Ох недооценил мерзавца…
Ц Город, значит, Балаку продал? Ц с ходу заорал начальник стражи. Ц С Ти
мурташем на пару? Эй, палача сюда!
Ц Аллах свидетель! Ц всхлипнул Иса. Ц Я не виноват… Я…
И понес околесицу. Члены совета узнали много нового. И о том, что Хасан сам
виноват Ц хотел отдать город Жослену, а Иса, получается, его спас, и вообщ
е…
Ц Аллах велик, Ц Керим сплел и расплел пальцы. Ц Вот тебе калам, Иса, вот
тебе тушь. Пиши.
Ц Чего писать-то? Ц глуповато вытаращился тот.
Ц Не чего, а кому. Ай, Иса, велико мое расстройство… Не к тому стремилось мо
е сердце. Хасан с франками переписывался? Вот графу Жослену и пиши. Пусть и
дет к Манбиджу на помощь да поскорее. Дураку ясно: через несколько дней Ба
лак будет здесь. С войсками.
Керим и Фаррох переглянулись. Плохо, беспорно, но придется допустить Ису
к правлению Манбиджем. Такого, как есть: предателя и убийцу. Иначе Ц смута
и бунт, а это Ц верная гибель. И вообще: если казнить каждого правителя, пр
едавшего свой народ, в мире установится полное безвластие.
К полудню тревожных вестей стало больше: у стен города скапливались войс
ка. Пока что опасности они не представляли Ц так, летучие отряды. Приказа
ли удвоить караулы на стенах. Надежда, что Хасан скоро вернется, таяла с ка
ждым часом. Манбиджу предстояла война.
Война, война… И кровь. Убитая невольница не шла у Рошана из головы. Он хоро
шо помнил, кто привел Марьям на кладбище к ведьме. Девушки видели, как Иса
отправляется на встречу с Тимурташем. Иса тоже заметил их. А значит, Марья
м надо отправить прочь из города. Иначе ей не жить.
На дворцовых задворках воняло немилосердно, помещения для слуг, кухни, к
онюшни Ц обычная изнанка вельможного великолепия. Марьям, конечно, или
к гепардам забралась, или на конюшню. Он подумал, подумал, да и выбрал посл
еднее. Конюшен беспокойства этого утра не коснулись. Кони косились на ге
бра и фыркали, тычась в протянутую ладонь бархатистыми носами. Мальчишка
-прислужник семенил со скамейкой на плече…
Стоп!
А это еще что такое? Рошан заглянул в угол, где была свалена солома. Разгре
б стебли и бесцеремонно ухватил торчащий спутанный клок волос.
Ц Вот ты где, уважаемая. А ну вставай, Марьям. Ц Марьям всхлипнула, отверн
улась:
Ц Уйди, Рошан. Не трогай меня!
Ц Что, так и будешь Ису дожидаться? А ну пошли!
Ц Не надо! Я… Хасана…
Спорящий с женщиной сокращает жизнь свою вдвое. Рошан молча сгреб Марьям
за талию и закинул себе на плечо.
Ц Отпусти! Отпусти немедленно! Ц задрыгала ногами девчонка. Ц Ты что? Э
й, я не шучу! Помогите!..
Лошади укоризненно смотрели им вслед. Человек Ц животное непонятное. То
на других ездит, а то отбивается, когда его везут… Наконец Рошан опустил д
евушку на землю.
Ц Всё? Бунт кончился? Ц Марьям насупилась:
Ц Справился, да? Самый сильный?
Ц А ты умница, да. Ц Рошан сморщился от боли в спине. Ц Мару помнишь, подр
угу твою?
Ц Она мне не подруга!
Ц Ну да. Так вот Иса ее Ц ножом по горлу. Ты следующая. Видел он вас, дурищ, п
онимаешь? Когда вы на кладбище шли.
Марьям присела:
Ц Ой… Что же делать?
Ц Пошли. Живут у меня друзья недалеко отсюда. К ним тебя и отправлю. А там,
коли сложится, и в Манбидж вернешься.
Ц Нет! Я с тобой!
Ц Не спорь, женщина. Идем.
Далеко им уйти не удалось. Когда Рошан с Марьям проходили под аркой дворц
овых ворот, к Рошану подбежал сотник:
Ц Господин! Господин, скорее!..
Ц Что случилось?
Ц Там… Посольство от этих… От Тимурташа, Балака. И Хасан с ними!
Ц Хасан?
Сотник кивнул. На Рошана он смотрел с затаенным страхом: он принадлежал к
доверенным людям Сабиха и знал, кто такой Фаррох. Аура тайны, окружавшая З
ащитника Городов, любого заставила бы нервничать.
Ц Веди. И пусть кто-нибудь предупредит Ису.
Посольство во главе с Тимурташем ждало под стенами. Всадники собрались н
а солидном расстоянии Ц так, чтоб стрелой не достать. Мелькали бедуинск
ие куфии, харранские чалмы, туркменские тельники. Вразнобой себе свиту Т
имурташ подобрал, вразнобой… Гебр пригляделся. Хасан действительно сто
ял среди воинов.
