иудаистско-христианский взгляд на мир, я имею в виду, она принимает его всерьез, хотя совершенно очевидно, что это жульничество, всегда было жульничеством и всегда им будет, но, разумеется, оно полезно, невероятно полезно, так как позволяет держать всех пентюхов в дерьме и унижении. В то время как единственная реальность есть реальность власти. Единственный смысл жизни заключается в том, чтобы заставлять людей подчиняться тебе, и тогда ты получаешь все блага, а они получают дерьмо. Разве вы не согласны с этим, детектив… Паз, кажется, так вас зовут? Разве вы не тот человек, которого кормят каждый день в вашей жизни дерьмом такие, как этот ваш неотесанный болван?
Паз перевел взгляд на Барлоу. Тот стоял недвижимо, как телефонный столб. Мур продолжал:
– Вот видите, вы даже не можете ответить мне без оглядки на белого. Вы получили бляху, получили пистолет, гражданскую должность, но разумом вы ниггер. Вы трахаете белых женщин? Уверен, что да. И все еще ниггер разумом. Разве это не смешно? Меня это всегда забавляло. И я стал думать, что может изменить такое положение?
– Колдовство?
– Это не то слово, которым я пользуюсь. Полностью иной взгляд на мир. Между ним и прежним такая же разница, как между наукой и религией в Средние века. И он в действии, дорогой мой! Он в действии.
– Вы совершили эти убийства. Вы убили черную девушку и вырезали из ее чрева ребенка.
Мур все еще улыбался, как будто между ними шел спор в студенческом общежитии.
– Равные возможности, коп. Но на самом деле, друг, вся эта чепуха ничего не значит. Я тебе говорю, это совершенно другой мир!
– Просто необыкновенный, но вы можете обо всем этом рассказать нам в даунтауне. Малькольм Де Уитт Мур, я арестовываю вас за убийство Диндры Уоллес, Тересы Варгас и Элис Пауэре, а также за убийство их младенцев.
С этими словами он защелкнул на запястьях Мура наручники.
– Слушай, мне наплевать и на тебя, и на твой город Майами, – сказал Мур, – но ты за это поплатишься, говорю тебе, брат. Рискуешь головой.
– Да, само собой, ведь ты повелеваешь мистическими силами, – сказал Паз. – И ты все расскажешь нам об этом в даунтауне. – Он взял Мура за локоть и повел к двери. Потом вдруг остановился. Барлоу все еще стоял столбом на прежнем месте. – Клетис? – Барлоу обратил к нему совершенно бессмысленный взгляд, но последовал за Джимми. – Клетис, с тобой все нормально?
– Нормально, лучше не бывает.
Они спускались вниз на лифте, стоя в ряд: Паз продолжал удерживать Мура, Барлоу просто стоял с ним рядом с другой стороны. Это все на самом деле, думал Паз, я держу этого типа за руку. Все вокруг реально и ощутимо, все соответствует законам физики и биохимии… Кабина остановилась. Открылась дверь. Они, все трое, вышли из лифта в холл. Их встретили два парня из команды особого назначения в своих нелепых костюмах, в масках, с угрожающе нацеленными вперед автоматами МП-5.
– Все в порядке? – спросил один из них, не снимая маски, отчего голос его звучал неестественно.
– Да, доехали благополучно, – ответил Паз. – Можете сниматься с поста. Мы оставили дверь номера открытой, туда сейчас нагрянут криминалисты.
Они прошли к машине Паза. Было уже темно, пожалуй, немного слишком темно для летнего вечера в половине восьмого. Паз усадил Мура на заднее сиденье, при этом он, как всегда, придерживал голову арестованного и ощутил на ладони покалывание вставших дыбом волосков у того на затылке. Джимми включил мотор и, отъезжая, глянул в зеркало заднего вида. Арестованный был на месте; на лице его сохранялась все та же легкая улыбочка.
В зеркале Паз увидел и мигающие огни, красные и синие, – машина спецслужбы следовала за ними и сигналила. Паз подрулил к бровке, остановился и вышел. Командир особой группы, уже в своей обычной черной форме, бронежилете и шлеме, тоже вышел из фургона.
