Поезд прошел, и в комнате внезапно наступила тишина. Я огляделся.Это была маленькая темная комната с пожелтевшими обоями. Рядом с окном стоял небольшой столик, над которым висело распятье. Я лежал на старой железной кровати. Медленно опустив ноги на пол, я сел. Казалось, голова сейчас отвалится.— Наконец-то ты проснулся.Я начал поворачивать голову, но женщина сама подошла ко мне. В ее лице было что-то знакомое, но я никак не мог вспомнить, где видел ее. Я потрогал рукой щеку, щетина была как наждачная бумага.— Сколько времени я здесь? — спросил я.Она усмехнулась.— Почти неделю. Я начала думать, что твоя жажда никогда не пройдет.— Я много пил?— Порядочно, — ответила она.Я посмотрел на пол. Там стояло три коробки, заполненных пустыми бутылками из-под виски. Я почесал затылок — немудрено, что голова так болела.— А как я попал сюда?— Ты что, не помнишь?Я покачал головой.— Ты подошел ко мне возле магазина на Шестой улице, взял за руку и сказал, что готов брать у меня уроки. Потом мы пошли в «Белую розу», выпили, а затем ты затеял драку с барменом и я утащила тебя к себе.Я потер глаза. Теперь я начал кое-что припоминать. Я приехал из аэропорта и шел по улице в направлении конторы Нормана, как вдруг мне захотелось выпить. Потом около магазина радиотоваров я стал разыскивать проститутку, которая обещала научить меня вещам, которых я не проходил в школе.— Так это ты? — спросил я.— Нет, не я, — рассмеялась она. — Тебе в то время нужна была не женщина, а сочувствие.Поднявшись, я обнаружил, что стою в трусах, и вопросительно посмотрел на женщину.— Ты был мертвецки пьян, и я отнесла твою одежду вниз, чтобы ее почистили. Пока будешь мыться, я принесу ее.— А где ванная?Она показала на дверь.— Душа нет, но горячей воды достаточно. Бритва на полке.Когда я вышел из ванной, она уже принесла вычищенную одежду.— Твои деньги на столике, — сказала она, когда я закончил застегивать рубашку и надел пиджак. Я подошел к столику и взял деньги.— Здесь все, кроме того, что я брала на выпивку.Зажав в руке банкноты, я посмотрел на нее. — Почему ты привела меня сюда?Она пожала плечами.— Из нас, ирландок, получаются плохие проститутки, мы слишком сентиментальны и жалеем пьяных.Я взглянул на пачку банкнот в руке, там было примерно двести долларов. Вынув бумажку в пять долларов, я сунул ее в карман, а остальные положил обратно на столик.Она молча взяла деньги и проводила меня до двери.— Ты ведь знаешь, что она умерла, и все виски мира не смогут воскресить ее, — сказала она.Мы некоторое время смотрели друг на друга, потом я закрыл дверь, спустился по темной лестнице и вышел на улицу. Зайдя в аптеку, я позвонил Макаллистеру.— Где ты был, черт возьми? — спросил он.— Пил, — коротко ответил я. — У тебя есть копия завещания Рины?— Да, есть. Мы обшарили весь город в поисках тебя. Ты знаешь, что происходит с компанией? Они тычутся в разные стороны, словно слепые котята.— Где завещание?— На столике в твоем номере, там, где ты и велел мне его оставить. Если мы в самое ближайшее время не проведем собрание на студии, то тебе уже не придется беспокоиться о своих деньгах. Их просто не будет.— Хорошо, назначай собрание, — ответил я и повесил трубку, не дожидаясь ответа Макаллистера. * * * Я расплатился с таксистом и подошел к группе играющих ребятишек.— Кого вы ищете, мистер? — спросил один из них.— Монику Уинтроп.— У нее маленькая девочка лет пяти?— Думаю, что так.— Дом номер четыре.Я поблагодарил мальчугана и двинулся вниз по улице. У входа в дом номер четыре я увидел кнопку звонка и под ней табличку «Уинтроп». Я позвонил, но никто не открыл. Я позвонил еще раз.— Она еще не пришла с работы, — крикнул мне мужчина от соседнего дома. — Ей надо зайти в детский сад за ребенком.— А во сколько она обычно возвращается?— Должна быть с минуты на минуту.Я взглянул на часы, было четверть седьмого. Солнце уже начинало садиться, унося с собой дневное тепло. Я присел на ступеньки и закурил. Во рту появился неприятный привкус, начала болеть голова. Сигарета почти закончилась, когда из-за угла показалась Моника. Впереди нее бежала маленькая девочка. Я поднялся. Девочка остановилась и засопела, с прищуром глядя на меня.