-Я просто люблю хороший виски. А Керту всё равно — трезв я или пьян. Он приходит, и без конца спрашивает, спрашивает меня, ему нужно, нужно, нужно знать…— он уронил голову на руки.
Я похлопал его по плечу. Его бурная писательская фантазия плюс одиночество могли сыграть ещё и не такие шутки. Алекс поднял голову. Его карие глаза смотрели на меня осмысленно и серьёзно.
— Я не псих, Гэл, -сказал он. -Я нормальный человек.
— Знаете, Алекс, -осторожно начал я, — даже если бы я был ОЧЕНЬ нормальным человеком, и однажды за мной в бар пришёл бы Керт Хорбл, то я очень сомневаюсь, что после такого визита у меня не появился бы шанс назвать себя психом.
— Ты боишься Керта, Гэл?-Спросил Алекс.
— Как любой нормальный человек, -пожал плечами я.-Кто угодно испугался бы до смерти, увидев Фауста, Мефистофеля, Воланда или ещё какого-нибудь рокового господина собственной персоной. То же относится, — я вежливо склонил голову, — и к господину Керту.
— Но ведь тут есть нюанс, -заметил Алекс, делая знак бармену, -нужно знать наверняка, что перед тобой именно этот, как ты изволил выразиться, роковой господин, а не кто-нибудь другой.
— Вы, конечно, правы, Алекс, -я тоже указал Джиму на пустой стакан, -но, я полагаю, в вашем случае вы-то знаете наверняка.
— Именно, -вздохнул Алекс. Его глаза опустели, видимо, он куда-то ушёл — или в себя, или в никуда. А я принялся фантазировать, что было бы, если бы к Мерс являлись её героини — точные копии самой Мерс Сейлор, гуляюшие по её квартире и пристаюшие к ней с дурацкими вопросами. Принимающие у неё ванну, разговаривающие по телефону… СТОП! А вдруг это…
— Я ещё не закончил, Керт, -у меня над ухом громко сказал Алекс. Я вздрогнул и пришёл в себя.
— Ты так мне и не объяснил, -отчеканил незнакомец, стоящий за спиной у Алекса.-Мне надоело ждать.
Алекс обречённо покачал головой.
— Твоя беда, Керт, в том, что ты -чёртова марионетка, -вздохнул он.
— Это твоя беда, Алекс, в том, что в твоей философии нет завершённости. У меня то и дело возникают вопросы.
— Слушай, Керт, это беда любой философии, -взмолился Алекс, -ну додумай, пожалуйста, сам. Ну хоть раз!
Незнакомец только ухмыльнулся. Я не испугался, не удивился — я прсто так и не поверил в реальность происходящего. Сделав глоток, я протянул руку незнакомцу и представился.
— Керт, -коротко ответил незнакомец и пожал мою руку. Он действительно соответствовал описанию легендарного Хорбла — элегантный блондин в светло-голубом костюме, пиджак которого походил на китель и был застёгнут до самой шеи, с длинными волосами, зачёсанными назад и серыми водянистыми глазами. Тот же странный проглатывающий взгляд и металлический жуткий голос. Керт! Мамой клянусь, Керт!!!
Тем временем Керт сложил руки на груди и обвёл бар своим засасывающим взглядом. На мгновение мне показалось, что он сейчас затянет в свои глаза, как в воронки, всё, что он увидел вокруг. Но Керт, видимо, решил на этот раз воздержаться.
— Сэр Коршунов, -язвительно обратился он к Алексу, который так и не соизволил повернуться лицом к своему визитёру. — Я вижу, вам настолько приятно общество вашего юного друга, что вы никак не желаете его лишаться. Может, вы соблаговолите дать мне консультацию на месте?
Алекс вздохнул и обречённо кивнул.
— Так вот что мне хотелось бы знать, -Керт присел на стул рядом со мной, и я вежливо отодвинулся, чтобы моя голова вдруг не рассердила этого господина.-Для меня это важно, Алекс, — продолжал он, — иначе, ты понимаешь, я бы не пришёл. Объясни мне вот что: если я вдруг захочу, чтоб в меня влюбилась девственница, должен ли я её для этого соблазнить? Или же достаточно запудрить ей мозги? Или и то, и другое?
— Керт!-Взмолился Алекс. — Керт, ну пожалуйста! Ты припёрся из-за такой чепухи! Делай, что тебе заблагорассудится!
Керт оскалился:
— Осмелюсь предложить: я ей пудрю мозги и удаляюсь, а она ждёт меня всю жизнь и остаётся девственницей до ста лет. Я являюсь ей перед самой смертью, она с мольбой протягивает ко мне руки, а я её отвергаю, соответственно. А на том свете её целую вечность мучают эротические фантазии.
