Более всего это можно было сказать относительно архитектуры. Новейшее
строительное искусство не могло иметь сколько-нибудь серьезных успехо
в в Австрии уже потому, что после окончания постройки Ринга в Вене вообще
уже не было сколько-нибудь крупных построек, которые могли бы идти в срав
нение с германскими планами. Так моя жизнь становилась все более и более
двойственной: разум и повседневная действительность принуждали меня о
ставаться в Австрии и проходить здесь тяжелую, но благодетельную школу ж
изни. Сердцем же я жил в Германии. Тягостное гнетущее недовольство овлад
евало мною все больше, по мере того как я убеждался во внутренней пустоте
австрийского государства, по мере того как мне становилось все более ясн
о, что спасти это государство уже нельзя, и что оно во всех отношениях буде
т приносить только новые несчастья немецкому народу. Я был убежден, что э
то государство способно чинить только препятствия и притеснения каждо
му действительно достойному сыну немецкого народа и, наоборот, способно
поощрять только все ненемецкое. Мне стал противен весь этот расовый конг
ломерат австрийской столицы. Этот гигантский город стал мне казаться че
м-то вроде воплощения кровосмесительного греха. С раннего возраста я го
ворил на диалекте, на котором говорят в Нижней Баварии. От этого диалекта
я отучиться не мог, а венского жаргона так и не усвоил. Чем дольше я жил в эт
ом городе, тем больше я ненавидел эту хаотическую смесь народов, разъеда
вшую старый центр немецкой культуры. Самая мысль о том, что это государст
во можно сохранить еще на долгое время, была мне просто смешна. Австрия по
хожа была тогда на старинную мозаику из мельчайших разноцветных камешк
ов, начавших рассыпаться, потому что скреплявший их цемент от времени вы
ветрился и стал улетучиваться. Пока не трогаешь этого художественного п
роизведения, может еще казаться, что оно живо по-прежнему. Но как только о
но получит хоть малейший толчок, вся мозаика рассыпается на тысячи мельч
айших частиц. Вопрос заключался только в том, откуда именно придет этот т
олчок. Мое сердце никогда не билось в пользу австрийской монархии, а всег
да билось за германскую империю. Вот почему распад австро-венгерского г
осударства в моих глазах мог быть только началом избавления немецкой на
ции. Ввиду всего этого во мне сильнее росло непреодолимое стремление уех
ать наконец туда, куда, начиная с моей ранней молодости, меня влекли тайны
е желания и тайная любовь. Я надеялся, что стану в Германии архитектором, з
авоюю себе некоторое имя и буду честно служить своему народу в тех преде
лах, какие укажет мне сама судьба. С другой стороны, я хотел, однако, остать
ся на месте и поработать для того дела, которое издавна составляло предм
ет моих самых горячих желаний: я хотел дожить здесь до того счастливого м
омента, когда моя дорогая родина присоединится наконец к общему отечест
ву, т. е. к германской империи. Многие и сейчас не поймут того чувства страс
тной тоски, которое я тогда переживал. Но я обращаюсь не к ним, а к тем, котор
ым судьба до сих пор отказывала в этом счастье или которых она с ужасной ж
естокостью лишила этого счастья, после того как они им обладали. Я обраща
юсь к тем, которые, будучи оторваны от родного народа, вынуждены вести бор
ьбу даже за священное право говорить на своем языке; к тем, кто подвергает
ся гонениям и преследованиям за простую преданность своему отечеству, к
тем, кто в тяжелой тоске во сне и наяву грезит о той счастливой минуте, ког
да родная мать вновь прижмет их к сердцу. Вот к кому обращаюсь я и я знаю Ц
они поймут меня! Только те, кто на собственном примере чувствуют, что озна
чает быть немцем и не иметь возможности принадлежать к числу граждан люб
имого отечества, поймут, как глубока тоска людей, оторванных от родины, ка
к непрестанно терзается душа этих людей. Эти люди не могут быть счастлив
ы, не могут чувствовать себя удовлетворенными, они будут мучиться вплоть
до той самой минуты, когда наконец откроются двери в отчий дом, где они то