Кто-то толкнул Рошана, пробиваясь вперед. Гебр оглянулся Ц за спиной пер
еминался с ноги на ногу Иса. Марьям притихла. Рошан взял ее с собой рассуди
в, что, пока девушка на виду, ей ничто не угрожает. Иса хорошо понимал это и п
отому смотрел с ненавистью.
Последними подошли начальник стражи и казначей.
Ц Письмо написано, Ц шепнул Керим. Ц Гонца ищем. Скоро отправится.
Ц Хорошо, Ц кивнул Рошан. Ц Я укажу вам человека. И еще кое-что надо буде
т сделать.
Под стеной заныли трубы, и разговор прервался. Из разношерстной толпы по
сланников выехал юноша изнеженного вида. При виде его Сабих поморщился:
кожа-то бархатистая Ц нежному персику под стать, и усики чернее амбры, ра
зодет, словно девица. Зачем это щегольство на поле боя? Воину меч нужен, а н
е побрякушки!
Тимурташа же разбирала досада. Проклятые манбиджцы словно ждали подвох
а. Его лучших бойцов вышвырнули из города, словно котят! Ворота закрыли! И
как они так быстро опомнились?
Ц Эй, Иса! Ц крикнул он. Ц Что молчишь? Зубы в падали увязли? Или, с матерь
ю да сестрами греша, умаялся?
Сестер у Исы отродясь не было. Благословенная матушка (мир ей!) давно лежал
а в могиле. Что правителю с глупой брани? На воротах не висит, за ноги не хва
тает. Но лицо Исы побурело. Юноша рванулся к обидчику Ц словно тарантул и
з норы выскочил.
Ц Шакалий твой язык! Кизяки им из костра тягать! Ц заорал он в ответ.
Бедуины хмыкнули: что этот феллах в кизяках понимает? Но дело пошло, переб
ранка ширилась, росла. Тимурташ и Иса принялись со вкусом лаяться, переби
рая родственников и друзей, свои достоинства и чужие несовершенства. Нак
онец добрались до сути:
Ц Зачем ворота закрыл, сын пятнистой суки? Мы о чем договаривались?
Иса оглянулся на Сабиха. Начальник стражи злобно оскалился в ответ. Отст
упать было некуда.
Ц Аллах да сгноит твой язык в вонючей пасти! Договоры меж нами несбыточн
ы. Проваливай, Тимурташ, или познаешь брюхом наши мечи!
Ц Тогда слушай последнее мое слово, Иса. Аллах свидетель: сдашь Манбидж с
о всеми жителями его и имуществом Ц подумаем. Может, явим вам милость. Нет
Ц будет кровь ваша нам дозволена.
После утренней неудачи Тимурташу хотелось резни. Наставления мудрого д
яди позабылись. Ведь Манбидж, если его взять без боя, так и так отойдет Бал
аку. А с боем Ц и пограбить можно, и удаль молодецкую показать. Манбиджано
чки опять же… Не нужно обладать мудростью Пророка (да благословит его Ал
лах и да приветствует), чтобы предугадать исход переговоров.
Ц Скорее терн прорастет сквозь твое седло, Ц кричал взбешенный Иса, Ц
и искровянит тебе зебб, чем Манбидж откроет ворота!
Старый бедуин наклонился к Тимурташу и что-то прошептал. Тот недобро усм
ехнулся.
Ц Терн, говоришь? А это мысль. Ц Он обернулся к своим воинам, указывая на
Хасана: Ц Разденьте-ка шакала.
Хасан рванулся, но кочевники держали крепко. Закружились в вихре полосат
ые халаты, белоснежные куфии, конские хвосты. Кто-то загоготал, кто-то отп
устил непристойную шуточку. Марьям в ужасе прижалась к гебру.
Сверкнула сталь. Страшно закричал Хасан, и всадники разъехались в разные
стороны. Бывший правитель Манбиджа лежал на земле Ц голый, окровавленн
ый, безволосый. Иса скрипнул зубами.
Неужто убили?!
Но нет. Тимурташ сумасброд, но не дурак. Взметнулась плеть. Хасан вскочил и
с воем помчался к стене. Бедуины перехватили его, когда до спасения остав
ался один шаг. Окружили, погнали назад. Защелкали плети; стремясь уйти от у
даров, пленник ворвался в заросли терновника.
Дикая слива только-только зацвела, словно белая метель покрыла колючки,
Ц покрывало модницы. Несколько раз манбиджец вырывался из зарослей, но
бедуины вновь загоняли его обратно. Достань у Хасана сил прорваться скво
зь шипы Ц он бы спасся. Но проломиться сквозь белоснежную кипень цветов,
сквозь сплетение ветвей и шипов не под силу даже человеку в доспехах. Что
уж говорить о голом пленнике?
Когда вдоволь наигравшись, бедуины вытащили из терновника обессилевше
го Хасана, тело его превратилось в сплошную рану.
