Амадис здорово струхнул.
Я облокотился на стол и обхватил голову руками.
– Господи Иисусе! – простонал я. – Как это гадко!
Бренда удивлённо взглянула на меня:
– Ты стал христианином? Как брат Александр?
Я тихо вздохнул, не отрывая взгляда от дымящейся в пепельнице сигареты.
– Сам не знаю, кто я теперь. Но если и христианин, то уж точно не такой, как Александр... А ты имеешь предубеждение против христиан?
– Вовсе нет. Собственно говоря, после Митры мне ближе всего Иисус. Я живу в христианском мире, а мой муж был католик.
– Так ты замужем?
– Была, – нахмурившись, ответила Бренда. – Мой муж погиб в авиакатастрофе. Он был простым смертным.
– Сочувствую.
Следующие несколько минут мы молчали. Бренда сосредоточенно курила уже вторую сигарету кряду, а я грустно думал о переменах, случившихся в моё отсутствие. Нельзя сказать, что я дружил с Амадисом, но он мне всегда нравился. Когда я был ребёнком, он защищал меня от Александра; а позже, когда я немного подрос, он стал одним из моих учителей, обучал меня этике и основам теологии. В целом Амадис (если не считать его чрезмерного увлечения женщинами) был высоконравственным человеком, и мне горько было слышать, что жажда власти так испортила его...
– Стало быть, после смерти отца Амадис изгнал вас из Дома? – спросил я.
– Мы сами ушли. Сначала я, потом Брендон. Ему было больно смотреть, как все, кому не лень, помыкают Амадисом, государство разваливается, а Дом приходит в упадок прямо на глазах. Кроме того, существовала реальная угроза, что Брендона могли арестовать и обвинить в государственной измене. Амадис очень боится его – ведь отец, вопреки решению семейного совета, не отменил своего завещания, так что права Брендона на престол остаются очень весомыми. А многие наши родственники, которые шестнадцать лет назад ратовали за неуклонное соблюдение права старшинства, впоследствии изменили своё мнение и теперь хотели бы видеть королём Брендона.
– А сам Брендон?
– Ему очень нелегко. С одной стороны, он не жаждет власти, а с другой – не может оставаться безразличным к тому, что творится в Царстве Света. Так что волей-неволей ему приходится быть лидером оппозиции. – Бренда хмыкнула. – Правда, с некоторых пор он отчаянно хочет самоустраниться. Объясняет это тем, что королева Рахиль якобы благотворно влияет на Амадиса.
– А это не так?
– Нет, конечно. Тут Брендон лукавит. На самом деле он чертовски устал от борьбы за власть, ему до смерти надоели мамины интриги.
– Она тоже принимает в этом участие?
– Ещё бы. Мама играет в этом деле ведущую роль, можно сказать, возглавляет генеральный штаб. А ещё она отвечает за международные связи, вербует для Брендона союзников. Разумеется, его поддерживает Дом Ареса... впрочем, надо сказать, что эта поддержка существовала и до того, как мама стала королевой Марса – её брак с королём Валерием был заключён как раз на почве союзнических отношений. Почти так же безусловно Брендона поддерживают все три христианских Дома включительно с Домом Теллуса, а также Дом Мухаммеда – всем им не по нутру, что Светом заправляет дочь Израиля. В общей сложности десять Домов из девятнадцати ныне сущих, в том числе и милые твоему сердцу Сумерки, готовы в той или иной форме оказать Брендону содействие в борьбе за престол.
– Значит, ему уже не вредят слухи о ваших отношениях?
– Они потеряли былую актуальность. Со временем люди ко всему привыкают, и многие, даже веря в то, что Брендон спит или спал со мной, уже смирились с этим. К сожалению, нашему отцу не хватило выдержки подождать лет десять – пятнадцать, пока всё не утрясётся само собой. – Несколько секунд Бренда помолчала, что-то взвешивая в уме, потом добавила: – А может, я упрощаю ситуацию. Многие предпочитают закрывать глаза на нашу мнимую связь, исходя из сегодняшнего опыта, но останься отец в живых, Амадису не представилось бы случая продемонстрировать свою полную несостоятельность как монарха, а Рахиль из Израиля не была бы королевой Света. Так что я, честно говоря, даже не знаю, как бы всё обернулось.
– Кстати, а как случилось, что Амадис женился на Рахили? Пенелопа говорит, что есть несколько версий.
– И небось, она выложила тебе ту, согласно которой Амадис убедил царя Давида отдать за него дочь.