лько и смогут обрести мир и покой. Вена была и осталась для меня самой тяже
лой, но и самой основательной школой жизни. Я впервые приехал в этот город
еще полумальчиком и я покидал в тяжелом раздумье этот город уже как впол
не сложившийся взрослый человек. Вена дала мне основы миросозерцания. Ве
на же научила меня находить правильный политический подход к повседнев
ным вопросам. В будущем мне оставалось только расширять и дополнять свое
миросозерцание, отказываться же от его основ мне не пришлось. Я и сам толь
ко теперь могу отдать себе вполне ясный отчет в том, какое большое значен
ие имели для меня тогдашние годы учения. Я остановился на этом времени не
сколько подробнее именно потому, что эти первые годы дали мне ценные наг
лядные уроки, легшие в основу деятельности нашей партии, которая в течен
ие всего каких-нибудь пяти лет выросла от маленьких кружков до великого
массового движения. Мне трудно сказать, какова была бы моя позиция по отн
ошению к еврейскому вопросу, к социал-демократии или, лучше сказать, ко вс
ему марксизму, к социальным вопросам и т. д., если бы уже в тогдашнюю раннюю
пору я не получил тех уроков, о которых я рассказал выше, благодаря ударам
судьбы и собственной любознательности. Несчастье, обрушившееся на мою р
одину, заставило тысячи и тысячи людей поразмыслить над глубочайшими пр
ичинами этого краха. Но только тот поймет эти причины до конца, кто после м
ногих лет тяжелых внутренних переживаний сам стал кузнецом своей судьб
ы». (Выделено мной. Ц В.Т.)
* * *
Повторюсь еще раз, такое цитирование «Майн кампфа
» обусловлено лишь одним Ц стремлением разобраться, чем явилось Копье С
удьбы для мировоззрения А.Гитлера, будущего фюрера нацистской партии. Са
мое удивительное в том, что только в судьбе Гитлера Копье трансформирова
лось в мировоззренческую патологию (чего, например, не произошло ни с Ниц
ше, ни с Вагнером, ни с Чемберленом и еще с сотнями, если не с тысячами тех, к
то видел Копье).
Гитлер же всегда оставался сторонником лозунга: «Приобщитесь к тайне Гр
ааля (имелась в виду вселенская тайна, а не конкретный объект, будь-то Коп
ье или Чаша), и вы получите весь мир!»
Вторая мировая война
1939 года, август.
Буквально за неделю до начала военных действий на территории Польши Гит
лер совершает поездку в Нюренберг. О подготовке вояжа мало кто знал, еще м
еньше народу было посвящено в то, с какой целью фюрер направляется в стар
инный немецкий град. Только самые посвященные (два Ц три человека) понял
и, что Гитлер направляется к Святой Екатерине. Несмотря на слякоть (конец
лета отмечен был длительными дождями), Гитлер прошел пешком метров трист
а, приказав остановить машины своего эскорта за квартал до хранилища Коп
ья.
У Копья фюрер пробыл чуть более получаса, не присаживаясь, он простоял вс
е это время чуть ли не по стойке смирно, в полном одиночестве и молчании.
О чем он размышлял? Это так и останется тайной. Но уже на борту самолета, ше
дшего курсом на Берлин, фюрер подписал приказ о переходе германскими вой
сками польской границы. Публичные выступления Гитлера той поры пестрят
напыщенными фразами о предначертанности собственной судьбы, о великой
миссии германского народа, о необходимсоти защитить Великую Германию о
т славянских варваров.
Ничего вроде необычного, все как всегда.
Но в речи его «закрались» (иного слова и не подберешь) эпизоды библейской
истории (напомним, что Гитлер терпеть не мог всего, что связано с религией
).
Что это было?
Оговорка?
Или сознательно упоминание: либо для того, чтобы привлечь внимание больш
его числа слушателей, либо Ц уже на подсознательном уровне.
* * *
1940 год, май:
Части и подразделения вермахта развернуты на западных границах, уже ник
то не сомневается, что они нанесут удар по Франции и ее союзникам (Бельгии
, Голландии), что в войну всерьез и надолго будет втянута Англия, что рано и
ли поздно в мировую драку придется вмешаться и Соединенным Штатам Амери
ки.
Не сомневался в прогнозах и сам Гитлер. И вновь Ц неожиданная для всех по
ездка в Нюрнберг, на «поклонение» к Копью.
