Она отрицательно покачала головой. Его озабоченность подействовала на Элизабет сильнее, чем недавний гнев.
– Нет. До свидания, профессор. – И прежде чем он попытался задержать ее, она выбежала из комнаты и помчалась по коридору. Слезы застилали ей глаза.
Две недели спустя они поручили «Фор Сизнз» заботам экономки. Заперли и дом в Кенсингтоне, оставив ключи лондонскому поверенному в делах Адама. Не устраивая никаких прощальных вечеринок, ни с кем не простившись, они отправились из Лондона в Саутгемптон.
– Надеюсь, ты не против, если никто не будет нас Провожать, Бет? – спросил Адам, когда они уже сидели на заднем сиденье такси и через мост Ватерлоо ехали к вокзалу.
– Нисколько.
Он взял ее руку в свою.
– Луиза собиралась проводить нас, но ее пригласили на крестины куда-то в Дербишир, и ей не удалось отвертеться. В противном случае на нее очень бы обиделись.
Луиза была единственным человеком, с кем Элизабет действительно хотела бы попрощаться, но они уже обо всем поговорили и Луиза все ей объяснила про крестины.
Уже вечерело, когда они приехали в Саутгемптон. В лучах заходящего солнца корабль «Восточная принцесса» выглядел чудесно. Впервые за несколько последних недель Элизабет почувствовала, что настроение у нее улучшилось. Никогда раньше не доводилось ей предпринимать длительные морские путешествия, и холодок предвкушения пробежал у нее по спине, когда они поднимались по трапу, приветствуемые дежурным офицером.
– Замечательное судно, не так ли? – с восторгом произнес Адам, когда стюард повел их к каютам. – Полагаю, мы славно проведем время на борту.
Элизабет, как всегда стройная и элегантная, в темно-бежевом костюме с высокими, по моде, плечами и с шоколадного цвета норковым палантином на руке, согласно улыбнулась. Стюард в этот момент как раз обернулся, чтобы сообщить, что все бары на судне уже открыты. Он поймал улыбку Элизабет, и слова вдруг застряли в горле. «Господи, какая красивая женщина!» – подумал он и спешно сверился со списком пассажиров. Она явно слишком молода для супруги мистера Гарланда. Может, дочка? Или племянница? Но как только он отыскал в списке их имена, всякая надежда на романтические отношения растаяла без следа.
– Вот ваша каюта, сэр, – обратился он к Адаму, распахивая дверь и всей душой ненавидя в этот момент старого удачливого кобеля. – Сэр, мадам, надеюсь, вам понравится у нас на корабле.
Каюта была просторной. Вместо привычных коек тут стояли настоящие кровати, имелись ванная комната и удобные встроенные шкафы для одежды и багажа.
– Три с половиной недели в море, – сказал жене Адам, не скрывая своего восхищения подобной перспективой. – Это у нас будет чем-то вроде второго медового месяца.
Элизабет положила норковый палантин на постель, и Адам крепко обнял ее.
– Я люблю тебя, Бет, – сказал он, и его губы, горячие и требовательные, припали к ее рту.
Она понимала, что он готов прямо сейчас заняться любовью. Но Элизабет этого совсем не хотелось. Не сейчас, во всяком случае. Если он будет настаивать, она не выдержит, ее притворства может не хватить. И тогда Адам поймет, что, как бы ни старался, она относится к его нежным и умелым ласкам вовсе не с таким пылом, как он к ее нежностям. Это наверняка его очень расстроит, и все долгое путешествие будет испорчено.
– Давай поднимемся на верхнюю палубу и дождемся отплытия, – предложила она. – Пока еще не поздно, хочу еще разок взглянуть на Англию.
Он усмехнулся.
– Единственный кусочек Англии, который сейчас открывается взгляду, – это мрачные доки Саутгемптона.
– Меня вполне устроят эти доки, – сказала она, взяв его за руку. – Пойдем, а то опоздаем.
По отделанным красным деревом коридорам они поднялись по главному трапу в центральный холл. Огромное изображение Нептуна занимало целую стену. Помещение было забито пассажирами и провожающими, все говорили хором, стараясь перекричать друг друга, раздавались многочисленные громкие, даже чуть истеричные слова прощания.
На верхней палубе было свежо, и Элизабет зябко передернула плечами, пожалев об оставленном в каюте палантине.
– Последний багаж доставили на борт, – пояснил Адам, указав на подъемный кран: огромная пустая веревочная корзина на стреле болталась на ветру.