– А разве не так?
– Так думает Брендон... вернее, хочет так думать. А в действительности всё было с точностью наоборот. Царь Давид сам пришёл к выводу, что без притока свежей крови его Дом, понёсший большие потери в Рагнарёке, рано или поздно зачахнет, и уже смирился с необходимостью нарушить чистоту своей расы. Но он бы не был настоящим сыном Израиля, если бы не попытался извлечь из этого выгоду...
Бренда умолкла, так как в этот момент послышались голоса в холле, а спустя несколько секунд в кухню вошли мой брат и моя дочь, свежие и отдохнувшие после сиесты. Пенелопа приветливо улыбнулась моей сестре, а меня, после некоторых колебаний, поцеловала в щеку.
– Привет, – сказала она. – Как спалось?
– Спасибо, – ответил я, млея от её поцелуя. – Очень хорошо.
– А Бренда, по своему обыкновению, всю сиесту провозилась с компьютером, – заметил Брендон, усаживаясь на стул. – Мой тебе совет, Артур: ни в коем случае не поддавайся соблазну поиграть в её игры.
– Это почему?
– Она спец в этом деле. Гений. Её игры чертовски убедительны, они засасывают, как трясина. Не в обиду сестрёнке будет сказано, но я как психолог со всей ответственностью заявляю, что её фирма занимается производством и распространением компьютерных вирусов.
– Гнусная клевета! – обиженно воскликнула Бренда.
– Вирусов электронной шизофрении, – невозмутимо уточнил Брендон. – Перед ними бессильна любая антивирусная программа.
Между тем Пенелопа взяла с тарелки один из приготовленных сестрой бутербродов и весело заявила:
– Сейчас мы слегка перекусим, а через пару часов закатим пир горой. Мы с Брендой сообразим что-нибудь необыкновенное по случаю возвращения блудного отца и брата.
– Хорошая мысль, – сказала Бренда. – У меня уже есть кое-какие идеи.
– Между прочим, о возвращении, – отозвался Брендон, закуривая сигарету. – Артур, ты не думаешь, что пора уже рассказать, где ты был и что с тобой произошло?
– Как раз это я и собираюсь сделать, – ответил я.
Пенелопа пододвинула стул, села рядом со мной и подперла голову рукой. Её большие карие глаза смотрели на меня с любопытством и нетерпением, и тут я понял, что не могу сказать ей про Дейдру. По крайней мере сейчас – когда наши отношения только начали складываться. А позже... тогда и видно будет.
Глава 5
После моего рассказа, который занял гораздо больше времени, чем я рассчитывал, Бренда с Пенелопой стали готовить всякие изысканные блюда для предстоящей пирушки. Мы с Брендоном пытались им помочь, но только мешали, и в конце концов девочки прогнали нас из кухни, чтобы мы не путались у них под ногами. Тогда брат предложил мне пойти прогуляться перед ужином, и я согласился.
Мы вышли из дома и направились к опушке леса. Небо над нами было чистым, безоблачным; верхний край огромного красного солнца нависал над побитыми ливнем оранжевыми кронами деревьев. То тут, то там виднелись согнутые и сломанные стволы, прибитые к земле кусты, трава была мокрая и помятая, вокруг было множество луж с тёплой и мутной водой.
Ветер дул с ночи, было свежо и прохладно. Мы с Брендоном шли, куда глаза глядят, курили и разговаривали. В основном вспоминали о днях минувших, но, утолив свою жажду по прошлому, как-то незаметно перешли к делам насущным.
– Всё это порядком задолбало меня, – сказал Брендон, когда речь зашла о его борьбе за престол. – К счастью, теперь я вне игры.
– Нашёл какой-то выход? – поинтересовался я.
Брат ухмыльнулся:
– Выход сам нашёлся. С твоим появлением.
Я вопрошающе взглянул на него:
– Ты серьёзно?
– Конечно! Ты старше меня, обладаешь Силой нашего прадеда. Тебе и карты в руки.
– Ну, уж нет! – решительно произнёс я. – В ваши игры я не играю.
– А тебя никто спрашивать не будет. С возвращением ты автоматически становишься лидером оппозиции, то есть занимаешь моё место. Ведь отец назначил меня наследником престола из-за того, что ты был признан погибшим.
– То был только формальный повод.
