: Градовс
кий А. Д. История местного управления в России. Т. 1. СПб, 1868. С. 32 и да
лее.
120 Часть 1. Массы
исключительно временным пользован
ием. Фактически передавалось (делегирова лось) право управл
ения: «округа кормленщиков никогда не становились их земель
ной собственностью, а державные права, пожалованные привиле
гированным вотчин никам, никогда не присвоялись им наследс
твенно» (Ключевский, 1987).
По мнению авторитетного историка-юрист
а К. А. Неволина (1857), землевладе ние на Руси почти всегда было ус
ловным, хотя оформилась эта условность позднее, в XV
- XVI в
в., когда появляется поместное землевладение. Тогда оно было уже совсем «
служивым», земля давалась в личное владение служилому человеку как возн
аграж дение за службу и как средство для службы.
К этому времени, времени избавления
от власти Золотой Орды, когда великий князь Иван
III перестал быть ее дан
ником, все вообще стало просто: появился один царь, «государь всея Руси», о
н же единственный хозяин всех ее земель. Остальные князья ст
али его подручниками, т. е. по сути все теми же менеджерами-посадниками.
Некоторое время князья и бояре инерционно сохраняли свои пр
ава «по происхождению», однако реформы Петра I
окончательно вытеснили их служивым дворя
нством. И далее царь сохранял право владения, раздавая в управлен
ие и на кормление земли и поселения, деревни с крестьянами, но сохраняя за
собой верховное право при случае отбирать данные права и забирать земл
и «в казну».
И хотя местами сохранялись отдель
ные наследные вотчины, а в более поздний пе риод поместное п
раво стало смыкаться с вотчинным и постепенно превратило по мес
тья в наследное землевладение, это была качественно иная ситуация. Вотчи
нное право всячески ограничивалось, и частное землевладени
е стало развиваться совер шенно искусственно, государство
м, под эгидой государя Ч верховного собственника. По сути э
то было не право владения, завоеванного предками в тяжелой борьбе с вра
гами и стихиями, делавшей его независимым, Ч это была банальная д
ача. Соответственно, иным стал и собственник, и его психология.
Таким образом, В. Ключевский был уб
ежден, что на Руси не возникло феодализ ма в западноевропейском
смысле слова: ни из кормлений, ни из боярских вотчин не возни
кло «бароний». Это значит, что если в Западной Европе абсолютизм устанав
ливался долго, за счет преодоления феодальной вольницы, соз
давшей психологичес кую традицию свободы, а рухнул достато
чно быстро под напором нового свободолю бивого класса бурж
уазии, то на Руси все сложилось по-другому. Дух абсолютизма, по
сути, почти непрерывно прослеживается уже от первых киевски
х великих князей. И даже период удельной раздробленности Ве
ликороссии его не поколебал. Поскольку в уделе сохранялась микромодель
абсолютизма, он был всего лишь естественным следствием нового этапа кол
онизации и лишь подготавливал дальнейшую централи зации В
еликороссии. Произошло это за счет того, что право верховного владения,
собственности на землю в высшем смысле этого слова, всегда п
родолжало оставаться если не совсем в одних руках, то, по крайней
мере, в руках одного, того или иного, великокняжеского рода, а затем царств
ующей династии.
«На Западе свободный человек, обесп
ечивая свою свободу, ограждал себя, как замковой стеной, цеп
ью постоянных, наследственных отношений, становился средо
точием низших местных общественных сил, создавал вокруг себя тесный мир
, им ру ководимый и его поддерживающий» (Ключевский, 1987). На Рус
и все складывалось иначе. Не возникло даже подобия того количест
ва хотя бы относительно свободных
Глава 1.6. «Русская душа» как особое состояние массовой психо
логии 121
и независимых людей, которое опреде
ляли дух развития западноевропейских стран и имели возмож
ность «создавать вокруг себя тесный мир» на своей земле. Кроме верховно
го властителя и его семьи, никто всерьез не имел такой возможности. Разум
еет ся, частичная собственность на землю существовала, одна
ко это была собственность «второго сорта», основанная на служен
ии боярина или, позднее, дворянина верхов ному государю. Они
владели данной им землей, но в определенных рамках. Государь
дал,государь мог и отобрать.