Ц Смотри, Иса. Призываю в свидетели всех пророков: тебя постигнет то же с
амое. Даю сроку до завтрашнего дня. А потом Ц не отыщется в моем сердце по
щады ни к юному, ни к умудренному сединами. Ни к молодой невольнице, ни к ст
арухе. Ты обратил лицо к франкам, а я изгоняю тебя из людей.
Возвращались со стены в молчании. Тягостная картина жгла душу, не давая п
окоя.
Ц Бороду обрили!.. Ц бормотал Иса. Ц Шакалы! Воистину львы гнева рычат в
пустыне сердца моего… Брат, брат! О позор мне! Ибо видел я наготу твою и без
бородие. Ц Затрещала ткань. То Иса рвал на себе одежды.
Какофония звуков врывалась в уши. Что-то гнусаво пищал Керим, гулким бара
баном вступал голос Сабиха. Рошан подвел к начальнику стражи Марьям.
Ц Сабих, девчонку надо вывести из города.
Ц Помилуй, Рошан! Аллах лишил тебя разума. Не будет ли ей безопасней нахо
диться в городе, чем скитаться в степи, спасаясь от воинов Тимурташа?
Ц Не будет. Иса хочет ее крови.
Ц Всё в воле Аллаха. Кто же выведет ее из города?
Ц Гонец. Тот, что отправится к франкам. Ничего не говори, Сабих! Сам знаю, ч
то опасно. Когда Марьям сможет отправиться в путь?
Ц Вечером дорога будет открыта.
Ц Это меня устраивает. Сообщи мне, когда гонец будет готов.
Чутье подсказывало, что отправить письмо к франкскому графу и спасти дев
ушку Ц деяния равнозначные и в чем-то даже связанные. Понять этой связи о
н не мог, да этого и не требовалось. Аша редко объясняла свои послания.
Марьям недалеко уйдет от Манбиджа. Но это Ц начало истории. И, похоже, ей п
редстоит спасти город.
МЕЛИСАНДА ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ПУ
ТЬ
Мелисанда решила плыть в Антиохию морем. Путь из Хайфы в гавань Святого С
имеона занимает примерно неделю. Он почти безопасен. Крестоносцы держат
в своих руках почти всё побережье; незанятым остается один лишь Тир.
Вместе с Мелисандой в путь отправились восемь рыцарей: весь орден Храма
до последнего. Люди, чьи деяния через сотни лет окажутся перевраны досуж
ими умами профанов и мракобесов. Мечтатели, воины, философы… Все они собр
ались на борту «Тайной вечери», чтобы охранять Мелисанду.
Сатэ, конечно же, упала бы в обморок. Это так неприлично! Благородная дама
в окружении мужчин. А если вдуматься, что здесь особенного? Устав не позво
ляет храмовникам никаких вольностей. Сплошная галантность и куртуазия.
Как в поэмах.
Первые три дня.
А потом начинается проза жизни. Благородные воители устают от притворст
ва и живут как обычно. Ну разве что с маленькой поправкой на то, что среди н
их принцесса.
К чести Мелисанды, она держала своих спутников в ежовых рукавицах. Когда
не в меру ретивый Жоффруа пытался ее притиснуть в углу, нахала купали в бо
чке чуть ли не всем орденом. Знай наших! Потом он приходил извиняться Ц жа
лкий, мокрый. Мелисанда его простила, но зрелище было то еще.
Нет, всё-таки правильно сир де Пейн ввел в устав ордена целибат. Это дисци
плинирует. Хотя вот подумаешь, как они без дам, одни-одинешеньки, всю жизн
ь, Ц слезы сами из глаз капают. Особенно магистра жалко. У него в прошлом к
акая-то тайна. А может, и нет Ц храмовники ужасно любят врать. Неужели кто-
то из женщин покупается на эту глупую трескотню?
Мелисанда стояла на корме «Вечери», наблюдая за игрой чаек у горизонта. В
етерок трепал широкие рукава блио, нежно касался щеки, ерошил волосы.
У флорентийца славный кот,
Ц неслось над палубой.
Гроза мышей, король сметаны.
Храмовником зовется тот,
Кто служит Богу неустанно.
Недостаток музыкального слуха Гундомар восполнял старанием.
Ц Я Ц будущая королева, Ц задумчиво произнесла девушка. Ц А мне хочет
ся остаться ребенком.
Ц Что вы сказали, Ваше Высочество?
Ц Нет, ничего, мессир.
Принцессу опекали сразу двое: Годфруа и магистр Гуго. Во дворце Мелисанд
а наплевательски относилась к тому, что о ней подумают. Красивее Алиски е
й всё равно не стать. А побегай по кустам да камням в одном блио Ц что от не
го останется?
«Тайная вечеря» здорово всё изменила. Мелисанда начала следить за своим
гардеробом. Подерживая образ Прекрасной Дамы, даже стала носить перчатк
и и вуаль. По такой-то жаре! Но рыцари есть рыцари. Ничто так не действует на
их воображение, как превращение девчонки-оборвашки в принцессу.