– Теперь это не имеет значения. Отец публично объявил, что видел тебя следующим королём Света, и люди запомнили его слова. За годы отсутствия ты стал настоящей легендой, Артур. Твои прежние грехи прощены и забыты, никто уже не вменит тебе в вину ни связь с Дианой, ни чрезмерную любовь к Сумеркам, ни увлечение идеями Мирового Равновесия. Для большинства наших родственников ты более предпочтительная кандидатура на престол, чем я. На твою сторону перейдут многие из тех, кто сейчас ещё колеблется.
Я покачал головой:
– Нет, брат, ничего не получится. Я не собираюсь оспаривать отцовскую корону. У меня и так забот хватает. Учти, что я не только нашёл Источник и не только заполучил Силу нашего прадеда. Ещё я обнаружил мир с устойчивой и многочисленной колдовской общиной. Понимаешь, что это значит?
Брендон вдруг остановился, как вкопанный, и устремил на меня восхищённый взгляд:
– Чёрт побери! Основание нового Дома!
– Вот именно. Неужели ты думаешь, что я променяю эту почётную миссию на весьма сомнительную честь свергнуть с отцовского престола нашего старшего брата?
Брендон вздохнул:
– Твоя правда, Артур. Я бы ни за что не променял... Но тебе не обязательно вступать с Амадисом на тропу войны. Ты можешь раскурить с ним трубку мира и признать его законным королём Света. Твоя поддержка внесёт раскол в ряды оппозиции и положит конец распрям в нашем Доме. Сейчас обстоятельства изменились.
– В какую сторону?
– Несомненно, в лучшую. Королева Рахиль действует весьма решительно. Она разогнала банду дружков и любовниц Амадиса, которые правили за его спиной, и начала наводить в Царстве Света порядок. Я уверен, что в скором времени обстановка в Доме нормализуется.
– Почему тогда ты сам не помиришься с Амадисом?
– Не могу. Я его ненавижу. Это наши личные счёты.
– Ой ли? – скептически осведомился я. – С трудом верится. Если твои претензии на престол поддерживает дед Янус, всегда такой осторожный и осмотрительный, то в Царстве Света творится сущий бардак. И твои уверения, что...
Тут я умолк, почувствовав слабое давление на мозг. Со мной кто-то пытался связаться – но не через Самоцвет, который я перекодировал, чтобы меня не дёргали раз за разом родственники и знакомые. Вызов шёл через мой Образ Источника, нёсся из бесконечности от специально настроенного на него зеркальца.
– Морган? – отозвался я, привычным жестом давая брату понять, что я на связи.
«Нет, лорд Кевин, – последовал мысленный ответ, одновременно знакомые и незнакомые обертоны которого вызвали у меня сильное волнение. – Это я, Дана».
Будто тупая игла вонзилась в моё сердце, и оно болезненно заныло. Что это со мной? Проклятье!..
«Минуточку, принцесса», – послал я мысль в ответ, затем повернулся к Брендону и спросил: – При тебе есть зеркальце?
Тот молча развёл руками.
Тогда я подошёл к ближайшей луже и наложил на неё чары, изменившие физические свойства отражающей поверхности. Синее небо, жёлто-красная листва соседних деревьев и моё лицо на мгновение стали видны в луже намного чётче, почти как в зеркале. Потом по её поверхности пробежала мелкая рябь, смазывая отражения предметов, она стала матовой, а ещё через несколько мгновений туман расступился, и я увидел лицо Даны в обрамлении вьющихся огненно-рыжих волос.
Даже беспристрастный наблюдатель мог смело назвать Дану красавицей – а я, на свою беду, не был беспристрастным. Я чуть не задохнулся от наслаждения видеть её, смотреть в волнующую глубину её изумрудных глаз, трепетно прикасаться своим сознанием к её сознанию... Паршиво я настроил зеркальце – оно устанавливало слишком тесный контакт, пропускало эмоции. С Образом Источника нужно быть осторожнее, он слишком мощный.
– Милорд, – произнесла Дана растерянно. – Я вижу вас... как будто снизу вверх.
– Прошу прощения, принцесса, но пришлось воспользоваться лужей. Других зеркальных поверхностей не было.
Дана кивнула и перевела взгляд немного в сторону. В её глазах застыл немой вопрос.
Я повернул голову и увидел рядом с собой Брендона. По всем правилам ему следовало отойти в сторонку, чтобы не мешать мне. Но он не сделал этого – а я, разумеется, не стал его прогонять.
– Это мой брат Брендон, принцесса, – ответил я, и Брендон вежливо поклонился.
Вопреки моим ожиданиям, Дану совсем не удивило, что у меня есть брат.
– Очень приятно, милорд, – сказала она.
