Понимая, что к обеду ей нужно вернуться в госпиталь на дежурство, Элизабет попыталась заснуть, но, несмотря на физическую усталость, сон долго не приходил. Она все лежала и вспоминала подругу – вечно смеющуюся, милую, ослепительно красивую. Казалось немыслимым, что она никогда больше не увидит Жюльенну. Никогда больше не услышит ее заразительного смеха. Никогда не восхитится немыслимыми поступками этой женщины. А когда Элизабет подумала о Ронни, о том, как он будет жить без Жюльенны, то повернулась лицом к стене и заплакала.
Через шесть часов она вернулась в палаты к раненым и доложилась старшей сестре. На лице той отражалась душевная мука; она сказала Элизабет, что лейтенант Питер Граундз убит во время атаки на гаражи отеля.
– На гаражи?! – как громом пораженная переспросила Элизабет. – Вы хотите сказать, что японцы сюда добрались?
– Боюсь, что да, – мрачно подтвердила старшая сестра. – Они захватили пленных. Лейтенант мужественно бросился в атаку, чтобы их освободить, и, хотя сама по себе атака удалась и японцев отбросили, Граундз погиб в этой схватке.
С этого момента собравшихся в отеле охватило чувство, что они в осаде. Адам помогал персоналу и постояльцам закладывать оконные проемы мешками с песком. А когда один из постояльцев, голландский инженер, предложил использовать главный водоотвод для бомбоубежища во время авианалетов, Адам всецело поддержал его. Труба водоотвода оказалась внушительных размеров, как минимум футов восьми в диаметре; она шла от здания отеля под дорогой и выходила на пляж. Всю субботу и ночь с субботы на воскресенье все трудоспособные постояльцы работали под началом голландца, расширяя вход и пробивая шахты для притока воздуха. Когда Риф и его люди вернулись после попытки очистить ущелье от японцев, все женщины и дети из отеля уже заняли места в водоотводе, куда им доставляли кофе и бутерброды. Там они были в относительной безопасности и могли не бояться участившихся бомбежек.
– Что-то не очень-то похоже на обычный воскресный день в «Репалс-Бей», – сухо заметил Адам, обращаясь к Элизабет. Он как раз помогал наладить голландцу подачу воды в новое бомбоубежище. Горячей воды уже давно не было – нечем было топить, – но и холодной с каждым днем подавали все меньше, поэтому пришлось ввести строжайшую экономию.
Элизабет устало улыбнулась. Да, на былые уикэнды все это мало походило. Она вспомнила, как, приходя сюда по воскресеньям на обед, она выпивала бокал-другой перед едой вместе с Ронни и Жюльенной, с Элен и Алистером или с Томом. Вспомнила, как Ронни любил, чуть выпив, затягивать «Пусть Англия будет всегда». Да, теперь всем уже было не до пения. Вонь из туалетов, где не работал слив, просочилась в каждый номер отеля, в бар, казино и обеденный зал. Все помещения были забиты до отказа изможденными солдатами, уставшими после неудачной вылазки.
К ним подошел Риф.
– Мы попали под обстрел снайперов, как только вышли из отеля, – возбужденно сказал он Адаму. – Требуется ваш опыт меткого стрелка. Попробуйте их убрать.
Лицо Адама стало напряженным. И вовсе не из-за присутствия Рифа. Он ощутил прилив решимости.
– Что ж, попробую, – с яростью в голосе произнес он, хватая протянутую Эллиотом винтовку. – Показывай, где эти сволочи!
– В полусотне ярдов отсюда, на западе. – Риф чуть сжал плечо Элизабет и, повернувшись, пошел вслед за Адамом.
Еще утром в отель прибыла группа добровольцев. Они рассказывали о жестоких сражениях не только в центральной части острова, но и по всему южному побережью. До отеля добрались немногие – потери среди добровольцев были велики.
– Ты будешь рада увидеть одного из прибывших, – сказал Риф Элизабет. Он вел огонь через заложенное мешками с песком окно. – Ни за что не угадаешь, кто это. Дерри!
– Дерри?! – воскликнула она и помчалась по освещенному свечами коридору в большой холл, где вновь прибывшие отдыхали и потягивали кофе. Дерри выглядел так же, как и всегда, словно ничего не произошло. Его каска косо сидела на выгоревших волосах, отчего он немного напоминал средневекового копьеносца. Красивое лицо было покрыто пылью и копотью, но улыбка оставалась по-прежнему широкой, а в глазах плясали озорные искорки.
