— И чего я вообще с тобой разговариваю?
— Потому, что тебе в первый раз в жизни одиноко, Керт. Ты боишься, и тебе хочется с кем-то поговорить.
— Правильно. Но я бы не стал говорить с такой уверенностью, что это конец. Пока ещё всё в моих руках.
— Ты так считаешь?
— Так считает Алекс, и он дал мне шанс.
Я постарался не почувствовать разочарования. Алекс пошёл на уступки Керту, а это не предвещало ничего хорошего.
— Я хочу тоже договориться с тобой, Керт, -сказал я.-Я хочу, чтобы ты аннулировал свой договор с Элли. Проси у меня за это, что хочешь.
— Вот как?-Обрадовался Керт.-А ну, дай подумаю…
Керт погрузился в размышления. Он даже не пытался скрыть, что делает какие-то расчёты, строит планы.
— Лишить тебя чувств, Гэл…нет, не то, Алексу не понравится -очень просто и банально… Откажешься от грядущей славы?
Я похолодел. А собственно, чего ещё я ждал от Керта?
— Нет, уж слишком жестоко, -пробормотал Керт.-Ты может и согласишься, но через месяц просто сдохнешь.
Видит Бог, он был прав!
— Ага! Придумал!-Вдруг обрадовался он.-Справедливо и гениально! Отдашь за Элли свою Тониту?
— Что?!
— Очень справедливый выбор, Гэл. Зачем тебе две подружки? Выбери -одна или другая, и всё.
— А что случится с Тонитой?
— То же, что должно случиться с Элли.
— Господи, Керт!!!
— Ну что, Гэл? Я ведь должен думать не только о себе. Подумай хорошенько, я тебя не тороплю.
— Будь ты проклят, придурок чёртов!-От возмущения я просто задохнулся.-Ничего у тебя не выйдет!
— А мы посмотрим, -спокойно ответил Керт, запрокинув голову.-Мне как раз некуда спешить.
Я старался проводить с Элли как можно больше времени, быть с ней рядом каждую секунду. Я больше не пытался скрыть свои чувства, а она не пыталась сделать вид, что ничего не понимает. После её дня рождения мы стали гораздо ближе, потому что я раскрыл её тайну и перестал бояться неопределённости. Она, почувствовав это, даже прониклась ко мне каким-то уважением, и мы так и жили — в тени моей любви и моего страха, имевшего вполне понятную природу.
Я не хотел ей ничего говорить о том, что я узнал, потому что она бы мне или не поверила, или бы до смерти испугалась. Ни одно, ни другое не принесло бы никакой пользы, и я старался сам найти какой-нибудь выход.
Почему она так увлеклась идеей Керта, почему попросила его избавить себя от необходимости чувствовать и любить? Разве можно было жить так, совершенно бессмысленно, выводя на бумаге слова и не понимая, что они означают? Сейчас больше всего на свете мне хотелось увидеть настоящую Элли, чем-нибудь её взволновать, чтобы почувствовать, услышать, как бьётся её сердце.
Разговор с Кертом отпадал, потому что его ужасные сделки запутали бы всё ещё больше. Мистер Джек и мистер С. не стали бы мне помогать, потому что для них в этом был свой интерес, и я даже не пытался разжалобить их бесчувственные сердца. Иногда мне казалось, что для них слова «жестокость» и «справедливость» — просто синонимы. Для них было правилом, что каждая затеянная игра оборачивается против того, кто её затеял. Я же пока ничего не затевал и ни о чём их не просил, и это вселяло в мою душу хоть какую-то надежду.
Алекс, по своему обыкновению, перед тем, как ответить, долго смотрел на дно стакана.
— Я не знаю, Гэл, -сказал он наконец, -но значение любви преуменьшать нельзя. Порой мне кажется, что любовь и успех всегда идут рядом.
— Ты хотел сказать -успех и разбитое сердце?
— Я даже мысли не допускаю, что любовь может быть счастливой.
— Почему?
— Так просто не бывает, и я не знаю, почему.
Уже было достаточно поздно — из посетителей только двое незнакомых мне людей сидели за самым дальним столиком и о чём-то таинственно шептались.
— Ты просто пессимист, -упрекнул я Алекса, стараясь убедить самого себя, что дело только в этом.
Он лишь грустно покачал головой.
— Это не пессимизм, а плод размышлений и результат анализа, Гэл, -сказал он.-Если любовь есть подчинение, растворение в объекте и отказ от собственного «Я», то подумай логически, что же произойдёт, если любить будут двое. Это не возможно ни теоретически, ни практически.
— Алекс, ты по-своему прав. Интересно всё-таки, кто же так жестоко разбил твоё сердце, что ты до сих пор стараешься избегать этой темы?