– Рад знакомству, принцесса, – ответил Брендон. – Я вам не помешаю?
– Ни в коей мере, – заверила его Дана и вновь посмотрела на меня. – Лорд Фергюсон любезно позволил мне воспользоваться его зеркальцем. Я хотела спросить вас про Колина.
– А что с ним?
– Это я и хочу выяснить. Сегодня с утра я видела его. Он очень изменился.
– Конечно, изменился. Война сильно меняет людей.
Дана отрицательно покачала головой:
– Колин изменился со времени нашей последней встречи, вчера вечером. За одну ночь его будто подменили. Он показался мне совсем другим человеком.
– А именно?
– Это трудно описать словами. Внешне он остался таким же, как был, но... у меня создалось впечатление, что он стал старше. И когда мы разговаривали о вас... о том, как вы прошли к Источнику, у Колина был такой вид, словно это произошло очень давно, несколько лет назад.
– По всей видимости, для него так и было, – сказал я. – Наверное, он просто устал от войны и государственных забот и решил отдохнуть в месте, где время течёт очень быстро.
– Вы тоже так думаете?
– А почему «тоже»?
– Лорд Фергюсон высказал такое же предположение. Он считает, что причин для особого беспокойства нет. Но я решила убедиться в этом.
Дана кивнула и застенчиво улыбнулась, как будто просила у меня прощения.
«И заодно увидеть меня», – мелькнуло в моей голове. Видать, она тоже прочувствовала. Но понимает ли это?.. Проклятые камни!
Я заверил Дану, что ей нечего волноваться за Колина (если она вообще волновалась), попросил передать Моргану, что у меня всё нормально, и заставил себя попрощаться с ней. Когда изображение Даны растаяло, а лужа снова превратилась в обыкновенную лужу с мутной водой, Брендон спросил:
– Твоя подружка?
– Нет, – сдержанно ответил я. – Мы просто добрые знакомые.
Тут меня вызвала Пенелопа – в пределах одного мира, на небольших расстояниях, мы могли обмениваться мыслями и без помощи колдовских артефактов. Дочь сообщила, что минут через десять ужин будет готов. Вероятно, Брендон получил аналогичное известие от сестры, потому что сказал:
– Пойдём, Артур. Нас уже ждут.
Шагов сто мы прошли молча. Затем брат спросил:
– Почему ты до сих пор не связался с мамой?
– Времени не было.
– Мог бы и выкроить. Последние два дня она места себе не находит, только о тебе и думает. – Брендон завистливо покосился на меня. – Ты всегда был её любимцем, даже когда исчез... Может, ты обижаешься, что она снова вышла замуж?
– Нисколечко, – ответил я не совсем искренне. – И я вовсе не избегаю её, просто откладываю нашу встречу. Я собираюсь в Хаос и не хочу, чтобы она последовала за мной.
– Ага! Надеешься разузнать у Врага, где может быть Диана?
– В частности это.
– Тогда я с тобой. А Бренда нас подстрахует.
Я был уверен, что не нуждаюсь ни в какой подстраховке, и всё же мне стало интересно.
– Каким образом?
– Она будет стоять в другом конце Туннеля и в случае опасности сразу же выдернет нас обратно.
– Даже из Хаоса? – удивлённо спросил я.
– Даже оттуда. У нас с Брендой особая связь.
– Но в Чертогах Смерти время течёт очень медленно, – заметил я. – Одна минута за двадцать два с хвостиком часа Основного потока. Когда же Бренда будет спать?
– Когда угодно. Мы не теряем контакт даже во сне.
– Вот как! – удивился я. Было общеизвестно, что между близнецами из колдовских семей существует тесный ментальный контакт. Однако я не думал, что Брендон и Бренда настолько тесно связаны между собой. – А какого рода ваша связь?
– Обычно периферийная, на уровне простейших эмоций. А разница во времени, кстати, будет нам только на руку. Бренде не придётся постоянно быть начеку. Она всегда успеет сосредоточиться, даже, если надо, проснуться и открыть вход в Туннель. По нашему отсчёту это займёт лишь несколько сотых долей секунды. Единственное неудобство для неё будет заключаться в том, что ей придётся держать свои эмоции в узде и не колдовать по-крупному, чтобы не выдернуть меня преждевременно. Несколько раз такое уже случалось.
– Очень интересно, – сказал я.
Брендон сокрушённо вздохнул:
– Где уж там интересно! Порой это невыносимо. Когда Бренда страдает, мне тоже становится больно. А она страдает постоянно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Я облокотился на стол и обхватил голову руками.
