Клинки вздрогнули. Дрожь передалась от них к соседним, и по всему полю вол
нами пошла рябь. Гибкие лезвия дрожали мелко и часто, рождая протяжный не
громкий звон. Так поет воздух под ударами доброго меча, и каждый клинок тв
орит свою песнь. Мы все замерли и стояли неподвижно, слушая, как поет возро
жденное нами Железное поле.
А потом поле вдруг снова стало меняться. Серая сталь клинков превратилас
ь в пронзительно-голубую, яркую, как небо в день Меара. Голубой цвет смени
лся густо-синим. Затем металл вдруг потемнел до угольной черноты, а в след
ующий миг приобрел невиданный багрово-фиолетовый оттенок, и алые огни в
спыхнули на остриях клинков.
Ц Штормовая сталь Предтеч, Ц глухо пробормотала девочка. Ц Тех, кто бы
ли учителями хорингов. Смотри! Это облики Железа от начала времен до наши
х дней.
Железная трава побурела, затем сверкнула живым серебром ртути, и наконец
к ней вернулся изначальный серо-стальной цвет и блеск. И тотчас над ровно
й поверхностью металлического поля взметнулись новые ростки.
В разных местах, раздвигая колышащиеся острия клинков, стремительно под
нимались к небу толстые железные стебли с шишечками бутонов на конце. Од
ни стебли, едва поднявшись головками бутонов над уровнем травы, раскрыва
лись шипастыми шарами джерховой колючки или разворачивали веера зазуб
ренных лезвий. Другие продолжали расти, и только на высоте человеческого
роста Ц а то и выше Ц расцветали подобно пышным садовым георгинам или л
илиям, каждый продолговатый лепесток которых был маленьким смертоносн
ым кинжалом.
Я невольно вспомнила хищную лилию со дна странной реки. При всей ее крово
жадности, подводной охотнице на неосторожных рыбешек было далеко до эти
х убийственных цветов.
В том месте, где горел металлический костер, пробудивший к жизни золотое
семя, поднялся над травой особенно высокий и прочный стебель. Он был усея
н острыми шипами, а верхушку его венчал остроконечный шестигранный буто
н из вороненой стали. По сравнению с остальными ростками этот стебель ро
с медленно. Все поле уже цвело, когда над нашими головами наконец начал не
торопливо и величественно раскрываться огромный цветок.
Затаив дыхание, мы смотрели, как лопнули по швам и разошлись стальные гра
ни бутона, как они медленно отогнулись вниз, а поверх них развернулись ог
ромные и нежные, как крылья бабочки, золотые лепестки. От них исходило то с
амое ясное и переливчатое свечение, что и от золотого зерна, которое я впе
рвые увидела на ладони девочки.
Добрые джерхи! Это было так красиво, что слезы наворачивались на глаза. Я с
мотрела, не отрываясь, потому что понимала Ц проживи я хоть до следующих
Смутных дней, хоть еще дольше, такого зрелища мне не увидеть никогда.
Золотые лепестки затрепетали и с мелодичным звоном стали один за другим
опадать на землю. Они были такими тонкими и легкими, что слетали вниз, медл
енно кружась, как лепестки живых роз. Когда цветок уронил последний лепе
сток, стало заметно, что под венчиком из отогнутых стальных граней набух
ла тяжелая медно-красная коробочка плода. И плод продолжал расти.
Он все разбухал, постепенно меняя форму, пока не принял вид сплюснутого ш
ара размером с человеческую голову. Стальной венчик незаметно съежился,
усох и отвалился. Плод почернел, затем засеребрился. А в следующий миг он н
алился пронзительным ртутным блеском и оторвался от стебля.
Сверкающий шар несколько мгновений неподвижно висел в воздухе. Потом по
его поверхности побежали неясные тени. Но только когда по мне скользнул
легкий серебристый отблеск, я поняла, что шар вращается. Слегка покачива
ясь, он кружился, разбрасывая вокруг зеркальные блики, которые отражалис
ь в стальных лезвиях, множились и дробились, как отражение солнца в текущ
ей воде.
Мы возродили веху железа.
Радость и облегчение нахлынули на меня животворной волной. Я вдруг повер
ила, что все будет хорошо. Что мы дойдем до У-Наринны, несмотря ни на что. И в
ыиграем схватку у подножия Трона. Мы победим, и весь мир, прекрасный и непо
вторимый, будет открыт для нас. Для победителя в мир из У-Наринны ведут ты
сячи дорог, и мы пройдем по всем, если захотим. Потому что нам будет подвла
стно даже время.
Я не заметила, когда и как на краю Железного поля показалась неуклюжая фи
гура. Рудный Страж шел к нам через поле, ласково и бережно разводя в сторон
ы острые клинки. Стальная трава льнула к нему, как садовые цветы к хорошем
у садовнику.