– Что, черт побери, происходит? – крикнул он. – Я пытался вызвать вас по радио. Где этот парень?
– На заднем сиденье, – ответил Паз. – С ним не было проблем.
Лейтенант Диксон посмотрел сначала на него, а потом – весьма многозначительно – на заднее сиденье его машины. На заднем сиденье было пусто. Паз рывком распахнул дверцу, глянул на сиденье, на пол, перевернул подушки. Ничего. В полной панике он заорал:
– Клетис! Куда он подевался?
Барлоу обернулся, и на лице у него Паз увидел такое выражение, какого не видел никогда, – грубое, агрессивное, зубы оскалены в кривой ухмылке, глаза словно два куска льда. Чужим, гнусавым голосом Барлоу произнес:
– Ты, тупой ниггер! Ты что, твою мать, арестованного не мог укараулить?
Паз, совершенно обалдев, смотрел на этого незнакомца. Потом погасли огни – сначала уличные фонари, после них и огни машин. Паз услышал крик Диксона, захлопали дверцы машин, спецназовцы высыпали из фургона на улицу. У них на автоматах были закреплены фонарики, и через несколько секунд тьму прорезали ослепительно яркие лучи. Паз первым делом подумал, что не должно быть такой темноты. В городе, в том числе и во время ураганов, всегда находился какой-нибудь источник света, пусть слабый, – не бывало полной, черной темноты по ночам. Такая тьма может быть только в пещере. Потом вдруг поднялась стрельба, палили, озаряя вспышками темень, спецназовцы из своих автоматов. Паз не мог понять, в кого здесь можно стрелять. Пуля просвистела мимо его головы, Паз упал на землю и закатился под машину. Он слышал, как кричат мужчины, как звякают об асфальт медные гильзы отстрелянных патронов;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
В дверь постучали, и в комнату влетела взбудораженная женщина-полицейский; она объявила, что прибыл адвокат миссис Доу и требует немедленной встречи с ней, а капитан Мендес в свою очередь хочет видеть обоих детективов – и тоже немедленно. Оба детектива посмотрели друг на друга. Паз пробурчал что-то себе под нос и, громко топая, вышел. Барлоу выключил магнитофон из сети, взял его с собой и тоже удалился, оставив задержанную наедине с женщиной-полицейским.
Мендес выглядел отнюдь не блестяще. Паз решил, что начальник находится почти в полной прострации и дрожит от страха. Мендес обычно имел очень аккуратный и даже элегантный вид – этакий хладнокровный манипулятор, распоряжающийся людьми и обстоятельствами по своей воле. Сейчас узел галстука сполз ему на грудь, две верхние пуговицы шелковой рубашки были расстегнуты, а где-то на уровне брючного ремня на этой рубашке темнело пятно от кофе. Пепельница на письменном столе была полна окурков сигарет и сигар. Паз и Барлоу сели, но Мендес продолжал мерить шагами пол. Зажужжал зуммер телефона, однако капитан и не подумал поднять трубку.
– Мэру позвонили из офиса губернатора по поводу этой суки, которую вы задержали, – начал Мендес. – Этой богатой суки. Вы знали, черт ее дери, кто она такая? Проклятый архиепископ тоже влез в это дело. Вы говорили с ее адвокатом?
– Нет, босс, парень только что приехал, и потом…
– Это она совершила преступление? У вас есть доказательства ее вины?
– Нет, – ответил Барлоу, – и еще раз нет. Она утверждает, что все преступления совершил ее муж. Уитт Мур.
Мендес перестал ходить.
– Это сделал он?
– Если она не окончательно спятила, получается, похоже на то. Проблема в том, что нет никаких вещественных улик, а на все время совершения преступлений у него есть безупречное алиби. И он не какая-нибудь вам шпана. Знаменитый черный писатель.