Хорошо хоть платок носить не надо. Она вспомнила дворцовые приемы, Мораф
ию, разодетую пышно и тяжело, и содрогнулась. Вовремя же она дала деру из И
ерусалима! Там стало пыльно и безумно. Когда она будет королевой, это всё и
зменится.
Храмовники тем временем вели разговор о делах орденских:
Ц …а еще, Ваше Высочество, хорошо бывает собрать несметные сокровища. И с
прятать в подвале
Ц Как? Совсем?!
Ц Да. Чтоб не знала ни одна живая душа.
Ц Но зачем же, Годфруа?
Ц А вы не догадываетесь?
Храмовник скорчил загадочное лицо. Мимика у него менялась быстро, и Мели
санда не успевала поймать все выражения.
Ц О-о сударыня! В этом-то вся тонкость. Пойдут слухи, пересуды. «Храмовник
и богаты!» Ц закричат досужие болтуны. Ханжи и фанатики поддержат их: «Хр
амовники что-то скрывают!» А это самое ценное в нашем деле. Известность и
престиж.
Ц А еще можно придумать тайную резиденцию. Ц Магистр сплюнул в темно-з
еленую воду, и его плевок утянуло в пенный бурун, уходящий из-под киля. Ц Н
азвать многозначительно и загадочно. Монсальват, например.
Ц И хранить сокровища там.
Ц И чтобы никто не знал, где этот замок находится.
Ц …а глупцы и безумцы чтоб исследовали наши потайные послания…
Ц …приписывали нам тайные языки и обряды.
Ц …искали бы глубинные толкования в наших расходных книгах…
К людям идеи Мелисанда относилась со священным трепетом, а еще она любил
а устремленность и мастерство. Чтобы Ц раз! Ц и сквозь все препятствия.
Мечи наголо Ц и у флорентийца славный кот!
Гуго и Годфруа бредили орденом. Орден заменял им сон и еду, женщин и золото
. Любой разговор они сводили на Храм и орден, нимало не смущаясь тем, что те
ма эта порой вызывает у собеседника бессильную ярость.
У кого угодно, но не у принцессы.
О Храме она могла слушать часами. Увлеченность крестоносцев передалась
ей. Девушка с серьезным видом рассуждала о целибате, обетах и ограничени
ях; именно она подсказала Гуго де Пейну некоторые пункты устава.
Беда заключалась в том, что орден Храма пропадал в безвестности. За шесть
лет, прошедших со дня его основания, число братьев почти не изменилось. Вр
еменами их число возрастало до нескольких десятков и даже сотен, но прох
одило время, и всё возвращалось на круги своя. Рыцарей переманивали орде
н госпитальеров и новомодный орден Карающей Длани в Антиохии. Храмовник
и денно и нощно ломали голову, придумывая, как бы заявить о себе.
Ц А еще можно пустить слух, Ц предложила Мелисанда, Ц что вы причастил
ись какой-нибудь восточной мудрости.
Ц Прича… А какой именно, дитя мое?
Ц Ну не знаю… Ц пожала она плечами. Ц Магометанской какой-нибудь. Или и
удейской.
Незаметно появился толстенький брат Роланд с бутылью и тремя глиняными
кубками. Униженно блестя тонзурой, он откупорил вино. Принцессе брат Рол
анд не нравился: слишком много думал об умерщвлении плоти. Так много, что п
лоть начала мстить. У Роланда выросло объемистое брюшко, но от греховных
мыслей о женщинах он избавлялся, только когда спал, потому что их заменял
и греховные сны.
Принцесса старалась держаться от фанатика подальше. Он Ц тоже. Не удиви
тельно ли, что они постоянно натыкались друг на друга?
Ц Это скользкий путь, Ваше Высочество, Ц де Пейн протянул кубок, и темно-
бордовая струя вскипела пузырьками пены. Ц Он граничит с ересью.
Ц А мне эта идея по вкусу, Ц заметил Годфруа. Ц Я мудр, и пусть все об этом
знают. Ц Он тоже протянул кубок, но магистр отстранил его руку:
Ц Брат мой! Соломон сказал: «Вино развращает мудрых». Тебе пить нельзя.
Он чокнулся с Мелисандой, и вино плеснуло через край кубка.
Ц Ваше здоровье, сударыня!
Ц За процветание ордена!
Они выплеснули несколько капель в море и выпили. Годфруа смотрел голодны
ми глазами:
Ц Воистину «Болтаю, как дурак, а потом хожу трезвым».
Мелисанда рассмеялась. Годфруа повертел в пальцах пустую посудину и зая
вил:
Ц Мессир! А я ведь знаю, как возвеличить орден.
Ц Опять чушь какая-нибудь? Ц с подозрением спросил Гуго. Ц Все знают, т
ы на любое мошенство готов, лишь бы выпить.