– Господи Иисусе! – простонал я. – Как это гадко!
Бренда удивлённо взглянула на меня:
– Ты стал христианином? Как брат Александр?
Я тихо вздохнул, не отрывая взгляда от дымящейся в пепельнице сигареты.
– Сам не знаю, кто я теперь. Но если и христианин, то уж точно не такой, как Александр... А ты имеешь предубеждение против христиан?
– Вовсе нет. Собственно говоря, после Митры мне ближе всего Иисус. Я живу в христианском мире, а мой муж был католик.
– Так ты замужем?
– Была, – нахмурившись, ответила Бренда. – Мой муж погиб в авиакатастрофе. Он был простым смертным.
– Сочувствую.
Следующие несколько минут мы молчали. Бренда сосредоточенно курила уже вторую сигарету кряду, а я грустно думал о переменах, случившихся в моё отсутствие. Нельзя сказать, что я дружил с Амадисом, но он мне всегда нравился. Когда я был ребёнком, он защищал меня от Александра; а позже, когда я немного подрос, он стал одним из моих учителей, обучал меня этике и основам теологии. В целом Амадис (если не считать его чрезмерного увлечения женщинами) был высоконравственным человеком, и мне горько было слышать, что жажда власти так испортила его...
– Стало быть, после смерти отца Амадис изгнал вас из Дома? – спросил я.
– Мы сами ушли. Сначала я, потом Брендон. Ему было больно смотреть, как все, кому не лень, помыкают Амадисом, государство разваливается, а Дом приходит в упадок прямо на глазах. Кроме того, существовала реальная угроза, что Брендона могли арестовать и обвинить в государственной измене. Амадис очень боится его – ведь отец, вопреки решению семейного совета, не отменил своего завещания, так что права Брендона на престол остаются очень весомыми. А многие наши родственники, которые шестнадцать лет назад ратовали за неуклонное соблюдение права старшинства, впоследствии изменили своё мнение и теперь хотели бы видеть королём Брендона.
– А сам Брендон?
– Ему очень нелегко. С одной стороны, он не жаждет власти, а с другой – не может оставаться безразличным к тому, что творится в Царстве Света. Так что волей-неволей ему приходится быть лидером оппозиции. – Бренда хмыкнула. – Правда, с некоторых пор он отчаянно хочет самоустраниться. Объясняет это тем, что королева Рахиль якобы благотворно влияет на Амадиса.
– А это не так?
– Нет, конечно. Тут Брендон лукавит. На самом деле он чертовски устал от борьбы за власть, ему до смерти надоели мамины интриги.
– Она тоже принимает в этом участие?
– Ещё бы. Мама играет в этом деле ведущую роль, можно сказать, возглавляет генеральный штаб. А ещё она отвечает за международные связи, вербует для Брендона союзников. Разумеется, его поддерживает Дом Ареса... впрочем, надо сказать, что эта поддержка существовала и до того, как мама стала королевой Марса – её брак с королём Валерием был заключён как раз на почве союзнических отношений. Почти так же безусловно Брендона поддерживают все три христианских Дома включительно с Домом Теллуса, а также Дом Мухаммеда – всем им не по нутру, что Светом заправляет дочь Израиля. В общей сложности десять Домов из девятнадцати ныне сущих, в том числе и милые твоему сердцу Сумерки, готовы в той или иной форме оказать Брендону содействие в борьбе за престол.
– Значит, ему уже не вредят слухи о ваших отношениях?
– Они потеряли былую актуальность. Со временем люди ко всему привыкают, и многие, даже веря в то, что Брендон спит или спал со мной, уже смирились с этим. К сожалению, нашему отцу не хватило выдержки подождать лет десять – пятнадцать, пока всё не утрясётся само собой. – Несколько секунд Бренда помолчала, что-то взвешивая в уме, потом добавила: – А может, я упрощаю ситуацию. Многие предпочитают закрывать глаза на нашу мнимую связь, исходя из сегодняшнего опыта, но останься отец в живых, Амадису не представилось бы случая продемонстрировать свою полную несостоятельность как монарха, а Рахиль из Израиля не была бы королевой Света. Так что я, честно говоря, даже не знаю, как бы всё обернулось.
– Кстати, а как случилось, что Амадис женился на Рахили? Пенелопа говорит, что есть несколько версий.
– И небось, она выложила тебе ту, согласно которой Амадис убедил царя Давида отдать за него дочь.
– А разве не так?