Так сложился особый тоталитаризм в
социально-экономической сфере Ч прежде всего в сфере прав
а собственности на землю. Историку очевидно, что «экономическое
благосостояние и успехи общежития Киевской Руси куплены бы
ли ценой пора бощения низших классов; привольная жизнь обще
ственных вершин держалась на юридическом принижении масс простого нар
ода» (Ключевский, 1987). Однако со временем в Великороссии стало
еще хуже. Уже при Иване III ,
а еще более при Василии верховная власть окружала себя тем о
реолом, который предельно резко отделил московского государя от всего о
стального общества. Посол германского императора Гербершт
ейн замечает, что этот великий князь докончил то, начал его отец, и властью
своею над подданными превосходит едва ли не всех монархов на свете. Он до
бавляет, что говорят в Москве про великого князя: воля госуд
арева Ч Божья воля, государь Ч исполнитель воли Божьей. Ког
да москвичей спрашивают о каком-нибудь неизвест ном им сомн
ительном деле, они отвечают затверженными выражениями: мы того не
знаем, знают то Бог да великий государь. По словам Герберштей
на, они даже велича ли своего государя «ключником и постельничьи
м Божиим» 1 .
Это уже Ч психологические тоталит
арные последствия той концентрации власти, права владения,
которое покрывало собой все сферы, от социально-экономической до
духовной. Причем это касалось даже элиты, представителей гос
подствующего или близких к нему классов. Для низших классов
проблемы не было: после рабовладения там господствовало кр
епостное право, полностью определявшее психологию масс российского на
селения.
Фактор крепостного права
Историк утверждает, что «первоначальны
м основанием сословного деления русско го общества, может б
ыть, еще до князей, служило, по-видимому, рабовладение» (Клю чевски
й, 1987). Однако с принятием христианства на Руси, под гуманит
арным влиянием церкви, рабовладение в чистом виде стало осуждаться и по
степенно исчезать. Позднее рабы стали холопами, а прежде вол
ьные (тягловые) крестьяне превратились в крестьян крепостных. Ис
тория крепостного права на Руси Ч один из самых слож ных во
просов. Известно, когда было отменено крепостное право Ч в 1861 г., в резуль
тате реформы Александра П. Известно, когда был отменен «Юрье
в день», позволяв ший крестьянину переходить от одного земл
евладельца к другому Ч в 1597 г., в цар ствование Федора, а реально Бо
риса Годунова. Однако так до сих пор и не понятно, когда же был
а введена личная крепость на крестьянина и членов его семьи. Согласно
1 См.: Соловье
в С. М. История России с древнейших времен. Ч Т. 5. Ч М., 1881. Ч С. 367.
122 Часть 1. Массы
В. О. Ключевскому, крепостная зависи
мость сложилась как бы сама собой, а крепост ное право именн
о как закрепленное законом право фактически отсутствовало. Это
было некоторое неписаное, «природное право». «Судебник 1550 г. д
озволял крестья нину продаваться с пашни в холопство, лишая
казну податного плательщика; указы 1602 и 1606 гг. установили вечн
ость крестьянскую, безысходность тяглового кресть янског
о состояния. Так крестьянин, числясь по закону вольным со своим устарелы
м правом выхода, на деле был окружен со всех сторон, не мог уй
ти ни с отказом, ни без отказа, не мог по своей воле ни перемен
ить владельца посредством вывоза, ни даже переменить звани
я посредством отказа от своей свободы. В таком положении ему
оставалось только сдаться» (Ключевский, 1987). Позднее же это офо
рмилось доста точно просто: крестьянин, рядясь с землевлад
ельцем на его землю со ссудой от него, сам отказывался в поря
дной записи навсегда от права каким-либо способом прекра т
ить принимаемые на себя обязательства. Внесение такого условия в порядн
ую и со общило ей значение личной крепости.