В этот раз фюрер задерживается всего минут на пятнадцать. И вновь, в полно
м одиночестве и молчании. Никто и ничто не имеет право нарушить гитлеров
ских раздумий. Лишь когда он вышел из здания, сопровождавшие отметили: он
был бледен как полотно, его слегка пошатывало, голос заметно дрожал. Отда
в какие-то незначительные распоряжения, Гитлер занял свое место в машин
е Ц позади водителя Ц и как бы нехотя махнул рукой:
Ц Отправляйтесь!
Затем Ц борт самолета, который несет его в сторону будущей линии фронта,
Гитлер решил сам руководить действиями своих войск. Через день после при
бытия фюрера на командный пункт задействованной в операции оперативно
й группы войск, гусеницы германских танков рассекли французскую границ
у. Вторая мировая война вступала в новую свою фазу.
Борман, сопровождавший Гитлера в Нюрнберг (но только Ц до собора), а затем
и во Францию, писал в своих дневниках, что фюрер был «неузнаваем» Ц молча
лив, тих, неповоротлив, малообщителен, весь погруженный в собственные мы
сли. Из душевного ступора его вывели сводки, поступавшие с передовой. Уда
чно складывающаяся для вермахта французская кампания была приятным по
дарком для Германии в ее борьбе против «мирового зла».
* * *
Еще не раз Гитлер совершал стремительные вояжи в Н
юрнберг: и в мае 1941-го (перед началом войны с Россией), и в декабре того же год
а (когда немецкие солдаты замерзали под Москвой), в конце 1942-го (когда в Стал
инграде попала в кольцо 6-я армия фельдмаршала Паулюса), летом 1943-го и 1944 годо
в (когда германские армии терпели поражения на Курской дуге в России и на
северном побережье Франции). Не разочаровался ли фюрер к этому времени в
магических свойствах, коими было наделено Копье? Может быть, может быть…
Сам Гитлер не оставил после себя дневников или мемуаров (политическое за
вещание Ц не в счет), а его окружение хоть и тужилось, но объяснить что-либ
о оказалось не в состоянии…
Мартин Борман считал, что подобные поездки Гитлер совершал ради получен
ия своеобразной энергетической подпитки, концентрации духа перед прин
ятием какого-либо важного и судьбоносного решения.
Гиммлер был менее прозаичен, «Гитлер в Нюрнберге беседовал с духами воин
ов». К этому времени «Аненербе» уже практически сошла с политической сце
ны нацистской Германии и рейхсфюреру приходилось в одиночку заниматьс
я толкованием того или иного явления. И Гиммлер, непревзойденный мастер
по части политического угодничества, делал это с иезуитским умением.
* * *
1944 год.
Последний раз фюрера видели в Нюрнберге поздней осенью 1944-го. Город уже бы
ло не узнать, «летающие крепости» военно-воздушных сил США превратили б
ольшинство его зданий в груды щебенки. Да и сам фюрер был уже «не тот». Пят
ь лет войны, разочарования, потери, покушение на собственную персону, Ц в
се это оставило отпечаток и на фигуре, и на взгляде, и на общем психическом
состоянии. Наедине с Копьем фюрер провел всего пять минут, затем в комнат
у вошел Гиммлер. О чем говорили два самых высокопоставленных лица Третье
го Рейха догадаться не сложно. Гитлер отдал распоряжение, Копье Кассиуса
не должно достаться противнику, его необходимо укрыть в самом недоступн
ом месте. Гиммлеру дважды повторять не приходилось. Вечером того же дня к
собору прибыло несколько грузовиков с эсэсовцами и один крытый фургон. Н
а нем, под надежной охраной и вывезли (но куда?) евангельскую реликвию.
Гитлер никогда больше не вспоминал про Копье, хватало иных проблем. Тогд
а, в конце 1944-го, он еще беспредельно доверял Гиммлеру и его людям, считая их
самыми преданными подчиненными и «товарищами по партии».
* * *
История с Копьем Лонгина на этом, однако, не законч
илась.
1945 год:
20 апреля в Нюрнберг вошла американская пехота (части 3-й американской тан
ковой армии), сопротивления никто не оказывал, танки вермахта откатили д
альше на северо-восток, словно спасая свою жизнь. Уставшие янки были толь
ко рады этому, воевать и им чертовски надоело.
С первых же часов оккупации города американская контрразведка ринулас
ь искать реликвию.
По одним данным, Копье было эвакуировано на подлодках «Личного конвоя фю
рера» (так считает, например, современный исследователь Антон Первушин (
Первушин А. Оккультные войны НКВД и СС. М., 1999.)).