– Дерри! – воскликнула Элизабет. Она пробежала мимо повернувших головы солдат, мимо стонущих раненых китайцев. – Дерри, как я рада!
Он сгреб ее в объятия, закружил и запечатлел звучный поцелуй на щеке.
– Ты выглядишь, как всегда, восхитительно! – тоном знатока сказал он. – Только вот не уверен, что серый цвет тебе идет.
Она засмеялась, и на одно-единственное мгновение ей показалось, что вернулось прошлое. Но тут же она вспомнила о Жюльенне. Дерри увидел, как изменилось выражение ее лица, и его улыбка исчезла.
– Что такое? – спросил он, чувствуя, как волосы встали дыбом на затылке. – Случилось что-нибудь?
– Жюльенна, – произнесла Элизабет, отступив на полшага. Ее голос был полон боли. – Ее убили японцы.
Несколько секунд он ошалело смотрел на нее, затем с отчаянным воплем повернулся и быстро пошел через забитый людьми вестибюль в ночную тьму.
– Не понимаю, – говорил ей позднее Адам, – куда он мог пойти? Нам сейчас так необходим каждый солдат, ведь придется защищать отель.
Элизабет представила черные холмы по соседству, уже захваченные японцами.
– Думаю, он отправился убивать япошек, – в раздумье сказала она.
В следующие сутки она почти не встречалась с Адамом и Рифом. Дерри так и не вернулся. Был сформирован комитет из трех человек, которому поручили навести хоть какое-то подобие порядка в царившем в отеле хаосе. Но выяснилось, что некоторые вопросы вообще нельзя решить. Запасы воды и продовольствия быстро таяли. К вечеру двадцать второго оказалось, что продуктов осталось всего на два дня. Многие из больных и раненых нуждались в медицинской помощи, но, несмотря на все слезные просьбы по телефону в Главный штаб, прислать врача в «Репалс-Бей» так и не смогли. Ситуация складывалась ужасная, и, если бы не работы по очистке канализации, организованные голландским инженером, вспыхнула бы эпидемия.
Когда вечером в понедельник из Главного штаба поступил приказ всем военным покинуть отель, оставив гражданских лиц на произвол врага, Элизабет не на шутку испугалась.
– Но ведь это, по сути, попустительство убийства, – ошарашено сказала она Рифу. – Как у штабных язык повернулся предложить такое?
– Потому что это единственная возможность спасти жизнь солдат, – произнес он, искренне желая, чтобы его слова прозвучали правдиво. – Наше положение здесь весьма незавидное. Нет никаких шансов на прорыв. Японцы окружили со всех сторон. И если они решат прорвать нашу оборону, то уничтожат здесь всех подчистую.
– А если уйдут военные?
– Тогда у гражданских лиц, будь то постояльцы или работники отеля, появится некоторый шанс выжить, – мрачно произнес он, понимая, чем может обернуться подобного рода игра. Ведь если сюда ворвутся те же японцы, что захватили полевой госпиталь, вряд ли кто-нибудь останется в живых.
Минуту Элизабет молчала, затем сказала едва слышно:
– А ты? Ты тоже уйдешь с военными? И нам снова придется расстаться?
Он взял ее руку и крепко сжал.
– Я уйду с военными, но заберу тебя с собой. Она охнула и недоуменно заглянула ему в глаза.
– Дело не только в том, что отель нам не защитить, – сказал он с горькой усмешкой. – Нам не удержать и весь остров. Кроме полной капитуляции, другого выбора у нас нет. А когда это произойдет, я обязан подчиниться приказу. Приказ же предельно ясен: ни в коем случае не попасть в плен и покинуть отель. Но тебя оставлять японцам я не собираюсь. После всего того, что случилось с Жюльенной. Отныне, куда бы я ни поехал, ты будешь со мной.
Исход войск начался в час ночи на следующие сутки. Все запасы спиртного в отеле были тщательно уничтожены, чтобы упившихся японцев не потянуло на насилие. Последняя информация поступила по телефону из Главного штаба, после чего линия была перерезана, провода вырваны из розеток. Решено было эвакуироваться через главный водоотвод: тоннель вел к берегу моря. Всем приказали снять обувь, чтобы производить как можно меньше шума во время отхода. Адам отвел Рифа в сторону.