Таким образом, крепость (обязатель
ство) носила не юридический, а экономиче ский и, затем, социа
льно-психологический характер. Это было прикрепление личное
(фактическое, а не юридическое), а не поземельное. Крестьянин
был крепок лично землевладельцу, а не предоставляемой ему з
емле. В этом отношении по сути он превращался в холопа Ч в его особую раз
новидность, кабального холопа. Так, в фактическом отношении, вольные ран
ее крестьяне оказались приравненными к холопам и тем самым умножили дос
тояние рабовладельцев. Хотя рабство на Руси было многовариантным, вклю
чало полные и частичные разновидности, суть его от этого не менялась. Одн
ако создано это было не государством, а лишь при помощи государства.
Государству принадлежали не основания крепостного права, а
лишь его границы.
С социально-психологической точки
зрения, это имело большие последствия, чем если бы крепостн
ое право было введено самим государством, насильственно-юридически. В п
оследнем случае это вызвало бы значительное сопротивление крестьянств
а и придало бы ему конкретное направление борьбы. А так это б
ыло по сути вполне доб ровольное закрепощение. И подчас оно
было если не выгодным для крестьян, то, по крайней мере, предс
тавлялось меньшим из зол.
Ведь для начала крестьянской деяте
льности, для обзаведения инвентарем, постройки жилища и т. д. требовались
средства. Естественно, крестьяне, начинавшие земледельчес
тво на новых местах, были лишены всего этого. Требовалась ссуда, «под
мога», которую они брали у землевладельца. Ее надо было выпла
чивать. Кроме того, за нее надо было платить проценты или отрабатывать ба
рщину Ч на это требовалось время. Помимо этого надо было платить налоги.
В совокупности все это делало крес тьянина вечным должнико
м Ч расплатиться он не имел физической возможности. Продав
аясь в холопы или переходя в крепость, он сразу избавлялся от всех этих пр
о блем. Психологически как бы исчезали долги (они становили
сь вечными и потому нереальными) и налоги (их платил землевл
аделец или, в силу круговой поруки, община). По сути же его положение никак
не менялось: Юрьевым днем все равно ре ально могли воспольз
оваться и пользовались только единицы Ч расплатиться с дол
гами и недоимками было очень трудно, практически невозможн
о, да и менять насиженное место в ноябре, уже по снегу, предельно затрудни
тельно. Реально же, в ряде моментов, это положение даже облег
чалось. Главное же облегчение заключалось в
Глава 1.6. «Русская душа» как особое состояние массовой психо
логии 123
психологическом освобождении от о
тветственности. Свободный человек, вольный крестьянин нес
слишком много непосильных обязанностей Ч за свободу, как извест
но, всегда приходится платить. Раб, холоп или крепостной изба
влялся от ответствен ности. Причем делал это, подчеркнем, до
бровольно Ч особенно поначалу. Не случай но, что по мере уни
чтожения этой добровольности, усиления в XVII
в. теперь уже не просто крепостного состоя
ния, а системы угнетающего крепостного права, стало на раст
ать достаточно широкое недовольство. По целому ряду причин «это эпоха на
род ных мятежей в нашей истории. Не говоря о прорывавшихся т
ам и сям вспышках при царе Михаиле, достаточно перечислить м
ятежи Алексеева времени, чтобы видеть эту силу народного не
довольства: в 1648 г. мятежи в Москве, Устюге, Козлове, Сольвы- чег
одске, Томске и других городах; в 1649 г. приготовления к новому мятежу заклад
чиков в Москве, вовремя предупрежденному; в 1650 г. бунты в Пско
ве и Новгороде; в 1662 г. новый мятеж в Москве из-за медных денег; н
аконец, в 1670-1671 гг. огром ный мятеж Разина на поволжском юго-востоке,
зародившийся среди донского каза чества, но получивший чис
то социальный характер» (Ключевский, 1987).