– Так думает Брендон... вернее, хочет так думать. А в действительности всё было с точностью наоборот. Царь Давид сам пришёл к выводу, что без притока свежей крови его Дом, понёсший большие потери в Рагнарёке, рано или поздно зачахнет, и уже смирился с необходимостью нарушить чистоту своей расы. Но он бы не был настоящим сыном Израиля, если бы не попытался извлечь из этого выгоду...
Бренда умолкла, так как в этот момент послышались голоса в холле, а спустя несколько секунд в кухню вошли мой брат и моя дочь, свежие и отдохнувшие после сиесты. Пенелопа приветливо улыбнулась моей сестре, а меня, после некоторых колебаний, поцеловала в щеку.
– Привет, – сказала она. – Как спалось?
– Спасибо, – ответил я, млея от её поцелуя. – Очень хорошо.
– А Бренда, по своему обыкновению, всю сиесту провозилась с компьютером, – заметил Брендон, усаживаясь на стул. – Мой тебе совет, Артур: ни в коем случае не поддавайся соблазну поиграть в её игры.
– Это почему?
– Она спец в этом деле. Гений. Её игры чертовски убедительны, они засасывают, как трясина. Не в обиду сестрёнке будет сказано, но я как психолог со всей ответственностью заявляю, что её фирма занимается производством и распространением компьютерных вирусов.
– Гнусная клевета! – обиженно воскликнула Бренда.
– Вирусов электронной шизофрении, – невозмутимо уточнил Брендон. – Перед ними бессильна любая антивирусная программа.
Между тем Пенелопа взяла с тарелки один из приготовленных сестрой бутербродов и весело заявила:
– Сейчас мы слегка перекусим, а через пару часов закатим пир горой. Мы с Брендой сообразим что-нибудь необыкновенное по случаю возвращения блудного отца и брата.
– Хорошая мысль, – сказала Бренда. – У меня уже есть кое-какие идеи.
– Между прочим, о возвращении, – отозвался Брендон, закуривая сигарету. – Артур, ты не думаешь, что пора уже рассказать, где ты был и что с тобой произошло?
– Как раз это я и собираюсь сделать, – ответил я.
Пенелопа пододвинула стул, села рядом со мной и подперла голову рукой. Её большие карие глаза смотрели на меня с любопытством и нетерпением, и тут я понял, что не могу сказать ей про Дейдру. По крайней мере сейчас – когда наши отношения только начали складываться. А позже... тогда и видно будет.
Глава 5
После моего рассказа, который занял гораздо больше времени, чем я рассчитывал, Бренда с Пенелопой стали готовить всякие изысканные блюда для предстоящей пирушки. Мы с Брендоном пытались им помочь, но только мешали, и в конце концов девочки прогнали нас из кухни, чтобы мы не путались у них под ногами. Тогда брат предложил мне пойти прогуляться перед ужином, и я согласился.
Мы вышли из дома и направились к опушке леса. Небо над нами было чистым, безоблачным; верхний край огромного красного солнца нависал над побитыми ливнем оранжевыми кронами деревьев. То тут, то там виднелись согнутые и сломанные стволы, прибитые к земле кусты, трава была мокрая и помятая, вокруг было множество луж с тёплой и мутной водой.
Ветер дул с ночи, было свежо и прохладно. Мы с Брендоном шли, куда глаза глядят, курили и разговаривали. В основном вспоминали о днях минувших, но, утолив свою жажду по прошлому, как-то незаметно перешли к делам насущным.
– Всё это порядком задолбало меня, – сказал Брендон, когда речь зашла о его борьбе за престол. – К счастью, теперь я вне игры.
– Нашёл какой-то выход? – поинтересовался я.
Брат ухмыльнулся:
– Выход сам нашёлся. С твоим появлением.
Я вопрошающе взглянул на него:
– Ты серьёзно?
– Конечно! Ты старше меня, обладаешь Силой нашего прадеда. Тебе и карты в руки.
– Ну, уж нет! – решительно произнёс я. – В ваши игры я не играю.
– А тебя никто спрашивать не будет. С возвращением ты автоматически становишься лидером оппозиции, то есть занимаешь моё место. Ведь отец назначил меня наследником престола из-за того, что ты был признан погибшим.
– То был только формальный повод.