Алекс не ответил, и я не был уверен, что он слышал вопрос. Он снова ушёл в себя, что с ним часто случалось, и я не стал его тревожить. Мы с ним делали одно дело — мы писали книгу. Алекс писал свою книгу обо мне. От меня зависело, будет ли Керт существовать дальше, или останется навеки погребённым в своём липком склепе, сокрытый от людских взоров. Это немного осложнило наши отношения с Алексом, и я не мог понять, почему. Он был со мной словно настороже, опасался какого-то подвоха, хотя я был с ним дружелюбен и откровенен, несмотря на то, что в данной ситуации он повёл себя, не как друг. Но я чувствовал, что поступить так у него были веские основания. Я не хотел осложнять и без того запутанную ситуацию, и просто смирился с тем, чего мне не понять. Керт обрабатывал меня, наблюдая, как я буду вызволять из плена душу Элли, а Алекс с видом, почти невозмутимым, обрабатывал информацию и ждал, что из этого выйдет.
— Алекс, давай выпьем за наш успех, -грустно сказал я.-Кажется, в этот раз он у нас будет один на двоих.
Тогда я ещё не знал, насколько был близок к истине.
Керт снова выловил меня почти у самых дверей Элли. Он успел обнаглеть и набраться сил, почувствовав, что колебания Алекса дают ему необходимое время.
— Ты всё ещё ходишь за ней по пятам, Петрарка?-Спросил меня он.-Надеешься на что-то?
Я свирепо посмотрел ему в глаза, почувствовав, что страху уступает место злость. Великий Керт Хорбл не просто вмешался в мою жизнь — он намеревался её разрушить, и я больше не собирался быть испуганной овечкой.
— Ты боишься, Керт, -сказал я, вложив в свои слова уверенность и силу, которые вдруг взялись неизвестно откуда.-Если бы ты не боялся, ты бы не преследовал меня и не выведывал мои планы.
— Так-так, -пробормотал Керт, покачав головой.-Что-то ты осмелел. Посмотри-ка на себя, придурок -разве ты что-то из себя представляешь?
— Керт, ведь я же тебе не грублю, -сказал я, стараясь сохранять спокойствие.-Давай сохраним хоть иллюзию вежливости.
— Ах, прошу прощения, -Керт галантно поклонился и сделал реверанс.-Так подойдёт? Ты всё равно придурок, сколько тебе ни кланяйся. Тебя водят за нос, а ты ходишь, как собачка, и ждёшь. Сколько уже времени прошло, ты считал?
Я снова почувствовал, что в мою душу лезут сомнения, которые я упорно гнал в последнее время, с того момента, как Дик Стоун получил свою распроклятую роль.
— Ведь пока, кроме обещаний, никто ничего для тебя не сделал, Гэл, -продолжал Керт, всё больше воодушевляясь, и я с ужасом почувствовал, что невольно поддаюсь.-Ты до сих пор мальчик на побегушках, которого кормят завтраками. Как же дёшево ты себя ценишь!
Керт легко взял ситуацию под контроль, и от моей смелости не осталось и следа.
— Не ровен час, и тебя обманут, как обманывают остальных, -шептал мне на ухо Керт, и я постепенно оказывался во власти его гипноза.-Они обманывают всех, и даже меня, они обещают одно, а дают совсем другое. Брось всё это, Гэл, и беги, беги отсюда подальше, пока можешь, пока ничего не случилось!
Я в ужасе отступил на шаг и еле сдержал себя, чтобы и впрямь не броситься наутёк подальше от этого чёртова места.
— Брось Элли, Гэл, -говорил Керт, глядя на меня хитрыми больными глазами, -брось, у тебя ничего не выйдет. Она сама подписала себе приговор, и пришёл час расплаты!
Имя Элли вывело меня из оцепенения.
— Кого я брошу, так это тебя, -пробормотал я, очнувшись.-И ты ещё пожалеешь, что я попался на твоём пути!
— Поступай, как знаешь, -холодно ответил Керт.-Но потом не говори, что тебя никто не предупреждал.
— Я на всю жизнь запомню, Керт, что меня предупреждал именно ты, -приложив руку к груди, пообещал я.
Глава 4.
— Она тебе действительно так нужна?-Наивно спросил мистер Джек.-Зачем ты лезешь из кожи вон?
— Я её люблю, -просто ответил я.
— Да ну? Вот это интересно! Я всегда считал, что для тебя важней то, что ожидает тебя впереди. Разве долгими одинокими ночами перед раскрытым окном ты мечтал о любви?