Ц Да нет, мессир. Воистину беспроигрышная игра. Но я не смогу объяснить с
вою мысль на примере пустого сосуда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Ц Город, значит, Балаку продал? Ц с ходу заорал начальник стражи. Ц С Ти
мурташем на пару? Эй, палача сюда!
Ц Аллах свидетель! Ц всхлипнул Иса. Ц Я не виноват… Я…
И понес околесицу. Члены совета узнали много нового. И о том, что Хасан сам
виноват Ц хотел отдать город Жослену, а Иса, получается, его спас, и вообщ
е…
Ц Аллах велик, Ц Керим сплел и расплел пальцы. Ц Вот тебе калам, Иса, вот
тебе тушь. Пиши.
Ц Чего писать-то? Ц глуповато вытаращился тот.
Ц Не чего, а кому. Ай, Иса, велико мое расстройство… Не к тому стремилось мо
е сердце. Хасан с франками переписывался? Вот графу Жослену и пиши. Пусть и
дет к Манбиджу на помощь да поскорее. Дураку ясно: через несколько дней Ба
лак будет здесь. С войсками.
Керим и Фаррох переглянулись. Плохо, беспорно, но придется допустить Ису
к правлению Манбиджем. Такого, как есть: предателя и убийцу. Иначе Ц смута
и бунт, а это Ц верная гибель. И вообще: если казнить каждого правителя, пр
едавшего свой народ, в мире установится полное безвластие.
К полудню тревожных вестей стало больше: у стен города скапливались войс
ка. Пока что опасности они не представляли Ц так, летучие отряды. Приказа
ли удвоить караулы на стенах. Надежда, что Хасан скоро вернется, таяла с ка
ждым часом. Манбиджу предстояла война.
Война, война… И кровь. Убитая невольница не шла у Рошана из головы. Он хоро
шо помнил, кто привел Марьям на кладбище к ведьме. Девушки видели, как Иса
отправляется на встречу с Тимурташем. Иса тоже заметил их. А значит, Марья
м надо отправить прочь из города. Иначе ей не жить.
На дворцовых задворках воняло немилосердно, помещения для слуг, кухни, к
онюшни Ц обычная изнанка вельможного великолепия. Марьям, конечно, или
к гепардам забралась, или на конюшню. Он подумал, подумал, да и выбрал посл
еднее. Конюшен беспокойства этого утра не коснулись. Кони косились на ге
бра и фыркали, тычась в протянутую ладонь бархатистыми носами. Мальчишка
-прислужник семенил со скамейкой на плече…
Стоп!
А это еще что такое? Рошан заглянул в угол, где была свалена солома. Разгре
б стебли и бесцеремонно ухватил торчащий спутанный клок волос.
Ц Вот ты где, уважаемая. А ну вставай, Марьям. Ц Марьям всхлипнула, отверн
улась:
Ц Уйди, Рошан. Не трогай меня!
Ц Что, так и будешь Ису дожидаться? А ну пошли!
Ц Не надо! Я… Хасана…
Спорящий с женщиной сокращает жизнь свою вдвое. Рошан молча сгреб Марьям
за талию и закинул себе на плечо.
Ц Отпусти! Отпусти немедленно! Ц задрыгала ногами девчонка. Ц Ты что? Э
й, я не шучу! Помогите!..
Лошади укоризненно смотрели им вслед. Человек Ц животное непонятное. То
на других ездит, а то отбивается, когда его везут… Наконец Рошан опустил д
евушку на землю.
Ц Всё? Бунт кончился? Ц Марьям насупилась:
Ц Справился, да? Самый сильный?
Ц А ты умница, да. Ц Рошан сморщился от боли в спине. Ц Мару помнишь, подр
угу твою?
Ц Она мне не подруга!
Ц Ну да. Так вот Иса ее Ц ножом по горлу. Ты следующая. Видел он вас, дурищ, п
онимаешь? Когда вы на кладбище шли.
Марьям присела:
Ц Ой… Что же делать?
Ц Пошли. Живут у меня друзья недалеко отсюда. К ним тебя и отправлю. А там,
коли сложится, и в Манбидж вернешься.
Ц Нет! Я с тобой!
Ц Не спорь, женщина. Идем.
Далеко им уйти не удалось. Когда Рошан с Марьям проходили под аркой дворц
овых ворот, к Рошану подбежал сотник:
Ц Господин! Господин, скорее!..
Ц Что случилось?
Ц Там… Посольство от этих… От Тимурташа, Балака. И Хасан с ними!
Ц Хасан?
Сотник кивнул. На Рошана он смотрел с затаенным страхом: он принадлежал к
доверенным людям Сабиха и знал, кто такой Фаррох. Аура тайны, окружавшая З
ащитника Городов, любого заставила бы нервничать.
Ц Веди. И пусть кто-нибудь предупредит Ису.
Посольство во главе с Тимурташем ждало под стенами. Всадники собрались н
а солидном расстоянии Ц так, чтоб стрелой не достать. Мелькали бедуинск
ие куфии, харранские чалмы, туркменские тельники. Вразнобой себе свиту Т
имурташ подобрал, вразнобой… Гебр пригляделся. Хасан действительно сто
ял среди воинов.
