Огни задних фар
преследуемой машины исчезли за очередным поворотом и умчались, а мы все
еще преодолевали на визжащих шинах предыдущий поворот.
- Извини, - сказал водитель, застыв над рулем. - Этот чайник может
запросто держать по сотне миль отсюда и до Сан-Франциско. Я так не тяну.

11
Грэхэм-Корт не изменился за тот час с лишним, как я уехал из него в
поисках Ривиса. И все же... Тот факт, что Ривис, рядом со всей этой
заброшенностью, садился в лимузин, доставлявший его в общество мистера
Килборна, придавало Грэхэм-Корту некую таинственность: не совсем
исключалась возможность того, что за покосившимися стенами халуп было
нечто иное, чем выпивка, бедность и ночи с дешевыми девочками. Может, для
Ривиса Грэхэм-Корт - это сцена, игра, маска, уединенный уголок, где актер
разыгрывал бедность за тысячу долларов в день; трущоба, где прекрасный
принц проживал пока инкогнито.
Из первого на моем пути домика слышались причитания женщины и
невнятно ворчал мужчина, приказывающий ей, наконец, заткнуться. В
следующей лачуге, она выступала чуть вперед из ряда лачуг-соседей, подобно
разъяренному сверчку, стрекотало радио. Обиталище Ривиса - третий дом
слева, если считать с улицы.
Дверь открылась с первой же попытки при помощи обычной отмычки. Я
закрыл дверь за собой и нащупал выключатель.
Комната вынырнула из темноты и заключила меня в грязноватый
оштукатуренный куб, покрытый побелкой. Свет давало бра - лампочка с
бумажным абажуром, встроенная в висячее двойное гнездо; от него тянулась
проводка, сначала вдоль стены до вбитого голого гвоздя, а затем вниз по
стене к двухкамфорочной электроплите. На покрытом клеенкой столе, рядом с
плитой, рассыпаны темные крошки. Некоторые из них двигались. К
противоположной стене привалился комод, куски иссохшей фанеры отслаивались
от его боков. На крышке комода, во многих местах прожженной окурками, я
увидел пузырек с лосьоном для волос и пару армейских кисточек для бритья с
инициалами "П.М.Р.".
Я исследовал ящики комода, где обнаружил две выстиранные рубашки, две
пары хлопчатобумажных носков, отвечающих последнему писку моды, смену
белья, картонную коробку с наклейкой "Шейк" и цветной фотографией самого
Шейка, голубую шелковую ленту за "второе место в юношеских состязаниях по
преодолению полосы препятствий", что состоялись в лагере Макензи в
тридцать первом году, и коробку складных очков, их пластиковая оправа была
под цвет ленты. На многих оправах надписи: "Поздравляем Патрика, или Пэта,
Ривиса". В нижнем ящике лежала грязная одежда.
Железная кровать в левом углу напротив входа занимала чуть ли не
четверть всего пространства комнаты. Застлана одеялом - принадлежностью
военно-морских сил Соединенных Штатов. Фотографии над кроватью казались
неразлучными с одеялом: обнаженные бабенки, на каждую из дам приходилось
по дюжине фотографий. Увидел я здесь и Гретхен Кек, - нежное тело, лицо
застыло в смущенной улыбке. Напротив кровати с изогнутой железной трубы
свешивалась выцветшая зеленая занавеска, за ней скрывались раковина,
унитаз, переносная разборная душевая кабинка из ржавеющего металла. На
видавшем виды линолеуме еще не высохла лужа, пачкавшая край занавеси.
Не опускаясь на колени, я протянул руку как можно глубже под кровать
и извлек оттуда картонный чемодан с истертыми кожаными уголками. Чемодан
был заперт, но дешевый замочек сразу отскочил, стоило только ударить по
крышке каблуком. Я вытянул чемодан на свет и откинул крышку. Под
источающей запах плесени мешаниной грязных рубашек и носков на дне
хранились распечатанные письма, еще какие-то бумаги. Большинство бумаг -
личные письма девиц. Одно, например, начиналось так: "Мой дорогой! Ты
буквально свел меня с ума прошлой ночью", - и оканчивалось: - "Теперь,
когда я знаю, что такое любовь, мой дорогой, не уходи и не покидай меня,
напиши и скажи мне, что ты этого не сделаешь". Другое, написанное почерком
более взрослого человека, начиналось: "Дорогой мистер Ривис" - а
заканчивалось словами: "Я безумно люблю вас всем сердцем". Были тут
официальные рекомендации, справки, в одной из них констатировалось, что
Патрик Морфи Риан родился в Бир-Лейк-Каунти, штат Кентукки, 12 февраля
1921 года, 23 июня 1942 года поступил на службу в морскую пехоту
Соединенных Штатов в Сан-Антонио, штат Техас, был уволен в отставку в
Сан-Диего в декабре того же года, причем уволен за некие прегрешения.