Я никогда ни о чём не мечтал, кроме славы и успеха. Я прекрасно об этом знал, и знал об этом мистер Джек. Я не знал, что такое любовь, и, найдя себе Тониту, полагал, что узнать уже никогда не захочу. Мне до смерти наскучили маячившие перед глазами девицы, и я даже толком не понимал, чего ещё они от меня хотят и чего добиваются бесконечными звонками. Спасибо Тоните уже за то, что она разогнала этот надоедливый рой. Я всегда мечтал стать наконец недоступным, чтобы кто попало не катался на мне, как на велосипеде. И никакая любовь в мои планы не входила.
— Жизнь вносит свои коррективы, -улыбнулся я.-Я всё-таки влюбился, Джек, хоть это и кажется невероятным.
— Это хорошо, -удовлетворённо покачал головой он, -всё правильно, Гэл, ты ведь живой человек, без этого не обойтись. Мистер С. всегда знал, что ты более доступен, чем это казалось на первый взгляд.
Я замер в кресле, словно эти слова были волшебным заклинанием, обратившим меня в камень.
— То есть как…-выдавил я.-Мистер С…
Мысли никак не могли оформиться в моей голове и стать одной мыслью, самой важной.
— Я, признаться, уже опасался, что это пустая затея. Однако… Гэл, почему ты так изменился в лице? Что-нибудь не так?
— Я боюсь вас понимать, Джек, просто боюсь. Вы говорите страшные вещи!…
— Гэл, ты ведь сам хотел, чтобы всё осуществилось. Ты хотел сильнее других, и мы не могли тебе не помочь. Мы хотим, чтобы ты был с нами и дальше, ты нам нужен, а мы нужны тебе. И мы знаем, что тебе нужно, и знаем, как это осуществить. Почему же ты упрекаешь нас за то, что мы осуществляем твои мечты?
— Джек, я верю, что вы говорите искренне, но всё оказалось совсем не так!
— Гэл, мир устроен не так, как кажется двадцатилетнему юноше, и на твоём месте было бы умнее во всём довериться нам. Ты ведь веришь, что мы знаем, как должно быть?
— Я ничего не знаю, Джек, я совсем запутался. Я уже не помню, с чего всё началось…
— Гэл, мы знаем, что должно случиться, и удел живущих -это принять. Мы никогда никого не обманываем и честно обо всём предупреждаем.
— Эта фраза мистера С. о любви к мёртвому поэту была прекрасным предупреждением, Джек, и главное -понятным, -в отчаянии сказал я.-Господи, ну как вы могли такое придумать?! Какой толк будет от того, что я буду по вечерам сидеть один и выть на луну? Или это и есть ваша пресловутая плата за осуществление желаний?!
— Гэл, не суди преждевременно, -осторожно сказал мистер Джек.-Ты будешь жить с этим, и это даст свои плоды.
— Но смерть, Джек…
— Смерть! Ах, смерть! Самая обыденная вещь на свете -из категории тех, которые случаются со всеми. Люди умирают, Гэл, люди умирают когда угодно и по разным причинам. Ты можешь сходить с ума, корчиться на полу от боли, а можешь принять это спокойно, как нечто неизбежное. Это ведь зависит только от тебя. В твоей жизни будет ещё много смертей, прежде чем наступит твоя собственная. Может умереть твой кумир, твой друг, твоя бабушка или тётя, и тебе опять будет больно, Гэл, — и так до бесконечности. И каждый раз ты будешь спрашивать: ЗАЧЕМ это случилось?! Ну, знаешь, Гэл, ещё никто не получал ответа на этот вопрос, не получишь и ты.
— Но мне очень сильно кажется, что вы знаете ответ.
— Я не стал бы говорить об этом столь уверенно, Гэл. В конце концов ведь решаю не я. Каждому суждена своя норма боли, и никто никогда её не превысит. Из всего всегда извлекается польза, и поверь мне -скоро это сделаешь ты сам. Видимо, кое-кто знает, как всё лучше устроить. Моё дело — лишь помогать процессу. Надеюсь, я не сказал ничего лишнего, Гэл? -Спохватился он. -Ничего такого, что бы позволило тебе заподозрить меня в сговоре с дьяволом, например?
— Не волнуйтесь, Джек, -мрачно улыбнулся я.-Я давно оставил подобные мысли. Куда уж дьяволу тягаться с вами!
Всё получалось как нельзя хуже. Все маленькие кусочки в виде разговоров и событий складывались в мозаику, понятную и страшную. Всё-таки Керт был прав — меня водили за нос. Меня приняли с королевскими почестями и купили с потрохами обещанием исполнить моё единственное желание, и я, по своей наивности, полагал, что всё так и будет. Однако прошёл уже почти год, и ничего не изменилось, а меня кормили умными разговорами и стращали ужасными намёками. Теперь оказалось, что я, сам того не ведая, стал участником одной большой игры, и, не зная, исполнится ли моё распроклятое желание, должен был принести в жертву своё внезапно вспыхнувшее чувство. Впору было кричать; «Я беру обратно свои мечты!».