По другим данным, на субмаринах в силу роковой ошибки была вывезена друг
ая реликвия Ц так называемое «копье святого Маврикия» (Святой мученник
Маврикий Ц воин Фиванского легиона, пострадавшего вместе с семьюдесят
ью воинами-христианами, в IV веке в Германии (нынешняя Северная Швейцария).
Согласно мнению упоминаемого отечественного историка Н.Лисового, «коп
ье святого Маврикия уже в VЦ VI веках прославилось первоначально в качест
ве тронной инсигнии Бургундского правящего дома. Позже оно перешло к дин
астии Каролингов, от которой и унаследовали его германские императоры. «
Копьем Лонгина» оно стало называться с того времени, когда король, будущ
ий император, Оттон Великий разгромил в день памяти святого Лонгина полч
ища венгров-язычников. От Оттонов оно перешло в качестве государственно
й реликвии к последующим императорским династиям, пока не досталось Габ
сбургам».). А может, и не было никакой фатальной ошибки, а налицо Ц прекрас
но проведенная операция по сохранению исторических ценностей?
* * *
Позволим себе исследовательское отступление: ар
хивные документы (правда, косвенно) дают возможность предположить, что Г
иммлер подменил вывозимое на субмаринах бронзовый ящик с Копьем Судьбы
на «копье святого Маврикия». Рейхсфюрер СС всерьез подумывал о безбедно
м существовании после краха Третьего Рейх. И помочь ему в осуществлении
этой, самой заветной мечты могло только содержимое сейфов и тайников СС,
которое постоянно пополнялось Гиммлером. (Именно по его приказу генерал
Карл Вольф «принял на хранение» Ц как личный казначей Ц экспонаты из э
кспозиций картинных галерей и музеев Италии (Уффицы, Прадо и проч.)). Рейхс
фюрер был и оставался интеллектуальным прагматиком, умело сочетавшим «
тягу к прекрасному» с элементарным желанием поживиться за чужой счет. Ти
пичный образчик государственной машины Третьего Рейха (в отличие, скаже
м, от иных, в чем-то сходных с нацистской Германией стран). Но только благод
аря подобным особенностям Гиммлер, чьи руки запачканы кровью, смог в чем-
то способствовать и подвижкам, происходившим в науках, например, в архео
логии, которую он просто обожал.
* * *
Так или иначе, Копье (а может Ц его искусная копия)
оказалась в кабинете командующего 3-й американской танковой армией гене
рала Джорджа Смита Паттона (Паттон Джордж Смитт. Об этой удивительной ли
чности стоило, конечно, сказать отдельно: интеллектуал, знаток и последо
ватель мистических учений, полиглот и библиофил, ценитель искусства и ан
тиквара. В советской литературе (посвященной, в частности, вопросам исто
рии масонства и связей его последователей с зарубежными «коллегами») им
я генерала Паттона постоянно упоминалось в связи с «идеологической бор
ьбой двух систем». Чего только о нем не писали!!! Поток лжи сошел на нет толь
ко тогда, когда в России стало «не модным» сводить всю внешнюю политику з
ападных государств сугубо к формуле «ЦРУ против СССР». Хотелось бы надея
ться, что времена «охоты на ЦРУ» ушли в прошлое.) буквально на второй день
усиленных поисков. Генерал Джордж улыбнулся Ц первый раз за всю войну
Ц вот оно! (Паттон был человеком образованным и историю Копья Судьбы зна
л достаточно хорошо.)
Усердные контрразведчики были отмечены боевыми наградами, но о ходе пои
сков не известно ничего и по сей день. Можно лишь предположить, что реликв
ия эта находилась «под присмотром» американских спецслужб еще задолго
до вступления в Нюрнберг передового отряда «джи-ай» («Джи-ай» Ц прозвищ
е американских военнослужащих). Чем иным объяснить такую быстротечност
ь серьезной операции? (Обычная ссылка в таких случаях на неразбериху не п
роходит: немцы оставались дисциплинированными бюргерами и в дни «Всеоб
щего Потопа».)