– Теперь это не имеет значения. Отец публично объявил, что видел тебя следующим королём Света, и люди запомнили его слова. За годы отсутствия ты стал настоящей легендой, Артур. Твои прежние грехи прощены и забыты, никто уже не вменит тебе в вину ни связь с Дианой, ни чрезмерную любовь к Сумеркам, ни увлечение идеями Мирового Равновесия. Для большинства наших родственников ты более предпочтительная кандидатура на престол, чем я. На твою сторону перейдут многие из тех, кто сейчас ещё колеблется.
Я покачал головой:
– Нет, брат, ничего не получится. Я не собираюсь оспаривать отцовскую корону. У меня и так забот хватает. Учти, что я не только нашёл Источник и не только заполучил Силу нашего прадеда. Ещё я обнаружил мир с устойчивой и многочисленной колдовской общиной. Понимаешь, что это значит?
Брендон вдруг остановился, как вкопанный, и устремил на меня восхищённый взгляд:
– Чёрт побери! Основание нового Дома!
– Вот именно. Неужели ты думаешь, что я променяю эту почётную миссию на весьма сомнительную честь свергнуть с отцовского престола нашего старшего брата?
Брендон вздохнул:
– Твоя правда, Артур. Я бы ни за что не променял... Но тебе не обязательно вступать с Амадисом на тропу войны. Ты можешь раскурить с ним трубку мира и признать его законным королём Света. Твоя поддержка внесёт раскол в ряды оппозиции и положит конец распрям в нашем Доме. Сейчас обстоятельства изменились.
– В какую сторону?
– Несомненно, в лучшую. Королева Рахиль действует весьма решительно. Она разогнала банду дружков и любовниц Амадиса, которые правили за его спиной, и начала наводить в Царстве Света порядок. Я уверен, что в скором времени обстановка в Доме нормализуется.
– Почему тогда ты сам не помиришься с Амадисом?
– Не могу. Я его ненавижу. Это наши личные счёты.
– Ой ли? – скептически осведомился я. – С трудом верится. Если твои претензии на престол поддерживает дед Янус, всегда такой осторожный и осмотрительный, то в Царстве Света творится сущий бардак. И твои уверения, что...
Тут я умолк, почувствовав слабое давление на мозг. Со мной кто-то пытался связаться – но не через Самоцвет, который я перекодировал, чтобы меня не дёргали раз за разом родственники и знакомые. Вызов шёл через мой Образ Источника, нёсся из бесконечности от специально настроенного на него зеркальца.
– Морган? – отозвался я, привычным жестом давая брату понять, что я на связи.
«Нет, лорд Кевин, – последовал мысленный ответ, одновременно знакомые и незнакомые обертоны которого вызвали у меня сильное волнение. – Это я, Дана».
Будто тупая игла вонзилась в моё сердце, и оно болезненно заныло. Что это со мной? Проклятье!..
«Минуточку, принцесса», – послал я мысль в ответ, затем повернулся к Брендону и спросил: – При тебе есть зеркальце?
Тот молча развёл руками.
Тогда я подошёл к ближайшей луже и наложил на неё чары, изменившие физические свойства отражающей поверхности. Синее небо, жёлто-красная листва соседних деревьев и моё лицо на мгновение стали видны в луже намного чётче, почти как в зеркале. Потом по её поверхности пробежала мелкая рябь, смазывая отражения предметов, она стала матовой, а ещё через несколько мгновений туман расступился, и я увидел лицо Даны в обрамлении вьющихся огненно-рыжих волос.
Даже беспристрастный наблюдатель мог смело назвать Дану красавицей – а я, на свою беду, не был беспристрастным. Я чуть не задохнулся от наслаждения видеть её, смотреть в волнующую глубину её изумрудных глаз, трепетно прикасаться своим сознанием к её сознанию... Паршиво я настроил зеркальце – оно устанавливало слишком тесный контакт, пропускало эмоции. С Образом Источника нужно быть осторожнее, он слишком мощный.
– Милорд, – произнесла Дана растерянно. – Я вижу вас... как будто снизу вверх.
– Прошу прощения, принцесса, но пришлось воспользоваться лужей. Других зеркальных поверхностей не было.
Дана кивнула и перевела взгляд немного в сторону. В её глазах застыл немой вопрос.
Я повернул голову и увидел рядом с собой Брендона. По всем правилам ему следовало отойти в сторонку, чтобы не мешать мне. Но он не сделал этого – а я, разумеется, не стал его прогонять.
– Это мой брат Брендон, принцесса, – ответил я, и Брендон вежливо поклонился.
Вопреки моим ожиданиям, Дану совсем не удивило, что у меня есть брат.
– Очень приятно, милорд, – сказала она.
