.. – Она застыла с недоуменно расширенными глазами, увидев, что Адам стоит неподвижно в стороне от постели, а его жена страстно целует мужчину, только что ворвавшегося в палату.
– Любимая! – шептал Риф, зарываясь лицом в ее волосы и прижимая к себе голову Элизабет. – Моя любимая!..
Адам как слепой направился к двери. Он только теперь понял, что означало странное выражение в глазах Элизабет в последние секунды перед появлением Эллиота. Значит, она была поражена его предложением, оно привело ее в ужас. Но ей было жаль Адама.
– Мистер Гарланд! – крикнула сестра. – Что тут происходит? Я ничего не понимаю.
Адам вышел из палаты, едва не задев медсестру плечом. Он все прекрасно понимал. Он видел лицо Бет в тот миг, когда к ней бросился Эллиот. Оно выражало такую огромную, страстную любовь, что Адам едва не задохнулся. Никогда за все годы, что они прожили вместе, никогда Элизабет не смотрела на него так. Тяжело ступая, он вышел в коридор. Наконец-то он понял: никогда, никогда она не вернется к нему! Все кончено! Навсегда!
Женщина, похожая на Юнону, бежала по коридору. Волосы падали на ее привлекательное, с высокими скулами лицо.
– Адам! О Господи... Как, все в порядке? Ты сам как? Адам!
Он позволил Элен взять себя за руку и чуть оперся на нее.
– Что случилось? – требовательно спросила она. – Что-нибудь с Элизабет? Она умерла?
Адам отрицательно покачал головой.
– Нет, – ответил он, и голос выразил его состояние: он был убит, опустошен. – Нет, Элен, она не умерла.
Элен посмотрела в сторону палаты Элизабет. Дверь туда оставалась распахнутой, и оттуда доносился громкий голос дежурной сестры:
– Говорю вам, только мужьям дозволяется навещать больных, мистер Эллиот!
– О Боже! – воскликнула Элен, поняв наконец, что происходит. Она обернулась к Адаму. – Пойдем, дорогой, – участливо сказала она. – Давай найдем какое-нибудь тихое местечко, выпьем кофе...
Он согласно кивнул. В босоножках на высоком каблуке Элен сейчас казалась на дюйм-другой выше его. Но это не имело никакого значения. В ней было что-то такое, что вносило в душу Адама успокоение. Он чувствовал, что ему приятно и совершенно необходимо присутствие Элен.
Риф настоял на том, чтобы ребенка похоронили в фамильном склепе Эллиотов. Простая, скромная церемония погребения, на которой присутствовали только Риф с Элизабет и Элен. После похорон Элизабет немного успокоилась. Риф хотел, чтобы она хорошенько отдохнула, набралась сил, но Элизабет, услышав об этом, отчаянно замотала головой. Отдыхать она не собиралась. Ведь на отдыхе голова свободна для грустных мыслей. Она хотела окунуться в работу, чтобы некогда было думать о происшедшем.
Первые несколько недель после похорон нанятый Рифом шофер отвозил Элизабет к дому Ли Пи. Они занимались в просторной, залитой солнцем комнате, окнами выходящей па море.
В последнее время японцы заметно усилили свое наступление на Китай. Ли Пи улыбался все реже.
– Военные действия уже идут совсем близко от границы, – сообщил он Элизабет в начале июня. – Из Китая в Гонконг непрерывно прибывают сотни раненых. Судя по всему, положение там с каждым днем ухудшается.
– Это ужасно! – сказала ей Элен по телефону. – Несколько школ в Цзюлунс отданы под госпитали, но я уверена, что раненые, которых переправляют через границу, – всего лишь верхушка айсберга. Вчера я была в Фанлинге, там явственно чувствуется запах тлена. Не уверена, что в последние дни погибших хоронят как подобает.
– Тебе нужно уехать отсюда, – мрачно сказал Риф, вернувшись из Дома правительства.
– Уехать?! – Она недоуменно уставилась на него. – Не понимаю, что ты имеешь в виду? – Она сидела на диване, подобрав под себя ноги, с нотами в руках.
– Правительство намерено приказать всем европейским женщинам с детьми немедленно покинуть территорию колонии, – устало произнес он. – Завтра об этом будет объявлено официально.
Уже несколько дней она подозревала, что происходит что-то серьезное. Не только в Сингапуре, но и в Гонконге проходили совещания офицеров разведки, которые затягивались до полуночи.
– Японцы собираются атаковать Гонконг? – тихо уточнила она.
– Похоже на то. Тем более что бои идут на территории Китая буквально в считанных милях от границы.