Еще одно косвенное свидетельство в поддержку нашей версии. Один из амери
канских военных журналистов, некто Дэвид Зельник, видел на территории ра
сквартированной в Нюрнберге авторемонтной роты одной из частей 3-й танк
овой армии фургон, предназначавшийся, как он сам писал, «для перевозки, по
всей видимости, ценностей».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
строительное искусство не могло иметь сколько-нибудь серьезных успехо
в в Австрии уже потому, что после окончания постройки Ринга в Вене вообще
уже не было сколько-нибудь крупных построек, которые могли бы идти в срав
нение с германскими планами. Так моя жизнь становилась все более и более
двойственной: разум и повседневная действительность принуждали меня о
ставаться в Австрии и проходить здесь тяжелую, но благодетельную школу ж
изни. Сердцем же я жил в Германии. Тягостное гнетущее недовольство овлад
евало мною все больше, по мере того как я убеждался во внутренней пустоте
австрийского государства, по мере того как мне становилось все более ясн
о, что спасти это государство уже нельзя, и что оно во всех отношениях буде
т приносить только новые несчастья немецкому народу. Я был убежден, что э
то государство способно чинить только препятствия и притеснения каждо
му действительно достойному сыну немецкого народа и, наоборот, способно
поощрять только все ненемецкое. Мне стал противен весь этот расовый конг
ломерат австрийской столицы. Этот гигантский город стал мне казаться че
м-то вроде воплощения кровосмесительного греха. С раннего возраста я го
ворил на диалекте, на котором говорят в Нижней Баварии. От этого диалекта
я отучиться не мог, а венского жаргона так и не усвоил. Чем дольше я жил в эт
ом городе, тем больше я ненавидел эту хаотическую смесь народов, разъеда
вшую старый центр немецкой культуры. Самая мысль о том, что это государст
во можно сохранить еще на долгое время, была мне просто смешна. Австрия по
хожа была тогда на старинную мозаику из мельчайших разноцветных камешк
ов, начавших рассыпаться, потому что скреплявший их цемент от времени вы
ветрился и стал улетучиваться. Пока не трогаешь этого художественного п
роизведения, может еще казаться, что оно живо по-прежнему. Но как только о
но получит хоть малейший толчок, вся мозаика рассыпается на тысячи мельч
айших частиц. Вопрос заключался только в том, откуда именно придет этот т
олчок. Мое сердце никогда не билось в пользу австрийской монархии, а всег
да билось за германскую империю. Вот почему распад австро-венгерского г
осударства в моих глазах мог быть только началом избавления немецкой на
ции. Ввиду всего этого во мне сильнее росло непреодолимое стремление уех
ать наконец туда, куда, начиная с моей ранней молодости, меня влекли тайны
е желания и тайная любовь. Я надеялся, что стану в Германии архитектором, з
авоюю себе некоторое имя и буду честно служить своему народу в тех преде
лах, какие укажет мне сама судьба. С другой стороны, я хотел, однако, остать
ся на месте и поработать для того дела, которое издавна составляло предм
ет моих самых горячих желаний: я хотел дожить здесь до того счастливого м
омента, когда моя дорогая родина присоединится наконец к общему отечест
ву, т. е. к германской империи. Многие и сейчас не поймут того чувства страс
тной тоски, которое я тогда переживал. Но я обращаюсь не к ним, а к тем, котор
ым судьба до сих пор отказывала в этом счастье или которых она с ужасной ж
естокостью лишила этого счастья, после того как они им обладали. Я обраща
юсь к тем, которые, будучи оторваны от родного народа, вынуждены вести бор
ьбу даже за священное право говорить на своем языке; к тем, кто подвергает
ся гонениям и преследованиям за простую преданность своему отечеству, к
тем, кто в тяжелой тоске во сне и наяву грезит о той счастливой минуте, ког
да родная мать вновь прижмет их к сердцу. Вот к кому обращаюсь я и я знаю Ц
они поймут меня! Только те, кто на собственном примере чувствуют, что озна
чает быть немцем и не иметь возможности принадлежать к числу граждан люб
имого отечества, поймут, как глубока тоска людей, оторванных от родины, ка
к непрестанно терзается душа этих людей. Эти люди не могут быть счастлив
ы, не могут чувствовать себя удовлетворенными, они будут мучиться вплоть
до той самой минуты, когда наконец откроются двери в отчий дом, где они то
лько и смогут обрести мир и покой. Вена была и осталась для меня самой тяже
лой, но и самой основательной школой жизни. Я впервые приехал в этот город
еще полумальчиком и я покидал в тяжелом раздумье этот город уже как впол
не сложившийся взрослый человек. Вена дала мне основы миросозерцания. Ве
на же научила меня находить правильный политический подход к повседнев
ным вопросам. В будущем мне оставалось только расширять и дополнять свое
миросозерцание, отказываться же от его основ мне не пришлось. Я и сам толь
ко теперь могу отдать себе вполне ясный отчет в том, какое большое значен
ие имели для меня тогдашние годы учения. Я остановился на этом времени не
сколько подробнее именно потому, что эти первые годы дали мне ценные наг
лядные уроки, легшие в основу деятельности нашей партии, которая в течен
ие всего каких-нибудь пяти лет выросла от маленьких кружков до великого
массового движения. Мне трудно сказать, какова была бы моя позиция по отн
ошению к еврейскому вопросу, к социал-демократии или, лучше сказать, ко вс
ему марксизму, к социальным вопросам и т. д., если бы уже в тогдашнюю раннюю
пору я не получил тех уроков, о которых я рассказал выше, благодаря ударам
судьбы и собственной любознательности. Несчастье, обрушившееся на мою р
одину, заставило тысячи и тысячи людей поразмыслить над глубочайшими пр
ичинами этого краха. Но только тот поймет эти причины до конца, кто после м
ногих лет тяжелых внутренних переживаний сам стал кузнецом своей судьб
ы». (Выделено мной. Ц В.Т.)