Кто-то толкнул Рошана, пробиваясь вперед. Гебр оглянулся Ц за спиной пер
еминался с ноги на ногу Иса. Марьям притихла. Рошан взял ее с собой рассуди
в, что, пока девушка на виду, ей ничто не угрожает. Иса хорошо понимал это и п
отому смотрел с ненавистью.
Последними подошли начальник стражи и казначей.
Ц Письмо написано, Ц шепнул Керим. Ц Гонца ищем. Скоро отправится.
Ц Хорошо, Ц кивнул Рошан. Ц Я укажу вам человека. И еще кое-что надо буде
т сделать.
Под стеной заныли трубы, и разговор прервался. Из разношерстной толпы по
сланников выехал юноша изнеженного вида. При виде его Сабих поморщился:
кожа-то бархатистая Ц нежному персику под стать, и усики чернее амбры, ра
зодет, словно девица. Зачем это щегольство на поле боя? Воину меч нужен, а н
е побрякушки!
Тимурташа же разбирала досада. Проклятые манбиджцы словно ждали подвох
а. Его лучших бойцов вышвырнули из города, словно котят! Ворота закрыли! И
как они так быстро опомнились?
Ц Эй, Иса! Ц крикнул он. Ц Что молчишь? Зубы в падали увязли? Или, с матерь
ю да сестрами греша, умаялся?
Сестер у Исы отродясь не было. Благословенная матушка (мир ей!) давно лежал
а в могиле. Что правителю с глупой брани? На воротах не висит, за ноги не хва
тает. Но лицо Исы побурело. Юноша рванулся к обидчику Ц словно тарантул и
з норы выскочил.
Ц Шакалий твой язык! Кизяки им из костра тягать! Ц заорал он в ответ.
Бедуины хмыкнули: что этот феллах в кизяках понимает? Но дело пошло, переб
ранка ширилась, росла. Тимурташ и Иса принялись со вкусом лаяться, переби
рая родственников и друзей, свои достоинства и чужие несовершенства. Нак
онец добрались до сути:
Ц Зачем ворота закрыл, сын пятнистой суки? Мы о чем договаривались?
Иса оглянулся на Сабиха. Начальник стражи злобно оскалился в ответ. Отст
упать было некуда.
Ц Аллах да сгноит твой язык в вонючей пасти! Договоры меж нами несбыточн
ы. Проваливай, Тимурташ, или познаешь брюхом наши мечи!
Ц Тогда слушай последнее мое слово, Иса. Аллах свидетель: сдашь Манбидж с
о всеми жителями его и имуществом Ц подумаем. Может, явим вам милость. Нет
Ц будет кровь ваша нам дозволена.
После утренней неудачи Тимурташу хотелось резни. Наставления мудрого д
яди позабылись. Ведь Манбидж, если его взять без боя, так и так отойдет Бал
аку. А с боем Ц и пограбить можно, и удаль молодецкую показать. Манбиджано
чки опять же… Не нужно обладать мудростью Пророка (да благословит его Ал
лах и да приветствует), чтобы предугадать исход переговоров.
Ц Скорее терн прорастет сквозь твое седло, Ц кричал взбешенный Иса, Ц
и искровянит тебе зебб, чем Манбидж откроет ворота!
Старый бедуин наклонился к Тимурташу и что-то прошептал. Тот недобро усм
ехнулся.
Ц Терн, говоришь? А это мысль. Ц Он обернулся к своим воинам, указывая на
Хасана: Ц Разденьте-ка шакала.
Хасан рванулся, но кочевники держали крепко. Закружились в вихре полосат
ые халаты, белоснежные куфии, конские хвосты. Кто-то загоготал, кто-то отп
устил непристойную шуточку. Марьям в ужасе прижалась к гебру.
Сверкнула сталь. Страшно закричал Хасан, и всадники разъехались в разные
стороны. Бывший правитель Манбиджа лежал на земле Ц голый, окровавленн
ый, безволосый. Иса скрипнул зубами.
Неужто убили?!
Но нет. Тимурташ сумасброд, но не дурак. Взметнулась плеть. Хасан вскочил и
с воем помчался к стене. Бедуины перехватили его, когда до спасения остав
ался один шаг. Окружили, погнали назад. Защелкали плети; стремясь уйти от у
даров, пленник ворвался в заросли терновника.
Дикая слива только-только зацвела, словно белая метель покрыла колючки,
Ц покрывало модницы. Несколько раз манбиджец вырывался из зарослей, но
бедуины вновь загоняли его обратно. Достань у Хасана сил прорваться скво
зь шипы Ц он бы спасся. Но проломиться сквозь белоснежную кипень цветов,
сквозь сплетение ветвей и шипов не под силу даже человеку в доспехах. Что
уж говорить о голом пленнике?
Когда вдоволь наигравшись, бедуины вытащили из терновника обессилевше
го Хасана, тело его превратилось в сплошную рану.