— Мамочка, — крикнула она звонким голоском, — на наших ступеньках какой-то дядя.Некоторое время мы с Моникой стояли молча, глядя друг на друга. Что-то в ней изменилось. Может быть, из-за прически или простого делового костюма. Нет, изменились глаза. В них появились спокойствие и уверенность, которых я не замечал раньше. Она взяла девочку за руку и притянула к себе.— Все в порядке, Джо-Энн, — сказала она, — это мамин друг.Девочка улыбнулась.— Здравствуйте, — улыбнулась девочка.— Здравствуй, — ответил я и посмотрел на Монику. — Привет, Моника.— Привет, Джонас. Как поживаешь?— Все в порядке. Мне надо поговорить с тобой.— Так все давно решено.— Не о нас, — быстро сказал я, — о ребенке.Моника инстинктивно прижала девочку к себе, в глазах ее промелькнул страх.— А в чем дело?— Пожалуйста, не беспокойся.— Тогда лучше пройти в дом.Она открыла дверь, и я оказался в небольшой гостиной.— Иди к себе поиграй с куклами, — сказала Моника дочери.Девочка радостно убежала. Моника обернулась ко мне.— Ты выглядишь усталым. Долго ждал?— Не очень.— Садись, сейчас приготовлю кофе.— Не беспокойся, я не надолго.— Я быстро, у нас нечасто бывают гости.Она ушла на кухню, а я сел в кресло и огляделся. Даже не представлял, что она живет в такой обстановке. В квартире царила чистота, но мебель была дешевая.Моника вернулась с дымящейся чашкой кофе, которую поставила на стол передо мной.— Два кусочка сахара?— Да.Она положила в чашку сахар и размешала. Я отхлебнул кофе и почувствовал себя лучше.— Отличный кофе, — похвалил я.— Растворимый. Он и вправду неплох. Может, тебе дать таблетку аспирина? Похоже, что у тебя болит голова.— Как ты догадалась?Моника улыбнулась.— Ты забыл, что мы когда-то были женаты? Когда у тебя оолит голова, то на лбу появляются морщинки.— Тогда дай парочку.Она уселась в кресло напротив и внимательно посмотрела на меня.— Удивлен, что я живу в таком месте?— Немного. Я только недавно узнал, что ты отдала отцу все деньги, которые получила от меня. Почему?— Мне они были не нужны, — просто ответила она, — а отцу нужны. Поэтому я и отдала их ему. Они понадобились ему для бизнеса.— А что надо было тебе?Моника немного помедлила с ответом.— То, что у меня есть — Джо-Энн, и чтобы меня оставили в покое. У меня было достаточно денег, чтобы уехать на Восток и воспитывать ребенка. Когда она подросла, я пошла работать. Для тебя это, конечно, смешно, но я работаю ответственным секретарем и получаю семьдесят долларов в неделю.Я молча допил кофе.— Как Эймос?Она пожала плечами.— Не знаю, уже четыре года не слышала о нем. Как ты узнал, где я живу?— Рина сказала.Моника помолчала, потом тяжело вздохнула.— Ох, Джонас, — ее глаза светились неподдельным сочувствием, — Ты можешь не верить, но мне действительно очень жаль. Я прочитала в газетах. Это ужасно, достичь всего и так умереть.— У Рины не было родственников, поэтому я приехал к тебе.— Не понимаю, — Моника удивленно посмотрела на меня.— Она завещала все свое имущество твоей дочери. Не знаю точно сколько, но после выплаты долгов и налогов, наверное, останется тысяч тридцать — сорок. Она назначила меня душеприказчиком, и я пообещал проследить, чтобы твоя дочь получила эти деньги.Моника побледнела, и на глаза у нее навернулись слезы.— Почему она так поступила? Ведь она мне ничего не должна.— Она винила себя в том, что произошло между нами.— В том, что произошло между нами, только наша с тобой вина. Глупо ворошить прошлое.Я посмотрел на нее и поднялся.— Правильно, Моника, глупо. — Я направился к двери. — Свяжись с Макаллистером, он подготовит все необходимые бумаги.Она заглянула мне в лицо.— Почему бы тебе не поужинать с нами, ты выглядишь ужасно усталым.Не было смысла объяснять ей, что я выглядел так с похмелья.— Спасибо, — сказал я. — Но мне надо возвращаться, у меня еще несколько деловых встреч.Взгляд ее стал печальным.— Ах, да, конечно, я и забыла. Твои дела...— Вот именно.— Наверное, я должна поблагодарить тебя за то, что ты выбрал время приехать. — Не дожидаясь моего ответа, она крикнула: — Джо-Энн, иди попрощайся с хорошим дядей.Девочка вбежала в комнату с маленькой куклой в руках. Она улыбнулась мне.— Это моя дочка, — сказала она, улыбнувшись.— Очень хорошая, — улыбнулся я в ответ.— Скажи до свидания, Джо-Энн.