* * *
Повторюсь еще раз, такое цитирование «Майн кампфа
» обусловлено лишь одним Ц стремлением разобраться, чем явилось Копье С
удьбы для мировоззрения А.Гитлера, будущего фюрера нацистской партии. Са
мое удивительное в том, что только в судьбе Гитлера Копье трансформирова
лось в мировоззренческую патологию (чего, например, не произошло ни с Ниц
ше, ни с Вагнером, ни с Чемберленом и еще с сотнями, если не с тысячами тех, к
то видел Копье).
Гитлер же всегда оставался сторонником лозунга: «Приобщитесь к тайне Гр
ааля (имелась в виду вселенская тайна, а не конкретный объект, будь-то Коп
ье или Чаша), и вы получите весь мир!»
Вторая мировая война
1939 года, август.
Буквально за неделю до начала военных действий на территории Польши Гит
лер совершает поездку в Нюренберг. О подготовке вояжа мало кто знал, еще м
еньше народу было посвящено в то, с какой целью фюрер направляется в стар
инный немецкий град. Только самые посвященные (два Ц три человека) понял
и, что Гитлер направляется к Святой Екатерине. Несмотря на слякоть (конец
лета отмечен был длительными дождями), Гитлер прошел пешком метров трист
а, приказав остановить машины своего эскорта за квартал до хранилища Коп
ья.
У Копья фюрер пробыл чуть более получаса, не присаживаясь, он простоял вс
е это время чуть ли не по стойке смирно, в полном одиночестве и молчании.
О чем он размышлял? Это так и останется тайной. Но уже на борту самолета, ше
дшего курсом на Берлин, фюрер подписал приказ о переходе германскими вой
сками польской границы. Публичные выступления Гитлера той поры пестрят
напыщенными фразами о предначертанности собственной судьбы, о великой
миссии германского народа, о необходимсоти защитить Великую Германию о
т славянских варваров.
Ничего вроде необычного, все как всегда.
Но в речи его «закрались» (иного слова и не подберешь) эпизоды библейской
истории (напомним, что Гитлер терпеть не мог всего, что связано с религией
).
Что это было?
Оговорка?
Или сознательно упоминание: либо для того, чтобы привлечь внимание больш
его числа слушателей, либо Ц уже на подсознательном уровне.
* * *
1940 год, май:
Части и подразделения вермахта развернуты на западных границах, уже ник
то не сомневается, что они нанесут удар по Франции и ее союзникам (Бельгии
, Голландии), что в войну всерьез и надолго будет втянута Англия, что рано и
ли поздно в мировую драку придется вмешаться и Соединенным Штатам Амери
ки.
Не сомневался в прогнозах и сам Гитлер. И вновь Ц неожиданная для всех по
ездка в Нюрнберг, на «поклонение» к Копью.
В этот раз фюрер задерживается всего минут на пятнадцать. И вновь, в полно
м одиночестве и молчании. Никто и ничто не имеет право нарушить гитлеров
ских раздумий. Лишь когда он вышел из здания, сопровождавшие отметили: он
был бледен как полотно, его слегка пошатывало, голос заметно дрожал. Отда
в какие-то незначительные распоряжения, Гитлер занял свое место в машин
е Ц позади водителя Ц и как бы нехотя махнул рукой:
Ц Отправляйтесь!