Алекс махнул рукой:
— Сойдёт!
Керт продолжал вопросительно смотреть на Алекса.
— Ну чего ещё?-Спросил тот.
— Обоснуйте, падре, -развёл руками Керт.
— Ладно, -вздохнул Алекс.-Ты…ты… ты смеёшься над вечной любовью…
— Отлично, подробнее.
— Ты утверждаешь необходимость жить сегодняшним днём, не лишать себя удовольствий, не доверять идиотам вроде тебя, и… ты напоминаешь о скоротечности жизни.
— Гениально, мастер! -Воскликнул Керт. — Гениально!
— Ладно тебе, -пробурчал Алекс, -мне лишь остаётся надеяться, что это займёт у тебя некоторое время и ты оставишь меня в покое хоть ненадолго.
— Ну, нет, друг, -Керт сверкнул зубами. — Не надейся — я буду приходить делиться подробностями.
Он встал со стула и отвесил лёгкий поклон.
— Был рад, -сказал он мне и удалился. Я посмотрел ему вслед со смешанным чувством отвращения и интереса.
— Ну, кто по-твоему это был? -Спросил меня Алекс.
— Керт, -ответил я.
— Да, Гэл, это был Керт -мой дамоклов меч и моя удавочная петля. Он никогда от меня не отстанет.
— А его нельзя… уничтожить?-Спросил я и сразу же жутко испугался своего вопроса. А вдруг Керт ещё не ушёл? Страшно подумать, что будет!
— Уничтожить его можно, -ответил Алекс, — но для этого его надо убить живьём, в один из вечеров, понимаешь? Не на бумаге, а только вот так. Я сам сделал его таким неуязвимым.
Тут мне действительно стало не по себе — меня мучил один вопрос.
— Скажите, Алекс, -спросил я, — а куда он ушёл? Он что, действительно делает те вещи, о которых вас спрашивает?
— Да, -отрешённо сказал Алекс.
— Господи, он что, в самом деле просто так гуляет по миру, по-настоящему? -Ужаснулся я.
— Да, -ответил Алекс. — Но не по миру. Мы заключили с ним договор. Он никогда не выходит отсюда.
Стакан выпал из моей руки и со звоном разбился. Я с ужасом уставился на кроваво-красную лужицу на полу. Не было необходимости уточнять, откуда не выходит Керт Хорбл. Было понятно и так — он никогда не выходит из Мириала.
— И ты поверил во всё это, Гэл? Купился на такой дешёвый трюк? -Мистер Джек расхохотался и откинулся на спинку кресла.-Керт Хорбл, матерь божья! Тебе сколько лет?
— Скоро будет двадцать, сэр.
— Не так уж мало!
— Но… откуда же…
— Господи, да он договорился с дежурным по этажу! Тот показался ему подходящим, он вырядил его в голубой костюм, причесал, и -вперёд, дурачить людей!
— Правда, сэр?
— Ну конечно! Хочешь его увидеть?
— Ну…
— Одну секунду. -Мистер Джек снял телефонную трубку и набрал номер. — Том, ты на месте? Загляни-ка ко мне, дружок.
Я опустился в кресло и поджал губы. Через две минуты дверь открылась, и в кабинет зашёл вчерашний Керт Хорбл собственной персоной в униформе цвета беж и растрёпанными волосами. Его лицо ничего не выражало.
— Том, -обратился к нему мистер Джек, — в котором часу сегодня прибудет господин Гейран?
— В семнадцать ноль-ноль, сэр, -ответил Том.
— Я хочу, чтобы в квартире его ожидала недельная подборка газет со статьями о нём.
— Я позабочусь, сэр.
— Окей. Иди, ты свободен.
Том вышел, так на меня и не взглянув.
— Ну что? -Спросил мистер Джек. — Убедился?
Я кивнул головой, но всё-таки не очень уверенно. У Тома были совсем другие глаза.
Прошло две недели, и наступил день моего рождения. Мне исполнялось не много не мало — двадцать лет. Тонита всё время была занята и где-то пропадала — наверное, искала мне подарок и добывала текст для пробы на роль в фильме Гейрана. Я сидел дома и скучал, отчаянно надеясь, что «это» вновь ко мне придёт. Тонита добыла книгу Алекса Коршунова, и у меня появилось занятие — изучать его мрачную философию. Его Керт умудрялся проникать везде и всюду, оспаривать вечные истины и опоганивать святыни, и делал это с такой железной логикой, что при желании это можно было принять как основу понимания жизни. Но такого желания у меня пока не было, и поэтому я просто наблюдал за похождениями моего нового знакомого и содрогался от самого факта возможного близкого соседства с таким типом.