– Мне плевать на то, кто он такой. Мне нужен тот, кого я могу предъявить. Вы представляете, что там снаружи творится? Половина репортеров страны окружила здание. Это уже не местное преступление. Представлена вся сеть каналов телевидения. Они хотят знать, каким образом какой-то маньяк мог проникнуть в здание, охраняемое полицией, и располосовать женщину у нее в комнате, не разбудив женщину, спящую на соседней кровати. Я тоже хотел бы это знать. Мне предстоит спуститься к ним и говорить с ними. Я должен дать объяснения Хортону и мэру. И что я скажу? Что вы не детективы, а полное дерьмо? Это вы прикажете им сказать?
Мендес выпучил глаза, лицо у него побагровело.
– Он пользовался наркотиком, действующим на психику порошком из Африки, – сказал Паз.
Мендес уставился на него.
– Кто, Мур? Вам это известно?
– Это единственное объяснение, имеющее смысл, – соблюдая разумную осторожность, подтвердил свое заявление Джимми. – Он может одурманивать людей, временно погружать их в глубокий сон. Так он это и делает.
– Это теория, Арни. У нас нет прямых доказательств, – вставил свое слово Барлоу.
– В таком случае, так вас и этак, найдите их! Сфабрикуйте, в конце концов! Мне необходимо хоть что-то. Я не могу выйти к ним нагишом, помахивая пенисом! Схватите, задержите его. Возьмите любое количество людей себе в помощь, газовые маски, все, что угодно. Все! Идите.
Они встали. Паз спросил:
– А как быть с Джейн Доу?
Мендес махнул рукой.
– Отпустите ее! Мне вполне хватает архиепископа и прочей публики.
Они отправились назад в комнату для допросов. Барлоу шагал впереди, распрямив спину. Паз мог бы сказать, что его напарник зол, только неясно на кого: то ли на себя самого, то ли на Мендеса. В комнате Джейн Доу беседовала с крупным лысым мужчиной в очках в золотой оправе и отлично сшитом сером костюме. Ясно, это адвокат Томас П. Финнеган. Он сообщил, что на сегодняшний день миссис Доу закончила давать показания.
– Я так не думаю, – сказал Паз. Он не хотел отпускать эту женщину. – Миссис Доу обладает чрезвычайно ценной информацией по исключительно важному делу о серийных убийствах. Мы не закончили ее допрашивать.
– Нет, вы закончили, – возразил Финнеган.
– Кроме того, мы вправе обвинить ее в том, что она вводит нас в заблуждение.
– Дело ваше, – сказал Финнеган. – В таком случае она вам определенно ничего более не сообщит.
Обмен соответствующими взглядами. Джейн нарушила затянувшееся молчание.
– Они мне не верят. Считают меня сумасшедшей.
– Это правда, детектив? – с подчеркнутой вежливостью спросил Финнеган.
Паз сообразил, что именно это написано у него на физиономии. Он и в самом деле думал, что она психованная. Однако… Он почувствовал, как кровь у него приливает к щекам, и хотел было для достижения цели заговорить о маленькой Лус, но понял, что делать этого не стоит.
– Вы можете увести ее, советник, – заговорил Барлоу. – Полагаю, вам известно, что вам не следует уезжать куда-либо, где мы не сможем вас найти в случае необходимости.
Финнеган пророкотал должные слова о незаконном задержании и ущемлении прав личности. Джейн встала, чтобы последовать за ним. Паз остановил ее, тронув за руку.
– Скажите, что такое джилладо? – спросил он.
– Джиладоул, – поправила она. – Это война между колдунами. Желаю удачи, детектив Паз. Будьте осторожны.
Когда Финнеган и Джейн ушли, Барлоу сказал:
– Ну и впутал ты нас в историю, Джимми. Ты считаешь, надо привлекать вспомогательные силы особого назначения и запасаться газовыми масками?
– Я должен был что-то сказать.
– «Язык глупого – гибель для него, и уста его – сеть для души его», как сказано в Притчах Соломоновых, глава восемнадцатая, стих седьмой. У тебя же нет доказательств, что этот человек рассыпает свой дурманный порошок по всему городу.