– Бет сказала мне о твоих планах в случае всеобщей капитуляции. Я пойду с тобой. Буду воевать против этих ублюдков и убийц. Если попаду в концлагерь, тогда все пропало! Но я смогу быть полезен и в Чунг-кине.
Риф колебался лишь мгновение. Конечно, Адам ранен, но это не делало его беспомощным инвалидом. И кроме того, в бою он зарекомендовал себя с наилучшей стороны... Вдвоем они смогут защищать Элизабет гораздо лучше, чем Риф в одиночку.
– Ладно, – сказал Риф. – Если уж на то пошло, что ж, будем воевать вместе.
Медленно, с величайшими предосторожностями, военные начали уходить через водоотводный тоннель.
– Приятно было с вами познакомиться, сестра, – сказал один из мидлсексцев Элизабет, не догадываясь, что она тоже отправляется с ними.
– Увидимся в добром старом Лондоне, – сказал ей другой солдат, сопроводив пожелание выразительным подмигиванием.
Один из уходивших добровольцев, чуть поколебавшись, в самый последний момент переоделся в цивильное.
– Надень его форму, – сказал Риф Элизабет. – Так ты не будешь слишком привлекать внимание.
Дождавшись конца длинной цепочки людей и пожелав удачи остающимся постояльцам отеля, побледневшим от страха, они нырнули в тоннель, отлично понимая, что японцы находятся в считанных футах у них над головами.
Оказавшись на пляже в полной темноте, они перебежками, прячась там, где это было возможно, добрались до Айленд-роуд. Выстрелов не было слышно. Вражеской засады тоже вроде не было.
– Прорвались! – торжествующе прошептал Адам Рифу. – Удрали из-под самого носа у японцев!
Они чуть замедлили шаги, подумав о людях, оставшихся в отеле. Затем вновь перешли на легкий бег. Спустившись с дороги, они двинулись по холмистой местности, направляясь к форту Стэнли, где еще не было японцев.
Глава 30
До Стэнли удалось добраться только к шести часам утра. К этому времени каждый уже понимал, что затеянная операция не сулит победы. Японцы овладели всеми стратегическими высотами, и несколько раз отряд попадал под плотный снайперский огонь. Когда огибали Южный залив, наткнулись на трупы канадцев, у которых руки были связаны за спиной, а на теле имелись многочисленные колотые раны.
Бригадный генерал, под чье командование перешли все собравшиеся в Стэнли солдаты и офицеры, был настроен воевать – если придется, даже голыми руками...
– Похоже, что именно голыми руками ему и придется бить японцев, – рассудительно заметил Риф Адаму. – Здесь почти не осталось орудий и боеприпасов. Все крупнокалиберные пулеметы выведены из строя. Есть несколько винтовок, немного ручных гранат, штыки – вот, кажется, и все вооружение.
– Значит, вся надежда только на нас, – сказал Адам и сжал зубы. – Как бы мне хотелось немного вздремнуть, прежде чем вновь идти в атаку!
– И не надейся! – с холодной усмешкой произнес Риф. – Япошки неподалеку от Стэнли, и именно в их сторону мы сейчас и направимся.
Адам утер пот со лба. Он смертельно устал и едва держался на ногах. Сильно болело плечо, ныла рана на ноге. Но он скорее согласился бы умереть, чем дать понять Рифу, как на самом деле себя чувствует. Сразу же по прибытии в Стэнли Бет предложила свои услуги персоналу полевого госпиталя. Видя, как она держится после долгих дней и бессонных ночей, после тяжелого перехода, Адам подумал о том, что с ними будет.
Вблизи разорвалось несколько снарядов.
– Пошли, – стерев с лица усмешку, сказал Риф. – Покажем этим скотам, что наша песенка еще не спета.
* * *
Элизабет качало от истощения и усталости. Некуда было эвакуировать раненых. Кое-где все еще шла перестрелка, но японцы уже овладели почти всем островом.
Весь день, казавшийся особенно длинным из-за непрекращающейся бомбежки, Элизабет не покидала своего поста. Она не знала, где сейчас Риф и Адам. Оставалось лишь молиться, чтобы они были живы.
– Ой, рука!.. – вдруг закричал молодой солдат. – А-а-а... моя рука! Пожалуйста, прошу вас, хоть кто-нибудь, помогите! О, рука...
Подбежав к нему, Элизабет увидела, что рука солдата изуродована шрапнелью и куски мяса и кожи свисают с нее лохмотьями. Из рваной раны ручьем текла кровь.