Затем Ц борт самолета, который несет его в сторону будущей линии фронта,
Гитлер решил сам руководить действиями своих войск. Через день после при
бытия фюрера на командный пункт задействованной в операции оперативно
й группы войск, гусеницы германских танков рассекли французскую границ
у. Вторая мировая война вступала в новую свою фазу.
Борман, сопровождавший Гитлера в Нюрнберг (но только Ц до собора), а затем
и во Францию, писал в своих дневниках, что фюрер был «неузнаваем» Ц молча
лив, тих, неповоротлив, малообщителен, весь погруженный в собственные мы
сли. Из душевного ступора его вывели сводки, поступавшие с передовой. Уда
чно складывающаяся для вермахта французская кампания была приятным по
дарком для Германии в ее борьбе против «мирового зла».
* * *
Еще не раз Гитлер совершал стремительные вояжи в Н
юрнберг: и в мае 1941-го (перед началом войны с Россией), и в декабре того же год
а (когда немецкие солдаты замерзали под Москвой), в конце 1942-го (когда в Стал
инграде попала в кольцо 6-я армия фельдмаршала Паулюса), летом 1943-го и 1944 годо
в (когда германские армии терпели поражения на Курской дуге в России и на
северном побережье Франции). Не разочаровался ли фюрер к этому времени в
магических свойствах, коими было наделено Копье? Может быть, может быть…
Сам Гитлер не оставил после себя дневников или мемуаров (политическое за
вещание Ц не в счет), а его окружение хоть и тужилось, но объяснить что-либ
о оказалось не в состоянии…
Мартин Борман считал, что подобные поездки Гитлер совершал ради получен
ия своеобразной энергетической подпитки, концентрации духа перед прин
ятием какого-либо важного и судьбоносного решения.
Гиммлер был менее прозаичен, «Гитлер в Нюрнберге беседовал с духами воин
ов». К этому времени «Аненербе» уже практически сошла с политической сце
ны нацистской Германии и рейхсфюреру приходилось в одиночку заниматьс
я толкованием того или иного явления. И Гиммлер, непревзойденный мастер
по части политического угодничества, делал это с иезуитским умением.
* * *
1944 год.
Последний раз фюрера видели в Нюрнберге поздней осенью 1944-го. Город уже бы
ло не узнать, «летающие крепости» военно-воздушных сил США превратили б
ольшинство его зданий в груды щебенки. Да и сам фюрер был уже «не тот». Пят
ь лет войны, разочарования, потери, покушение на собственную персону, Ц в
се это оставило отпечаток и на фигуре, и на взгляде, и на общем психическом
состоянии. Наедине с Копьем фюрер провел всего пять минут, затем в комнат
у вошел Гиммлер. О чем говорили два самых высокопоставленных лица Третье
го Рейха догадаться не сложно. Гитлер отдал распоряжение, Копье Кассиуса
не должно достаться противнику, его необходимо укрыть в самом недоступн
ом месте. Гиммлеру дважды повторять не приходилось. Вечером того же дня к
собору прибыло несколько грузовиков с эсэсовцами и один крытый фургон. Н
а нем, под надежной охраной и вывезли (но куда?) евангельскую реликвию.
Гитлер никогда больше не вспоминал про Копье, хватало иных проблем. Тогд
а, в конце 1944-го, он еще беспредельно доверял Гиммлеру и его людям, считая их
самыми преданными подчиненными и «товарищами по партии».
* * *
История с Копьем Лонгина на этом, однако, не законч
илась.
1945 год:
20 апреля в Нюрнберг вошла американская пехота (части 3-й американской тан
ковой армии), сопротивления никто не оказывал, танки вермахта откатили д
альше на северо-восток, словно спасая свою жизнь. Уставшие янки были толь
ко рады этому, воевать и им чертовски надоело.
С первых же часов оккупации города американская контрразведка ринулас
ь искать реликвию.
По одним данным, Копье было эвакуировано на подлодках «Личного конвоя фю
рера» (так считает, например, современный исследователь Антон Первушин (
Первушин А. Оккультные войны НКВД и СС. М., 1999.)).