— До свидания, дядя, — серьезно сказала Джо-Энн и протянула мне руку. — Приходи к нам еще, когда-нибудь, скоро.Я пожал ей руку.— До свидания, Джо-Энн, приду.Она рассмеялась, быстро выдернула руку и выбежала из комнаты.— До свидания, Моника, — сказал я. — Если что-то будет нужно, позвони.— У меня все в порядке, Джонас, — ответила Моника, протягивая руку. Я пожал ее. — Спасибо, Джонас. Я уверена, что если бы Джо-Энн понимала, то тоже поблагодарила тебя.— Очень хорошая девочка.— До свидания, Джонас, — сказала Моника, стоя в дверях. И вдруг крикнула: — Джонас!Я повернулся.— Да, Моника?Она помолчала в нерешительности, потом засмеялась.— Да нет, ничего. Не работай так много.— Постараюсь.Она закрыла дверь, и я пошел вдоль по улице. Форест-Хиллз, Куинз — как можно жить в этом чертовом месте. Мне пришлось миновать шесть кварталов, прежде чем я поймал такси. * * * — Так что мы будем делать с компанией? — спросил Вулф.Я посмотрел на него через стол, взял бутылку виски и наполнил стакан. Подойдя к окну, я бросил взгляд на Нью-Йорк.— Как насчет «Грешницы»? — спросил Дэн. — Мы должны решить, что делать с фильмом. Я уже говорил с «Метро» о Джин Харлоу.Я раздраженно повернулся к нему.— Мне не нужна Харлоу, — крикнул я. — Это фильм Рины.— Боже мой, Джонас, — воскликнул Дэн. — Ты же не можешь выбросить сценарий, да и увольнение Де Молля обойдется тебе в пятьсот тысяч.— Меня не волнует, во сколько это обойдется. И сценарий я уничтожу.В комнате наступила тишина, и я снова отвернулся к окну. Слева сверкали огни Бродвея, справа виднелась Ист-Ривер. За рекой находился Куинз. Я сморщился и быстро допил виски. В одном Моника, безусловно, права — я слишком много работаю. И от меня зависят слишком много людей и компаний: «Корд Эксплоузивз», «Корд Пластике», «КордЭркрафт», «Интеркон-тинентал Эркрафт». А теперь появилась еще и студия, в которой я совершенно не нуждался.— Ну хорошо, Джонас, — спокойно сказал Макаллистер. — Что ты собираешься делать?Я вернулся к столу и снова наполнил стакан. Мысли постепенно приходили в порядок. Я понял, что мне просто надо на время отойти от дел. Пусть работают сами, а я посмотрю, как это у них получится.Я повернулся к Пирсу.— Ты говорил, что можешь лучше всех управляться в кинобизнесе. Так что назначаю тебя ответственным за производство. — Не успел он ответить, как я уже повернулся к Вулфу. — Вас очень беспокоит судьба компании. Теперь вы реально можете заботиться о ней. Вы будете отвечать за сбыт, кинотеатры, администрацию.Я подошел к окну.— Прекрасно, Джонас, — сказал Макаллистер, — но ты не сказал, какие мы будем занимать должности.— Ты — председатель совета директоров, Дэн — президент, Дэвид — вице-президент. — Я глотнул виски. — Есть еще вопросы?Они переглянулись, и Макаллистер снова обратился ко мне:— Пока тебя не было, Дэвид сделал кое-какие расчеты. Если мы собираемся поддерживать имеющийся уровень производства, то компании необходим возобновляемый кредит на три миллиона.— Вы получите миллион, — сказал я, — и будете обходиться этими деньгами.— Но Джонас, — запротестовал Дэн. — Как можно ожидать, что я буду делать хорошие картины, не имея денег?— Если не можешь, — заорал я, — то убирайся к чертовой матери. Я найду того, кто может. — Дэн побледнел, стиснул зубы, но промолчал. Я повернулся к остальным. — Это касается всех вас. С этого момента я перестаю играть роль няньки, кто не сможет работать, пусть уходит. С сегодняшнего дня никто не имеет права беспокоить меня, если понадобится, я сам свяжусь с вами. Письменные отчеты будете посылать по почте в контору. У меня все, джентльмены, спокойной ночи.Когда дверь за ними закрылась, я почувствовал, как комок подступил к горлу. Я посмотрел в окно. Куинз, интересно, какие там у них школы? Где будет учиться Джо-Энн?Я отхлебнул из стакана, комок не отступил. Внезапно мне захотелось женщину.Сняв телефонную трубку, я позвонил Хосе — старшему официанту «Рио-клуба».— Да, мистер Корд.— Хосе, — сказал я, — у вас там есть певичка, исполняющая румбу, ну такая, с большими...— Глазами, — оборвал он меня, смеясь, — да, мистер Корд, я знаю. Она будет у вас через полчаса.Я положил трубку, взял со стола бутылку, подошел к окну и наполнил стакан. Сегодня вечером я кое-чему научился.