Например, в одной истории Керт является к молодому талантливому поэту и предлагает сделку — он обещает ему всемирную славу и требует взамен всего-навсего одно почти бесполезное качество — бескомпромиссность. Поэт, уставший от бесплодных попыток обратить на себя внимание человечества, с радостью соглашается. И тут для него начинается настоящий ад. Он идёт на свой первый компромисс, когда в угоду издателю переделывает свою поэму и издаёт её в таком виде. Дальше — больше. За возможность издания следующей книги, сборника стихов, он соглашается жениться на дочери издателя, которую он, очень мягко выражаясь, не любит, надеясь, что это явление всё же временное. Но самое страшное ещё впереди — он идёт на компромиссы везде и всюду, он уступает себя по частям всем и всему, что его окружает. Он теряет себя, свою основу, свою сущность, своё мироощущение и возможность творить. Капля за каплей из него вытекает талант, и начинается падение. Керт наблюдает за этим, весело хихикая и подсовывая всё новые и новые комбинации, заставляя поэта предавать, клеветать, богохульствовать, и даже убивать. Но условия договора соблюдены железно: поэт знаменит, и, следовательно, всё по-честному. Продолжая насмехаться, Керт, улучив момент, показывает поэту судьбу, которая ждала бы его, не согласись он на эту роковую сделку — оказывается, до славы ему оставалось всего ничего, и, не поддайся он искушению, жить бы ему прекрасненько в согласии с самим собой, с любимой женой, с понятливым издателем и без греха за душой. Ан нет, захотелось быстрой славы! В конце истории больной, измученный, преследуемый за убийство поэт с огромным трудом находит Керта и умоляет его вернуть ему его бескомпромиссность и взять взамен всё, что он только пожелает. Но нет — Керт присвоил себе это качество в общем-то, честным путём, и поэтому ни на какие компромиссы с поэтом не идёт.
Подобных историй у Алекса Коршунова было бесчисленное множество, все они перерплетались между собой, и получалось, что Керт проникает во все сферы человеческой жизни, выискивая щекотливые моменты и губя всех, кто пытается переплюнуть судьбу. Хотя, вобщем-то, мне было нечего бояться — Керт не опасен, если не заключать с ним сделку. А этого я как раз делать не собирался.
Так вот, настал мой день рождения. Тонита опять купила шампанское и приготовила в духовке цыплёнка. Её бабушка связала мне свитер, а она купила мне рубашку в клеточку. Целый гардероб получился.
— Гэл, пробы должны начаться на следующей неделе, -сообщила Тонита за торжественным ужином.
— Здорово!-Ответил я, ковыряя цыплёнка.-Может, и вправду что-то получится?
— У тебя, Гэл, всё обязательно получится, -сказала она.-Не сейчас, так в следующий раз. Главное -с чего-то начать.
Да, именно, надо было с чего-то начать. Вечером я вышел прогуляться в одиночестве и задумался об этом своём начале. Было бы абсолютно бессмысленно пытаться, не случись со мной того, что случилось. В очереди к Гейрану будут стоять сотни таких красавцев, как я, а может, даже и лучше, и сама эта мысль может подействовать губительно и закрыть все пути. Но! У меня был шанс, которого не было больше ни у кого, — что-то я не встречал в Мириале ни одного такого красавца, кроме себя самого. Рекс Гейран жил рядом со мной (здесь, на маленькой тёмной улочке эта мысль казалась абсурдной, но всё-таки это было так), и Керт Хорбл в облике Тома был дежурным по его этажу. Я жил, слава тебе Господи, этажом выше. Я забыл сказать, что, по непонятной пока ещё причине я жил не в корпусе для прислуги, а непосредственно в здании Мириала. Без сомнения, в этом был какой-то высший смысл. Судьба сама толкала меня туда, где я должен был находиться.
С чего-то надо начать, сказала Тонита. Именно! И я начал — с Мириала.
Глава 6.
На следующее утро меня разбудил будильник, играющий «Happy Birthday». Вероятно, в моё отсутствие сменили кассету. Я дослушал мелодию до конца, потянулся и вскочил на ноги.
Мистер Джек предоставил мне неплохую квартирку — три здоровые смежные комнаты в стиле «модерн» — всё строго, без излишеств, и, наверное, безумно дорого. Зал, комната для гостей, спальня и огромная столовая. Вообще-то, если захотеть, здесь можно было бы разместить всю нашу труппу и репетировать, сколько душе угодно. Но надо ли говорить, что именно этого мне сейчас хотелось меньше всего?
Я принял душ, оделся в бежевую униформу, нацепил золотой значок и направился в ресторан. Я терпеть не мог есть в одиночестве, поэтому попросил мистера Джека избавить меня от утреннего «кофе в постель».