– Просим всех провожающих сойти на берег, – объявили по корабельной трансляции. Адам и Элизабет, опершись о перила, проследили за тем, как провожающие сошли. Трап убрали и укрепили.
– Через несколько минут поднимут якорь, – с мальчишеским восторгом в голосе сообщил Адам.
В это время к причалу подъехало такси. Открылась дверца, и из машины вышла элегантно одетая дама. На ее длинных красивых ногах блестели тончайшие шелковые чулки; ярко-розовый шерстяной костюм был явно от парижского портного. Ветер трепал лисий мех на плечах дамы. Изящная, украшенная перьями шляпка была лихо заломлена.
– Это же Луиза Изабель! – воскликнула Элизабет и принялась истово махать рукой. – Луиза! Луиза!
Принцесса подбежала к краю причала, увидела, что трап уже поднят, и с коротким смешком развела руками.
– Меня уже не пустят на борт. Опоздала! – крикнула она. – Желаю тебе удачи, Элизабет! Удачи, Адам!
Взвыла сирена, заглушив своим ревом все крики и голоса. Якоря были подняты, и корабль медленно и торжественно отчалил.
– До свидания, Луиза! – крикнула Элизабет. – До-сви-да-ни-я!
Она махала, пока не заболела рука и пока корабль не отошел на почтительное расстояние от причала, когда принцессу уже нельзя было различить в толпе провожавших. Элизабет отвернулась, в глазах у нее стояли слезы. Она молча пошла за Адамом в каюту. Как же ей будет недоставать Луизы!.. Кроме Адама, Луиза была человеком, который соединял для Элизабет прошлое и настоящее.
Единственный на борту судна рояль стоял в салоне первого класса. Корабельный тапер охотно позволил Элизабет играть. По утрам, пока почти все пассажиры еще оставались в каютах, Элизабет садилась за рояль и исполняла произведения Шопена, Моцарта, Баха на инструменте, что раньше был знаком только с музыкой Ирвинга Берлина и Дюка Эллингтона.
Большинство пассажиров возвращались в Гонконг после проведенного в Англии отпуска. Спустя совсем немного времени Элизабет убедилась в правоте слов Лея Стаффорда о том, что в Гонконге никто не воспринимает всерьез военную угрозу со стороны Японии.
– Япония! – презрительно воскликнул пожилой полковник, когда Элизабет попыталась было заговорить с ним о возможном нападении. – Япония! Кто, скажите на милость, заронил в вашу головку подобную чушь? Одно дело, когда японцы нападают на китайцев, драгоценная, но мериться силами с британской мощью – это, скажу я вам, совсем другое. – Он чистосердечно рассмеялся: сама по себе подобная вероятность показалась ему весьма забавной.
И Адам, казалось, перестал думать о будущем нападении. Оказавшись на борту «Восточной принцессы», неспешно бороздившей волны Средиземного моря, направляясь к Суэцкому каналу, он заметно расслабился. Адам подолгу загорал на палубе, играл в теннис и забавлялся метанием дротиков. Чуть не каждый вечер он допоздна танцевал с Элизабет.
Однажды Элизабет довелось услышать замечание одной из пассажирок, и она наконец поняла, почему Адам так настойчиво стремился участвовать в войне.
С миссис Смит, пожилой и порядком выжившей из ума дамой, Элизабет нередко прогуливалась по палубе, сидела в шезлонгах и поддерживала необременительный разговор. Когда они подплывали к Порт-Саиду, Адам подошел к ним; он только что переоделся и был в белом теннисном костюме.
– Очень рада вас видеть, мистер Гарланд, – приветствовала его миссис Смит. – С вашей очаровательной дочерью всегда приятно поболтать. Когда прибудем в Гонконг, мне будет ужасно ее недоставать.
Элизабет улыбнулась, взяла изуродованную артритом руку миссис Смит и невозмутимо поправила:
– Адам – мой муж, миссис Смит, а не отец.
Старушка принялась торопливо извиняться. Элизабет с улыбкой взглянула на Адама, полагая, что эта нелепая ситуация позабавит его не меньше, чем ее.
Но Адам не увидел в происшедшем ничего забавного. Морщины вокруг его рта стали глубже, лицо побледнело, губы плотно сжались. Он сдержанно пояснил, что отправляется играть в теннис и рассчитывает, что Элизабет придет за него поболеть.
