Мысленно она обратилась к Брэндону:
Мы занимались с тобой любовью, но я в тот вечер уже разорвала помолвку с Дугласом. Честное слово, разорвала, поэтому формально ни о какой измене не может быть и речи. И я готова была остаться здесь и встретиться с Дугласом, пусть даже обозленным и разъяренным. На том, чтобы уехать в такую жуткую темень, настоял ты, Брэндон…
Нет, так нельзя, оборвала она себя. Это слишком эгоистично! В его душе накопилось столько подозрений, что он не поверит ни одному моему слову.
– Ты повез меня к отцу в Сан-Франциско, – сказала она, лихорадочно соображая, что нужно говорить правду, но не обязательно всю. – У меня не было своей машины.
То же самое она сказала полицейским в больнице. Но полицейские, молодые ребята, тронутые ее видом – или, возможно, не желая досаждать респектабельным семействам из тех, кто платит высокие налоги, – приняли ее слова за чистую монету. Отдали честь, извинились за беспокойство и настоятельно посоветовали ей хорошенько отдохнуть.
От Брэндона таких джентльменских манер ожидать не приходилось.
– Домой? В Сан-Франциско? Зачем?
Слова вылетали, как серия быстрых коротких ударов боксера, стремящегося измотать противника.
– Я хотела увидеть отца.
– Так поздно? Мне сказали, что была страшная гроза.
– Я беспокоилась о нем, – объяснила Келси, выбирая из болота правды самые твердые кочки. Сюда не ступить. И сюда тоже. А вот сюда – попробуем, здесь безопаснее. – У него… знаешь, у него частенько бывают неприятности. Он пьет, увлекается бегами. Я пыталась дозвониться до него, но никто не брал трубку. И я забеспокоилась.
Это по крайней мере похоже на правду. Она слышала, как задрожал ее голос во время последних фраз… Разрыв с Дугласом означал, что я бросаю отца на произвол судьбы. До сих пор его спасал только этот скользкий утес, но какой ценой!
– Дуглас знал, куда мы едем? Он знал – почему?
– Нет, – проговорила она, все еще цепляясь за правду, хотя у нее взмокли ладони и учащенно забилось сердце. – Нет, я не сказала ему, что уезжаю.
– Так что же он подумал, Келси, когда увидел, что мы уезжаем вместе? – безжалостно наступал Брэндон.
– Не знаю, – тихо ответила она, уверенная, что Брэндон воспримет это как ложь. Ну нет, в принципе это не ложь. Я и правда не знала!
– Ладно, а что, по-твоему, он мог подумать?
Не дождавшись ответа, Брэндон чертыхнулся и сделал два шага по направлению к ней, совсем забыв о больной ноге. Но тут же вынужден был остановиться и снова отступил к подоконнику.
– Что же он, черт побери, мог подумать? – еще жестче продолжил Брэндон. – Что я, что ты и я… – он запнулся, как будто невыносимо было договорить эту фразу до конца. – А потом он разбился. Черт возьми, мой брат умер, думая, что я… что ты и я…
Он подавленно умолк. Келси смотрела на него и чувствовала, как у нее леденеет сердце. Доктор Джеймс прав, Брэндон не должен знать правды. Если я скажу ему сейчас, как далеко зашло наше предательство, он не поверит. А если и поверит, то чувство вины станет для него невыносимым. Впрочем, если я скажу ему правду о своей помолвке с Дугласом и о самом Дугласе…
Хватаясь за соломинку надежды и не раздумывая долго, она заговорила:
– Брэндон, мои отношения с Дугласом не были… Как бы это сказать… Это не было обычной помолвкой. Он знал, что я не люблю его.
– Все знали, что ты его не любишь, – возразил Брэндон. – Ты никудышная актриса. Бедняга, он, наверное, с ума сходил по тебе, если готов был заплатить такую цену.
В голосе Брэндона было столько горечи, что у Келси чуть не подогнулись колени. Чтобы сохранить равновесие, она схватилась за край туалетного столика.
– И он тоже не любил меня, Брэндон. Нисколько.
– Не любил тебя? – расхохотался Брэндон, скорее презрительно, чем весело. – Ты что, думаешь, я не слышал, как он умолял, стоя у тебя под дверью? Да от этого растаял бы даже камень.
Во рту у нее пересохло, как на горячем противне. Его хлеставшие безжалостно слова совсем обескровили Келси. Но все равно нужно было попробовать в последний раз.