– Да, но там они воюют против китайцев. Вовсе не обязательно, что японцы нападут на нас.
– Не обязательно, – согласился Риф. – Но правительство не желает рисковать. Решено, что два корабля под канадскими флагами, «Императрица Азии» и «Президент Кулидж», возьмут на борт всех женщин и детей и переправят их в Австралию.
– И когда это произойдет? – испуганно спросила она.
Он сжал ее руку и сухо ответил:
– В конце недели.
Она не стала спорить, понимая всю бессмысленность возражений. Он любит ее и наверняка будет скучать по ней, как и она по нему. Вместо того чтобы оставить Элизабет в Гонконге, подвергая серьезной опасности, он предпочел отправить ее на «Императрице Азии». Если она хочет остаться на острове, то нужно придумать какой-то предлог.
Назавтра, ранним утром, когда Риф еще спал, она сошла на цыпочках вниз и позвонила Элен.
– Что ж, спасибо за информацию, – поблагодарила та. – Может, и вправду имеет смысл уехать отсюда именно сейчас, но я лично не уверена, что уеду. Во всяком случае, пока я еще не настроена уезжать.
– А разве есть другой вариант, если будет объявлено о категорическом решении правительства? – спросила Элизабет.
– Видишь ли, я дипломированная медсестра, – ответила Элен. – Хотя я уже много лет не работала, но во время войны это не играет роли. Едва ли медсестер, стенографисток, служащих аэропорта и шифровальщиц будут силой выпроваживать с острова. Они и здесь будут крайне необходимы.
– Что ж, спасибо за науку, – сказала Элизабет, которая теперь точно знала, что ей следует делать.
– Дорогая, мне было бы спокойнее, если бы ты уехала со всеми в Австралию, – удрученно произнес Ронни.
Жюльенна сидела у зеркала. На ней был шелковый серебристо-серый кружевной бюстгальтер. Она тщательно полировала ногти и покрывала их ярко-красным лаком.
– Я не поеду, cheri, – в который уже раз ответила она. – Ты понял?
– Нет, этого я не могу понять, – раздраженно сказал Ронни. – Все жены уезжают. И дело не в том, что они очень напуганы. Судя по всему, положение угрожающее.
Жюльенна придирчиво оглядела ногти.
– Как бы там ни было, я останусь здесь, с тобой, – сказала она и помахала в воздухе рукой, чтобы лак поскорее высох. – Я не желаю, чтобы меня погрузили, как селедку в бочку, вместе с сотней мамаш и ревущих детей. Даже и не проси меня об этом.
Ронни стало стыдно, так как он почувствовал внезапное облегчение. Ему было невыносимо думать, что Жюльенна может оказаться за многие тысячи миль от него.
– Может, ты и права, – сказал он, подойдя к ней вплотную сзади и опустив руки ей на плечи. – Наверняка многие из отъезжающих и вправду просто паникеры, а здесь ничего плохого не случится.
Он обхватил руками грудь Жюльенны.
– Осторожно, я только что накрасила ногти, дорогой, – с улыбкой предупредила она.
– Да черт с ними, с ногтями! – сказал он и, подняв Жюльенну на руки, понес ее к постели. – Давай отметим то, что ты остаешься со мной на острове.
– Конечно, остаюсь, – сказала Жюльенна, чувствуя, как по спине у нее побежали томительные мурашки от предвкушения близости. – Ведь в конце концов я люблю тебя, дорогой, очень люблю. Не забывай об этом!
Два дня Риф провел в хлопотах об отъезде Элизабет. Он хотел, чтобы она отправилась на «Императрице Азии». Его лицо было мрачным, губы плотно сжаты. Он совсем не хотел, чтобы она уезжала, но иного выхода не было, Одному Богу было известно, когда они вновь увидятся.
Чемоданы были уложены и доставлены на причал, где их должны были погрузить на корабль. После того как Риф объявил, что она должна уехать, Элизабет почти совсем не разговаривала с ним. Как он догадывался, из боязни расплакаться, не сладив с нервами.
Адам позвонил Элизабет; его голос в трубке звучал напряженно и взволнованно:
– Бет, ты решила эвакуироваться?
Она посмотрела через стол на Рифа, который еще раз проверял билеты и дорожные документы.
– Да, – ответила Элизабет, кляня себя за то, что приходится обманывать и Рифа, и Адама.
– Слава Богу! – облегченно произнес Адам. – Может, тебе стоит поговорить об этом с Элен? Она-то, без сомнения, захочет остаться. Мне никак не удается ее переубедить.