Страж добрался до нашего островка пустой земли и склонился перед нами в
непривычном поклоне, скрежеща металлическими суставами. И голос его, ког
да Страж заговорил, был больше похож на скрежет.
Ц Благодарю за то, что вы сделали, Ц сказал Страж. Ц Отныне железо будет
вас помнить и узнавать. Всегда и везде.
Я не знала, что ответить металлическому чудищу, поэтому просто склонила
голову в знак уважения к его словам. Впрочем, Рудный Страж не ждал ответа.

Ц Я должен одарить вас, Ц проскрежетал он. Ц Так было всегда, еще когда
людей не было на свете. Я мог бы подарить вам золото, как вы называете стал
ь Четтана. Но Идущим в Ночь золото ни к чему.
Я кивнула. Я вдруг поняла, что думаю про золото, как про тяжелый, неудобный
и малонужный металл.
Ц Я бы дал вам серебро, как зовете вы сталь Меара. Но для вас серебро опасн
ее, чем для ваших врагов. Металл младшего Близнеца жаден, он любит пить изм
енчивую кровь.
Еще чего не хватало! Испокон века нечисть убивали серебром. Оборотней, на
пример…
Ц Я бы дал вам черный свинец, сталь Ночной грозы. Но вы не совладаете с его
могуществом, и невидимые бури источат ваши тела. Вы еще недостаточно мог
ущественны, двуликие друзья металла, и скоро умрете. Кроме тебя, Ц он ука
зал на девочку. Ц Но и для тебя, ребенок, чьего имени я не вижу, черный свин
ец слишком силен. Вам нужен дар истинной стали…
Страж задумался. Я почтительно ждала, искоса поглядывая на вулха. Тот лег
в ржавую пыль, положил лобастую голову на передние лапы и затих.
Ц Я бы подарил вам меч, Ц наконец скрежетнул Страж. Ц Но тому, кто владе
ет Опережающим, Ц Страж уважительно кивнул в сторону ножен, Ц другие ме
чи не нужны. Поэтому прими от меня вот это. Отец Руды будет доволен, если эт
о поможет вам.
Он протянул могучую лапищу и легко сорвал с железного стебля шипастый цв
еток, ощетинившийся во все стороны острыми стальными колючками. Под паль
цами Стража смертоносный цветок послушно сложился в чешуйчатую острок
онечную шишечку. Страж опустил шишечку на мою ладонь, еще покрытую ржавы
ми пятнами засохшей крови. Я осторожно потрогала подарок. Чешуйки шишечк
и плотно прилегали друг к другу и совершенно не резали кожу. И даже острый
шип, которым оканчивалась шишечка, кололся не сильно. Ее можно было перек
атывать в ладони, как угодно. Но я подозревала, что при необходимости шише
чка снова раскроется в колючий стальной цветок.
Ц Спасибо, Ц улыбнулась я.
Страж вежливо лязгнул в ответ.
Ц Вам, наверное, сейчас трудно будет найти путь. Я выведу вас отсюда.
Он повернулся и пошел обратно через Железное поле. На этот раз стальная т
рава сама расступалась перед ним, открывая широкий проход. Я взяла Ветра
под уздцы и осторожно двинулась вслед за Стражем. Клинки тихо позвякивал
и, смыкаясь позади нас плотной стеной.
Когда мы наконец миновали последний ряд железных клинков, я обернулась.
Поле казалось огромным. Гораздо больше, чем виделось изнутри. Далеко-дал
еко, в нескольких перелетах стрелы от нас ртутной каплей сверкал над пол
ем вращающийся шар. Последние дни мне не давала покоя мысль о том, что расс
тояние Ц на самом деле совсем не то, что под этим понимают люди. Но пока чт
о эта мысль была слишком невнятной.
Ничего, когда-нибудь я додумаю и ее. Когда-нибудь потом. Тем более, что во м
не окрепла уверенность, что это «потом» у нас будет.
А через несколько шагов я получила еще одно свидетельство в пользу своих
мыслей о расстоянии. Страж Руд, проведя нас через поле, как-то незаметно о
казался позади. Я продолжала идти вперед, ведя за собой вороного жеребца,
и вдруг почувствовала, что ступаю не по хрусткой ржавчине, а по мягкой зем
ле.
Я подняла голову.
Небо пылало чистым багрянцем четтанского заката. Алый шар Четтана повис
над самым горизонтом. Легкие облачка, подсвеченные солнцем, были прозрач
но-оранжевыми.
Мы вернулись.