– О Господи, надеюсь, он не обиделся на меня, – суетливо заговорила миссис Смит, как только Адам отошел. – Ума не приложу, отчего это я вдруг решила, что вы отец и дочь. Ну конечно, вы супруги, это видно невооруженным глазом. Какая с моей стороны непростительная, я бы даже сказала, глупая ошибка!
– Не переживайте, никто на вас не обиделся, – пыталась ее успокоить Элизабет, но когда она посмотрела вслед Адаму, ее брови чуть сошлись на переносице, а в глазах появилось задумчивое выражение. Ей никогда не приходило в голову, что он может так болезненно ощущать их разницу в возрасте. Мысль показалась Элизабет занятной. Она теперь, кажется, поняла, почему Адаму так хотелось считать себя пригодным к участию в активных боевых действиях по защите короля и отечества.
В тот вечер, за ужином, Элизабет приглядывалась к отражению в зеркале ресторана. За последние несколько месяцев Адам значительно раздобрел, его плотно сбитое тело стало обычным для людей среднего возраста. Волосы, еще густые, были щедро подернуты серебром, морщины вокруг носа и рта углубились.
На Элизабет было шелковое платье цвета нильской воды. Юбка была расшита изумительными цветами из крошечных блесток. Волосы, забранные двумя черепаховыми гребнями, оставляли лицо открытым, а длинные пряди свободно ниспадали на плечи. В свои двадцать четыре года Элизабет выглядела от силы на восемнадцать.
На следующий день она поменяла прическу. Собрала волосы в пучок на затылке, оголив шею. Теперь-то миссис Смит вряд ли повторит свою недавнюю ошибку.
Несмотря на то что Элизабет уезжала из Лондона с тяжелым сердцем, отказавшись от престижных концертов, путешествие в Гонконг очень ей понравилось. Едва корабль миновал Бискайский залив, установились хорошие солнечные дни. Никто на борту «Восточной принцессы» не говорил о войне, не было также и неприятных газет с рассказами о похождениях Гитлера и его камарильи, о Муссолини и его чернорубашечниках. Англичане, возвращавшиеся в Сингапур и Гонконг, были совершенно уверены, что никакая сила не в состоянии нарушить их наконец-то устоявшийся быт на новом месте.
– Ваш муж не прав в отношении японцев, дорогая, – сказала как-то миссис Смит. – Что бы ни случилось в Европе, это не может иметь никакого резонанса на Востоке. – Миссис Смит безмятежно улыбнулась. – Жизнь в Сингапуре будет такой же, как заведено с 1819 года, когда остров отняли у датчан. И в Гонконге все будет в точности так же, как было с 1841 года, когда капитан Эллиот отобрал этот остров у китайцев. Вот увидите, дорогая, вам наверняка там очень понравится. Гонконг – сказочный остров. Другого такого в целом свете не сыщешь.
В конце марта корабль вошел наконец в Индийский океан. А неделю спустя Элизабет внезапно проснулась от мысли, что через несколько часов вдали покажется остров, который миссис Смит назвала сказочным.
Элизабет уселась с биноклем на палубе. «Восточная принцесса» проходила мимо сотен необитаемых островов и островков. Порывы ветра приносили с земли ароматы незнакомых цветов и растений. На палубе к Элизабет подошел Адам, и они вдвоем наблюдали, как из-за горизонта на них тихо надвигались и принимали все более определенные очертания холмы и горы.
– Вот откуда следует подходить к Гонконгу, – с восхищением произнес Адам, опираясь руками о поручни. – Через час мы будем у цели.
– Чувствуешь, как пахнет? – спросила Элизабет с наслаждением истинного гурмана. – Никогда прежде не встречала ничего прекраснее. Миссис Смит говорит, что Гонконг означает «благоухающий».
Адам усмехнулся.
– Судя по рассказам Стаффорда, на берегу будут и другие ароматы. Не все из них окажутся благоуханными.
Элизабет рассмеялась. Напряжение, которое явственно ощущалось в последние недели их жизни в Англии и в первые дни на борту корабля, исчезло. Она была убеждена, что их пребывание в Гонконге не затянется и что уже через несколько месяцев они вернутся в Англию. Неуемная натура Адама успокоится, и тогда она всецело отдастся музыке. А пока что Элизабет собиралась проявить максимальное терпение и по возможности насладиться путешествием.
– Ты только взгляни на эти горы! Я даже не предполагал, что они такие красивые! – воскликнул Адам. – Во-он та вершина уж наверняка не меньше пяти тысяч футов в высоту.
Высокий, прекрасно сложенный мужчина в этот момент подошел к Адаму.