– Ладно, попробую, – ответила Элизабет, подумав, что будет, если «Императрица Азии» отчалит без нее.
Пока же она делала все, что обычно делают накануне отъезда. Распрощавшись с Мей Лин, за несколько минут перед тем, как сесть в машину, она прижалась к Рифу.
– О Господи, как же я люблю тебя, Лиззи! – подавленно произнес он, не представляя, как будет жить без Элизабет.
Она хотела все ему рассказать, ее душа так и разрывалась при виде его уныния, но свое решение она не изменила. Элизабет отлично понимала: если она обмолвится, Риф силой посадит ее на корабль. Поэтому ей нужно молчать и таиться.
Корабли стояли у Цзюлунского причала. Из труб уже вовсю валил черный дым. Сотни машин подъезжали к причалу, сотни рикш втаскивали на борт багаж, сотни женщин и детей поднимались по сходням.
На какое-то мгновение, когда Риф проводил ее по трапу, она задумалась: а может, хотя бы ради Рифа ей все-таки уехать с остальными? Она подняла голову, оглядела высокие борта корабля, палубы, с которых множество женщин махали провожающим. Затем перевела взгляд на Рифа и поняла, что не сможет его оставить. Большинство уезжающих женщин были матерями с детьми. Если бы ребенок выжил, она уехала бы без разговоров. Но ведь он умер. И если война придет на этот остров, ей тут найдется немало дел. Хотя у нее нет медицинской подготовки, она сможет быстро всему научиться. И в больнице для нее найдется работа.
– Я люблю тебя! – в отчаянии воскликнул Риф, когда пришло время расставаться. – Ты у меня одна, Лиззи, одна и навеки!
Слезы текли у нее по щекам. Она никогда раньше не лгала ему. И потому почувствовала себя виноватой, чуть ли не изменницей.
– Я тоже люблю тебя, – прошептала она, обхватив ладонями его мужественное лицо. – О дорогой, как же я люблю тебя!
Множество людей, проходя мимо, толкали их. Чувствуя, что он не в силах вынести долгого прощания, Риф крепко поцеловал ее, стремительно повернулся на каблуках и ушел, отлично понимая, что, задержись он на причале еще хоть несколько секунд, здравый смысл окончательно его покинет и он будет умолять Элизабет не уезжать.
Сквозь пелену слез Элизабет наблюдала за тем, как Риф удаляется. Интересно, какое выражение лица будет у него при скорой встрече? Должно быть, он будет взбешен. Элизабет, впрочем, чувствовала себя к этому готовой. А если в его глазах окажется иное выражение?.. Что, если он будет разочарован ее поступком? Если ее детский обман уронит ее в глазах Рифа?
Темнело. Последние из отъезжавших женщин торопились взойти на корабль. Элизабет поспешила к трапу, пробираясь мимо пассажиров и членов экипажа, которые спешили взойти на борт.
– Через несколько минут отплываем, мэм, – напомнил ей офицер.
– Да, знаю. Но я кое-что забыла... Это недолго, я мигом... – солгала она.
Причал оказался забит провожавшими мужьями, которые отчаянно махали отъезжающим женам. Она с трудом протолкалась через плотную толпу и принялась отыскивать взглядом рикшу. Сейчас она прямиком отправится к Элен, а через час, когда «Императрица Азии» и «Президент Кулидж» будут уже далеко в море, позвонит Рифу.
– Не сомневаюсь, что он страшно обрадуется, – сухо произнесла Элен, наливая Элизабет внушительную порцию джина с тоником. – Почему только ты честно не сказала ему, что никуда не собираешься уезжать?
– Он силой заставил бы меня это сделать, – просто ответила Элизабет.
– Если нужно где-то переночевать сегодня или в дальнейшем, тебе тут всегда найдется место. – Она передала бокал Элизабет и принялась готовить коктейль для себя.
Легкий румянец окрасил щеки Элизабет.
– Господи, Элен, неужели ты и впрямь думаешь, что дело может дойти и до этого?
– Думаю, он будет в бешенстве, – ответила Элен, явно чего-то недоговаривая.
– Ты – что? – крикнул он в трубку. – Где ты сейчас?! О Господи... Как же глупо... Да это просто идиотизм!.. Ты с ума сошла! – Он швырнул трубку на рычаг, но у нее в ушах еще долго звучал его взбешенный голос.
– Ну вот, он рассердился, – прокомментировала Элен.
Элизабет сложила руки на коленях, чтобы как-то унять нервную дрожь.
– Да, – дрожащим голосом ответила она, – он рассердился.