– Ладно, великий умник! Не хочешь ли еще разок заскочить к Арни и сообщить ему версию Джейн? Пусть он изложит ее по национальному телевидению. Полиция Майами спасовала перед лекарем-колдуном, смотрите наш следующий выпуск в одиннадцать часов.
Джимми пошел было прочь, но Барлоу догнал его и схватил за плечо.
– Куда это ты собрался?
Паз стряхнул с плеча руку Клетиса.
– Собираюсь задержать Мура.
– А если при нем порошок?
– Задержу дыхание.
– Это неправильно. Надо все продумать хорошенько. Успокойся малость.
– Я спокоен и ничего не боюсь. Ты что, веришь во всю эту колдовскую чушь?
Глаза у Барлоу были очень светлые, почти бесцветные, но тем более жестким делалось их выражение, когда он того хотел.
– Слушай, парень. Капитан сказал, что мы должны вызвать команду особого назначения, и мы ее вызовем. Согласен ты на такую игру – отлично, а если не согласен, я иду сейчас в офис к Арни и требую, чтобы тебя отстранили от этого дела.
Паз перевел дух и сказал:
– Идет. Что я должен делать?
Они прибыли к «Пойнсиана-Сьют» чуть позже семи. Это было четырехэтажное оштукатуренное здание светлого цвета со множеством небольших квартир для хорошо обеспеченных временных жильцов. Стояло оно напротив Брикелл-парка, в некотором отдалении от проезжей части улицы. Машина Паза, в которой находились он сам и Барлоу, большой фургон, полный парней из команды особого назначения в белых пластиковых комбинезонах и с газовыми масками, и фургон с сотрудниками отдела криминалистики припарковались на улице возле дома. Барлоу предложил начальнику команды особого назначения с его подчиненными остаться здесь и ждать, пока он и Паз произведут арест, однако лейтенант Диксон смотрел на дело иначе: первыми должны войти в здание его ребята и захватить подозреваемого. Ведь он может применить газ, не так ли?
– Нет у него никакого газа, сынок, – возразил Барлоу. – Он пользуется иными приемами, и я считаю, мы с этим справимся. Вас вызвали в качестве прикрытия. Мы войдем, я и Джимми, и выведем этого типа. Вы делайте то, что и должны делать: охраняйте здание, все его выходы, особенно задние двери. Если мы не появимся через полчаса, надевайте маски и входите, открыв огонь. Но я думаю, до этого не дойдет.
Диксон сдался и начал расставлять своих людей. Барлоу и Паз в полном молчании поднялись на верхний этаж. Джимми нажал кнопку звонка на двери с номером 393. Дверь отворилась, за нею стоял Мур в желтой футболке и мешковатых серых брюках. На ногах у него были кожаные сандалии. Детективы показали ему свои удостоверения.
– Малькольм Де Уитт Мур? – спросил Барлоу.
– Это я, – ответил тот, глядя при этом не на Барлоу, а на Паза.
Джимми увидел мужчину примерно своего роста, более мелкого сложения, со светло-карими глазами.
– Мы хотели бы поговорить с вами, – сказал Паз.
Мур отступил от двери.
– Разумеется, прошу, входите. Я тут кое-чем занимался, позвольте, допишу пару слов.
Они вошли следом за ним в квартиру, которая состояла из большой гостиной, обставленной современной деревянной мебелью светлого дерева – в стиле мотеля высшего класса, – и маленькой спальни; дверь спальни была открыта. Мур подошел к письменному столу, наклонился над ним и внес что-то в записную книжку. Потом он сел на стул с прямой спинкой, который стоял перед столом.
Он даже не спросил, в чем дело, подумал Паз. Любой человек, в квартиру к которому явились с визитом полицейские, непременно задает такой вопрос, а он не задал.
– Мне пришло в голову то, что мне хотелось зафиксировать, – заговорил Мур. – Даже забавно: когда вы позвонили в дверь, я как раз работал над поэмой о преступлении. – Он взял в руку записную книжку. – Не хотите прочесть?
