Поручик удивленно взглянул на меня, и в его глазах мелькнуло презрительное выражение. Я, вероятно, здорово нарушал дуэльный кодекс, отказываясь вспомнить оскорбленного человека.
– Со штабс-капитаном вы встречались вчера у господина Киселева, а о характере нанесенной вами обиды я не уполномочен вести переговоры.
Я вспомнил, что, действительно, вчера у Киселева было в гостях два офицера, и с одним из них я разговаривал, пока владыка ходил узнавать о судьбе Алиного мужа. Причем, говорил в основном он о славе русского оружия, а я лишь вежливо поддакивал. Ничего, даже отдаленно напоминающее ссору, между нами не произошло.
– Инзорову по виду лет тридцать пять, у него светлые волосы и темные усы? – уточнил я.
Поручик насмешливо глянул мне в глаза и подтвердил точность портрета:
– Так точно-с, это он.
– И он полагает, что я его оскорбил? – поинтересовался я, чтобы быть гарантированным от недопонимания.
– Никаких извинений штабс-капитан не примет, – почему-то смешавшись, торопливо сказал поручик. – Извольте назвать имена своих секундантов.
Было похоже, что на меня просто решили наехать. Мне приходилось читать, что дуэли случались по самым пустяшным поводам, но, чтобы вызывал почти незнакомый человек, с которым едва обмолвился несколькими словами, было явно чересчур.
Кажется, я кому-то очень помешал, а наши благородные предки еще не додумались до применения взрывных устройств и не опустились до наемных убийц. Предмет разговора начинал делаться мне интересным.
– Видите ли, – начал задумчиво говорить я, – у меня здесь нет настолько близких знакомых, чтобы я мог просить их стать моими секундантами…
– Вашим секундантом может быть один из батальонных офицеров, – перебил меня поручик, – надеюсь, вы не сомневаетесь в нашем благородстве?!
– Отнюдь, – кратко ответил я, пресекая новый повод для дуэли. – Тем не менее, условия картеля я буду обсуждать сам.
Идея поручику не понравилась, но он не нашел, что по этому поводу можно возразить.
– Стреляться с десяти шагов, первый выстрел по жребию, – предложил он.
Я обдумал ситуацию. Ребята хотят подставить меня под пулю, смухлевав с жеребьевкой. Обычно стрелялись, сходясь к барьеру, а не по жребию. Хотя, бывали и такие случаи. Очень своевременно я вспомнил, что право выбора оружия принадлежит вызываемому.
– Господин поручик, – начал я холодным официальным тоном, – из ваших слов я понял, что капитан Инзов…
– Инзоров, – поправил меня секундант.
– Виноват, Инзоров считает себя оскорбленным мною?
– Точно так-с.
– Он с вами прислал мне формальный вызов?
Поручик кивнул.
– И он же выбирает оружие?
Прохоров опять кинул и только после этого понял, что попал в ловушку. Глаза его метнулись по сторонам, но он взял себя в руки и с показным презрением посмотрел на меня. Ребята явно считали меня законченным лохом и хотели раскрутить на дешевых покупках.
– Это только предложение, если вы настаиваете, можно стреляться и на восьми шагах или через платок!
– А с чего вы решили, что я буду с Инзоровым стреляться? – наивно глядя на поручика, спросил я.
– А как же-с? – секундант явно не мог понять, куда я клоню, и начал волноваться. – Вы не принимаете картель?!
– Почему же, – успокоил я секунданта, – только, как помнится по правилам, как вызываемая сторона, оружие выбираю я?
– Вы, – недовольно буркнул секундант, забыв добавить вежливое «-с» в конце слова. – Однако я думаю…
– Можете не думать, ваше дело телячье.
Поручик понял, что я его как-то оскорбил, но не нашел, на что обидеться.
– Тогда, что вы, милостивый государь, имеете предложить?
– Рубиться на саблях до смерти, – свирепо выпучив глаза, прошипел я свистящим шепотом и скосил глаза на висевшую на стене трофейную антикварную саблю.
– Но позвольте… – начал говорить секундант и замолчал. Ситуация выходила из-под его контроля, и он, с провинциальной неповоротливостью, мучительно искал выход.
– Я думаю, что на пистолетах будет благородней, – наконец, нашелся он.
– А я думаю, не вам судить о благородстве, – ласковым голосом парировал я.