Менее чем через двадцать минут они услышали, как автомобиль Рифа затормозил на противоположной стороне улицы.
– Думаю, – нервно сказала ей Элен, – что самое время сделать нам еще по порции джина с тоником.
Они слышали, как громко стучали его каблуки, когда он бежал по лестнице через две ступеньки. Риф даже не потрудился позвонить. Входная дверь резко распахнулась, и он ворвался в квартиру. Нахмуренные брови придавали его лицу какое-то сатанинское выражение. Его губы были бледны.
– Ты хоть подумала об опасности, которой себя подвергаешь?! – прогрохотал он, хватая Элизабет за руку и силой усаживая на стул. – Понимаешь, что ты наделала?! Черт побери, ведь больше кораблей не будет! И тебе придется остаться на острове!
– Именно этого я и хочу, – тихо произнесла она с мертвенно-бледным лицом. – Я уже записалась добровольцем в медсестры.
Он запустил руку в волосы и недоуменно посмотрел на Элизабет.
– Я сама хотела тебе об этом рассказать, на понимала, что, если расскажу, ты силой затащишь меня на корабль и запрешь в каюте.
– Именно так бы я и поступил, черт побери, тут ты совершенно права!
Она закусила нижнюю губу и, постаравшись, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее, сказала:
– Если не хочешь, чтобы я вместе с тобой поехала домой, могу и у Элен остаться.
Брови Рифа резко взмыли.
– Что за черт, о чем ты говоришь? Конечно, я хочу, чтобы ты вернулась домой. Господи, Лиззи! Разве ты сама не понимаешь, что я чуть было не окочурился, когда прощался с тобой на этом чертовом корабле?!
– Тогда скажи, что ты совсем на меня не сердишься! – потребовала она, вставая.
Он заключил Элизабет в объятия.
– Я чудовищно на тебя сержусь, но я законченный псих, так и знай. Не могу же я отрешить тебя от своей постели!
С огромным облегчением она обвила руками его шею. Риф наклонился к ней, и в его глазах полыхнула такая отчаянная любовь, что Элен, ставшая невольной свидетельницей, не выдержала и отвернулась. Она налила себе еще одну порцию джина с тоником. Ее вторая пустующая постель наверняка не понадобится Элизабет.
До конца месяца продолжали поступать вести о том, что на китайской территории продолжаются ожесточенные бои, но японцы пока не предприняли попытки вторгнуться в Гонконг. В последних числах, когда Риф вновь отправился в Форт-Каннинг, все думали, что опасность вторжения миновала.
Элизабет обрезала буйно цветущие азалии на склоне холма, на котором стоял дом, как вдруг услышала звук подъезжающего автомобиля. Риф никак не мог вернуться раньше чем через пару дней. Ни Жюльенну, ни тем более Элен она не ждала в гости. Из-за поворота появился джип, за которым тянулся пыльный шлейф. Она положила на землю секатор и, сняв рабочие перчатки, пошла навстречу машине. Солнце било прямо в глаза, и несколько секунд ей никак не удавалось рассмотреть лицо человека за рулем. Затем, когда джип, резко вздрогнув, затормозил, какой-то большой, несколько неуклюжий человек вылез из-за руля, сияя широкой улыбкой. От неожиданности Элизабет даже уронила перчатки. После некоторого замешательства она устремилась к приехавшему с радостным криком:
– Роман! Роман!
Он схватил ее в объятия, приподнял и покружил вокруг себя.
– Ты что, пытаешься из здешних азалий и гибискуса сделать регулярный английский сад? – весело поинтересовался он.
Элизабет рассмеялась.
– Конечно, нет, – радостно ответила она, как только Роман опустил ее на землю. – Просто хочу, чтобы они не заполонили все вокруг.
Улыбка Романа сделалась еще шире, в уголках глаз появились морщинки.
– Ну, куда Рифа подевала? – поинтересовался Роман, когда они направились в дом.
– Он сейчас в Сингапуре. Но дня через два обязательно вернется. Надеюсь, что к тому времени ты еще будешь здесь? Да?
Роман с явным сожалением покачал головой.
– Нет, уеду, – ответил он, входя в залитую солнечным светом комнату, где стоял большой концертный рояль – гордость дома. – Мне надо в Перт, а оттуда поплыву в Лондон. Хочу записаться в авиацию. Корабль отходит завтра в девять утра.