Паз остался стоять, где стоял.
– Не сейчас, – ответил он и тут вдруг заметил велосипед, вернее, часть его: переднее колесо и руль, которые только и видны были в дверь спальни.
Велосипед был, видимо, к чему-то прислонен; на переднем колесе сохранилась грязь, и Паз был более чем убежден, что она та же самая, что и у дома убитой Тересы Варгас. Мур между тем говорил:
– Было бы лучше, если бы вы познакомились со всем текстом. В основе своей это поэма о жизни чернокожих в Америке. Она называется «Капитан Динвидди». В этой ее части речь идет о том, как герой возвращается в Африку после того, как был рабом…
– Мистер Мур…
– Там он находит колдуна, который учит его, как стать свободным от времени и пространства. Как бы то ни было, он начинает путешествия сквозь десятилетия, наблюдая, понимаете ли, за тем, как живут чернокожие, и сейчас я работаю над той частью, в которой он видит двух мальчишек в Нью-Йорке восьмидесятых годов. Они грабят магазин и убивают его хозяина, корейского торговца…
Паз заговорил громче:
– Мистер Мур, ваше имя упоминается в связи с серией убийств беременных женщин. Мы хотели бы доставить вас в штаб расследования, чтобы вы помогли нам кое в чем разобраться.
Улыбка Мура расплылась еще шире. Что-то необычное было у него в глазах. Остекленение? Нет, не то. Странно. Может, наркотик?
– Фрукты и кровь в душевой. Мертвый торговец среди раскатившихся по полу мандаринов. По-моему, мне это удалось. Правда, случается и так, что если тебе очень нравится написанное тобой, то после, хорошенько все обдумав, ты это вычеркиваешь. – Он усмехнулся. Оба копа уставились на него. – Вы говорили с Джейн, – сказал Мур. – Уверен, она рассказала вам очень интересную историю. У нее живое воображение. Однако она не все понимает.
Паз посмотрел на Барлоу. Обычно тот брал на себя руководство разговором, но на этот раз не говорил ни слова.
– Чего же она не понимает, мистер Мур?
– Того, что я делаю. Джейн исповедует древний иудаистско-христианский взгляд на мир, я имею в виду, она принимает его всерьез, хотя совершенно очевидно, что это жульничество, всегда было жульничеством и всегда им будет, но, разумеется, оно полезно, невероятно полезно, так как позволяет держать всех пентюхов в дерьме и унижении. В то время как единственная реальность есть реальность власти. Единственный смысл жизни заключается в том, чтобы заставлять людей подчиняться тебе, и тогда ты получаешь все блага, а они получают дерьмо. Разве вы не согласны с этим, детектив… Паз, кажется, так вас зовут? Разве вы не тот человек, которого кормят каждый день в вашей жизни дерьмом такие, как этот ваш неотесанный болван?
Паз перевел взгляд на Барлоу. Тот стоял недвижимо, как телефонный столб. Мур продолжал:
– Вот видите, вы даже не можете ответить мне без оглядки на белого. Вы получили бляху, получили пистолет, гражданскую должность, но разумом вы ниггер. Вы трахаете белых женщин? Уверен, что да. И все еще ниггер разумом. Разве это не смешно? Меня это всегда забавляло. И я стал думать, что может изменить такое положение?
– Колдовство?
– Это не то слово, которым я пользуюсь. Полностью иной взгляд на мир. Между ним и прежним такая же разница, как между наукой и религией в Средние века. И он в действии, дорогой мой! Он в действии.
– Вы совершили эти убийства. Вы убили черную девушку и вырезали из ее чрева ребенка.
Мур все еще улыбался, как будто между ними шел спор в студенческом общежитии.
– Равные возможности, коп. Но на самом деле, друг, вся эта чепуха ничего не значит. Я тебе говорю, это совершенно другой мир!
– Просто необыкновенный, но вы можете обо всем этом рассказать нам в даунтауне. Малькольм Де Уитт Мур, я арестовываю вас за убийство Диндры Уоллес, Тересы Варгас и Элис Пауэре, а также за убийство их младенцев.