Из пяти ресторанов Мириала я предпочитал самый простой — на первом этаже, с небольшими столиками, традиционно покрытыми белыми скатертями, и с огромным во всю стену окном, выходящим на потрясающий парк, окружающий Мириал. Мне нравилось за завтраком созерцать эту зелёную красотищу — сразу под окном находилась здоровая клумба с маленьким фонтаном в центре, а потом небольшой склон плавно уходил немного вниз, и невысокие вьющиеся деревья, сплетаясь между собой, образовывали некое подобие лабиринта, в котором каждая дорожка куда-нибудь вела. Петляя по этим зелёным коридорчикам, можно было попасть на теннисный корт, забрести к огромному голубому бассейну с яркими шезлонгами, наткнуться на открытый бар, спрятавшийся среди буйной зелени, а если пройти чуть подальше, можно было оказаться перед небольшой лестницей, ведущей к морю.
Мне нравилось начинать день, глядя на этот пейзаж, раскинувшийся прямо передо мной — за это я и любил этот ресторан. К тому же кухня там была самой традиционной, без всяких там национальных выкрутасов. Я всегда заказывал на завтрак омлет с луком, пару пончиков и сосиски в томате.
На этот раз, стоило мне переступить порог, заиграло «Happy Birthday». Опять. Я картинно поклонился неизвестно кому и бодро прошагал за свой любимый столик. Он оказался украшен красивым букетом, посреди которого торчала поздравительная открытка. У официанта, поспешившего ко мне, был на редкость торжественный вид — похоже, мой день рождения собирались отмечать всем Мириалом.
Я не ошибся, — вкусно позавтракав и выслушав поздравления от персонала ресторана, я поднялся в кабинет к мистеру Джеку.
Мистер Джек сидел в кресле за столом, скрестив на груди руки, и ждал меня. Я являлся к нему каждое утро в девять ноль-ноль.
— Хелло, Гэл, -сказал он, когда я вошёл. -Мои поздравления.
— Спасибо, сэр, -поблагодарил я. — Очень любезно с вашей стороны помнить об этом.
— Ну что ты, Гэл! Это ещё не всё. Мы все, -ты, надеюсь, понимаешь, кого именно я имею в виду, — мы все очень рады и гордимся тобой. Ты стал взрослым — а двадцать лет это уже возраст, который заслуживает уважения, — и мы поздравляем тебя и желаем всяческих успехов.
— Спасибо, мистер Джек, я…
— Поэтому сегодня -твой день, Гэл. Сегодня в Мириале будет грандиозная вечеринка в твою честь, и ты можешь сам пригласить, кого захочешь.
Мистер Джек выждал некоторое время. Я молчал, и он продолжил:
— А поскольку ты ещё не знаком с достаточным количеством людей, я взял на себя смелость помочь тебе со списком гостей. Ты согласен?
— Конечно, сэр, вы действительно знаете лучше.
— Отлично. Значит, полагайся на мой вкус и будь готов к семи часам. Полагаю, место уточнять не надо?
— Нет, сэр.
— И ещё -с сегодняшнего дня ты можешь называть меня просто Джеком — без всяких мистеров и сэров. Идёт?
— Окей.
— Ну вот и хорошо. Теперь иди и отдыхай.
— Спасибо, Джек.
— Занимайся, чем тебе вздумается, только смотри, не напивайся.
— Ну что вы, Джек…
— Ладно-ладно, Гэл, я пошутил. До скорого.
— До скорого, Джек.
Я вышел из кабинета. Они ВСЕ рады. Они ВСЕ счастливы. «Вам двадцать лет, вы обаятельны, талантливы и достойны самого лучшего». Теперь мне исполнилось двадцать. Что за чертовщина?
Я вернулся к себе, чтобы переодеться. Возле моей двери лежала маленькая коробочка, перевязанная розовой ленточкой. Я поднял её, зашёл в квартиру, закрыл дверь и аккуратно развязал бантик и открыл коробочку. Вверху лежала открытка с поздравлением:
«Двадцать лет — это ещё не юбилей, но уже круглая дата. Целую. Мерс.»
Ох уж эта мне Мерс, помешанная на времени! Я поднял открытку, под ней оказался красивый небольшой футляр. Я открыл его и увидел… часы! Естественно, что бы ещё могла подарить мне Мерс! Бедняжка, наверное, ей казалось, что можно избавиться от времени, кому-то его подарив.
Хоть мне всего двадцать и опыт у меня невелик, но я прекрасно понял, что подарок жутко дорогой. Да и надпись «Картье» мне кое-что говорила. Мерс подарила мне часы «Картье»! Ух ты, ну и Мерс!