– О... – Разочарование охватило Элизабет. – Риф будет вне себя, когда узнает, что совсем немного разминулся с тобой! Кто знает, когда вы опять встретитесь? – Она замолчала, потом убитым голосом произнесла: – Может пройти не один год.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
– Любимая! – шептал Риф, зарываясь лицом в ее волосы и прижимая к себе голову Элизабет. – Моя любимая!..
Адам как слепой направился к двери. Он только теперь понял, что означало странное выражение в глазах Элизабет в последние секунды перед появлением Эллиота. Значит, она была поражена его предложением, оно привело ее в ужас. Но ей было жаль Адама.
– Мистер Гарланд! – крикнула сестра. – Что тут происходит? Я ничего не понимаю.
Адам вышел из палаты, едва не задев медсестру плечом. Он все прекрасно понимал. Он видел лицо Бет в тот миг, когда к ней бросился Эллиот. Оно выражало такую огромную, страстную любовь, что Адам едва не задохнулся. Никогда за все годы, что они прожили вместе, никогда Элизабет не смотрела на него так. Тяжело ступая, он вышел в коридор. Наконец-то он понял: никогда, никогда она не вернется к нему! Все кончено! Навсегда!
Женщина, похожая на Юнону, бежала по коридору. Волосы падали на ее привлекательное, с высокими скулами лицо.
– Адам! О Господи... Как, все в порядке? Ты сам как? Адам!
Он позволил Элен взять себя за руку и чуть оперся на нее.
– Что случилось? – требовательно спросила она. – Что-нибудь с Элизабет? Она умерла?
Адам отрицательно покачал головой.
– Нет, – ответил он, и голос выразил его состояние: он был убит, опустошен. – Нет, Элен, она не умерла.
Элен посмотрела в сторону палаты Элизабет. Дверь туда оставалась распахнутой, и оттуда доносился громкий голос дежурной сестры:
– Говорю вам, только мужьям дозволяется навещать больных, мистер Эллиот!
– О Боже! – воскликнула Элен, поняв наконец, что происходит. Она обернулась к Адаму. – Пойдем, дорогой, – участливо сказала она. – Давай найдем какое-нибудь тихое местечко, выпьем кофе...
Он согласно кивнул. В босоножках на высоком каблуке Элен сейчас казалась на дюйм-другой выше его. Но это не имело никакого значения. В ней было что-то такое, что вносило в душу Адама успокоение. Он чувствовал, что ему приятно и совершенно необходимо присутствие Элен.
Риф настоял на том, чтобы ребенка похоронили в фамильном склепе Эллиотов. Простая, скромная церемония погребения, на которой присутствовали только Риф с Элизабет и Элен. После похорон Элизабет немного успокоилась. Риф хотел, чтобы она хорошенько отдохнула, набралась сил, но Элизабет, услышав об этом, отчаянно замотала головой. Отдыхать она не собиралась. Ведь на отдыхе голова свободна для грустных мыслей. Она хотела окунуться в работу, чтобы некогда было думать о происшедшем.
Первые несколько недель после похорон нанятый Рифом шофер отвозил Элизабет к дому Ли Пи. Они занимались в просторной, залитой солнцем комнате, окнами выходящей па море.
В последнее время японцы заметно усилили свое наступление на Китай. Ли Пи улыбался все реже.
– Военные действия уже идут совсем близко от границы, – сообщил он Элизабет в начале июня. – Из Китая в Гонконг непрерывно прибывают сотни раненых. Судя по всему, положение там с каждым днем ухудшается.
– Это ужасно! – сказала ей Элен по телефону. – Несколько школ в Цзюлунс отданы под госпитали, но я уверена, что раненые, которых переправляют через границу, – всего лишь верхушка айсберга. Вчера я была в Фанлинге, там явственно чувствуется запах тлена. Не уверена, что в последние дни погибших хоронят как подобает.
– Тебе нужно уехать отсюда, – мрачно сказал Риф, вернувшись из Дома правительства.
– Уехать?! – Она недоуменно уставилась на него. – Не понимаю, что ты имеешь в виду? – Она сидела на диване, подобрав под себя ноги, с нотами в руках.
– Правительство намерено приказать всем европейским женщинам с детьми немедленно покинуть территорию колонии, – устало произнес он. – Завтра об этом будет объявлено официально.
Уже несколько дней она подозревала, что происходит что-то серьезное. Не только в Сингапуре, но и в Гонконге проходили совещания офицеров разведки, которые затягивались до полуночи.
– Японцы собираются атаковать Гонконг? – тихо уточнила она.
– Похоже на то. Тем более что бои идут на территории Китая буквально в считанных милях от границы.
– Да, но там они воюют против китайцев. Вовсе не обязательно, что японцы нападут на нас.
