А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

ему был ну­жен пред­лог, чтоб хоть на не­сколь­ко ми­нут уй­ти из до­ма.
А те­перь, ко­гда взрос­лые бе­се­до­ва­ли, ре­бе­нок ог­ля­ды­вал­ся кру­гом, как ко­те­нок, ко­то­рый но­ро­вит ку­да-то уд­рать. Оли­вье и сам еще не по­ни­мал, что он ищет, на что на­де­ет­ся. Быть мо­жет, на не­ожи­дан­ный слу­чай, на по­мощь из­вне. Вдруг кто-ни­будь при­дет и ска­жет: «Стой­те! Это не­до­ра­зу­ме­ние. Вы оши­бае­тесь. Оли­вье здесь ос­та­нет­ся, по­то­му что…»
Го­лу­бо­ва­тые створ­ки рас­пах­нув­ше­го­ся окош­ка Бу­гра от­бро­си­ли на ули­цу мяг­кий сол­неч­ный блик. Про­бе­жал Ри­ри, он ка­тил пе­ред со­бой по­зва­ни­ваю­щее сер­со. Ка­кая-то со­ба­ка ле­ни­во раз­ле­глась на солн­це. Оли­вье уже и не пы­тал­ся ус­лы­шать, что там го­во­ри­ли Эло­ди, Жан и дя­дя. Их сло­ва, по­те­ряв вся­кое зна­че­ние, про­но­си­лись над его го­ло­вой, как жуж­жа­щая му­ха.
Все по­хо­ди­ло на день по­хо­рон Вир­жи­ни, толь­ко на­ро­ду те­перь бы­ло мень­ше и дя­дя при­шел не в про­ре­зи­нен­ном пла­ще. Он был одет в дву­борт­ный сталь­но­го цве­та кос­тюм, чер­ные бо­тин­ки его яр­ко бле­сте­ли. Длин­ные ру­ки дя­ди сви­са­ли вдоль те­ла, а бе­лые кис­ти, ка­за­лось, бы­ли при­пуд­ре­ны таль­ком. В ко­жу бе­зы­мян­но­го паль­ца глу­бо­ко вда­ви­лось об­ру­чаль­ное коль­цо. Ниж­няя гу­ба не­мно­го вы­пя­чи­ва­лась впе­ред. Дя­дя су­ту­лил­ся, и у не­го бы­ла по­ход­ка груз­но­го, стес­няю­ще­го­ся сво­ей си­лы че­ло­ве­ка.
Оли­вье сце­пил паль­цы под ран­цем, ве­са ко­то­ро­го он поч­ти не ощу­щал. Маль­чик со­зер­цал ка­пот ав­то­мо­би­ля и проб­ку ра­диа­то­ра в фор­ме ор­ла с рас­про­стер­ты­ми крыль­я­ми. Ес­ли смот­реть от­сю­да, мос­то­вая в кон­це ули­цы ка­за­лась со­всем глад­кой. А ули­ца Кюс­тин там, вда­ли, бы­ла за­мо­ще­на плот­но при­гнан­ны­ми де­ре­вян­ны­ми про­смо­лен­ны­ми тор­ца­ми. Ко­гда шел дождь, ло­ша­ди сколь­зи­ли по ним, иной раз да­же па­да­ли ме­ж­ду ог­лоб­ля­ми и, что­бы под­нять ко­ня на но­ги, его при­хо­ди­лось спер­ва рас­пря­гать.
— Нам по­ра от­прав­лять­ся!
Дя­дя хо­тел ус­ко­рить про­ща­ние. Оли­вье упор­но рас­смат­ри­вал нит­ку, ви­ся­щую из шва его ран­ца. Она бы­ла свет­лее, чем сам ра­нец из те­лячь­ей, уже по­тер­той ко­жи. Са­пож­ник с ули­цы Ни­ко­ле, под­шив ото­рвав­ший­ся на ран­це кар­ман, не об­ре­зал то­гда этой нит­ки. И Оли­вье ино­гда за­бав­лял­ся тем, что под­вя­зы­вал к ней де­ре­вян­ный уголь­ник.
— Ну, Оли­вье, да­вай по­про­ща­ем­ся! Будь ум­ни­ком, пи­ши нам. Обе­ща­ешь? Смот­ри, длин­ные пись­ма…
Жан и Эло­ди рас­це­ло­ва­ли его в обе ще­ки, дя­дя по­жал мо­ло­дым лю­дям ру­ки, и они бы­ст­ро по­шли до­мой. То­гда дя­дя слег­ка на­кло­нил­ся и взял Оли­вье за пле­чо. Он смот­рел на улич­но­го маль­чу­га­на, ко­то­рый вой­дет те­перь в его се­мью, смот­рел на его свет­лые, бле­стев­шие на солн­це во­ло­сы, и чув­ст­во­вал се­бя не­лов­ким, сму­щен­ным. Ему хо­те­лось как мож­но ско­рее вве­рить маль­чи­ка за­бо­там же­ны.