– Это пик Виктория, – сказал он. – Самая высокая вершина на острове. Хотя и другие почти не уступают ей в высоте. Вон там, чуть западнее, гора Батлера. Справа же – гора Николсона. Я всегда был уверен, что свое название она получила в честь одного из моих предков. Меня зовут Том Николсон. – Он крепко пожал руку Адаму.
– Адам Гарланд, – сказал Адам, повернулся и представил жену: – А это моя супруга Элизабет.
– Очень рад познакомиться, миссис Гарланд, – искренне и весьма радушно произнес Том Николсон. Он обратил внимание на эту женщину сразу же, как только «Восточная принцесса» отчалила из Саутгемптона. Да и немыслимо было не заметить ее. Ее красота распространяла какое-то неземное сияние. Где бы ни появлялась Элизабет, к ней устремлялись многочисленные мужские взгляды. Том подумал о том, где удалось Гарланду отхватить такую красавицу. Ей от силы могло быть лет двадцать, ну, не больше двадцати одного. Гарланду же наверняка шло к пятидесяти. К тому же он был совершенно лишен того сильного мужского обаяния, которое подчас скрепляет брак разновозрастных людей.
– Раз уж вам так хорошо известны эти горы, вы, вероятно, тоже один из здешних эмигрантов, – предположил Адам, и Том Николсон неохотно перевел взгляд с Элизабет на ее мужа.
– Именно так, – сказал он и обаятельно улыбнулся. – С тех пор как мне исполнилось тридцать два, живу здесь. Занимаю мелкую должность в государственном учреждении. Это в наказание за мои прежние грехи. И главное, чего опасаюсь, – как бы меня не отправили отсюда куда-нибудь подальше.
В глазах Адама обозначился явный интерес к собеседнику.
– Мы впервые едем на остров. Скажите, а какова официальная политика местных властей в отношении японцев? Я слышал, они зарятся на Филиппины и даже на Малайю. Так ли это?
– Ну, они поглядывают уже не одну сотню лет, – сказал Том, словно речь шла о чем-то несущественном. – Это ни к чему не приведет. Если уж они захотят расширить границы своей империи, то могут рассчитывать лишь на то, что сумеют отобрать у китайцев.
Адам с удовольствием развил бы тему, но корабль приближался к острову и публика толпой высыпала на палубу.
– Ну разве не великолепно?! – сказала Элизабет, взявшись за поручень. – Ты посмотри, сколько разных суденышек! Что это такое? Местные лодки джонки?
– Те, что поменьше, – это китайские лодки сампаны. А вот трехмачтовые – это как раз и есть джонки, – с улыбкой пояснил Том. – В этих лодках живут, едят и умирают многие аборигены, чуть ли не большинство островитян. Не понимаю, честно говоря, как это китайцам удалось приобрести репутацию бесстрастных людей. Они такие же шумные и импульсивные, как итальянцы.
Элизабет рассмеялась, и Том почувствовал, что его интерес к этой женщине усилился. Ее хрипловатый смех действовал на него столь же неотразимо, как и ее красота.
– Вы где намерены остановиться? – поинтересовался он у Адама, размышляя над тем, надолго ли они прибыли и какова истинная причина их приезда.
– В отеле «Пенинсула», – ответил Адам. – Но поскольку мы можем задержаться надолго, вероятно', придется подыскать более постоянное жилье.
– Самый популярный здесь жилой массив – это Пик, – сказал Том, чувствуя, что его собеседник не слишком стеснен в средствах. – Мой дом, например, находится именно там. – Он вытащил из нагрудного кармана визитную карточку с золотым обрезом и протянул Адаму. – Вы не откажетесь поужинать со мной, после того как устроитесь? В следующий четверг или в пятницу?
– В пятницу было бы очень удобно, – принял приглашение Адам, радуясь тому, что, еще не успев сойти на берег, они обзавелись знакомым. – Ты ведь не против, Бет?
Но Элизабет не прислушивалась к мужскому разговору. Она не отрываясь смотрела сейчас на Гонконг, любуясь зелеными горными склонами, крутыми каменными уступами, поднимающимися из моря, наслаждалась живописным заливом, сплошь заполненным сампанами и джонками с парусами самых разнообразных цветов и оттенков. Вода в заливе переливалась всеми цветами радуги, добавляя виду прелести.
Глядя сейчас на Элизабет, Адам испытывал сдержанное удовлетворение. Здесь, в Гонконге, они смогут быть куда ближе друг другу, чем в Лондоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66