– Не обязательно, – согласился Риф. – Но правительство не желает рисковать. Решено, что два корабля под канадскими флагами, «Императрица Азии» и «Президент Кулидж», возьмут на борт всех женщин и детей и переправят их в Австралию.
– И когда это произойдет? – испуганно спросила она.
Он сжал ее руку и сухо ответил:
– В конце недели.
Она не стала спорить, понимая всю бессмысленность возражений. Он любит ее и наверняка будет скучать по ней, как и она по нему. Вместо того чтобы оставить Элизабет в Гонконге, подвергая серьезной опасности, он предпочел отправить ее на «Императрице Азии». Если она хочет остаться на острове, то нужно придумать какой-то предлог.
Назавтра, ранним утром, когда Риф еще спал, она сошла на цыпочках вниз и позвонила Элен.
– Что ж, спасибо за информацию, – поблагодарила та. – Может, и вправду имеет смысл уехать отсюда именно сейчас, но я лично не уверена, что уеду. Во всяком случае, пока я еще не настроена уезжать.
– А разве есть другой вариант, если будет объявлено о категорическом решении правительства? – спросила Элизабет.
– Видишь ли, я дипломированная медсестра, – ответила Элен. – Хотя я уже много лет не работала, но во время войны это не играет роли. Едва ли медсестер, стенографисток, служащих аэропорта и шифровальщиц будут силой выпроваживать с острова. Они и здесь будут крайне необходимы.
– Что ж, спасибо за науку, – сказала Элизабет, которая теперь точно знала, что ей следует делать.
– Дорогая, мне было бы спокойнее, если бы ты уехала со всеми в Австралию, – удрученно произнес Ронни.
Жюльенна сидела у зеркала. На ней был шелковый серебристо-серый кружевной бюстгальтер. Она тщательно полировала ногти и покрывала их ярко-красным лаком.
– Я не поеду, cheri, – в который уже раз ответила она. – Ты понял?
– Нет, этого я не могу понять, – раздраженно сказал Ронни. – Все жены уезжают. И дело не в том, что они очень напуганы. Судя по всему, положение угрожающее.
Жюльенна придирчиво оглядела ногти.
– Как бы там ни было, я останусь здесь, с тобой, – сказала она и помахала в воздухе рукой, чтобы лак поскорее высох. – Я не желаю, чтобы меня погрузили, как селедку в бочку, вместе с сотней мамаш и ревущих детей. Даже и не проси меня об этом.
Ронни стало стыдно, так как он почувствовал внезапное облегчение. Ему было невыносимо думать, что Жюльенна может оказаться за многие тысячи миль от него.
– Может, ты и права, – сказал он, подойдя к ней вплотную сзади и опустив руки ей на плечи. – Наверняка многие из отъезжающих и вправду просто паникеры, а здесь ничего плохого не случится.
Он обхватил руками грудь Жюльенны.
– Осторожно, я только что накрасила ногти, дорогой, – с улыбкой предупредила она.
– Да черт с ними, с ногтями! – сказал он и, подняв Жюльенну на руки, понес ее к постели. – Давай отметим то, что ты остаешься со мной на острове.
– Конечно, остаюсь, – сказала Жюльенна, чувствуя, как по спине у нее побежали томительные мурашки от предвкушения близости. – Ведь в конце концов я люблю тебя, дорогой, очень люблю. Не забывай об этом!
Два дня Риф провел в хлопотах об отъезде Элизабет. Он хотел, чтобы она отправилась на «Императрице Азии». Его лицо было мрачным, губы плотно сжаты. Он совсем не хотел, чтобы она уезжала, но иного выхода не было, Одному Богу было известно, когда они вновь увидятся.
Чемоданы были уложены и доставлены на причал, где их должны были погрузить на корабль. После того как Риф объявил, что она должна уехать, Элизабет почти совсем не разговаривала с ним. Как он догадывался, из боязни расплакаться, не сладив с нервами.
Адам позвонил Элизабет; его голос в трубке звучал напряженно и взволнованно:
– Бет, ты решила эвакуироваться?
Она посмотрела через стол на Рифа, который еще раз проверял билеты и дорожные документы.
– Да, – ответила Элизабет, кляня себя за то, что приходится обманывать и Рифа, и Адама.
– Слава Богу! – облегченно произнес Адам. – Может, тебе стоит поговорить об этом с Элен? Она-то, без сомнения, захочет остаться. Мне никак не удается ее переубедить.
– Ладно, попробую, – ответила Элизабет, подумав, что будет, если «Императрица Азии» отчалит без нее.