Они про­шли не­сколь­ко мет­ров по этой кро­хот­ной ули­це, ко­то­рая все­гда ка­за­лась Оли­вье боль­шой. На ка­кое-то мгно­ве­ние ос­та­но­ви­лись у га­лан­те­рей­но­го ма­га­зи­на. С пер­во­го мая Оли­вье толь­ко и знал, что кру­тить­ся во­круг этой цен­траль­ной точ­ки квар­та­ла: не­ви­ди­мая, тай­ная, не­уло­ви­мая Вир­жи­ни про­дол­жа­ла су­ще­ст­во­вать сре­ди сво­их ящи­ков, ни­ток и нож­ниц. Ко­гда Оли­вье уе­дет, Вир­жи­ни ум­рет по-на­стоя­ще­му. Но так как ла­воч­ка бы­ла все еще здесь, Оли­вье да­же в ми­ну­ту отъ­ез­да не мог по­ве­рить, что он на­все­гда по­ки­да­ет ули­цу. Нет, нет, это все­го лишь про­гул­ка. Или от­луч­ка на лет­ний от­дых.
— По­шли, — ска­зал дя­дя, — твоя те­туш­ка нас уже ждет.
Ок­но Аль­бер­ти­ны бы­ло за­кры­то. На­вер­ное, она дре­ма­ла по­сле обе­да, скре­стив ру­ки на сво­ем боль­шом жи­во­те, с рас­сы­пав­ши­ми­ся во­круг крас­но­го рас­па­рен­но­го ли­ца «анг­лий­ски­ми» ло­ко­на­ми. Ко­гда маль­чик вле­зал в ма­ши­ну, ему по­ка­за­лось, что он слы­шит ра­дио­при­ем­ник Люсь­е­на.
Во­ди­тель уже за­кры­вал двер­цу, как вдруг Оли­вье под­прыг­нул, уз­нав го­лос, не по­хо­жий ни на ка­кой дру­гой:
— Эй, обо­ж­ди­те-ка! Эй! Од­ну ми­ну­точ­ку, черт по­бе­ри!
По ули­це спус­кал­ся, при­хра­мы­вая и мор­щась от бо­ли, бо­ро­да­тый вер­зи­ла, дер­жась ру­кой за бед­ро. Дя­дя при­нял его за ни­ще­го и по­лез бы­ло в кар­ман, но Бу­гра от­крыл двер­цу ма­ши­ны и об­хва­тил свои­ми ог­ром­ны­ми ла­па­ми го­ло­ву Оли­вье:
— Как это так? Раз­ве те­перь не при­ня­то про­щать­ся с друзь­я­ми? Дай-ка по­жать твою пя­тер­ню!
Го­лос у Бу­гра был хри­п­лый, над­трес­ну­тый, не со­всем та­кой, как обыч­но. Ему яв­но хо­те­лось ска­зать маль­чи­ку:
«Же­лаю сча­стья!» или что-ни­будь вро­де это­го. Но он лишь три­ж­ды под­миг­нул ему и кив­нул го­ло­вой, как бы вну­шая: «Все на­ла­дит­ся! Будь уве­рен!»
— Про­щай, Бу­гра, — шеп­нул Оли­вье.
На ред­кость раз­ные, ни­чуть не по­хо­жие друг на дру­га, Бу­гра и дя­дя об­ме­ня­лись по­ни­маю­щим взгля­дом. По­том Оли­вье ощу­тил, что его друг не­за­мет­но су­нул ему в ла­донь ка­кую-то ве­щи­цу. Коль­цо! На не­го, на­вер­но, хва­ти­ло мо­нет­ки в ка­ких-ни­будь два­дцать су.
— О! Бу­гра, Бу­гра!
Двер­ца ма­ши­ны за­кры­лась. Дя­дя мах­нул ру­кой, и шо­фер отъ­е­хал. Оли­вье по­вер­нул­ся, чтоб по­смот­реть на Бу­гра че­рез зад­нее стек­ло. На Бу­гра в его вель­ве­то­вой, как у плот­ни­ков, курт­ке. На Бу­гра и на всю ули­цу.
В ле­вой ру­ке Оли­вье за­жал коль­цо, а пра­вая су­до­рож­но схва­ти­лась за нит­ку от ран­ца. Все мень­ше ка­зал­ся из­да­ли ста­рый Бу­гра, все мень­ше ста­но­ви­лась и ули­ца. Ули­ца … Лег­кий треск раз­дал­ся в ма­ши­не: нит­ка, ко­то­рую дер­жал Оли­вье, по­рва­лась.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37