Только увидев играющий всеми оттенками закат, я осознала, насколько туск
лым и однообразным было небо в том месте, откуда мы пришли. Мне не зря каза
лось, что за сплошным покровом туч нет солнца. Его там действительно не бы
ло! А красноватый оттенок всему придавал не свет Четтана, а ржавчина, оста
вшаяся от прежней, разрушенной вехи.
Да, кстати! Теперь, когда веха пройдена, надо бы расспросить обо всем стран
ную девочку с рыжими косичками. Судя по всему, она знает много полезного. Э
х, Тьма, слишком скоро пересвет. В Железной долине я совсем утратила предс
тавление о времени.
Ц Хэй!
Я вдруг сообразила, что не знаю даже, как окликнуть девочку. Джерхи побери
, как ее зовут? Я оглянулась.
Позади было беспорядочное нагромождение камней Ц от крупного щебня до
глыб высотой в два человеческих роста. Если бы у меня еще оставались сомн
ения, как именно мы сюда пришли, при взгляде на это каменное безобразие он
и бы исчезли без следа. По этому нагромождению не то, что конь с поклажей
Ц по нему и карса вряд ли проберется.
Девочка, повернувшись ко мне спиной, спокойно уходила в сторону каменной
осыпи, постукивая сандаликами. Я изумленно окликнула ее:
Ц Постой! Ты куда?
Девочка обернулась, тряхнув косичками.
Ц Ты кто вообще? Ц выпалила я. Ц Как тебя зовут?
Ц Зачем одному оборотню знать ответы на столько вопросов? Ц улыбнулас
ь девочка, забавно сморщив курносый нос. Ц Можешь звать меня, как хочешь.
Мне будет приятно, если ты попрощаешься со мной по имени. До свидания, Тури
.
Она замерла в ожидании. Не знаю, почему я восприняла ее слова всерьез. Очен
ь странные слова. Может быть, потому, что все, связанное с этой девочкой, бы
ло странным Ц и по-настоящему серьезным.
Ц До свидания, Ц послушно сказала я. Ц До свидания… Амма.
Девочка кивнула. И скрылась за каменным блоком. Тьма! Ведь я же ее толком н
и о чем и не спросила! А на то, о чем спросила, она не ответила.
Ц Хэй, Амма! Ц крикнула я. Ц Подожди!
Совсем забыв о том, что Четтан уже почти скрылся за горизонтом, я бросилас
ь за девочкой.

Глава двадцать четвертая.
Меар, день двенадцатый.

Разрази меня Тьма двенадцать раз поперек и вдоль!
Я вскочил с четверенек и принялся яростно скрести зудящие ладони. Меар в
ставал, окрашивая тени из густо-синего в почти черный цвет. Вулх тихо ворч
ал и ворочался во мне, устраиваясь поудобнее. По привычке я все еще делил с
ебя на две половины, хотя они уже практически слились в единое целое. Ну ле
гче мне так, легче, понятно? Привычнее.
На этот раз я помнил почти весь четтанский день. Лучше бы я его не помнил, е
й-ей! Потому что вылепленная под вулха моя сущность такого натерпелась з
а время с последнего пересвета, что впору теперь полкруга отлеживаться в
берлоге и хлестать пиво для успокоения!
Я не знаю, как перенесла пребывание в разрушенной вехе железа Тури, но вул
х-Моран туда постарается вовек не возвращаться. Поймите меня верно: я, кон
ечно, во многом трусоват… Ведь я оборотень и привык сжиматься в комок от м
алейшего тревожного шума на пересвете. Но вообще-то трусость не мешает м
не бороться с окружающим миром Ц драк, например, я вообще не боюсь. Смешно
сказать, но в цехах Торнсхольма, Ривы и Плиглекса меня считали отважным ч
еловеком! Только из-за того, что я не боялся меча и стрел Ц знали бы мои соб
ратья по цеху, чего я на самом деле боюсь до кровавой пелены перед глазами
…
Но я отвлекся. Так вот, хоть мы и не встретили вчера ничего такого, чего я тр
адиционно боюсь как анхайр, безрассудное желание тела рвануть прочь, куд
а угодно, лишь бы отдаться бегству, иллюзии спасения, не покидало меня поч
ти весь день. Меня пугает отсутствие солнца на небе Ц хоть какого-нибудь
. Вчера солнце отсутствовало. Понятия не имею, как такое может быть, и поче
му я при этом остался вулхом.
А мертвая веха металла? Да у меня до сих пор поджилки трясутся от воспомин
ания от висящей в воздухе боли! Я ее чуял каждой шерстинкой своей серой шк
уры, слышал эту боль, видел, осязал!
Словно всю боль человечества собрали в одном месте и обрушили на мою бед
ную голову. В тот момент Ц голову вулха. Моран-человек Ц я, то есть Ц скор
ее всего, перенес бы это спокойнее. Точнее, сдержаннее.