Гражданская карьера Риана: земледелец, механик в гараже, ученик в бригаде
по техническому обслуживанию нефтяных скважин, наивысшая ступень - пилот в
торговой авиации. Была здесь и копия заявления, направленного в
Национальную службу страхования жизни, - на сумму в две тысячи долларов, -
составленная все тем же Патриком М.Рианом и датированная вторым июля 1942
года. В заявлении содержалась просьба переслать страховой полис Элен Риан
Кассиди, проживающей на Р.Р. 2, в Бир-Лейн, штат Кентукки. Ею могла быть
мать, сестра или бывшая жена.
Имя Элен появилось снова, на этот раз под другой фамилией, на пустом
конверте в углу чемодана. Конверт адресован мистеру Патрику М.Риану,
Грэхэм-Корт, Лос-Анджелес, а на почтовой марке значилось: "Лас-Вегас, 10
июля" - проставлен текущий год. Обратный адрес был нацарапан поперек
разорванной части конверта: "Миссис Элен Шнайдер, район Раш, Лас-Вегас,
штат Невада". Та самая Элен, которой должны были переслать страховой полис
Пэта? Если так, значит, ей он доверял. И Лас-Вегас находился недалеко, на
расстоянии одного дня птичьего лета. Я запомнил адрес.
Я увлекся изучением писем, стремясь отыскать то, которое могло бы
принадлежать пустому конверту, но тут легкий ветерок холодом коснулся моей
шеи и одновременно погас свет. Не оборачиваясь, я медленно выпрямился,
затем так же медленно повернулся с письмом в руках. Дверь была открыта на
несколько дюймов, за ней непроглядная тьма, и, когда я потянулся к
выключателю, сквозь щель быстро просунулась рука, схватила мою руку, с
силой замкнулась на запястье. Рука рванула меня вниз, я потерял равновесие
и стукнулся головой об стену. Посыпалась штукатурка. Вторая рука
незнакомца схватила меня за шею, выворачивая ее я уперся ногой в косяк,
напружинился и втащил руки в комнату. Руки, плечи, потом и всего парня
целиком, он притянул за собой и дверь.
Нет, это был не Ривис. Мужчина постарше. Нос и брови как наросты на
широком пне лица. В глубине пня жили блестящие тараканы - маленькие глаза.
Я ударил по переносью свободной рукой, потом еще - в толстый подбородок.
Его голова дернулась. Но дело не было кончено. Незнакомец, скалясь, бросил
в бой массивные свои плечи. Он рухнул на меня и, лишив свободных движений,
опрокинул на пол. Тотчас толстые пальцы прижали к полу мои руки. Туша
давила меня, и я не мог повернуться, чтобы схватить его за что-нибудь. С
сухим треском его пальто разорвалось по шву на спине. Все-таки мне удалось
высвободить руки, сжать ногами его поясницу, он, крякнув, свалился было с
меня, я стал приподниматься, но... как я понял потом, вмешался кто-то
третий, - и на мой затылок обрушился потолок.
Когда я пришел в себя, то оказалось, что лежу в темноте, лицом вниз.
Пол под моим лицом вибрировал, и та же самая вибрация жестоко колотила по
черепу. Открыв рот, я почувствовал вкус пыли. Что-то тяжелое давило на
поясницу. Попытался пошевелиться и обнаружил, что руки у меня связаны, а
плечи, бока, бедра, словом, все туловище плотно сжато с обеих сторон,
словно втиснуто во что-то узкое и давящее. Так оно и было: когда в голове
чуть прояснилось, я понял, что нахожусь в движущемся автомобиле, втиснут
лицом вниз меж передним и задним его сидениьями.
Колеса подпрыгивали по дорожным колеям. Голова раскалывалась. Я все
же приподнялся от пола.
- Не дергайся, ублюдок, - произнес надо мной мужской голос.
Тяжелый предмет переместился с моей спины на шею.
Я сказал:
- Убери свою ногу.
Нога надавила на затылок, прямо-таки впечатывая лицо в пол.
- А что ты сделаешь, если не уберу, а, ублюдок? Ничего? Вот и я так
думаю.
Я лежал тихо, старался запомнить тембр голоса, интонацию, чтобы не
ошибиться потом, когда снова его услышу.