Причиной широкого недовольства ст
ало то, что в результате сначала фактиче ской, а затем, в нача
ле XVIII в., и юридической
отмены холопства (холопы были при равнены к крепостным) в психол
огическом смысле произошло обратное задуманному. Не холопы в силу отме
ны холопства почувствовали себя приравненными к крестьянам, а крепостн
ые крестьяне юридически почувствовали себя приравненными к
холопам. В итоге же этих реформ и те и другие фактические рабы
ощутили нового хозяина Ч государство, которому теперь должны б
ыли платить подати (раньше их собирал и потом за них платил землевладеле
ц). В результате начались выступления уже не просто отдельны
х рабов против отдельных рабовладельцев (в локальных мас шт
абах, на Руси это было всегда), а достаточно массовые крестьянские восста
ния типа восстаний под руководством П. Болотникова и целой к
рестьянской войны под пред водительством Е. Пугачева.
Понятно, что фактическое рабское по
ложение порождало массовую рабскую психологию. Причем наи
более существенным в ней опять-таки было именно то, что она б
ыла массовой. Отсутствие индивидуальной ответственности (по выражению
В. О. Ключевского, собственной «юридической физиономии»), инд
ивидуальной соб ственности, наконец, просто индивидуальны
х жизненных перспектив уравнивало огромные количества люд
ей, придавая им психологические черты стада. В этом смыс ле м
ассовая покорность и массовый бунт (тот самый, абсолютно отражающий псих
о логию поведения толпы, «бессмысленный и беспощадный») пре
дставляли собой две стороны одной и той же социально-психологич
еской медали.
Такое образование, назовем его стадообр
азной толпой, могло быть послушным или бунтующим Ч но оно н
е переставало быть именно стадом, идущим вслед за сво им вла
дельцем или вожаком бунта. В психологическом смысле тот же Е. Пугачев,
выдавая себя за покойного царя, претендовал на роль отца-гос
подина, т. е. владельца своих сторонников. И вполне добивался
этого. Описания крестьянских восстаний того времени откро
венно демонстрируют то, что называется эффектами подражания,
заражения и внушения, а также все психические и поведенческ
ие реакции, свойствен ные массам. Разница заключается тольк
о в одном. Если в современной жизни психо логия масс Ч доста
точно стихийная вещь и сами массы возникают как временные,
124 Часть 1. Массы
ситуативные, то массы рабов были до
статочно стабильны и устойчивы. Массовые пси хические реак
ции, феномены обезличивания в толпе, снижения критичности к своему пове
дению, ощущения своего могущества только и именно в массе были для них
не исключением, а правилом в повседневном поведении, его пси
хологической нормой. Оценивая роль массового недовольства
, В. О. Ключевский точно различал: «Если в народной массе оно ш
евелило нервы, то наверху общества оно будило мысль... и как т
ам толкает к движению злость на общественные верхи, так здесь... звучит соз
нание народной отсталости и беспомощности» (Ключевский, 1987).
В нашем контексте можно пренебречь самочувствием «верхов
». Но о «низах» сказано точно: рациональ ной мысли не было, но
«шевеление нервов» Ч вполне отчетливое. Как писал Б. Ф. - Порш
нев: «Таким образом, история неспокойных низов заставляла пошевеливать
ся и историю верхов. По выражению Гегеля, иронически повтор
енному и Марксом, эта "дурная сторона" общества, т. е. масса необразованных
простых людей, своим беспокойством создает движение, без чего не было бы
вообще истории» (Поршнев, 1979).
Фактор татаро-монгольского иг
а и «враждебного окружения»
По мнению некоторых исследовател
ей (например, покойного Л. Н. Гумилева), «ига» в собственном см
ысле этого слова, как постоянного массового физического угнетения,
вообще не было Ч сожгли, дескать, только несколько сел да не
большой городок Ко зельск, и то за излишнее упрямство его жи
телей. Так это или не так, но психологически это был фактор по
стоянной зависимости от внешних врагов. Фактор унижения и, од
новременно, фактор их вынужденного почитания (говоря соврем
енным психологи ческим языком, известный «стокгольмский с
индром» любви заложников к террорис там). И он имел свои очен
ь любопытные отдаленные психологические следствия.
Первое следствие Ч элементарный с
трах. Вполне естественный страх перед на шествиями внешних
врагов заставлял селиться вместе и постепенно формировал психологию г
рупповой самообороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
кий А. Д. История местного управления в России. Т. 1. СПб, 1868. С. 32 и да
лее.