– Остановите кровотечение, сестра, – распорядился один из врачей. – Посмотрите, можно ли сохранить руку.
К ночи ее руки были покрыты кровавой коркой. Велся непрерывный орудийный обстрел, и японцы, хоть и медленно, продолжали наступление.
– Теперь у нас одна дорога, – горько сказал раненый, которому Элизабет перевязывала ногу, – прямиком в море, черт бы его побрал!
На черных от копоти склонах горы неподалеку от Стэнли Риф и Адам сражались плечом к плечу. Стрелять приходилось так часто, что винтовки разогревались и жгли руки.
– Смотри за своим флангом! – вдруг крикнул Риф. – Очередная атака!
Он увидел, как Адам опустился на колено, прицелился и выстрелил в грудь японцу, который шел перед взводом. Он промахнулся. Тогда Риф выдернул из гранаты чеку, подержал ее, сколько было возможно, в руке и, когда японский офицер уже почти приблизился к Адаму, швырнул.
Адам вскочил на ноги. Японец оказался от него слишком близко, чтобы стрелять. Адам ухватился было за дуло вражеской винтовки, но японец ловким ударом отбросил его в сторону. Адам упал, у него над головой сверкнул клинок. С оглушительным ревом, от которого кровь застыла в жилах и перед которым померкли все жалкие крики «Банзай!», Риф кинулся на офицера, обхватил здоровой рукой его за шею и с такой силой заломил ему голову назад, что у того хрустнули позвонки. Похожий на тряпичную куклу, офицер упал как подкошенный. Но Риф замешкался; несколько мгновений он оставался спиной к врагу, за что и поплатился. Пуля попала ему в правое плечо. Адам прикрывал огнем их совместное отступление. Они отбежали на достаточное расстояние и нырнули в небольшой овраг.
– Неужели сегодня и впрямь Рождество, сестра? – спросил раненый солдат, явно из простонародья. Он был одним из тех, кто ушел из отеля через водоотводный тоннель. Сейчас в его голосе звучало удивление. – Даже не верится!
Элизабет уставилась на него. Для нее уже давно дни и ночи слились в сплошную череду. Рождество! Она подумала о Рождестве двухлетней давности: они с Рифом гуляли по солнечным улицам Перта, с ними был Роман Раковский, который подарил им картину с изображением Давида.
– Да, вы правы, – сказала она, едва ворочая языком от усталости. – Действительно не верится!
Незадолго до рассвета ей удалось урвать пару часов столь необходимого организму сна. Когда она проснулась, распространилась весть об отступлении британских войск к Стэнли.
– Скажите, а капитан Эллиот и капитан Гарланд вернулись? – со страхом спросила она.
Офицер, к которому она обратилась, горестно покачал головой.
– Один Бог знает... – с отчаянием сказал он. – Там была жуткая неразбериха. – Затем, чуть подумав, добавил: – Кстати, счастливого Рождества! Хотя у меня этот праздник, случалось, проходил и в более веселой обстановке. Думаю, как и у вас.
Лишь к обеду она выяснила, что Адам и Риф живы.
– Я совсем недавно извлек пулю из плеча капитана Эллиота, – сообщил ей один из врачей. – Он потерял много крови, но настоял на возвращении в строй.
– Его вообще могли бы не ранить, – заметил один из добровольцев, дравшийся рядом с Рифом Эллиотом, – не сверни он шею японскому офицеру, который чуть было не снес голову капитану Гарланду.
Элизабет качнуло, и она была вынуждена опереться рукой о стену.
– А капитан Гарланд жив? Не пострадал?
– Ничуть, – весело ответил доброволец. – Когда я в последний раз видел его, он был целехонек, что называется, как огурчик. Вот каков капитан Гарланд. Он еще может дать фору многим молодым.
После обеда до нее дошли слухи о всеобщей капитуляции, но звуки боя продолжали доноситься отовсюду.
– Генерал не верит, – сказал один из санитаров. – Говорит, что будет сражаться до тех пор, пока не получит письменный приказ о сдаче.
Два часа спустя автомобиль под белым флагом с высоким армейским начальством пересек линию фронта и направился к штабу бригадного генерала Уоллиса. А уже через несколько минут все слушали, потрясенные, известие о том, что Гонконг сдается японцам.