Часы великолепно смотрелись на моей руке. Я прошёл в комнату, открыл шкаф и, после минутного раздумья, достал джинсы и фланелевую рубашку в клеточку. Этим вечером придётся напялить смокинг, а сейчас я волен делать, что захочу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Я похлопал его по плечу. Его бурная писательская фантазия плюс одиночество могли сыграть ещё и не такие шутки. Алекс поднял голову. Его карие глаза смотрели на меня осмысленно и серьёзно.
— Я не псих, Гэл, -сказал он. -Я нормальный человек.
— Знаете, Алекс, -осторожно начал я, — даже если бы я был ОЧЕНЬ нормальным человеком, и однажды за мной в бар пришёл бы Керт Хорбл, то я очень сомневаюсь, что после такого визита у меня не появился бы шанс назвать себя психом.
— Ты боишься Керта, Гэл?-Спросил Алекс.
— Как любой нормальный человек, -пожал плечами я.-Кто угодно испугался бы до смерти, увидев Фауста, Мефистофеля, Воланда или ещё какого-нибудь рокового господина собственной персоной. То же относится, — я вежливо склонил голову, — и к господину Керту.
— Но ведь тут есть нюанс, -заметил Алекс, делая знак бармену, -нужно знать наверняка, что перед тобой именно этот, как ты изволил выразиться, роковой господин, а не кто-нибудь другой.
— Вы, конечно, правы, Алекс, -я тоже указал Джиму на пустой стакан, -но, я полагаю, в вашем случае вы-то знаете наверняка.
— Именно, -вздохнул Алекс. Его глаза опустели, видимо, он куда-то ушёл — или в себя, или в никуда. А я принялся фантазировать, что было бы, если бы к Мерс являлись её героини — точные копии самой Мерс Сейлор, гуляюшие по её квартире и пристаюшие к ней с дурацкими вопросами. Принимающие у неё ванну, разговаривающие по телефону… СТОП! А вдруг это…
— Я ещё не закончил, Керт, -у меня над ухом громко сказал Алекс. Я вздрогнул и пришёл в себя.
— Ты так мне и не объяснил, -отчеканил незнакомец, стоящий за спиной у Алекса.-Мне надоело ждать.
Алекс обречённо покачал головой.
— Твоя беда, Керт, в том, что ты -чёртова марионетка, -вздохнул он.
— Это твоя беда, Алекс, в том, что в твоей философии нет завершённости. У меня то и дело возникают вопросы.
— Слушай, Керт, это беда любой философии, -взмолился Алекс, -ну додумай, пожалуйста, сам. Ну хоть раз!
Незнакомец только ухмыльнулся. Я не испугался, не удивился — я прсто так и не поверил в реальность происходящего. Сделав глоток, я протянул руку незнакомцу и представился.
— Керт, -коротко ответил незнакомец и пожал мою руку. Он действительно соответствовал описанию легендарного Хорбла — элегантный блондин в светло-голубом костюме, пиджак которого походил на китель и был застёгнут до самой шеи, с длинными волосами, зачёсанными назад и серыми водянистыми глазами. Тот же странный проглатывающий взгляд и металлический жуткий голос. Керт! Мамой клянусь, Керт!!!
Тем временем Керт сложил руки на груди и обвёл бар своим засасывающим взглядом. На мгновение мне показалось, что он сейчас затянет в свои глаза, как в воронки, всё, что он увидел вокруг. Но Керт, видимо, решил на этот раз воздержаться.
— Сэр Коршунов, -язвительно обратился он к Алексу, который так и не соизволил повернуться лицом к своему визитёру. — Я вижу, вам настолько приятно общество вашего юного друга, что вы никак не желаете его лишаться. Может, вы соблаговолите дать мне консультацию на месте?
Алекс вздохнул и обречённо кивнул.
— Так вот что мне хотелось бы знать, -Керт присел на стул рядом со мной, и я вежливо отодвинулся, чтобы моя голова вдруг не рассердила этого господина.-Для меня это важно, Алекс, — продолжал он, — иначе, ты понимаешь, я бы не пришёл. Объясни мне вот что: если я вдруг захочу, чтоб в меня влюбилась девственница, должен ли я её для этого соблазнить? Или же достаточно запудрить ей мозги? Или и то, и другое?
— Керт!-Взмолился Алекс. — Керт, ну пожалуйста! Ты припёрся из-за такой чепухи! Делай, что тебе заблагорассудится!
Керт оскалился:
— Осмелюсь предложить: я ей пудрю мозги и удаляюсь, а она ждёт меня всю жизнь и остаётся девственницей до ста лет. Я являюсь ей перед самой смертью, она с мольбой протягивает ко мне руки, а я её отвергаю, соответственно. А на том свете её целую вечность мучают эротические фантазии.
Алекс махнул рукой:
— Сойдёт!
Керт продолжал вопросительно смотреть на Алекса.