А костер? Звери вообще не любят огня и благоразумно сторонятся его. То пла
мя, что неистово пожирало железные ветки, выдавило из вулха остатки муже
ства. Интересно, я в голос выл, или все-таки сдерживался? Не помню, хоть трес
ни.
Ну, а уж когда из рыжей, пахнущей ржавчиной земли полезли железные ростки
и сменили попеременно несколько цветов, душа моя прочно влипла в пятки и
находится там до сих пор. Явившийся вторично Страж Руд уже ничего не смог
изменить в моем настроении Ц бояться сильнее я просто не мог. Вулх оконч
ательно потерял голову, особенно после того, как из звериного тела отпил
и крови, и держался только благодаря мне, Морану, человеческой половине а
нхайра.
В общем, я обрадовался, когда все наконец закончилось, а закончилось все т
олько на пересвете. Но вот незадача: Тури, вместо того чтобы сказать мне хо
ть пару слов, пустилась догонять девчушку, которая не девчушка вовсе, а уж
и не знаю кто на самом деле. Кажется, она вообще не человек. И не оборотень.

Где теперь моя верная карса бегает?
В общем, веха железа здорово взъерошила нас, Идущих-В-Ночь. Тьма ей в печен
ку!
Ладно. Слава всему доброму под этим небом, обошлось. Будем думать, что дела
ть дальше.
Во-первых, Тури умчалась вверх по осыпи, не оставив мне одежды и обуви. Про
сто замечательно! Особенно, если учесть, что по острому каменному крошев
у не особенно побегаешь босиком.
Ц Корняга! Ц позвал я негромко. Почему-то не хотелось орать в голос.
Ц Здесь мы… Ц отозвался пень из-за ближайшего каменного блока размеро
м с мельницу у Юбена.
«Мы» Ц это оказались Корняга и Ветер. Хм, уже лучше. Я забрался в седло и тр
онул коня с места. Корняга попробовал влезть мне на плечо, но я него рявкну
л. Еще чего! Царапается своими корешками, чуть не до крови, а до пересвета е
ще вон сколько Ц целый день.
В голове немного шумело Ц кажется, оттого, что пришлось вчера отдать дов
ольно много крови. Ветер, цокая копытами по камням, осторожно обошел осып
ь и потрусил вдоль нагромождения скал. Вообще-то нам было не в эту сторону
, а правее, прочь от каменного безумия. Но не пойду же я без карсы?
Сначала я увидел валяющийся на щебне сапог. Левый. Потом второй Ц недале
ко от первого. А дальше и курткоштаны отыскались. Одевшись и обувшись, а пр
едварительно выковыряв из пяток притаившуюся со вчерашнего дня душу, я п
очувствовал себя куда увереннее. И позволил, наконец, Корняге занять при
вычное место на левом плече.
Спустя некоторое время я увидел карсу. Она уныло сидела меж двух бугрист
ых глыб, свесив голову к земле, и, казалось, что-то растерянно обнюхивала. Я
приблизился и рассмотрел Ц что.
Детский плетеный сандалик на деревянной подошве.
Мерное покачивание в седле убаюкивало меня. Корняга, последние дни присм
иревший и молчаливый, о себе не напоминал. А карса плелась следом, молчали
вая и безрадостная. Не знаю, что приключилось с ней перед превращением, ке
м оказалась и куда делась маленькая девочка, научившая нас оживить веху
железа. Но на карсу накатила тоска, я это ощущал почти физически. Почему-т
о я был уверен, что лезть с утешениями к ней не следует; единственный лекар
ь сейчас Ц время.
И я ждал, заодно приближаясь ко второму Знаку. Жуткие каменные завалы мы о
ставили позади, пересекая обширную плоскую равнину. В полупрозрачной мг
ле далеко-далеко на западе смутно угадывались горы. Где-то там, на плато в
этих горах и ждет нас У-Наринна, Каменный лес матери-земли. Цель нашего по
хода. Крутой поворот в жизни одного анхайра и одного мадхета.
Только куда мы попадем после поворота, я еще не знал. Куда-нибудь попадем.

В пути я размышлял об У-Наринне. Пять вех мы прошли, значит, нас пропустят с
тражи Каменного леса. Кстати, что там будут за стражи? Стражи Камня? Или ка
кие-то особые?
Не знаю. Да какая, в сущности, разница?
Еще я вспоминал Жоша и Храгги. Вчерашний трюк карлика у говорящего камня-
указателя вновь разбередил старые, уже заросшие раны. Раньше мне казалос
ь, что надежнее и светлее, чем деревня оборотней-анхайров, места в мире не
сыскать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63