– «По приказу его превосходительства губернатора и главнокомандующего все подразделения вооруженных сил Его Величества должны сложить оружие, – читал по бумажке молоденький капитан. Это был приказ бригадного генерала Уоллиса военнослужащим, находившимся под его командованием. – Приказываю ни в коем случае не открывать огонь, не уничтожать оружия и оборудования. В противном случае могут пострадать британские граждане, взятые в заложники. Отныне все перегруппировки и реорганизация подразделений будут происходить только в строго централизованном порядке».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Через шесть часов она вернулась в палаты к раненым и доложилась старшей сестре. На лице той отражалась душевная мука; она сказала Элизабет, что лейтенант Питер Граундз убит во время атаки на гаражи отеля.
– На гаражи?! – как громом пораженная переспросила Элизабет. – Вы хотите сказать, что японцы сюда добрались?
– Боюсь, что да, – мрачно подтвердила старшая сестра. – Они захватили пленных. Лейтенант мужественно бросился в атаку, чтобы их освободить, и, хотя сама по себе атака удалась и японцев отбросили, Граундз погиб в этой схватке.
С этого момента собравшихся в отеле охватило чувство, что они в осаде. Адам помогал персоналу и постояльцам закладывать оконные проемы мешками с песком. А когда один из постояльцев, голландский инженер, предложил использовать главный водоотвод для бомбоубежища во время авианалетов, Адам всецело поддержал его. Труба водоотвода оказалась внушительных размеров, как минимум футов восьми в диаметре; она шла от здания отеля под дорогой и выходила на пляж. Всю субботу и ночь с субботы на воскресенье все трудоспособные постояльцы работали под началом голландца, расширяя вход и пробивая шахты для притока воздуха. Когда Риф и его люди вернулись после попытки очистить ущелье от японцев, все женщины и дети из отеля уже заняли места в водоотводе, куда им доставляли кофе и бутерброды. Там они были в относительной безопасности и могли не бояться участившихся бомбежек.
– Что-то не очень-то похоже на обычный воскресный день в «Репалс-Бей», – сухо заметил Адам, обращаясь к Элизабет. Он как раз помогал наладить голландцу подачу воды в новое бомбоубежище. Горячей воды уже давно не было – нечем было топить, – но и холодной с каждым днем подавали все меньше, поэтому пришлось ввести строжайшую экономию.
Элизабет устало улыбнулась. Да, на былые уикэнды все это мало походило. Она вспомнила, как, приходя сюда по воскресеньям на обед, она выпивала бокал-другой перед едой вместе с Ронни и Жюльенной, с Элен и Алистером или с Томом. Вспомнила, как Ронни любил, чуть выпив, затягивать «Пусть Англия будет всегда». Да, теперь всем уже было не до пения. Вонь из туалетов, где не работал слив, просочилась в каждый номер отеля, в бар, казино и обеденный зал. Все помещения были забиты до отказа изможденными солдатами, уставшими после неудачной вылазки.
К ним подошел Риф.
– Мы попали под обстрел снайперов, как только вышли из отеля, – возбужденно сказал он Адаму. – Требуется ваш опыт меткого стрелка. Попробуйте их убрать.
Лицо Адама стало напряженным. И вовсе не из-за присутствия Рифа. Он ощутил прилив решимости.
– Что ж, попробую, – с яростью в голосе произнес он, хватая протянутую Эллиотом винтовку. – Показывай, где эти сволочи!
– В полусотне ярдов отсюда, на западе. – Риф чуть сжал плечо Элизабет и, повернувшись, пошел вслед за Адамом.
Еще утром в отель прибыла группа добровольцев. Они рассказывали о жестоких сражениях не только в центральной части острова, но и по всему южному побережью. До отеля добрались немногие – потери среди добровольцев были велики.
– Ты будешь рада увидеть одного из прибывших, – сказал Риф Элизабет. Он вел огонь через заложенное мешками с песком окно. – Ни за что не угадаешь, кто это. Дерри!
– Дерри?! – воскликнула она и помчалась по освещенному свечами коридору в большой холл, где вновь прибывшие отдыхали и потягивали кофе. Дерри выглядел так же, как и всегда, словно ничего не произошло. Его каска косо сидела на выгоревших волосах, отчего он немного напоминал средневекового копьеносца. Красивое лицо было покрыто пылью и копотью, но улыбка оставалась по-прежнему широкой, а в глазах плясали озорные искорки.
– Дерри! – воскликнула Элизабет. Она пробежала мимо повернувших головы солдат, мимо стонущих раненых китайцев. – Дерри, как я рада!
Он сгреб ее в объятия, закружил и запечатлел звучный поцелуй на щеке.