120 Часть 1. Массы
исключительно временным пользован
ием. Фактически передавалось (делегирова лось) право управл
ения: «округа кормленщиков никогда не становились их земель
ной собственностью, а державные права, пожалованные привиле
гированным вотчин никам, никогда не присвоялись им наследс
твенно» (Ключевский, 1987).
По мнению авторитетного историка-юрист
а К. А. Неволина (1857), землевладе ние на Руси почти всегда было ус
ловным, хотя оформилась эта условность позднее, в XV
- XVI в
в., когда появляется поместное землевладение. Тогда оно было уже совсем «
служивым», земля давалась в личное владение служилому человеку как возн
аграж дение за службу и как средство для службы.
К этому времени, времени избавления
от власти Золотой Орды, когда великий князь Иван
III перестал быть ее дан
ником, все вообще стало просто: появился один царь, «государь всея Руси», о
н же единственный хозяин всех ее земель. Остальные князья ст
али его подручниками, т. е. по сути все теми же менеджерами-посадниками.
Некоторое время князья и бояре инерционно сохраняли свои пр
ава «по происхождению», однако реформы Петра I
окончательно вытеснили их служивым дворя
нством. И далее царь сохранял право владения, раздавая в управлен
ие и на кормление земли и поселения, деревни с крестьянами, но сохраняя за
собой верховное право при случае отбирать данные права и забирать земл
и «в казну».
И хотя местами сохранялись отдель
ные наследные вотчины, а в более поздний пе риод поместное п
раво стало смыкаться с вотчинным и постепенно превратило по мес
тья в наследное землевладение, это была качественно иная ситуация. Вотчи
нное право всячески ограничивалось, и частное землевладени
е стало развиваться совер шенно искусственно, государство
м, под эгидой государя Ч верховного собственника. По сути э
то было не право владения, завоеванного предками в тяжелой борьбе с вра
гами и стихиями, делавшей его независимым, Ч это была банальная д
ача. Соответственно, иным стал и собственник, и его психология.
Таким образом, В. Ключевский был уб
ежден, что на Руси не возникло феодализ ма в западноевропейском
смысле слова: ни из кормлений, ни из боярских вотчин не возни
кло «бароний». Это значит, что если в Западной Европе абсолютизм устанав
ливался долго, за счет преодоления феодальной вольницы, соз
давшей психологичес кую традицию свободы, а рухнул достато
чно быстро под напором нового свободолю бивого класса бурж
уазии, то на Руси все сложилось по-другому. Дух абсолютизма, по
сути, почти непрерывно прослеживается уже от первых киевски
х великих князей. И даже период удельной раздробленности Ве
ликороссии его не поколебал. Поскольку в уделе сохранялась микромодель
абсолютизма, он был всего лишь естественным следствием нового этапа кол
онизации и лишь подготавливал дальнейшую централи зации В
еликороссии. Произошло это за счет того, что право верховного владения,
собственности на землю в высшем смысле этого слова, всегда п
родолжало оставаться если не совсем в одних руках, то, по крайней
мере, в руках одного, того или иного, великокняжеского рода, а затем царств
ующей династии.
«На Западе свободный человек, обесп
ечивая свою свободу, ограждал себя, как замковой стеной, цеп
ью постоянных, наследственных отношений, становился средо
точием низших местных общественных сил, создавал вокруг себя тесный мир
, им ру ководимый и его поддерживающий» (Ключевский, 1987). На Рус
и все складывалось иначе. Не возникло даже подобия того количест
ва хотя бы относительно свободных
Глава 1.6. «Русская душа» как особое состояние массовой психо
логии 121
и независимых людей, которое опреде
ляли дух развития западноевропейских стран и имели возмож
ность «создавать вокруг себя тесный мир» на своей земле. Кроме верховно
го властителя и его семьи, никто всерьез не имел такой возможности. Разум
еет ся, частичная собственность на землю существовала, одна
ко это была собственность «второго сорта», основанная на служен
ии боярина или, позднее, дворянина верхов ному государю. Они
владели данной им землей, но в определенных рамках. Государь
дал,государь мог и отобрать.