– Это не была любовь. Может быть, похоть. Но, думаю, это в какой-то степени связано с властолюбием, что, конечно, не совсем нормально…
– Заткнись!
На этот раз слепота не остановила его. Как снаряд, выпущенный в противника, он стремительно шагнул к ней.
– Думаешь, Дугласа нет в живых и можно городить что угодно? Врать напропалую? Я знаю своего брата. И если он не был «нормальным» по отношению к тебе, удивляться не приходится. Да и кто на его месте мог бы остаться нормальным? Ты в песок источила его сердце!
Непонятно как, но он сразу нашел ее руку и сжал стальными пальцами.
– Чтобы ты больше не смела произносить при мне имени Дугласа. Никогда, ясно?
Она не знала, откуда у нее взялись силы открыть рот. Она слышала, как механически и бесцветно прозвучал ее голос:
– Ты хочешь, чтобы я уехала отсюда?
Ему хотелось сказать «да», она поняла это по жесткой складке у его губ, сердитому биению жилки на скулах. О том же говорили и пальцы, глубоко впившиеся в ее руку.
Но он не позволил себе произнести этого вслух.
– Нет, – наконец сказал он после долгого колебания. – Во многом еще нужно разобраться, черт бы его побрал, а я не в состоянии со всем этим справиться. К тому же тебе еще предстоит завершить сделку с Фарнхэмом.
– Это может сделать кто-нибудь другой, – холодно возразила она. – Любой сотрудник вполне может меня заменить.
– Нет, – повторил он, хотя видно было, как ему трудно признаваться, что она ему нужна. – Фарнхэм без ума от тебя. Дуглас рассказывал, как ты управляешься с ним, старик буквально ест из твоих рук. – Он передернул ртом, как будто ему было противно говорить об этом. – Кто знает: покормишь его несколько раз – глядишь, и будет у тебя еще один богатый жених.
Келси попыталась высвободиться. Как он смеет так разговаривать? От того Брэндона, о котором она мечтала, не осталось и следа, как будто он, а не его брат упал со скалы.
– А если у меня нет желания оставаться? – гордо проговорила она.
– Ты все равно останешься, по крайней мере до подписания контракта с Фарнхэмом. Уж это ты должна сделать. А кроме того, Джинни тебя обожает, и ты должна помочь ей свыкнуться с мыслью, что уедешь. Я не хочу еще раз причинить ей боль.
Что на это ответишь? – размышляла Келси. Он совершенно прав. Джинни и без того много пережила. А главное – мне и самой не хочется уезжать. Во всяком случае, пока остается надежда, что к Брэндону вернется память. Правда, он сказал, что я могу остаться только до подписания контракта с Фарнхэмом. Но если следующая встреча пройдет хорошо, переговоры займут несколько дней, самое большее – неделю. А доктор Джеймс предупреждал, что больным амнезией требуется иногда несколько месяцев, чтобы к ним вернулась память, если она вообще вернется…
– Значит, ты остаешься, – заключил Брэндон, отпустив наконец ее руку и легонько подтолкнув к двери. – Запомни, – добавил он, – не смей при мне произносить имя моего брата.
По иронии судьбы имя Дугласа произнес при нем совершенно незнакомый человек.
На следующий день в десять утра Брэндон сидел в кабинете Дугласа и размышлял, каким образом можно разобраться в делах фирмы, не просмотрев бухгалтерские книги и не познакомившись с планами и чертежами. Он был настолько беспомощен, что двумя руками не мог найти карандаш на столе.
Но нужно же что-то делать. С самого рассвета он занимался в спортивном зале. Доктор Джеймс весьма красочно обрисовал, что будет с его ногой, если переусердствовать, поэтому Брэндон хотя и удвоил – нет, утроил – число дозволенных упражнений, впереди еще оставался целый день.
Так что теперь сиди вот и гадай, где тут бумага, а где карандаши, и придумывай, что делать с ними, если удастся найти. Боже мой, я даже не могу чиркать по бумаге, рисовать чертиков или вензеля!
Недавно в кабинет позвонила Келси, вероятно из своей комнаты, и предложила прийти и познакомить его с материалами, подготовленными к переговорам с Фарнхэмом. Когда она говорила, можно было подумать, что это девственница, готовая взойти на жертвенный алтарь. Едва он отказался, телефонные провода буквально зазвенели от вздоха облегчения.
После происшедшей накануне перепалки Келси сторонилась его. Один или два раза ему показалось, что он чувствует ее духи совсем рядом, но запах быстро улетучивался. Он представил себе, как она убегает от него, точно сказочная красавица от дикого зверя. И, непонятно отчего, ему стало не по себе.