— Ну чего ещё?-Спросил тот.
— Обоснуйте, падре, -развёл руками Керт.
— Ладно, -вздохнул Алекс.-Ты…ты… ты смеёшься над вечной любовью…
— Отлично, подробнее.
— Ты утверждаешь необходимость жить сегодняшним днём, не лишать себя удовольствий, не доверять идиотам вроде тебя, и… ты напоминаешь о скоротечности жизни.
— Гениально, мастер! -Воскликнул Керт. — Гениально!
— Ладно тебе, -пробурчал Алекс, -мне лишь остаётся надеяться, что это займёт у тебя некоторое время и ты оставишь меня в покое хоть ненадолго.
— Ну, нет, друг, -Керт сверкнул зубами. — Не надейся — я буду приходить делиться подробностями.
Он встал со стула и отвесил лёгкий поклон.
— Был рад, -сказал он мне и удалился. Я посмотрел ему вслед со смешанным чувством отвращения и интереса.
— Ну, кто по-твоему это был? -Спросил меня Алекс.
— Керт, -ответил я.
— Да, Гэл, это был Керт -мой дамоклов меч и моя удавочная петля. Он никогда от меня не отстанет.
— А его нельзя… уничтожить?-Спросил я и сразу же жутко испугался своего вопроса. А вдруг Керт ещё не ушёл? Страшно подумать, что будет!
— Уничтожить его можно, -ответил Алекс, — но для этого его надо убить живьём, в один из вечеров, понимаешь? Не на бумаге, а только вот так. Я сам сделал его таким неуязвимым.
Тут мне действительно стало не по себе — меня мучил один вопрос.
— Скажите, Алекс, -спросил я, — а куда он ушёл? Он что, действительно делает те вещи, о которых вас спрашивает?
— Да, -отрешённо сказал Алекс.
— Господи, он что, в самом деле просто так гуляет по миру, по-настоящему? -Ужаснулся я.
— Да, -ответил Алекс. — Но не по миру. Мы заключили с ним договор. Он никогда не выходит отсюда.
Стакан выпал из моей руки и со звоном разбился. Я с ужасом уставился на кроваво-красную лужицу на полу. Не было необходимости уточнять, откуда не выходит Керт Хорбл. Было понятно и так — он никогда не выходит из Мириала.
— И ты поверил во всё это, Гэл? Купился на такой дешёвый трюк? -Мистер Джек расхохотался и откинулся на спинку кресла.-Керт Хорбл, матерь божья! Тебе сколько лет?
— Скоро будет двадцать, сэр.
— Не так уж мало!
— Но… откуда же…
— Господи, да он договорился с дежурным по этажу! Тот показался ему подходящим, он вырядил его в голубой костюм, причесал, и -вперёд, дурачить людей!
— Правда, сэр?
— Ну конечно! Хочешь его увидеть?
— Ну…
— Одну секунду. -Мистер Джек снял телефонную трубку и набрал номер. — Том, ты на месте? Загляни-ка ко мне, дружок.
Я опустился в кресло и поджал губы. Через две минуты дверь открылась, и в кабинет зашёл вчерашний Керт Хорбл собственной персоной в униформе цвета беж и растрёпанными волосами. Его лицо ничего не выражало.
— Том, -обратился к нему мистер Джек, — в котором часу сегодня прибудет господин Гейран?
— В семнадцать ноль-ноль, сэр, -ответил Том.
— Я хочу, чтобы в квартире его ожидала недельная подборка газет со статьями о нём.
— Я позабочусь, сэр.
— Окей. Иди, ты свободен.
Том вышел, так на меня и не взглянув.
— Ну что? -Спросил мистер Джек. — Убедился?
Я кивнул головой, но всё-таки не очень уверенно. У Тома были совсем другие глаза.
Прошло две недели, и наступил день моего рождения. Мне исполнялось не много не мало — двадцать лет. Тонита всё время была занята и где-то пропадала — наверное, искала мне подарок и добывала текст для пробы на роль в фильме Гейрана. Я сидел дома и скучал, отчаянно надеясь, что «это» вновь ко мне придёт. Тонита добыла книгу Алекса Коршунова, и у меня появилось занятие — изучать его мрачную философию. Его Керт умудрялся проникать везде и всюду, оспаривать вечные истины и опоганивать святыни, и делал это с такой железной логикой, что при желании это можно было принять как основу понимания жизни. Но такого желания у меня пока не было, и поэтому я просто наблюдал за похождениями моего нового знакомого и содрогался от самого факта возможного близкого соседства с таким типом.