Так сложился особый тоталитаризм в
социально-экономической сфере Ч прежде всего в сфере прав
а собственности на землю. Историку очевидно, что «экономическое
благосостояние и успехи общежития Киевской Руси куплены бы
ли ценой пора бощения низших классов; привольная жизнь обще
ственных вершин держалась на юридическом принижении масс простого нар
ода» (Ключевский, 1987). Однако со временем в Великороссии стало
еще хуже. Уже при Иване III ,
а еще более при Василии верховная власть окружала себя тем о
реолом, который предельно резко отделил московского государя от всего о
стального общества. Посол германского императора Гербершт
ейн замечает, что этот великий князь докончил то, начал его отец, и властью
своею над подданными превосходит едва ли не всех монархов на свете. Он до
бавляет, что говорят в Москве про великого князя: воля госуд
арева Ч Божья воля, государь Ч исполнитель воли Божьей. Ког
да москвичей спрашивают о каком-нибудь неизвест ном им сомн
ительном деле, они отвечают затверженными выражениями: мы того не
знаем, знают то Бог да великий государь. По словам Герберштей
на, они даже велича ли своего государя «ключником и постельничьи
м Божиим» 1 .
Это уже Ч психологические тоталит
арные последствия той концентрации власти, права владения,
которое покрывало собой все сферы, от социально-экономической до
духовной. Причем это касалось даже элиты, представителей гос
подствующего или близких к нему классов. Для низших классов
проблемы не было: после рабовладения там господствовало кр
епостное право, полностью определявшее психологию масс российского на
селения.
Фактор крепостного права
Историк утверждает, что «первоначальны
м основанием сословного деления русско го общества, может б
ыть, еще до князей, служило, по-видимому, рабовладение» (Клю чевски
й, 1987). Однако с принятием христианства на Руси, под гуманит
арным влиянием церкви, рабовладение в чистом виде стало осуждаться и по
степенно исчезать. Позднее рабы стали холопами, а прежде вол
ьные (тягловые) крестьяне превратились в крестьян крепостных. Ис
тория крепостного права на Руси Ч один из самых слож ных во
просов. Известно, когда было отменено крепостное право Ч в 1861 г., в резуль
тате реформы Александра П. Известно, когда был отменен «Юрье
в день», позволяв ший крестьянину переходить от одного земл
евладельца к другому Ч в 1597 г., в цар ствование Федора, а реально Бо
риса Годунова. Однако так до сих пор и не понятно, когда же был
а введена личная крепость на крестьянина и членов его семьи. Согласно
1 См.: Соловье
в С. М. История России с древнейших времен. Ч Т. 5. Ч М., 1881. Ч С. 367.
122 Часть 1. Массы
В. О. Ключевскому, крепостная зависи
мость сложилась как бы сама собой, а крепост ное право именн
о как закрепленное законом право фактически отсутствовало. Это
было некоторое неписаное, «природное право». «Судебник 1550 г. д
озволял крестья нину продаваться с пашни в холопство, лишая
казну податного плательщика; указы 1602 и 1606 гг. установили вечн
ость крестьянскую, безысходность тяглового кресть янског
о состояния. Так крестьянин, числясь по закону вольным со своим устарелы
м правом выхода, на деле был окружен со всех сторон, не мог уй
ти ни с отказом, ни без отказа, не мог по своей воле ни перемен
ить владельца посредством вывоза, ни даже переменить звани
я посредством отказа от своей свободы. В таком положении ему
оставалось только сдаться» (Ключевский, 1987). Позднее же это офо
рмилось доста точно просто: крестьянин, рядясь с землевлад
ельцем на его землю со ссудой от него, сам отказывался в поря
дной записи навсегда от права каким-либо способом прекра т
ить принимаемые на себя обязательства. Внесение такого условия в порядн
ую и со общило ей значение личной крепости.