Я действительно вел себя дико, размышлял он. Но выдержать ее попытку оговорить Дугласа было выше моих сил. Дуглас, признаться, никогда не отличался добросердечием. Если честно, вернувшись в этот раз из экспедиции, я заметил, что Дуглас стал еще хуже. Но раз Келси не переносила его, зачем согласилась выйти за него?
Кроме всего прочего, она говорит неправду. Это слышно по ее голосу. Обычно он ровный, спокойный, а теперь проскальзывают какие-то незнакомые, скрытные тона. Я слышу ее растерянность точно так же, как чувствую ее запах.
Он представил себе, как вспыхивают ее щеки, а между бровями пролегает крошечная складочка, когда она думает, что бы такое солгать.
Смешно: я помню все детали и совершенно запамятовал, почему той ночью она очутилась в моей машине.
Попробовав еще раз покопаться в памяти, и опять безрезультатно, Брэндон почувствовал уже ставший привычным приступ головной боли. Глубоко дыша, он забарабанил пальцами по столу.
Ясно, что от нее я никогда не узнаю правды. Но ей бы следовало быть поосторожнее с враньем и полуправдами. Я обязательно, во что бы то ни стало вытащу из подсознания все эти провалившиеся в черную дыру часы, как в свое время извлек из земли бесценную керамику племени майя. А когда это мне удастся…
Он не успел закончить мысль, как на столе зазвенел телефон. Мужской голос спрашивал Брэндона Траерна.
– Это я, – произнес Брэндон, инстинктивно насторожившись. Голос этот он слышал впервые, но сразу почувствовал неприязнь.
– Мистер Траерн, это Эл Фуллер. – Голос совсем как из похоронного бюро – елейный и ханжеский. – Я давно работаю на вашего брата. Он был одним из лучших моих клиентов. Позвольте выразить свои соболезнования по случаю вашей утраты.
Ну нет, угодливая сволочь, мысленно ответил Брэндон, не позволю. Однако, кем бы ни был этот Эл Фуллер, он не заслуживал того, чтобы на него орали, потому Брэндон кое-как справился с эмоциями и выдавил из себя «спасибо».
– Так вот, мистер Траерн, я частный детектив. Моя фирма работала на вашего брата несколько лет.
Брэндон изумился:
– Частный детектив?
Конечно, я годами не интересовался фирмой, в замешательстве думал он. Это было детище Дугласа, и он недвусмысленно давал понять, что не нуждается в советах и будет решительно против моего участия. И все же с какой стати фирма, занимающаяся строительством административных зданий, нанимает частного детектива?
Только в том случае, если речь идет о личных проблемах, ответил он сам себе.
– Я не удивляюсь тому, что вы ничего не слышали обо мне, мистер Траерн. – Фуллеру ситуация явно доставляла удовольствие, голос у него стал еще противнее. – И ничего бы не услышали, если бы ваш брат не умер. Честно говоря, создалась не совсем обычная ситуация. – Звонивший становился все более развязным, как будто деликатность вопроса доставляла ему огромное удовольствие. – Дело в том, что совсем еще недавно вы были моим объектом.
Брэндон почувствовал, как по спине противно забегали мурашки.
– Что вы под этим подразумеваете?
– Так, пустяки. Мы должны были последовать за вами на пикник, который устраивала фирма… – Фуллер хмыкнул. – Но мне до сих пор не понятно, чего искал там ваш брат. Весь день уложился у нас в один абзац. И при этом до смерти скучный.
Брэндон уже не удивлялся. Он был поражен до глубины души.
– Мой брат платил вам, чтобы вы следили за мной?
– Совершенно верно.
– Ради Бога, зачем?
– Ну, как вам сказать… – протянул Фуллер. – Видите ли, все тот же классический треугольник. Насколько мне помнится, вы были там с мисс Уиттейкер, а мы время от времени приглядывали и за ней.
Первой реакцией Брэндона было отвращение, и он с трудом удержался от оскорбительных выражений в адрес тех, кто копается в чужом грязном белье. Но Дуглас вел слежку за Келси! Это было еще отвратительнее того, что он следил за собственным братом.
Как он мог?! В каких грехах он подозревал Келси? Что-нибудь связанное с бизнесом? Утечка информации? Но это же сущая ерунда. Даже параноик не мог бы предположить, что Келси ворует чертежи новых зданий или торгует секретной формулой расчета максимальной нагрузки на межэтажные перекрытия.