Досада на себя, на то, что проморгал удар по голове в комнате, когда
боролся с незнакомцем, - видно, шофер подоспел, а я не заметил, - ушла. Я
был готов к дальнейшей борьбе. Голос был мягким, плавным, противным, как
патока. Или та дешевая гадость, которую парикмахеры выливают вам на волосы
("для блеска!"), прежде чем вы успеете их остановить.
Опять дорожные рытвины. Поворот налево. Разбитая городская
мостовая... Еще поворот. В моих ушах яростно гудела кровь. Ничего не
слышал, кроме гудения крови.
Стоп! Приехали. Ногу он снял с меня. Дверца машины распахнулась. Не
без усилий я попробовал выползти из щели, на коленях немного приподнялся,
рванул было зубами шнур от стягивающих мои запястья веревок. Нет, они были
прослоены проволокой.
- Да успокойся, ублюдок! Дуло моего пистолета чувствуешь?
Я почувствовал. И успокоился.
- Вылазь из машины. Спиной вперед, ублюдок! И не поднимай шума, а то
опять прокатишься, только уж трупом... Так. Теперь можешь встать во весь
рост. Дай-ка я взгляну на тебя. Честно говоря, выглядишь как черт из
пекла.
Я посмотрел сначала на неподвижный черный пистолет. Потом на своего
конвоира. Оказывается, это уже не толстомясый, не пень, с которым мы
дрались в комнате Ривиса. Этот тип был худощавый, высокий, талия стянута
шикарно выделанным кожаным поясом, плечи подбиты ватой. Волосы черные,
блестящие, а на висках, неожиданно, седина.
Я сказал:
- Ты вылитый неудачник средних лет.
Легким движением пистолета он мне приподнял подбородок. Голова
откинулась назад, и я оперся на открытую дверцу машины, которая при этом
захлопнулась. Смачный звук прокатился по пустынной улице. Где я нахожусь?
Похоже, что в Глендейле, на самой окраине. Ни одного огонька вокруг. И
пистолет у моей грудной клетки.
Появился второй. Вот он, мой противник! Над ранкой у правого глаза
запеклась струйка крови. Когда это я его успел поцарапать?
- Ты уверен, что сможешь справиться с этой клячей?
- Пожалуй да, - ответил длинный.
- Не стоит его разукрашивать по-нашему, фирменному, Эми, разве что
сам о том попросит... Мы хотим его послушать, остудить его любопытство.
- И долго с ним предстоит возиться?
- Утром узнаешь.
- Я не нянька, - проворчал длинный. - А куда ты отправляешься?
- В путешествие... Спокойной ночи, мой милый.
Машина исчезла.
- Ну, марш, быстро! - скомандовал мне длинный.
- Гусиным шагом или как обычно?
Длинный выкинул ногу, резко поставил каблук на подъем моей ноги и
надавил всем своим весом. Больновато, что и говорить... Его глаза темные,
маленькие, они улавливали свет отдаленного уличного фонаря и блестели, как
глаза кошки.
Я сдержанно сказал:
- Ты не слишком ли деятелен для пожилого человека?
- Прекрати свою шутовскую болтовню, - грозно произнес длинный. - Я
еще никогда не убивал людей, но с Божьей помощью...
- Ну да, Эми... Ведь это ты долбанул меня по голове, когда я лежал на
полу. С Божьей помощью...
- Не смей называть меня "Эми". - Он отступил на шаг и поднял пистолет
чуть выше. Видно было, что без "пушки" он ничего не стоил. Но "пушка" была
у него.
Я быстро зашагал вверх по растресканному асфальту к порогу темневшего
неподалеку дома. Ну и местечко! Просто царство теней. Длинный не спускал
меня с мушки, пока нащупывал ключи и открывал замок.
Вдруг из темени прозвучал женский голос:
- Это ты, Рико. Я ждала тебя.
Он отскочил с поворотом всего тела. Кошка, как есть кошка!
- Кто здесь?!
Я подался вперед, уже готовый побежать. Но пистолет тотчас повернулся
ко мне снова. Ключ остался торчать в замке.
- Это я, Рико, - ответил голос из темени, где-то рядом. - Мэвис.
- Миссис Килборн! Что вы здесь делаете?
- Мэвис пришла... к тебе... высокому и красивому. Долгое время я не
могла выбраться из дому одна. Но я не забыла... ты смотрел на меня так...
завлекающе.
Она выступила из тьмы, где-то рядом, позади меня. Безупречно одетая,
в горностаевой накидке с высокими плечами. Левую руку она держала за
спиной.