Таким образом, крепость (обязатель
ство) носила не юридический, а экономиче ский и, затем, социа
льно-психологический характер. Это было прикрепление личное
(фактическое, а не юридическое), а не поземельное. Крестьянин
был крепок лично землевладельцу, а не предоставляемой ему з
емле. В этом отношении по сути он превращался в холопа Ч в его особую раз
новидность, кабального холопа. Так, в фактическом отношении, вольные ран
ее крестьяне оказались приравненными к холопам и тем самым умножили дос
тояние рабовладельцев. Хотя рабство на Руси было многовариантным, вклю
чало полные и частичные разновидности, суть его от этого не менялась. Одн
ако создано это было не государством, а лишь при помощи государства.
Государству принадлежали не основания крепостного права, а
лишь его границы.
С социально-психологической точки
зрения, это имело большие последствия, чем если бы крепостн
ое право было введено самим государством, насильственно-юридически. В п
оследнем случае это вызвало бы значительное сопротивление крестьянств
а и придало бы ему конкретное направление борьбы. А так это б
ыло по сути вполне доб ровольное закрепощение. И подчас оно
было если не выгодным для крестьян, то, по крайней мере, предс
тавлялось меньшим из зол.
Ведь для начала крестьянской деяте
льности, для обзаведения инвентарем, постройки жилища и т. д. требовались
средства. Естественно, крестьяне, начинавшие земледельчес
тво на новых местах, были лишены всего этого. Требовалась ссуда, «под
мога», которую они брали у землевладельца. Ее надо было выпла
чивать. Кроме того, за нее надо было платить проценты или отрабатывать ба
рщину Ч на это требовалось время. Помимо этого надо было платить налоги.
В совокупности все это делало крес тьянина вечным должнико
м Ч расплатиться он не имел физической возможности. Продав
аясь в холопы или переходя в крепость, он сразу избавлялся от всех этих пр
о блем. Психологически как бы исчезали долги (они становили
сь вечными и потому нереальными) и налоги (их платил землевл
аделец или, в силу круговой поруки, община). По сути же его положение никак
не менялось: Юрьевым днем все равно ре ально могли воспольз
оваться и пользовались только единицы Ч расплатиться с дол
гами и недоимками было очень трудно, практически невозможн
о, да и менять насиженное место в ноябре, уже по снегу, предельно затрудни
тельно. Реально же, в ряде моментов, это положение даже облег
чалось. Главное же облегчение заключалось в
Глава 1.6. «Русская душа» как особое состояние массовой психо
логии 123
психологическом освобождении от о
тветственности. Свободный человек, вольный крестьянин нес
слишком много непосильных обязанностей Ч за свободу, как извест
но, всегда приходится платить. Раб, холоп или крепостной изба
влялся от ответствен ности. Причем делал это, подчеркнем, до
бровольно Ч особенно поначалу. Не случай но, что по мере уни
чтожения этой добровольности, усиления в XVII
в. теперь уже не просто крепостного состоя
ния, а системы угнетающего крепостного права, стало на раст
ать достаточно широкое недовольство. По целому ряду причин «это эпоха на
род ных мятежей в нашей истории. Не говоря о прорывавшихся т
ам и сям вспышках при царе Михаиле, достаточно перечислить м
ятежи Алексеева времени, чтобы видеть эту силу народного не
довольства: в 1648 г. мятежи в Москве, Устюге, Козлове, Сольвы- чег
одске, Томске и других городах; в 1649 г. приготовления к новому мятежу заклад
чиков в Москве, вовремя предупрежденному; в 1650 г. бунты в Пско
ве и Новгороде; в 1662 г. новый мятеж в Москве из-за медных денег; н
аконец, в 1670-1671 гг. огром ный мятеж Разина на поволжском юго-востоке,
зародившийся среди донского каза чества, но получивший чис
то социальный характер» (Ключевский, 1987).