Нет, у Дугласа были личные мотивы. Отвращение сменилось у Брэндона жалостью. Ну, конечно, бедный Дуглас! Каждый вечер невеста холодно и бессердечно указывала ему на дверь, и он начал бояться, что она растрачивает свое тепло где-то на стороне. Но пикник… Не заподозрил ли он, что тепло Келси согревает меня?
Брэндон вспомнил, как хорошо было ему в тот день, как невыносимо хотелось поцеловать Келси, и его захлестнуло чувство вины.
Честно говоря, нас спасла вовсе не моя порядочность, я тогда был готов на все. И если бы Келси не отстранилась, Бог знает, что могло бы произойти. Дуглас, должно быть, не доверял никому, даже мне, когда речь шла о Келси. Значит, он лучше всех знал, что у этой девушки с невинным взглядом по всему телу огненными буквами написано: «Она разбивает сердца».
И все-таки, спровоцировано это было или нет, установив слежку за Келси, Дуглас поступал нехорошо. Если не верил ей, зачем тогда собирался жениться?..
Он не сразу осознал, что Фуллер продолжает что-то говорить.
– Я слышал, этот несчастный случай поставил вас в трудное положение, – распространялся Фуллер, – но, может быть, у вас все же есть возможность приехать сегодня ко мне в контору? Мистер Траерн считал, что данный материал совершенно необходимо получить до завтрашнего дня.
– Что? – Брэндон пропустил мимо ушей всю первую часть тирады и никак не мог сообразить, что к чему. – Извините, какой материал?
– Это не телефонный разговор, – многозначительно проговорил Фуллер. – Но полагаю, что вы сочтете его крайне важным. Вас может кто-нибудь привезти ко мне в контору, чтобы можно было поговорить с глазу на глаз?
Вся эта таинственность начинала действовать Брэндону на нервы.
– А не легче ли просто прислать эти материалы с курьером?
– Ну, как вам сказать, – парировал Фуллер. – В вашем состоянии, наверное, будет весьма сложно разобраться в бумагах.
Брэндон разозлился, но тем не менее заставил себя признать, что тот сказал правду, какой бы неприятной она ни была.
– Хорошо, тогда на следующей неделе, – отрезал он. – Завтра мне снимут бинты с глаз. Тогда и прочитаю.
– Неужели? – недоверчиво проговорил сыщик. – Ну, может быть, может быть… Однако с этим материалом нужно ознакомиться немедленно. Большего по телефону сказать не могу. Что, если вы приедете ко мне в офис, скажем, около пяти? Обещаю, вы будете очень довольны, что не стали откладывать.
Несмотря ни на что, у Брэндона проснулось любопытство. Почему это так важно? Завтра пятница. Что должно произойти завтра? Встреча с Фарнхэмом. Значит, деликатность секретной информации связана с ним.
Шевельнувшееся в душе беспокойство заставило Брэндона выпрямиться в кресле. А может быть, срочность обусловлена следующим днем – субботой? На субботу была назначена свадьба. Возможно, это заключительный доклад о Келси Уиттейкер.
– Я приеду, – сказал он, сам удивившись, что отвечает согласием.
Неужели мне и вправду хочется выслушивать россказни про то, что умудрились подсмотреть соглядатаи в замочную скважину? Нет. Если это окажется Келси, я просто велю Фуллеру выкинуть досье на помойку. Дугласа нет в живых, и никакой свадьбы не будет. Личная жизнь Келси ни для кого больше не представляет интереса.
Если только… А вдруг этот доклад поможет мне понять, почему произошел несчастный случай? Нельзя отказываться даже от малейшего шанса выяснить еще что-то об этой загадке. Он мысленно перебрал все варианты. Знала ли Келси о том, что за ней следят? Наверно, решила сматывать удочки, узнав, что какие-то ее грехи вылезли наружу…
Как этот Фуллер назвал свой адрес? Надо же, его офис в дорогом квартале Сан-Франциско. Значит, Дуглас далеко не единственный его клиент.
Холодно попрощавшись с Фуллером, Брэндон позвонил в местное отделение «ОДК» и попросил передать, чтобы Грег заехал за ним в час дня.
Пообедаем в городе. Может быть, в моем любимом китайском ресторанчике. Брэндон улыбнулся. Мысль о том, что он может что-то делать, доставила ему удовольствие, впервые за последнее время. Очень приятно будет вырваться из этого жуткого дома, где все шепчутся и путаются под ногами и где изнываешь от безделья.
Но выслушивать доклад из уст слащавого мистера Фуллера?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18