- Будьте осторожны... миссис Килборн, сейчас, сейчас... - Голос
длинного срывался, в нем чувствовалась и надежда, и страх, невозможность
поверить в нее. - Пожалуйста, идите домой, миссис Килборн.
- Ты не называешь меня Мэвис? - Женщина провела по его щеке рукой в
белой перчатке. - О, не будь жестоким. Я думаю о тебе по ночам. Ты не
хочешь замучить меня своей пылкостью?
- Да, конечно... дорогая... миссис Килборн... только будьте
осторожна. У меня же в руке пистолет...
- Так убери его, - сказала она с застенчивым нетерпением.
И отодвинув оружие в сторону, крепко прижалась к своему Рико, руки ее
обвились вокруг шеи, губы потянулись к губам.
Я мгновенно вмешался, поднял связанные кулаки и резко нанес ими удар
- под подбородок. Пистолет выпал из руки длинного. Миссис Килборн
нагнулась за ним, Рико хотел ее опередить. Но мои руки, пусть и связанные,
обвили его шею. Я сжал ее, что было сил, потом приподнял, ударил коленом в
живот. Я держал его за шею, словно в подвешенном состоянии, до тех пор,
пока его руки не перестали дергаться в попытках оторваться от меня.
Тогда я предоставил ему возможнось упасть лицом вниз.

12
Женщина поднялась, держа в руках пистолет. С крайней осторожностью и
отвращением, словно какую-то рептилию.
- У вас цепкая хватка, Арчер. Это ваше имя, не так ли?
- Меня зовут Неизвестный Поклонник, - отрекомендовался я. - Вот уж не
думал, что у меня столь фантастическая власть над женщинами.
- Неужели не думали? Я же сразу поняла, когда увидела вас, что вы
посланы мне судьбой... Ну, а потом я услышала, как мой муж приказал им
привезти вас сюда. Я пришла тоже. Что еще надо сделать?
Я посмотрел на лежащего у моих ног мужчину. Сюрприз: его накладные
волосы съехали на сторону, и прямая белая полоса протянулась от одного уха
до другого. Вид был забавный, и я засмеялся.
Она подумала, что я смеюсь над ней.
- Не смейте надо мной смеяться, - гневно воскликнула она. - Иначе я
убью вас!
- У вас ничего не выйдет, если держать пистолет подобным образом.
Повредите собственную руку да продырявите крышу... Теперь положите его
наземь, поцелуйте на прощание своего приятеля, Высокого и Красивого, и я
отвезу вас домой. А, миссис Килборн?.. Конечно, я еще должен поблагодарить
вас, не так ли, Мэвис?
- Вы сделаете то, что я скажу!
- Я сделаю то, что посчитаю нужным сделать. У вас не хватило мужества
взяться за Рико в одиночку, а я - задачка посложнее, чем Рико, уверяю вас.
Она опустила пистолет в карман и скрестила на груди руки в белых
шелковых перчатках.
- Вы правы. Мне в самом деле нужна ваша помощь. Но как вы об этом
узнали?
- Вы бы не стали ввязываться в такие дела ради забавы. Развяжите мне
руки, пожалуйста.
Она сняла перчатки. Осторожно раскрутила стальную проволоку на моих
запястьях. Рико в это время перевернулся на бок, из горла его вырвался
дребезжащий свист.
- Что с ним делать? - спросила она.
- А что вы хотите с ним делать? Спасти или бросить на произвол
судьбы?
Улыбка тронула ее губы.
- Конечно, спасти.
- Дайте-ка мне проволоку.
Мои руки онемели, острые иголки пронзали пальцы, но кровь снова
начала циркулировать, и они заработали. Я перевернул длинного Рико на
спину, соединил и приподнял его ноги в коленях, под колени просунул плохо
гнущиеся руки, и завязал их там той же проволокой, тоже в запястьях; в
этом неудобном положении самостоятельно никто не сумеет встать. Потом я
перетянул скрюченное тело через порог, втащил, держа за плечи, в комнату.
- Здесь есть туалет. - Миссис Мэвис затворила выходную дверь и
включила электричество.
- Это безопасное место? - спросил я ее.
- Он сам жил здесь.
- Видно, вам хорошо известен притон.
Она приложила палец к губам и кивнула на лежащего на полу мужчину.
Открытые глаза Рико яростно - белки налились кровью - смотрели на женщину.
Его парик слетел на пол, почти полностью обнажив блестящий череп.
Маленький черный зверек... И голос, сквозь лиловые губы, звучал подстать -
тонко, не страшно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25