С этими словами он защелкнул на запястьях Мура наручники.
– Слушай, мне наплевать и на тебя, и на твой город Майами, – сказал Мур, – но ты за это поплатишься, говорю тебе, брат. Рискуешь головой.
– Да, само собой, ведь ты повелеваешь мистическими силами, – сказал Паз. – И ты все расскажешь нам об этом в даунтауне. – Он взял Мура за локоть и повел к двери. Потом вдруг остановился. Барлоу все еще стоял столбом на прежнем месте. – Клетис? – Барлоу обратил к нему совершенно бессмысленный взгляд, но последовал за Джимми. – Клетис, с тобой все нормально?
– Нормально, лучше не бывает.
Они спускались вниз на лифте, стоя в ряд: Паз продолжал удерживать Мура, Барлоу просто стоял с ним рядом с другой стороны. Это все на самом деле, думал Паз, я держу этого типа за руку. Все вокруг реально и ощутимо, все соответствует законам физики и биохимии… Кабина остановилась. Открылась дверь. Они, все трое, вышли из лифта в холл. Их встретили два парня из команды особого назначения в своих нелепых костюмах, в масках, с угрожающе нацеленными вперед автоматами МП-5.
– Все в порядке? – спросил один из них, не снимая маски, отчего голос его звучал неестественно.
– Да, доехали благополучно, – ответил Паз. – Можете сниматься с поста. Мы оставили дверь номера открытой, туда сейчас нагрянут криминалисты.
Они прошли к машине Паза. Было уже темно, пожалуй, немного слишком темно для летнего вечера в половине восьмого. Паз усадил Мура на заднее сиденье, при этом он, как всегда, придерживал голову арестованного и ощутил на ладони покалывание вставших дыбом волосков у того на затылке. Джимми включил мотор и, отъезжая, глянул в зеркало заднего вида. Арестованный был на месте; на лице его сохранялась все та же легкая улыбочка.
В зеркале Паз увидел и мигающие огни, красные и синие, – машина спецслужбы следовала за ними и сигналила. Паз подрулил к бровке, остановился и вышел. Командир особой группы, уже в своей обычной черной форме, бронежилете и шлеме, тоже вышел из фургона.
– Что, черт побери, происходит? – крикнул он. – Я пытался вызвать вас по радио. Где этот парень?
– На заднем сиденье, – ответил Паз. – С ним не было проблем.
Лейтенант Диксон посмотрел сначала на него, а потом – весьма многозначительно – на заднее сиденье его машины. На заднем сиденье было пусто. Паз рывком распахнул дверцу, глянул на сиденье, на пол, перевернул подушки. Ничего. В полной панике он заорал:
– Клетис! Куда он подевался?
Барлоу обернулся, и на лице у него Паз увидел такое выражение, какого не видел никогда, – грубое, агрессивное, зубы оскалены в кривой ухмылке, глаза словно два куска льда. Чужим, гнусавым голосом Барлоу произнес:
– Ты, тупой ниггер! Ты что, твою мать, арестованного не мог укараулить?
Паз, совершенно обалдев, смотрел на этого незнакомца. Потом погасли огни – сначала уличные фонари, после них и огни машин. Паз услышал крик Диксона, захлопали дверцы машин, спецназовцы высыпали из фургона на улицу. У них на автоматах были закреплены фонарики, и через несколько секунд тьму прорезали ослепительно яркие лучи. Паз первым делом подумал, что не должно быть такой темноты. В городе, в том числе и во время ураганов, всегда находился какой-нибудь источник света, пусть слабый, – не бывало полной, черной темноты по ночам. Такая тьма может быть только в пещере. Потом вдруг поднялась стрельба, палили, озаряя вспышками темень, спецназовцы из своих автоматов. Паз не мог понять, в кого здесь можно стрелять. Пуля просвистела мимо его головы, Паз упал на землю и закатился под машину. Он слышал, как кричат мужчины, как звякают об асфальт медные гильзы отстрелянных патронов;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51