Пока же она делала все, что обычно делают накануне отъезда. Распрощавшись с Мей Лин, за несколько минут перед тем, как сесть в машину, она прижалась к Рифу.
– О Господи, как же я люблю тебя, Лиззи! – подавленно произнес он, не представляя, как будет жить без Элизабет.
Она хотела все ему рассказать, ее душа так и разрывалась при виде его уныния, но свое решение она не изменила. Элизабет отлично понимала: если она обмолвится, Риф силой посадит ее на корабль. Поэтому ей нужно молчать и таиться.
Корабли стояли у Цзюлунского причала. Из труб уже вовсю валил черный дым. Сотни машин подъезжали к причалу, сотни рикш втаскивали на борт багаж, сотни женщин и детей поднимались по сходням.
На какое-то мгновение, когда Риф проводил ее по трапу, она задумалась: а может, хотя бы ради Рифа ей все-таки уехать с остальными? Она подняла голову, оглядела высокие борта корабля, палубы, с которых множество женщин махали провожающим. Затем перевела взгляд на Рифа и поняла, что не сможет его оставить. Большинство уезжающих женщин были матерями с детьми. Если бы ребенок выжил, она уехала бы без разговоров. Но ведь он умер. И если война придет на этот остров, ей тут найдется немало дел. Хотя у нее нет медицинской подготовки, она сможет быстро всему научиться. И в больнице для нее найдется работа.
– Я люблю тебя! – в отчаянии воскликнул Риф, когда пришло время расставаться. – Ты у меня одна, Лиззи, одна и навеки!
Слезы текли у нее по щекам. Она никогда раньше не лгала ему. И потому почувствовала себя виноватой, чуть ли не изменницей.
– Я тоже люблю тебя, – прошептала она, обхватив ладонями его мужественное лицо. – О дорогой, как же я люблю тебя!
Множество людей, проходя мимо, толкали их. Чувствуя, что он не в силах вынести долгого прощания, Риф крепко поцеловал ее, стремительно повернулся на каблуках и ушел, отлично понимая, что, задержись он на причале еще хоть несколько секунд, здравый смысл окончательно его покинет и он будет умолять Элизабет не уезжать.
Сквозь пелену слез Элизабет наблюдала за тем, как Риф удаляется. Интересно, какое выражение лица будет у него при скорой встрече? Должно быть, он будет взбешен. Элизабет, впрочем, чувствовала себя к этому готовой. А если в его глазах окажется иное выражение?.. Что, если он будет разочарован ее поступком? Если ее детский обман уронит ее в глазах Рифа?
Темнело. Последние из отъезжавших женщин торопились взойти на корабль. Элизабет поспешила к трапу, пробираясь мимо пассажиров и членов экипажа, которые спешили взойти на борт.
– Через несколько минут отплываем, мэм, – напомнил ей офицер.
– Да, знаю. Но я кое-что забыла... Это недолго, я мигом... – солгала она.
Причал оказался забит провожавшими мужьями, которые отчаянно махали отъезжающим женам. Она с трудом протолкалась через плотную толпу и принялась отыскивать взглядом рикшу. Сейчас она прямиком отправится к Элен, а через час, когда «Императрица Азии» и «Президент Кулидж» будут уже далеко в море, позвонит Рифу.
– Не сомневаюсь, что он страшно обрадуется, – сухо произнесла Элен, наливая Элизабет внушительную порцию джина с тоником. – Почему только ты честно не сказала ему, что никуда не собираешься уезжать?
– Он силой заставил бы меня это сделать, – просто ответила Элизабет.
– Если нужно где-то переночевать сегодня или в дальнейшем, тебе тут всегда найдется место. – Она передала бокал Элизабет и принялась готовить коктейль для себя.
Легкий румянец окрасил щеки Элизабет.
– Господи, Элен, неужели ты и впрямь думаешь, что дело может дойти и до этого?
– Думаю, он будет в бешенстве, – ответила Элен, явно чего-то недоговаривая.
– Ты – что? – крикнул он в трубку. – Где ты сейчас?! О Господи... Как же глупо... Да это просто идиотизм!.. Ты с ума сошла! – Он швырнул трубку на рычаг, но у нее в ушах еще долго звучал его взбешенный голос.
– Ну вот, он рассердился, – прокомментировала Элен.
Элизабет сложила руки на коленях, чтобы как-то унять нервную дрожь.
– Да, – дрожащим голосом ответила она, – он рассердился.
Менее чем через двадцать минут они услышали, как автомобиль Рифа затормозил на противоположной стороне улицы.