Люди платят любую цену за то, чего им действительно хочется. Моника согласна жить в Куинз, чтобы содержать дочь. Дэн будет терпеть мои выходки, потому что хочет делать фильмы. Вулф будет из кожи вон лезть, чтобы доказать, что может управлять компанией лучше своего дяди Берни. Макаллистер — платить за гарантии, которые я ему предоставляю.Каждый человек имеет свою цену, но выражается она по-разному. Это могут быть деньги, власть, слава, секс — все, что угодно. Просто необходимо знать, чего хочется каждому.Раздался стук в дверь.— Войдите, — крикнул я.Она вошла в комнату: темные блестящие глаза, длинные черные волосы, доходящие почти до бедер, вырез на черном платье, едва прикрывающий пупок. Она улыбнулась.— Здравствуйте, мистер Корд, — сказала она без обычного акцента, с которым исполняла песни. — С вашей стороны было очень мило пригласить меня.— Снимай платье и выпей чего-нибудь, — сказал я.— Я не из этих девиц! — рассерженно воскликнула она, направляясь к двери.— Я дам тебе пятьсот долларов, чтобы услышать, что ты именно из них.Она мгновенно обернулась с улыбкой на губах, а пальцы уже расстегивали молнию на платье. Я отвернулся и смотрел в окно, пока она раздевалась.В Куинз светилось гораздо меньше огней, чем в Манхэттене, да и были они не такие яркие. Внезапно я разозлился и дернул шнур, опустив жалюзи. Они закрыли от меня город со всей его суетой и шумом. Я повернулся к девушке.Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами. На ней были только черные прозрачные трусики, руками она прикрывала соски...— Зачем ты опустил жалюзи? — спросила она. — Нас ведь никто не видит.— Я устал смотреть на Куинз, — ответил я и шагнул к ней. Книга шестаяИстория Дэвида Вулфа 1 Дэвид Вулф вошел в свою комнату в отеле, не раздеваясь плюхнулся на кровать и уставился в темный потолок. Казалось, что эта ночь длиной по крайней мере в тысячу лет, хотя он точно знал, что всего лишь начало второго. Он устал и в то же время не устал, был в приподнятом настроении и в то же время подавлен, чувствовал себя победителем и в то же время ощущал горечь поражения.Появилась возможность для осуществления его тайных надежд и планов. Но почему же тогда им овладевали такие противоречивые чувства? Раньше этого никогда не было, раньше он твердо знал, чего хочет. Значение имел только наикратчайший путь от идеи до результата. * * * Наверное, все дело в Корде, да, именно в нем. Иных причин для сомнений не было. Интересно, с другими он обращался в такой же манере? Дэвид все еще был под впечатлением, которое произвел на него Корд, когда вернулся с побережья.С собрания директоров прошло пятнадцать дней, две недели, в течение которых компания находилась в панике и буквально разваливалась у Дэвида на глазах. В его ушах еще слышались перешептывания нью-йоркского отделения, он помнил их испуганные, полные тревоги взгляды, которые они бросали на него, когда он проходил по коридору. Но он ничего не мог поделать с этим, ему нечего было им сказать. Компания находилась в подвешенном состоянии и нуждалась в инъекции, которая бы вдохнула в нее новые жизненные силы.И вот, наконец, Корд снова сидел в своем кабинете. На столе перед ним стояла наполовину пустая бутылка виски. Но это был не прежний Корд, а лишь его пустая оболочка. Он похудел, осунулся, на щеках появились морщины. И только взглянув в его глаза, можно было понять, что это не просто физическая перемена, это перемена сути.Сначала Дэвид не мог понять, в чем дело, но вдруг почувствовал, как одинок этот человек. Он казался пришельцем с другой планеты. Все они — Дэвид, Пирс и Макаллистер были для него чужеземцами, с которыми он будет общаться до тех пор, пока не достигнет своей цели. Когда же цель будет достигнута, он снова вернется в свой мир, в котором живет в одиночестве.Покидая кабинет Корда и спускаясь в лифте, они все трое молчали, и это молчание длилось до тех пор, пока внизу в вестибюле они не смешались с толпой людей, спешащих на ночное шоу. Молчание нарушил Макаллистер.— Думаю, что нам надо найти спокойный уголок и поговорить.— Внизу есть мужской бар, он еще открыт, — предложил Пирс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69