– Рад знакомству, принцесса, – ответил Брендон. – Я вам не помешаю?
– Ни в коей мере, – заверила его Дана и вновь посмотрела на меня. – Лорд Фергюсон любезно позволил мне воспользоваться его зеркальцем. Я хотела спросить вас про Колина.
– А что с ним?
– Это я и хочу выяснить. Сегодня с утра я видела его. Он очень изменился.
– Конечно, изменился. Война сильно меняет людей.
Дана отрицательно покачала головой:
– Колин изменился со времени нашей последней встречи, вчера вечером. За одну ночь его будто подменили. Он показался мне совсем другим человеком.
– А именно?
– Это трудно описать словами. Внешне он остался таким же, как был, но... у меня создалось впечатление, что он стал старше. И когда мы разговаривали о вас... о том, как вы прошли к Источнику, у Колина был такой вид, словно это произошло очень давно, несколько лет назад.
– По всей видимости, для него так и было, – сказал я. – Наверное, он просто устал от войны и государственных забот и решил отдохнуть в месте, где время течёт очень быстро.
– Вы тоже так думаете?
– А почему «тоже»?
– Лорд Фергюсон высказал такое же предположение. Он считает, что причин для особого беспокойства нет. Но я решила убедиться в этом.
Дана кивнула и застенчиво улыбнулась, как будто просила у меня прощения.
«И заодно увидеть меня», – мелькнуло в моей голове. Видать, она тоже прочувствовала. Но понимает ли это?.. Проклятые камни!
Я заверил Дану, что ей нечего волноваться за Колина (если она вообще волновалась), попросил передать Моргану, что у меня всё нормально, и заставил себя попрощаться с ней. Когда изображение Даны растаяло, а лужа снова превратилась в обыкновенную лужу с мутной водой, Брендон спросил:
– Твоя подружка?
– Нет, – сдержанно ответил я. – Мы просто добрые знакомые.
Тут меня вызвала Пенелопа – в пределах одного мира, на небольших расстояниях, мы могли обмениваться мыслями и без помощи колдовских артефактов. Дочь сообщила, что минут через десять ужин будет готов. Вероятно, Брендон получил аналогичное известие от сестры, потому что сказал:
– Пойдём, Артур. Нас уже ждут.
Шагов сто мы прошли молча. Затем брат спросил:
– Почему ты до сих пор не связался с мамой?
– Времени не было.
– Мог бы и выкроить. Последние два дня она места себе не находит, только о тебе и думает. – Брендон завистливо покосился на меня. – Ты всегда был её любимцем, даже когда исчез... Может, ты обижаешься, что она снова вышла замуж?
– Нисколечко, – ответил я не совсем искренне. – И я вовсе не избегаю её, просто откладываю нашу встречу. Я собираюсь в Хаос и не хочу, чтобы она последовала за мной.
– Ага! Надеешься разузнать у Врага, где может быть Диана?
– В частности это.
– Тогда я с тобой. А Бренда нас подстрахует.
Я был уверен, что не нуждаюсь ни в какой подстраховке, и всё же мне стало интересно.
– Каким образом?
– Она будет стоять в другом конце Туннеля и в случае опасности сразу же выдернет нас обратно.
– Даже из Хаоса? – удивлённо спросил я.
– Даже оттуда. У нас с Брендой особая связь.
– Но в Чертогах Смерти время течёт очень медленно, – заметил я. – Одна минута за двадцать два с хвостиком часа Основного потока. Когда же Бренда будет спать?
– Когда угодно. Мы не теряем контакт даже во сне.
– Вот как! – удивился я. Было общеизвестно, что между близнецами из колдовских семей существует тесный ментальный контакт. Однако я не думал, что Брендон и Бренда настолько тесно связаны между собой. – А какого рода ваша связь?
– Обычно периферийная, на уровне простейших эмоций. А разница во времени, кстати, будет нам только на руку. Бренде не придётся постоянно быть начеку. Она всегда успеет сосредоточиться, даже, если надо, проснуться и открыть вход в Туннель. По нашему отсчёту это займёт лишь несколько сотых долей секунды. Единственное неудобство для неё будет заключаться в том, что ей придётся держать свои эмоции в узде и не колдовать по-крупному, чтобы не выдернуть меня преждевременно. Несколько раз такое уже случалось.
– Очень интересно, – сказал я.
Брендон сокрушённо вздохнул:
– Где уж там интересно! Порой это невыносимо. Когда Бренда страдает, мне тоже становится больно. А она страдает постоянно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55