Смысл оскорбления не сразу дошел до офицера, а когда он понял, что я отказываю ему в «благородстве», вспыхнул до корней волос.
– Я, я требую…– начал говорить он, но смешался, не зная, чего от меня потребовать: извинения или сатисфакцию.
Я, по его же методе, смотрел него с нескрываемым презрением, брезгливо выпятив губу, ожидая, чем он, наконец, разродится. Поручик вряд ли был трусом, но проглотил обиду и вызова мне не сделал.
– Тогда – завтра на рассвете, на Коровьем яру, – сумев взять себя в руки, вежливо сказал он.
– Сегодня, в два часа у замка, – сухо потребовал я из чистого упрямства. – У меня нет времени заниматься глупостями. Покончим, и с плеч долой.
Поручик открыл рот возразить, но, встретившись со мной взглядом, поджал губы и молча поклонился.
Провожать я его не пошел. Меня начала душить холодная ярость. Если такое качество рассматривать с точки зрения христианских добродетелей, то это один из моих крупных недостатков.
Во время приступов «праведного» гнева я делаюсь злым, безжалостным и теряю инстинкт самосохранения. В такие моменты лучше не попадаться мне под горячую руку.
Понимая, что ничем хорошим такая вспышка не кончится, я попытался расслабиться и выпил большую рюмку водки. Тем более, что после вчерашних возлияний это было просто необходимо. Легкая подзарядка перед большими событиями никогда не помешает. Главное – не перебрать и вовремя остановиться. Не прошло и пяти минут после ухода Прохорова, как комнату стремительно вошла Аля.
– Я все знаю, у тебя был плохой человек, – объявила она, – что случилось?
«Если знаешь, зачем спрашиваешь», – не отвечая, подумал я. У меня была основательная надежда, что ни о каких картелях и сатисфакциях она не имеет ни малейшего представления, и обмануть ее будет несложно.
– Этот человек желает тебе зла и хочет погубить, – продолжила менторским тоном допрос моя забитая крепостная крестьянка. – Ты сегодня останешься дома. Я сейчас его догоню и объясню, что ты ни в чем не виноват.
«Есть женщины в русских селеньях», – кстати вспомнил я стихотворение Алексея Некрасова. Вмешательство жен в мужские дела мне никогда не нравилось. Аля это поняла, но не смирилась:
– Ты думаешь, что сможешь кого-то победить, но это, это… – она не смогла подобрать слово «жестоко», сказала проще, по-женски, – плохо. Лучше просто никуда не ходи.
– Алечка, – сказал я как можно мягче, – в жизни бывают случаи, когда нужно делать не «как лучше», а «как необходимо», даже если делать этого не хочется. Я сейчас схожу на дуэль за сатисфакцией, а потом ее принесу, и мы вместе ее рассмотрим. Это совсем не опасно.
– Правда, принесешь? – спросила, пытливо глядя на меня, жена. – А как же давешний плохой человек? Он на тебя не нападет?
– Упаси боже. Он живет на другом конце города.
– Правда? Ты меня не обманываешь? – подозрительно спросила она, запутавшись в зрительных образах, которые я начал вызывать в воображении.
– Век свободы не видать, – поклялся я. – Ты лучше позанимайся азбукой, пока я не вернусь. Я быстро, одна нога здесь, другая там.
Кажется, мне удалось обмануть эту невинную душу. Во всяком случае, Аля перестала спорить и села за чтение. Я отчетливо подумал о том, что мне нужно отнести саблю Ивану, чтобы он ее почистил. Поэтому, когда я снял со стены оружие, Аля на это никак не отреагировала. Я поцеловал ее в шею и отправился в сарай к «камердинеру».
Иван почти безвылазно сидел в своем убежище, стараясь зря не светиться. Он отдохнул, отмылся, отоспался и уже вполне походил на сытого, ленивого лакея.
Я рассказал ему, что меня безо всякого повода вызвали на дуэль, и что все это идет, по-видимому, от наших общих знакомых «сатанистов». Иван предложил свою помощь в разгроме, как он выразился, «темных», но я отклонил его предложение, попросив помочь мне размяться.
Мы взяли в руки наши черенки и с полчаса на них бились. Разогрев мышцы, я еще с полчаса махал саблей в одиночку, привыкая к ее габаритам.
До дуэли оставалось меньше часа. Идти один на такое сомнительно мероприятие я не хотел, но и припутывать малознакомых людей к такому мероприятию не имел морального права.