По другим данным, на субмаринах в силу роковой ошибки была вывезена друг
ая реликвия Ц так называемое «копье святого Маврикия» (Святой мученник
Маврикий Ц воин Фиванского легиона, пострадавшего вместе с семьюдесят
ью воинами-христианами, в IV веке в Германии (нынешняя Северная Швейцария).
Согласно мнению упоминаемого отечественного историка Н.Лисового, «коп
ье святого Маврикия уже в VЦ VI веках прославилось первоначально в качест
ве тронной инсигнии Бургундского правящего дома. Позже оно перешло к дин
астии Каролингов, от которой и унаследовали его германские императоры. «
Копьем Лонгина» оно стало называться с того времени, когда король, будущ
ий император, Оттон Великий разгромил в день памяти святого Лонгина полч
ища венгров-язычников. От Оттонов оно перешло в качестве государственно
й реликвии к последующим императорским династиям, пока не досталось Габ
сбургам».). А может, и не было никакой фатальной ошибки, а налицо Ц прекрас
но проведенная операция по сохранению исторических ценностей?
* * *
Позволим себе исследовательское отступление: ар
хивные документы (правда, косвенно) дают возможность предположить, что Г
иммлер подменил вывозимое на субмаринах бронзовый ящик с Копьем Судьбы
на «копье святого Маврикия». Рейхсфюрер СС всерьез подумывал о безбедно
м существовании после краха Третьего Рейх. И помочь ему в осуществлении
этой, самой заветной мечты могло только содержимое сейфов и тайников СС,
которое постоянно пополнялось Гиммлером. (Именно по его приказу генерал
Карл Вольф «принял на хранение» Ц как личный казначей Ц экспонаты из э
кспозиций картинных галерей и музеев Италии (Уффицы, Прадо и проч.)). Рейхс
фюрер был и оставался интеллектуальным прагматиком, умело сочетавшим «
тягу к прекрасному» с элементарным желанием поживиться за чужой счет. Ти
пичный образчик государственной машины Третьего Рейха (в отличие, скаже
м, от иных, в чем-то сходных с нацистской Германией стран). Но только благод
аря подобным особенностям Гиммлер, чьи руки запачканы кровью, смог в чем-
то способствовать и подвижкам, происходившим в науках, например, в архео
логии, которую он просто обожал.
* * *
Так или иначе, Копье (а может Ц его искусная копия)
оказалась в кабинете командующего 3-й американской танковой армией гене
рала Джорджа Смита Паттона (Паттон Джордж Смитт. Об этой удивительной ли
чности стоило, конечно, сказать отдельно: интеллектуал, знаток и последо
ватель мистических учений, полиглот и библиофил, ценитель искусства и ан
тиквара. В советской литературе (посвященной, в частности, вопросам исто
рии масонства и связей его последователей с зарубежными «коллегами») им
я генерала Паттона постоянно упоминалось в связи с «идеологической бор
ьбой двух систем». Чего только о нем не писали!!! Поток лжи сошел на нет толь
ко тогда, когда в России стало «не модным» сводить всю внешнюю политику з
ападных государств сугубо к формуле «ЦРУ против СССР». Хотелось бы надея
ться, что времена «охоты на ЦРУ» ушли в прошлое.) буквально на второй день
усиленных поисков. Генерал Джордж улыбнулся Ц первый раз за всю войну
Ц вот оно! (Паттон был человеком образованным и историю Копья Судьбы зна
л достаточно хорошо.)
Усердные контрразведчики были отмечены боевыми наградами, но о ходе пои
сков не известно ничего и по сей день. Можно лишь предположить, что реликв
ия эта находилась «под присмотром» американских спецслужб еще задолго
до вступления в Нюрнберг передового отряда «джи-ай» («Джи-ай» Ц прозвищ
е американских военнослужащих). Чем иным объяснить такую быстротечност
ь серьезной операции? (Обычная ссылка в таких случаях на неразбериху не п
роходит: немцы оставались дисциплинированными бюргерами и в дни «Всеоб
щего Потопа».)
Еще одно косвенное свидетельство в поддержку нашей версии. Один из амери
канских военных журналистов, некто Дэвид Зельник, видел на территории ра
сквартированной в Нюрнберге авторемонтной роты одной из частей 3-й танк
овой армии фургон, предназначавшийся, как он сам писал, «для перевозки, по
всей видимости, ценностей».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33