– Ты выглядишь, как всегда, восхитительно! – тоном знатока сказал он. – Только вот не уверен, что серый цвет тебе идет.
Она засмеялась, и на одно-единственное мгновение ей показалось, что вернулось прошлое. Но тут же она вспомнила о Жюльенне. Дерри увидел, как изменилось выражение ее лица, и его улыбка исчезла.
– Что такое? – спросил он, чувствуя, как волосы встали дыбом на затылке. – Случилось что-нибудь?
– Жюльенна, – произнесла Элизабет, отступив на полшага. Ее голос был полон боли. – Ее убили японцы.
Несколько секунд он ошалело смотрел на нее, затем с отчаянным воплем повернулся и быстро пошел через забитый людьми вестибюль в ночную тьму.
– Не понимаю, – говорил ей позднее Адам, – куда он мог пойти? Нам сейчас так необходим каждый солдат, ведь придется защищать отель.
Элизабет представила черные холмы по соседству, уже захваченные японцами.
– Думаю, он отправился убивать япошек, – в раздумье сказала она.
В следующие сутки она почти не встречалась с Адамом и Рифом. Дерри так и не вернулся. Был сформирован комитет из трех человек, которому поручили навести хоть какое-то подобие порядка в царившем в отеле хаосе. Но выяснилось, что некоторые вопросы вообще нельзя решить. Запасы воды и продовольствия быстро таяли. К вечеру двадцать второго оказалось, что продуктов осталось всего на два дня. Многие из больных и раненых нуждались в медицинской помощи, но, несмотря на все слезные просьбы по телефону в Главный штаб, прислать врача в «Репалс-Бей» так и не смогли. Ситуация складывалась ужасная, и, если бы не работы по очистке канализации, организованные голландским инженером, вспыхнула бы эпидемия.
Когда вечером в понедельник из Главного штаба поступил приказ всем военным покинуть отель, оставив гражданских лиц на произвол врага, Элизабет не на шутку испугалась.
– Но ведь это, по сути, попустительство убийства, – ошарашено сказала она Рифу. – Как у штабных язык повернулся предложить такое?
– Потому что это единственная возможность спасти жизнь солдат, – произнес он, искренне желая, чтобы его слова прозвучали правдиво. – Наше положение здесь весьма незавидное. Нет никаких шансов на прорыв. Японцы окружили со всех сторон. И если они решат прорвать нашу оборону, то уничтожат здесь всех подчистую.
– А если уйдут военные?
– Тогда у гражданских лиц, будь то постояльцы или работники отеля, появится некоторый шанс выжить, – мрачно произнес он, понимая, чем может обернуться подобного рода игра. Ведь если сюда ворвутся те же японцы, что захватили полевой госпиталь, вряд ли кто-нибудь останется в живых.
Минуту Элизабет молчала, затем сказала едва слышно:
– А ты? Ты тоже уйдешь с военными? И нам снова придется расстаться?
Он взял ее руку и крепко сжал.
– Я уйду с военными, но заберу тебя с собой. Она охнула и недоуменно заглянула ему в глаза.
– Дело не только в том, что отель нам не защитить, – сказал он с горькой усмешкой. – Нам не удержать и весь остров. Кроме полной капитуляции, другого выбора у нас нет. А когда это произойдет, я обязан подчиниться приказу. Приказ же предельно ясен: ни в коем случае не попасть в плен и покинуть отель. Но тебя оставлять японцам я не собираюсь. После всего того, что случилось с Жюльенной. Отныне, куда бы я ни поехал, ты будешь со мной.
Исход войск начался в час ночи на следующие сутки. Все запасы спиртного в отеле были тщательно уничтожены, чтобы упившихся японцев не потянуло на насилие. Последняя информация поступила по телефону из Главного штаба, после чего линия была перерезана, провода вырваны из розеток. Решено было эвакуироваться через главный водоотвод: тоннель вел к берегу моря. Всем приказали снять обувь, чтобы производить как можно меньше шума во время отхода. Адам отвел Рифа в сторону.
– Бет сказала мне о твоих планах в случае всеобщей капитуляции. Я пойду с тобой. Буду воевать против этих ублюдков и убийц. Если попаду в концлагерь, тогда все пропало! Но я смогу быть полезен и в Чунг-кине.
Риф колебался лишь мгновение. Конечно, Адам ранен, но это не делало его беспомощным инвалидом. И кроме того, в бою он зарекомендовал себя с наилучшей стороны... Вдвоем они смогут защищать Элизабет гораздо лучше, чем Риф в одиночку.