Пришлось согласиться с доводами Ивана и взять его не как секунданта, а как оруженосца или ординарца. Он опять разоделся в пух и прах, завернул свой укороченный бердыш в мешок, я взял с собой докторский саквояж, и мы вышли со двора.
Меня уже ожидало несколько экипажей от пациентов. Я извинился перед посыльными и попросил приехать за мной после обеда. После чего мы задами беспрепятственно прошли на мою «Черную речку».
Оказалось, что если ехать не по дороге, а идти напрямик, огородами, «чертов замок» находится довольно близко от портновского дома. Моих противников еще не было видно. Являться на дуэль раньше оговоренного времени было неприлично. Противная сторона могла заподозрить в трусости или робости. А так как времени было всего половина второго, то я решил зайти посмотреть, что делается в таинственном замке.
Ивану, хотя он, как мне показалось, немного трусил, тоже было любопытно взглянуть при дневном свете на место нашего недавнего ристалища.
Мы пролезли в знакомый пролом в частоколе. Двор был пуст. Никаких следов недавнего многолюдства не осталось. Мощеная площадка перед домом густо заросла травой. Все выглядело давно заброшенным.
Осмотрев хоромину снаружи и не обнаружив ничего интересного, мы осторожно поднялись на крыльцо. Дверь была заперта на ржавые запоры и замки. Казалось, что их уже много лет никто не отпирал.
– Что будем делать? – спросил Иван, для очистки совести подергав кованое железное кольцо.
– Давай попробуем подломить дверь, – предложил я как более анархичная личность. – Не может быть, чтобы после той ночи совсем не осталось следов.
– Нехорошо это, – засомневался беглый дезертир, – неправильно без дозволения влезать в чужой дом!
– Ломаем, дом все равно без хозяина. Я узнавал, он ничей.
Острым концом бердыша, как фомкой, мы сорвали ржавую щеколду с входной двери. Приготовили оружие и вошли внутрь. В сенях пахло затхлостью и старым деревом. Никаких следов недавнего шабаша и побоища не осталось.
Мы прошли в зал. Он был пуст, если не считать огромного стола, покрытого толстым слоем пыли. На полу, возле места, где я был прикован к стене, лежали мой парчовый халат и феска. Одежда, так же, как и стол, была густо припорошена пылью.
– Интересно, как они заметают следы? – задумчиво спросил спутник. – Пыль, что ли, с собой привозят?
– Думаю, что дело сложнее: здесь разные или параллельные миры, или они умеют смещать события во времени.
– Чего умеют? Ты с кем, ваше благородие, говоришь?
– Это я так, по привычке, – покаялся я. – Сам не знаю, что думать. Смотри, одежда от времени даже выцвела. Как будто валяется здесь много лет.
Иван по моей просьбе прихватил ее с собой, и мы пошли посмотреть амбар, из которого я пытался бежать. Он был не заперт и совершенно пуст. Только дыра в крыше, которую мне удалось сделать, подтверждала, что это то же самое помещение.
Все это мне очень не нравилось. Было похоже на то, что меня таскают по времени, куда кому вздумается, и я не только не контролирую ситуацию, но и не понимаю механики того, что со мной происходит.
– Ладно, пошли отсюда, а то противники, наверное, заждались, – сказал я, так и не сделав для себя никаких выводов.
Мы пошли назад, и по дороге, при дневном свете, я рассмотрел возвращенные вещи. Они пришли в полную негодность, парча халата потускнела и истлела, а красная шерстяная феска выгорела и была изъедена молью.
Пока мы бродили по замку, противники уже прибыли на условленное место. Метрах в двухстах от замка уже стояла коляска, около нее виднелись трое военных. Они ждали меня со стороны города и не заметили нашего приближения, пока мы не подошли к ним вплотную. Двоих из них я знал: один был вчерашний офицер, второй – нынешний поручик, третий участник мне был не знаком.
Я приветливо поздоровался:
– Здравствуйте, господа! Сегодня просто прекрасная погода!
Мне в ответ холодно кивнули. Я рассмотрел своего противника, на которого вчера почти не обратил внимания.
Это был крупный, начинающий полнеть мужчина с темными усами и глуповатым выражением лица. Он все время отирал пот со лба рукавом мундира. Поручик, принесший мне вызов, стоял особняком, избегая моего взгляда. Зато третий, долженствующий быть моим секундантом, смотрел на меня с большим любопытством.