Например, в одной истории Керт является к молодому талантливому поэту и предлагает сделку — он обещает ему всемирную славу и требует взамен всего-навсего одно почти бесполезное качество — бескомпромиссность. Поэт, уставший от бесплодных попыток обратить на себя внимание человечества, с радостью соглашается. И тут для него начинается настоящий ад. Он идёт на свой первый компромисс, когда в угоду издателю переделывает свою поэму и издаёт её в таком виде. Дальше — больше. За возможность издания следующей книги, сборника стихов, он соглашается жениться на дочери издателя, которую он, очень мягко выражаясь, не любит, надеясь, что это явление всё же временное. Но самое страшное ещё впереди — он идёт на компромиссы везде и всюду, он уступает себя по частям всем и всему, что его окружает. Он теряет себя, свою основу, свою сущность, своё мироощущение и возможность творить. Капля за каплей из него вытекает талант, и начинается падение. Керт наблюдает за этим, весело хихикая и подсовывая всё новые и новые комбинации, заставляя поэта предавать, клеветать, богохульствовать, и даже убивать. Но условия договора соблюдены железно: поэт знаменит, и, следовательно, всё по-честному. Продолжая насмехаться, Керт, улучив момент, показывает поэту судьбу, которая ждала бы его, не согласись он на эту роковую сделку — оказывается, до славы ему оставалось всего ничего, и, не поддайся он искушению, жить бы ему прекрасненько в согласии с самим собой, с любимой женой, с понятливым издателем и без греха за душой. Ан нет, захотелось быстрой славы! В конце истории больной, измученный, преследуемый за убийство поэт с огромным трудом находит Керта и умоляет его вернуть ему его бескомпромиссность и взять взамен всё, что он только пожелает. Но нет — Керт присвоил себе это качество в общем-то, честным путём, и поэтому ни на какие компромиссы с поэтом не идёт.
Подобных историй у Алекса Коршунова было бесчисленное множество, все они перерплетались между собой, и получалось, что Керт проникает во все сферы человеческой жизни, выискивая щекотливые моменты и губя всех, кто пытается переплюнуть судьбу. Хотя, вобщем-то, мне было нечего бояться — Керт не опасен, если не заключать с ним сделку. А этого я как раз делать не собирался.
Так вот, настал мой день рождения. Тонита опять купила шампанское и приготовила в духовке цыплёнка. Её бабушка связала мне свитер, а она купила мне рубашку в клеточку. Целый гардероб получился.
— Гэл, пробы должны начаться на следующей неделе, -сообщила Тонита за торжественным ужином.
— Здорово!-Ответил я, ковыряя цыплёнка.-Может, и вправду что-то получится?
— У тебя, Гэл, всё обязательно получится, -сказала она.-Не сейчас, так в следующий раз. Главное -с чего-то начать.
Да, именно, надо было с чего-то начать. Вечером я вышел прогуляться в одиночестве и задумался об этом своём начале. Было бы абсолютно бессмысленно пытаться, не случись со мной того, что случилось. В очереди к Гейрану будут стоять сотни таких красавцев, как я, а может, даже и лучше, и сама эта мысль может подействовать губительно и закрыть все пути. Но! У меня был шанс, которого не было больше ни у кого, — что-то я не встречал в Мириале ни одного такого красавца, кроме себя самого. Рекс Гейран жил рядом со мной (здесь, на маленькой тёмной улочке эта мысль казалась абсурдной, но всё-таки это было так), и Керт Хорбл в облике Тома был дежурным по его этажу. Я жил, слава тебе Господи, этажом выше. Я забыл сказать, что, по непонятной пока ещё причине я жил не в корпусе для прислуги, а непосредственно в здании Мириала. Без сомнения, в этом был какой-то высший смысл. Судьба сама толкала меня туда, где я должен был находиться.
С чего-то надо начать, сказала Тонита. Именно! И я начал — с Мириала.
Глава 6.
На следующее утро меня разбудил будильник, играющий «Happy Birthday». Вероятно, в моё отсутствие сменили кассету. Я дослушал мелодию до конца, потянулся и вскочил на ноги.
Мистер Джек предоставил мне неплохую квартирку — три здоровые смежные комнаты в стиле «модерн» — всё строго, без излишеств, и, наверное, безумно дорого. Зал, комната для гостей, спальня и огромная столовая. Вообще-то, если захотеть, здесь можно было бы разместить всю нашу труппу и репетировать, сколько душе угодно. Но надо ли говорить, что именно этого мне сейчас хотелось меньше всего?
Я принял душ, оделся в бежевую униформу, нацепил золотой значок и направился в ресторан. Я терпеть не мог есть в одиночестве, поэтому попросил мистера Джека избавить меня от утреннего «кофе в постель».