– Ладно, – сказал Риф. – Если уж на то пошло, что ж, будем воевать вместе.
Медленно, с величайшими предосторожностями, военные начали уходить через водоотводный тоннель.
– Приятно было с вами познакомиться, сестра, – сказал один из мидлсексцев Элизабет, не догадываясь, что она тоже отправляется с ними.
– Увидимся в добром старом Лондоне, – сказал ей другой солдат, сопроводив пожелание выразительным подмигиванием.
Один из уходивших добровольцев, чуть поколебавшись, в самый последний момент переоделся в цивильное.
– Надень его форму, – сказал Риф Элизабет. – Так ты не будешь слишком привлекать внимание.
Дождавшись конца длинной цепочки людей и пожелав удачи остающимся постояльцам отеля, побледневшим от страха, они нырнули в тоннель, отлично понимая, что японцы находятся в считанных футах у них над головами.
Оказавшись на пляже в полной темноте, они перебежками, прячась там, где это было возможно, добрались до Айленд-роуд. Выстрелов не было слышно. Вражеской засады тоже вроде не было.
– Прорвались! – торжествующе прошептал Адам Рифу. – Удрали из-под самого носа у японцев!
Они чуть замедлили шаги, подумав о людях, оставшихся в отеле. Затем вновь перешли на легкий бег. Спустившись с дороги, они двинулись по холмистой местности, направляясь к форту Стэнли, где еще не было японцев.
Глава 30
До Стэнли удалось добраться только к шести часам утра. К этому времени каждый уже понимал, что затеянная операция не сулит победы. Японцы овладели всеми стратегическими высотами, и несколько раз отряд попадал под плотный снайперский огонь. Когда огибали Южный залив, наткнулись на трупы канадцев, у которых руки были связаны за спиной, а на теле имелись многочисленные колотые раны.
Бригадный генерал, под чье командование перешли все собравшиеся в Стэнли солдаты и офицеры, был настроен воевать – если придется, даже голыми руками...
– Похоже, что именно голыми руками ему и придется бить японцев, – рассудительно заметил Риф Адаму. – Здесь почти не осталось орудий и боеприпасов. Все крупнокалиберные пулеметы выведены из строя. Есть несколько винтовок, немного ручных гранат, штыки – вот, кажется, и все вооружение.
– Значит, вся надежда только на нас, – сказал Адам и сжал зубы. – Как бы мне хотелось немного вздремнуть, прежде чем вновь идти в атаку!
– И не надейся! – с холодной усмешкой произнес Риф. – Япошки неподалеку от Стэнли, и именно в их сторону мы сейчас и направимся.
Адам утер пот со лба. Он смертельно устал и едва держался на ногах. Сильно болело плечо, ныла рана на ноге. Но он скорее согласился бы умереть, чем дать понять Рифу, как на самом деле себя чувствует. Сразу же по прибытии в Стэнли Бет предложила свои услуги персоналу полевого госпиталя. Видя, как она держится после долгих дней и бессонных ночей, после тяжелого перехода, Адам подумал о том, что с ними будет.
Вблизи разорвалось несколько снарядов.
– Пошли, – стерев с лица усмешку, сказал Риф. – Покажем этим скотам, что наша песенка еще не спета.
* * *
Элизабет качало от истощения и усталости. Некуда было эвакуировать раненых. Кое-где все еще шла перестрелка, но японцы уже овладели почти всем островом.
Весь день, казавшийся особенно длинным из-за непрекращающейся бомбежки, Элизабет не покидала своего поста. Она не знала, где сейчас Риф и Адам. Оставалось лишь молиться, чтобы они были живы.
– Ой, рука!.. – вдруг закричал молодой солдат. – А-а-а... моя рука! Пожалуйста, прошу вас, хоть кто-нибудь, помогите! О, рука...
Подбежав к нему, Элизабет увидела, что рука солдата изуродована шрапнелью и куски мяса и кожи свисают с нее лохмотьями. Из рваной раны ручьем текла кровь.
– Остановите кровотечение, сестра, – распорядился один из врачей. – Посмотрите, можно ли сохранить руку.
К ночи ее руки были покрыты кровавой коркой. Велся непрерывный орудийный обстрел, и японцы, хоть и медленно, продолжали наступление.