Ц Смотри, Иса. Призываю в свидетели всех пророков: тебя постигнет то же с
амое. Даю сроку до завтрашнего дня. А потом Ц не отыщется в моем сердце по
щады ни к юному, ни к умудренному сединами. Ни к молодой невольнице, ни к ст
арухе. Ты обратил лицо к франкам, а я изгоняю тебя из людей.
Возвращались со стены в молчании. Тягостная картина жгла душу, не давая п
окоя.
Ц Бороду обрили!.. Ц бормотал Иса. Ц Шакалы! Воистину львы гнева рычат в
пустыне сердца моего… Брат, брат! О позор мне! Ибо видел я наготу твою и без
бородие. Ц Затрещала ткань. То Иса рвал на себе одежды.
Какофония звуков врывалась в уши. Что-то гнусаво пищал Керим, гулким бара
баном вступал голос Сабиха. Рошан подвел к начальнику стражи Марьям.
Ц Сабих, девчонку надо вывести из города.
Ц Помилуй, Рошан! Аллах лишил тебя разума. Не будет ли ей безопасней нахо
диться в городе, чем скитаться в степи, спасаясь от воинов Тимурташа?
Ц Не будет. Иса хочет ее крови.
Ц Всё в воле Аллаха. Кто же выведет ее из города?
Ц Гонец. Тот, что отправится к франкам. Ничего не говори, Сабих! Сам знаю, ч
то опасно. Когда Марьям сможет отправиться в путь?
Ц Вечером дорога будет открыта.
Ц Это меня устраивает. Сообщи мне, когда гонец будет готов.
Чутье подсказывало, что отправить письмо к франкскому графу и спасти дев
ушку Ц деяния равнозначные и в чем-то даже связанные. Понять этой связи о
н не мог, да этого и не требовалось. Аша редко объясняла свои послания.
Марьям недалеко уйдет от Манбиджа. Но это Ц начало истории. И, похоже, ей п
редстоит спасти город.
МЕЛИСАНДА ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ПУ
ТЬ
Мелисанда решила плыть в Антиохию морем. Путь из Хайфы в гавань Святого С
имеона занимает примерно неделю. Он почти безопасен. Крестоносцы держат
в своих руках почти всё побережье; незанятым остается один лишь Тир.
Вместе с Мелисандой в путь отправились восемь рыцарей: весь орден Храма
до последнего. Люди, чьи деяния через сотни лет окажутся перевраны досуж
ими умами профанов и мракобесов. Мечтатели, воины, философы… Все они собр
ались на борту «Тайной вечери», чтобы охранять Мелисанду.
Сатэ, конечно же, упала бы в обморок. Это так неприлично! Благородная дама
в окружении мужчин. А если вдуматься, что здесь особенного? Устав не позво
ляет храмовникам никаких вольностей. Сплошная галантность и куртуазия.
Как в поэмах.
Первые три дня.
А потом начинается проза жизни. Благородные воители устают от притворст
ва и живут как обычно. Ну разве что с маленькой поправкой на то, что среди н
их принцесса.
К чести Мелисанды, она держала своих спутников в ежовых рукавицах. Когда
не в меру ретивый Жоффруа пытался ее притиснуть в углу, нахала купали в бо
чке чуть ли не всем орденом. Знай наших! Потом он приходил извиняться Ц жа
лкий, мокрый. Мелисанда его простила, но зрелище было то еще.
Нет, всё-таки правильно сир де Пейн ввел в устав ордена целибат. Это дисци
плинирует. Хотя вот подумаешь, как они без дам, одни-одинешеньки, всю жизн
ь, Ц слезы сами из глаз капают. Особенно магистра жалко. У него в прошлом к
акая-то тайна. А может, и нет Ц храмовники ужасно любят врать. Неужели кто-
то из женщин покупается на эту глупую трескотню?
Мелисанда стояла на корме «Вечери», наблюдая за игрой чаек у горизонта. В
етерок трепал широкие рукава блио, нежно касался щеки, ерошил волосы.
У флорентийца славный кот,
Ц неслось над палубой.
Гроза мышей, король сметаны.
Храмовником зовется тот,
Кто служит Богу неустанно.
Недостаток музыкального слуха Гундомар восполнял старанием.
Ц Я Ц будущая королева, Ц задумчиво произнесла девушка. Ц А мне хочет
ся остаться ребенком.
Ц Что вы сказали, Ваше Высочество?
Ц Нет, ничего, мессир.
Принцессу опекали сразу двое: Годфруа и магистр Гуго. Во дворце Мелисанд
а наплевательски относилась к тому, что о ней подумают. Красивее Алиски е
й всё равно не стать. А побегай по кустам да камням в одном блио Ц что от не
го останется?
«Тайная вечеря» здорово всё изменила. Мелисанда начала следить за своим
гардеробом. Подерживая образ Прекрасной Дамы, даже стала носить перчатк
и и вуаль. По такой-то жаре! Но рыцари есть рыцари. Ничто так не действует на
их воображение, как превращение девчонки-оборвашки в принцессу.