– Думаю, – нервно сказала ей Элен, – что самое время сделать нам еще по порции джина с тоником.
Они слышали, как громко стучали его каблуки, когда он бежал по лестнице через две ступеньки. Риф даже не потрудился позвонить. Входная дверь резко распахнулась, и он ворвался в квартиру. Нахмуренные брови придавали его лицу какое-то сатанинское выражение. Его губы были бледны.
– Ты хоть подумала об опасности, которой себя подвергаешь?! – прогрохотал он, хватая Элизабет за руку и силой усаживая на стул. – Понимаешь, что ты наделала?! Черт побери, ведь больше кораблей не будет! И тебе придется остаться на острове!
– Именно этого я и хочу, – тихо произнесла она с мертвенно-бледным лицом. – Я уже записалась добровольцем в медсестры.
Он запустил руку в волосы и недоуменно посмотрел на Элизабет.
– Я сама хотела тебе об этом рассказать, на понимала, что, если расскажу, ты силой затащишь меня на корабль и запрешь в каюте.
– Именно так бы я и поступил, черт побери, тут ты совершенно права!
Она закусила нижнюю губу и, постаравшись, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее, сказала:
– Если не хочешь, чтобы я вместе с тобой поехала домой, могу и у Элен остаться.
Брови Рифа резко взмыли.
– Что за черт, о чем ты говоришь? Конечно, я хочу, чтобы ты вернулась домой. Господи, Лиззи! Разве ты сама не понимаешь, что я чуть было не окочурился, когда прощался с тобой на этом чертовом корабле?!
– Тогда скажи, что ты совсем на меня не сердишься! – потребовала она, вставая.
Он заключил Элизабет в объятия.
– Я чудовищно на тебя сержусь, но я законченный псих, так и знай. Не могу же я отрешить тебя от своей постели!
С огромным облегчением она обвила руками его шею. Риф наклонился к ней, и в его глазах полыхнула такая отчаянная любовь, что Элен, ставшая невольной свидетельницей, не выдержала и отвернулась. Она налила себе еще одну порцию джина с тоником. Ее вторая пустующая постель наверняка не понадобится Элизабет.
До конца месяца продолжали поступать вести о том, что на китайской территории продолжаются ожесточенные бои, но японцы пока не предприняли попытки вторгнуться в Гонконг. В последних числах, когда Риф вновь отправился в Форт-Каннинг, все думали, что опасность вторжения миновала.
Элизабет обрезала буйно цветущие азалии на склоне холма, на котором стоял дом, как вдруг услышала звук подъезжающего автомобиля. Риф никак не мог вернуться раньше чем через пару дней. Ни Жюльенну, ни тем более Элен она не ждала в гости. Из-за поворота появился джип, за которым тянулся пыльный шлейф. Она положила на землю секатор и, сняв рабочие перчатки, пошла навстречу машине. Солнце било прямо в глаза, и несколько секунд ей никак не удавалось рассмотреть лицо человека за рулем. Затем, когда джип, резко вздрогнув, затормозил, какой-то большой, несколько неуклюжий человек вылез из-за руля, сияя широкой улыбкой. От неожиданности Элизабет даже уронила перчатки. После некоторого замешательства она устремилась к приехавшему с радостным криком:
– Роман! Роман!
Он схватил ее в объятия, приподнял и покружил вокруг себя.
– Ты что, пытаешься из здешних азалий и гибискуса сделать регулярный английский сад? – весело поинтересовался он.
Элизабет рассмеялась.
– Конечно, нет, – радостно ответила она, как только Роман опустил ее на землю. – Просто хочу, чтобы они не заполонили все вокруг.
Улыбка Романа сделалась еще шире, в уголках глаз появились морщинки.
– Ну, куда Рифа подевала? – поинтересовался Роман, когда они направились в дом.
– Он сейчас в Сингапуре. Но дня через два обязательно вернется. Надеюсь, что к тому времени ты еще будешь здесь? Да?
Роман с явным сожалением покачал головой.
– Нет, уеду, – ответил он, входя в залитую солнечным светом комнату, где стоял большой концертный рояль – гордость дома. – Мне надо в Перт, а оттуда поплыву в Лондон. Хочу записаться в авиацию. Корабль отходит завтра в девять утра.
– О... – Разочарование охватило Элизабет. – Риф будет вне себя, когда узнает, что совсем немного разминулся с тобой! Кто знает, когда вы опять встретитесь? – Она замолчала, потом убитым голосом произнесла: – Может пройти не один год.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66