Мистер Джек дал мне понять, что без смерти Элли моей грядущей славе не бывать, но, вот беда — без Элли она мне была не очень-то и нужна, эта слава!
Однако так не считал Рекс Гейран. Он не стал ходить вокруг да около, а прямо сказал, что в своём новом фильме хочет видеть меня в главной роли — роли героя, спасающего свою возлюбленную, заключившую договор с Кертом. Ирония судьбы! Но особых надежд я всё равно не питал — в первый раз Гейран мне тоже много чего обещал, а потом просто не узнал или сделал вид, что не узнал. Теперь я ожидал, что могу снова оказаться обманутым, и предпочитал чувствовать себя таковым с самого начала, чтобы избежать разочарований.
Элли закончила свою книгу, и мы устроили вечеринку по этому поводу. В отличие от её дня рождения, на котором не случилось никаких примечательных событий и который поэтому я не стал описывать, вечеринка была потрясающей. Может, сказалось то, что мы устроили её на ночном пляже, и морской воздух освежил наши мысли и улучшил настроение, а может, мне так показалось потому, что Гейран стал снова заигрывать с Мерс.
— Я боюсь за неё, Элли, -сказал я, -по-моему, у него снова что-то на уме.
— А по-моему, ему просто стало скучно, -пожала плечами Элли.-Но, по крайней мере, сегодня она заснёт счастливой.
Созерцание Рекса и Мерс привело меня в неописуемый восторг. Я даже не верил, что такое возможно — они сидели рядом и разговаривали, словно и не было последних месяцев, слёз и таблеток, бесконечного сна и остановившегося времени.
— Мерс -просто безвольная дура, -сказала Элли.-Никогда бы не подумала, что она такая слабая. Ей бы послать к чёрту этого идиота, а она вся светится от счастья.
— Ничего ты не понимаешь, Элли, -вздохнул я.-И даже, наверное, к лучшему, что уже не поймёшь.
Я завидовал Мерс и думал, что предпочёл бы оказаться на её месте, а не на своём. Рекс всё-таки был жив и был рядом, и ей были дарованы эти минуты, а может даже и не минуты, — как знать? Ей было, на что надеяться, ради чего просыпаться и принимать душ. А что случится со мной, если рядом не будет Элли? И если я буду знать, что её больше нет нигде — ни в России, ни в Африке, ни в соседней комнате? Зачем тогда мне ездить на студию и бестолково пялиться на свой портрет в газетах? Кому, скажите, тогда это будет нужно?!
Я словно попал в другое измерение, отделённое от нашего стеной, сделанной из чего-то вязкого и мутного. До меня долетали обрывки фраз, доносились когда-то любимые запахи, иногда я различал силуэты людей и даже мог их узнавать. Но это всё находилось там, за стеной, смутно улавливаемое и далёкое. Я никак не мог пройти сквозь эту стену, она засасывала меня и не пускала. Зато я совершенно чётко видел и осязал Элли. Она была не со мной — она умела проникать сквозь стену. Она ходила туда-обратно, а я мучительно боялся, что однажды она может не вернуться и превратиться в один из едва различимых силуэтов, а я останусь совершенно один, отрезанный от всего мира этой жуткой стеной.
После вечеринки мы остались вдвоём на ночном пляже, наблюдая, как прислуга убирает остатки нашего пикника.
— Давай посидим ещё чуть-чуть, -попросила Элли.-Море всегда вызывало у меня вдохновение.
— Хочешь что-то написать?-Спросил я, доставая из кармана ручку, с которой не расставался в последнее время, зная, что она может ей понадобиться.
— Не сейчас, -ответила она.-Я хочу как следует отдохнуть для начала.
Она босиком вошла в тёмную воду и остановилась. Её силуэт на фоне чернеющей бездны показался маленьким и хрупким, и у меня защемило сердце.
— Не заходи далеко, Элли, -попросил я.-Я так за тебя боюсь…
Она удивлённо повернулась, но, встретившись со мной глазами, сразу же отвела взгляд. Её смутило то, с какой неприкрытой грустью смотрел я на неё, и как отчаянно просил, чтобы она меня не покидала. Сколько ещё у меня в запасе таких дней, вечеров и ночей до того дня, когда я останусь наедине с самим собой и её стихами, а её нечёткий образ, который не сумеет сохранить предавшая меня память, станет для меня наваждением и наказанием за все так и не совершённые мною ошибки?
— Я люблю тебя, Элли, -сказал я.
— Ну и что?-Ответила она.-Я давно это знаю.
Где— то вдалеке вспыхнул и погас огонь маяка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30