Хорошо хоть платок носить не надо. Она вспомнила дворцовые приемы, Мораф
ию, разодетую пышно и тяжело, и содрогнулась. Вовремя же она дала деру из И
ерусалима! Там стало пыльно и безумно. Когда она будет королевой, это всё и
зменится.
Храмовники тем временем вели разговор о делах орденских:
Ц …а еще, Ваше Высочество, хорошо бывает собрать несметные сокровища. И с
прятать в подвале
Ц Как? Совсем?!
Ц Да. Чтоб не знала ни одна живая душа.
Ц Но зачем же, Годфруа?
Ц А вы не догадываетесь?
Храмовник скорчил загадочное лицо. Мимика у него менялась быстро, и Мели
санда не успевала поймать все выражения.
Ц О-о сударыня! В этом-то вся тонкость. Пойдут слухи, пересуды. «Храмовник
и богаты!» Ц закричат досужие болтуны. Ханжи и фанатики поддержат их: «Хр
амовники что-то скрывают!» А это самое ценное в нашем деле. Известность и
престиж.
Ц А еще можно придумать тайную резиденцию. Ц Магистр сплюнул в темно-з
еленую воду, и его плевок утянуло в пенный бурун, уходящий из-под киля. Ц Н
азвать многозначительно и загадочно. Монсальват, например.
Ц И хранить сокровища там.
Ц И чтобы никто не знал, где этот замок находится.
Ц …а глупцы и безумцы чтоб исследовали наши потайные послания…
Ц …приписывали нам тайные языки и обряды.
Ц …искали бы глубинные толкования в наших расходных книгах…
К людям идеи Мелисанда относилась со священным трепетом, а еще она любил
а устремленность и мастерство. Чтобы Ц раз! Ц и сквозь все препятствия.
Мечи наголо Ц и у флорентийца славный кот!
Гуго и Годфруа бредили орденом. Орден заменял им сон и еду, женщин и золото
. Любой разговор они сводили на Храм и орден, нимало не смущаясь тем, что те
ма эта порой вызывает у собеседника бессильную ярость.
У кого угодно, но не у принцессы.
О Храме она могла слушать часами. Увлеченность крестоносцев передалась
ей. Девушка с серьезным видом рассуждала о целибате, обетах и ограничени
ях; именно она подсказала Гуго де Пейну некоторые пункты устава.
Беда заключалась в том, что орден Храма пропадал в безвестности. За шесть
лет, прошедших со дня его основания, число братьев почти не изменилось. Вр
еменами их число возрастало до нескольких десятков и даже сотен, но прох
одило время, и всё возвращалось на круги своя. Рыцарей переманивали орде
н госпитальеров и новомодный орден Карающей Длани в Антиохии. Храмовник
и денно и нощно ломали голову, придумывая, как бы заявить о себе.
Ц А еще можно пустить слух, Ц предложила Мелисанда, Ц что вы причастил
ись какой-нибудь восточной мудрости.
Ц Прича… А какой именно, дитя мое?
Ц Ну не знаю… Ц пожала она плечами. Ц Магометанской какой-нибудь. Или и
удейской.
Незаметно появился толстенький брат Роланд с бутылью и тремя глиняными
кубками. Униженно блестя тонзурой, он откупорил вино. Принцессе брат Рол
анд не нравился: слишком много думал об умерщвлении плоти. Так много, что п
лоть начала мстить. У Роланда выросло объемистое брюшко, но от греховных
мыслей о женщинах он избавлялся, только когда спал, потому что их заменял
и греховные сны.
Принцесса старалась держаться от фанатика подальше. Он Ц тоже. Не удиви
тельно ли, что они постоянно натыкались друг на друга?
Ц Это скользкий путь, Ваше Высочество, Ц де Пейн протянул кубок, и темно-
бордовая струя вскипела пузырьками пены. Ц Он граничит с ересью.
Ц А мне эта идея по вкусу, Ц заметил Годфруа. Ц Я мудр, и пусть все об этом
знают. Ц Он тоже протянул кубок, но магистр отстранил его руку:
Ц Брат мой! Соломон сказал: «Вино развращает мудрых». Тебе пить нельзя.
Он чокнулся с Мелисандой, и вино плеснуло через край кубка.
Ц Ваше здоровье, сударыня!
Ц За процветание ордена!
Они выплеснули несколько капель в море и выпили. Годфруа смотрел голодны
ми глазами:
Ц Воистину «Болтаю, как дурак, а потом хожу трезвым».
Мелисанда рассмеялась. Годфруа повертел в пальцах пустую посудину и зая
вил:
Ц Мессир! А я ведь знаю, как возвеличить орден.
Ц Опять чушь какая-нибудь? Ц с подозрением спросил Гуго. Ц Все знают, т
ы на любое мошенство готов, лишь бы выпить.
Ц Да нет, мессир. Воистину беспроигрышная игра. Но я не смогу объяснить с
вою мысль на примере пустого сосуда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36