– Теперь у нас одна дорога, – горько сказал раненый, которому Элизабет перевязывала ногу, – прямиком в море, черт бы его побрал!
На черных от копоти склонах горы неподалеку от Стэнли Риф и Адам сражались плечом к плечу. Стрелять приходилось так часто, что винтовки разогревались и жгли руки.
– Смотри за своим флангом! – вдруг крикнул Риф. – Очередная атака!
Он увидел, как Адам опустился на колено, прицелился и выстрелил в грудь японцу, который шел перед взводом. Он промахнулся. Тогда Риф выдернул из гранаты чеку, подержал ее, сколько было возможно, в руке и, когда японский офицер уже почти приблизился к Адаму, швырнул.
Адам вскочил на ноги. Японец оказался от него слишком близко, чтобы стрелять. Адам ухватился было за дуло вражеской винтовки, но японец ловким ударом отбросил его в сторону. Адам упал, у него над головой сверкнул клинок. С оглушительным ревом, от которого кровь застыла в жилах и перед которым померкли все жалкие крики «Банзай!», Риф кинулся на офицера, обхватил здоровой рукой его за шею и с такой силой заломил ему голову назад, что у того хрустнули позвонки. Похожий на тряпичную куклу, офицер упал как подкошенный. Но Риф замешкался; несколько мгновений он оставался спиной к врагу, за что и поплатился. Пуля попала ему в правое плечо. Адам прикрывал огнем их совместное отступление. Они отбежали на достаточное расстояние и нырнули в небольшой овраг.
– Неужели сегодня и впрямь Рождество, сестра? – спросил раненый солдат, явно из простонародья. Он был одним из тех, кто ушел из отеля через водоотводный тоннель. Сейчас в его голосе звучало удивление. – Даже не верится!
Элизабет уставилась на него. Для нее уже давно дни и ночи слились в сплошную череду. Рождество! Она подумала о Рождестве двухлетней давности: они с Рифом гуляли по солнечным улицам Перта, с ними был Роман Раковский, который подарил им картину с изображением Давида.
– Да, вы правы, – сказала она, едва ворочая языком от усталости. – Действительно не верится!
Незадолго до рассвета ей удалось урвать пару часов столь необходимого организму сна. Когда она проснулась, распространилась весть об отступлении британских войск к Стэнли.
– Скажите, а капитан Эллиот и капитан Гарланд вернулись? – со страхом спросила она.
Офицер, к которому она обратилась, горестно покачал головой.
– Один Бог знает... – с отчаянием сказал он. – Там была жуткая неразбериха. – Затем, чуть подумав, добавил: – Кстати, счастливого Рождества! Хотя у меня этот праздник, случалось, проходил и в более веселой обстановке. Думаю, как и у вас.
Лишь к обеду она выяснила, что Адам и Риф живы.
– Я совсем недавно извлек пулю из плеча капитана Эллиота, – сообщил ей один из врачей. – Он потерял много крови, но настоял на возвращении в строй.
– Его вообще могли бы не ранить, – заметил один из добровольцев, дравшийся рядом с Рифом Эллиотом, – не сверни он шею японскому офицеру, который чуть было не снес голову капитану Гарланду.
Элизабет качнуло, и она была вынуждена опереться рукой о стену.
– А капитан Гарланд жив? Не пострадал?
– Ничуть, – весело ответил доброволец. – Когда я в последний раз видел его, он был целехонек, что называется, как огурчик. Вот каков капитан Гарланд. Он еще может дать фору многим молодым.
После обеда до нее дошли слухи о всеобщей капитуляции, но звуки боя продолжали доноситься отовсюду.
– Генерал не верит, – сказал один из санитаров. – Говорит, что будет сражаться до тех пор, пока не получит письменный приказ о сдаче.
Два часа спустя автомобиль под белым флагом с высоким армейским начальством пересек линию фронта и направился к штабу бригадного генерала Уоллиса. А уже через несколько минут все слушали, потрясенные, известие о том, что Гонконг сдается японцам.
– «По приказу его превосходительства губернатора и главнокомандующего все подразделения вооруженных сил Его Величества должны сложить оружие, – читал по бумажке молоденький капитан. Это был приказ бригадного генерала Уоллиса военнослужащим, находившимся под его командованием. – Приказываю ни в коем случае не открывать огонь, не уничтожать оружия и оборудования. В противном случае могут пострадать британские граждане, взятые в заложники. Отныне все перегруппировки и реорганизация подразделений будут происходить только в строго централизованном порядке».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66