Причиной широкого недовольства ст
ало то, что в результате сначала фактиче ской, а затем, в нача
ле XVIII в., и юридической
отмены холопства (холопы были при равнены к крепостным) в психол
огическом смысле произошло обратное задуманному. Не холопы в силу отме
ны холопства почувствовали себя приравненными к крестьянам, а крепостн
ые крестьяне юридически почувствовали себя приравненными к
холопам. В итоге же этих реформ и те и другие фактические рабы
ощутили нового хозяина Ч государство, которому теперь должны б
ыли платить подати (раньше их собирал и потом за них платил землевладеле
ц). В результате начались выступления уже не просто отдельны
х рабов против отдельных рабовладельцев (в локальных мас шт
абах, на Руси это было всегда), а достаточно массовые крестьянские восста
ния типа восстаний под руководством П. Болотникова и целой к
рестьянской войны под пред водительством Е. Пугачева.
Понятно, что фактическое рабское по
ложение порождало массовую рабскую психологию. Причем наи
более существенным в ней опять-таки было именно то, что она б
ыла массовой. Отсутствие индивидуальной ответственности (по выражению
В. О. Ключевского, собственной «юридической физиономии»), инд
ивидуальной соб ственности, наконец, просто индивидуальны
х жизненных перспектив уравнивало огромные количества люд
ей, придавая им психологические черты стада. В этом смыс ле м
ассовая покорность и массовый бунт (тот самый, абсолютно отражающий псих
о логию поведения толпы, «бессмысленный и беспощадный») пре
дставляли собой две стороны одной и той же социально-психологич
еской медали.
Такое образование, назовем его стадообр
азной толпой, могло быть послушным или бунтующим Ч но оно н
е переставало быть именно стадом, идущим вслед за сво им вла
дельцем или вожаком бунта. В психологическом смысле тот же Е. Пугачев,
выдавая себя за покойного царя, претендовал на роль отца-гос
подина, т. е. владельца своих сторонников. И вполне добивался
этого. Описания крестьянских восстаний того времени откро
венно демонстрируют то, что называется эффектами подражания,
заражения и внушения, а также все психические и поведенческ
ие реакции, свойствен ные массам. Разница заключается тольк
о в одном. Если в современной жизни психо логия масс Ч доста
точно стихийная вещь и сами массы возникают как временные,
124 Часть 1. Массы
ситуативные, то массы рабов были до
статочно стабильны и устойчивы. Массовые пси хические реак
ции, феномены обезличивания в толпе, снижения критичности к своему пове
дению, ощущения своего могущества только и именно в массе были для них
не исключением, а правилом в повседневном поведении, его пси
хологической нормой. Оценивая роль массового недовольства
, В. О. Ключевский точно различал: «Если в народной массе оно ш
евелило нервы, то наверху общества оно будило мысль... и как т
ам толкает к движению злость на общественные верхи, так здесь... звучит соз
нание народной отсталости и беспомощности» (Ключевский, 1987).
В нашем контексте можно пренебречь самочувствием «верхов
». Но о «низах» сказано точно: рациональ ной мысли не было, но
«шевеление нервов» Ч вполне отчетливое. Как писал Б. Ф. - Порш
нев: «Таким образом, история неспокойных низов заставляла пошевеливать
ся и историю верхов. По выражению Гегеля, иронически повтор
енному и Марксом, эта "дурная сторона" общества, т. е. масса необразованных
простых людей, своим беспокойством создает движение, без чего не было бы
вообще истории» (Поршнев, 1979).
Фактор татаро-монгольского иг
а и «враждебного окружения»
По мнению некоторых исследовател
ей (например, покойного Л. Н. Гумилева), «ига» в собственном см
ысле этого слова, как постоянного массового физического угнетения,
вообще не было Ч сожгли, дескать, только несколько сел да не
большой городок Ко зельск, и то за излишнее упрямство его жи
телей. Так это или не так, но психологически это был фактор по
стоянной зависимости от внешних врагов. Фактор унижения и, од
новременно, фактор их вынужденного почитания (говоря соврем
енным психологи ческим языком, известный «стокгольмский с
индром» любви заложников к террорис там). И он имел свои очен
ь любопытные отдаленные психологические следствия.
Первое следствие Ч элементарный с
трах. Вполне естественный страх перед на шествиями внешних
врагов заставлял селиться вместе и постепенно формировал психологию г
рупповой самообороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71