– Знаете, господа, – спросил я, в упор разглядывая капитана Инзорова, продолжавшего отирать пот рукавом, – почему Петр Великий приказал украсить манжеты мундиров пуговицами?
Офицеры удивленно смотрели, не зная, как принимать такой странный вопрос.
– Чтобы солдаты не вытирали носы рукавами! – ехидно сообщил я и посмотрел на капитана.
Инзоров намек понял, покраснел и опустил руки по швам.
– Время, приступим, господа! – предложил я, стараясь обворожительно улыбаться.
Злость моя давно прошла, так что делал я это без напряга.
– Вы собираетесь обойтись без секунданта? – спросил Прохоров.
– Вы думаете, для того, чтобы убить человека, это обязательно? – вопросом на вопрос ответил я.
– Есть правила. Мы ведь не какие-нибудь варвары!
– Что же, можете защищать мои права, – согласился я.
– Почему я? Я секундант вашего противника.
– В данном случае это не важно, господин капитан знает мое требование?
– Какое? – быстро спросил Инзоров и опять машинально отер лоб рукавом.
– Бой должен продолжаться до смерти одного или обоих противников, – зловеще сообщил я.
– Да, да, поручик что-то подобное говорил, – бесцветным голосом произнес капитан.
– Пора, господа, начинать. Господин Крылов, вы, помнится, сами не хотели попусту тратить время! – глумливо усмехнувшись, напомнил мне Прохоров.
– Ну, что же, если все формальности соблюдены, давайте начинать, – с напором на слово «формальности», согласился я, давая офицерам последнюю возможность исправить свои преступные оплошности.
Насколько я помнил, по дуэльному кодексу в начале секунданты должны были предложить противникам примириться. Наши секунданты этим правилом пренебрегли. Следующее условие – подбиралось равное оружие.
– Пожалуйте, господа, в позицию, – не поняв или делая вид, что не понимает намека, предложил поручик Прохоров.
Мы с Инзоровым встали друг перед другом.
Моя восточная сабелька была сантиметров на десять короче, чем кавалерийская шашка штабс-капитана, и опять секунданты промолчали. Это было уже верхом наглости, за которую я решил при случае мерзавцев наказать.
Меня мало волновало оружие противника. В данном случае величина и вес сабли играли против моего соперника. В конной атаке, там, где требуется размах и инерция, у него было бы неоспоримое преимущество, но при фехтовании он терял скорость и маневренность. Его шашка была так тяжела, что, при активной рубке, через пару минут у него должна была устать рука.
Прохоров вытащил из кармана платок и собрался взмахнуть им, как будто мы стрелялись, но его остановил третий неизвестный мне по имени свидетель поединка:
– Вас устраивает это место? – спросил он, видимо, решив попытаться хотя бы создать видимость честного боя. У меня появилось шкодливое желание разыграть противников, убедив их в своей штатской глупости и простоватости.
– Не знаю, я его пока не видел.
– Возможно, у вас по месту поединка будут какие-нибудь пожелания?
– Сейчас осмотрюсь, – пообещал я и растерянно, как будто только теперь поняв, что меня ожидает, огляделся вокруг, прошелся по ровной лужайке и нерешительно согласился посередине:
– Да, пожалуй, место изрядное.
Своим движениям я попытался придать нерешительность и угловатость, саблю взял двумя руками, явно не зная, что с ней делать.
Видимо, розыгрыш получился, во всяком случае, офицеры многозначительно переглянулись, а противник приободрился. Иван оценил начало водевиля и отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Впрочем, на него, как на неодушевленный предмет, офицеры не обращали никакого внимания. Я же начал входить в образ: наклоняясь, неловко уронил треуголку, запутался в застежках полукафтана, потом в сабельной перевязи. Получилось у меня все это, по-моему, неплохо.
Чем дольше я валял дурака, тем наглее становились бретеры. Инзоров совсем успокоился, а поручик открыто не скрывал своего презрения. Ему, видимо, очень захотелось отплатить за мои оскорбительные давешние реплики и свою тогдашнюю робость. Он явно ждал случая побольнее меня лягнуть. Между тем, Инзоров снял мундир и встал в позицию, а я все путался в застежках своего полукафтана.
– Господин Крылов, пора начинать, – поторопил меня поручик. – Учтите, если вы побьете штабс-капитана, вам придется драться со мной. Так что не будем терять время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32