Из пяти ресторанов Мириала я предпочитал самый простой — на первом этаже, с небольшими столиками, традиционно покрытыми белыми скатертями, и с огромным во всю стену окном, выходящим на потрясающий парк, окружающий Мириал. Мне нравилось за завтраком созерцать эту зелёную красотищу — сразу под окном находилась здоровая клумба с маленьким фонтаном в центре, а потом небольшой склон плавно уходил немного вниз, и невысокие вьющиеся деревья, сплетаясь между собой, образовывали некое подобие лабиринта, в котором каждая дорожка куда-нибудь вела. Петляя по этим зелёным коридорчикам, можно было попасть на теннисный корт, забрести к огромному голубому бассейну с яркими шезлонгами, наткнуться на открытый бар, спрятавшийся среди буйной зелени, а если пройти чуть подальше, можно было оказаться перед небольшой лестницей, ведущей к морю.
Мне нравилось начинать день, глядя на этот пейзаж, раскинувшийся прямо передо мной — за это я и любил этот ресторан. К тому же кухня там была самой традиционной, без всяких там национальных выкрутасов. Я всегда заказывал на завтрак омлет с луком, пару пончиков и сосиски в томате.
На этот раз, стоило мне переступить порог, заиграло «Happy Birthday». Опять. Я картинно поклонился неизвестно кому и бодро прошагал за свой любимый столик. Он оказался украшен красивым букетом, посреди которого торчала поздравительная открытка. У официанта, поспешившего ко мне, был на редкость торжественный вид — похоже, мой день рождения собирались отмечать всем Мириалом.
Я не ошибся, — вкусно позавтракав и выслушав поздравления от персонала ресторана, я поднялся в кабинет к мистеру Джеку.
Мистер Джек сидел в кресле за столом, скрестив на груди руки, и ждал меня. Я являлся к нему каждое утро в девять ноль-ноль.
— Хелло, Гэл, -сказал он, когда я вошёл. -Мои поздравления.
— Спасибо, сэр, -поблагодарил я. — Очень любезно с вашей стороны помнить об этом.
— Ну что ты, Гэл! Это ещё не всё. Мы все, -ты, надеюсь, понимаешь, кого именно я имею в виду, — мы все очень рады и гордимся тобой. Ты стал взрослым — а двадцать лет это уже возраст, который заслуживает уважения, — и мы поздравляем тебя и желаем всяческих успехов.
— Спасибо, мистер Джек, я…
— Поэтому сегодня -твой день, Гэл. Сегодня в Мириале будет грандиозная вечеринка в твою честь, и ты можешь сам пригласить, кого захочешь.
Мистер Джек выждал некоторое время. Я молчал, и он продолжил:
— А поскольку ты ещё не знаком с достаточным количеством людей, я взял на себя смелость помочь тебе со списком гостей. Ты согласен?
— Конечно, сэр, вы действительно знаете лучше.
— Отлично. Значит, полагайся на мой вкус и будь готов к семи часам. Полагаю, место уточнять не надо?
— Нет, сэр.
— И ещё -с сегодняшнего дня ты можешь называть меня просто Джеком — без всяких мистеров и сэров. Идёт?
— Окей.
— Ну вот и хорошо. Теперь иди и отдыхай.
— Спасибо, Джек.
— Занимайся, чем тебе вздумается, только смотри, не напивайся.
— Ну что вы, Джек…
— Ладно-ладно, Гэл, я пошутил. До скорого.
— До скорого, Джек.
Я вышел из кабинета. Они ВСЕ рады. Они ВСЕ счастливы. «Вам двадцать лет, вы обаятельны, талантливы и достойны самого лучшего». Теперь мне исполнилось двадцать. Что за чертовщина?
Я вернулся к себе, чтобы переодеться. Возле моей двери лежала маленькая коробочка, перевязанная розовой ленточкой. Я поднял её, зашёл в квартиру, закрыл дверь и аккуратно развязал бантик и открыл коробочку. Вверху лежала открытка с поздравлением:
«Двадцать лет — это ещё не юбилей, но уже круглая дата. Целую. Мерс.»
Ох уж эта мне Мерс, помешанная на времени! Я поднял открытку, под ней оказался красивый небольшой футляр. Я открыл его и увидел… часы! Естественно, что бы ещё могла подарить мне Мерс! Бедняжка, наверное, ей казалось, что можно избавиться от времени, кому-то его подарив.
Хоть мне всего двадцать и опыт у меня невелик, но я прекрасно понял, что подарок жутко дорогой. Да и надпись «Картье» мне кое-что говорила. Мерс подарила мне часы «Картье»! Ух ты, ну и Мерс!
Часы великолепно смотрелись на моей руке. Я прошёл в комнату, открыл шкаф и, после минутного раздумья, достал джинсы и фланелевую рубашку в клеточку. Этим вечером придётся напялить смокинг, а сейчас я волен делать, что захочу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30