И нечего больше об этом толковать. Прощайте!Она резко развернулась и заспешила прочь, стараясь миновать по дороге как можно больше памятников, которые бы разделили ее с Уокером, и остановилась, лишь когда оказалась у могилы Арнольдов. Элиза тут же подошла к ней и положила головку ей на плечо.– Вот и ты наконец, дорогая. Я и не заметила, когда ты исчезла. И даже начала беспокоиться. – В ее голосе послышались слезы. – Этот день такой грустный для меня.К ним направлялись Адриен с мадам Ладур. Она опиралась на плечо сына, а он накрыл ее руку в черной перчатке своей рукой. «Какая трогательная преданность, – невольно подумала Кэтрин. – Как они счастливы вдвоем. И я бы отдала все на свете, только бы увидеться с отцом. У меня никого не осталось. Даже дядя Седрик покинул меня. Он кажется таким занятым все эти дни и едва уделяет мне минутку. Ну ничего. У меня есть моя подруга Лестина, и это просто чудесно. Я впервые встречаю человека, с которым так легко нашла общий язык».Адриен все еще был далеко, когда в конце соседней аллеи Кэтрин заметила Лестину. Она замахала рукой, стараясь привлечь к себе внимание. Элиза проследила за ее взглядом и поинтересовалась:– А это кто же такая, моя милая?– Моя подруга. – Кэтрин высвободила свою руку и направилась туда, где Лестина расставляла в урне цветы.Однако не успела она сделать и двух шагов, как ее перехватил Адриен, да так грубо, что она едва не упала:– Куда ты?– Поздороваться с Лестиной Кларемон. – Она попыталась освободиться, но без успеха.– Откуда ты ее знаешь? – Он впился в нее глазами, нервно вздернув голову.– Мы познакомились у моей модистки. – Она набралась храбрости и не опустила глаза. Конечно, его недовольство не было для Кэтрин неожиданностью, но она не думала, что дело дойдет до такой вспышки ярости.– Ты не должна иметь с нею никаких дел! Я запрещаю тебе! Неужели у тебя нет чувства приличия?! Что она успела тебе наговорить?!– Ничего особенного. Да в чем дело? Это же просто смешно, Адриен. Она мне нравится. И ты не можешь запретить мне с нею встречаться. – Поначалу она растерялась и даже не поверила своим ушам, однако вслед за тем в груди ее закипела обида и гнев.– Не могу запретить? Это мы еще посмотрим. – Его рука словно тиски сжала ей локоть, и он силой повлек ее прочь.– Лестина! Лестина! – громко окрикнула Кэтрин, не заботясь о том, что окружающие обращают на них внимание.Лестина услышала ее, одним взглядом оценила ситуацию и нерешительно повернулась к ней спиной. Что бы она сейчас ни сделала, Кэтрин от этого стало бы только хуже.– Видала? Она знает свое место! – рявкнул Адриен. – А тебе самое время узнать наконец свое!– Лестина… – прошептала Кэтрин, и желание битвы тут же покинуло ее. Она сникла в руках Адриена, позволив тащить себя, куда ему будет угодно.– Адриен, я надеюсь, что ты не был чересчур резок с нашей милой девочкой? – заворковала Мадлен Ладур, обнимая Кэтрин за талию. – Ведь она просто пока не совсем разобралась в наших обычаях. Ты должен быть терпим.– Да, maman, – пробурчал Адриен.– Почему бы вам не поцеловаться и не забыть об этом? – игриво предложила она. – Молодые люди всегда так – то дуются, то целуются. Ах, как я вам завидую! Как это мило – быть влюбленными!Адриен машинально чмокнул Кэтрин в щечку, а она стояла неподвижно, ни отвечая ему, ни избегая его. Ее больше волновал вопрос, отчего же Лестина не пожелала с нею знаться. Был ли то страх? Или привычка? Или просто неприязнь к белым, пустившая в ней глубокие корни? «Я должна ей написать, – думала она. – Филлис сможет доставить письмо к ней домой. Это еще не конец. Это не может так кончиться. Я не позволю!»Позднее, когда все дневные хлопоты были уже закончены, Кэтрин поднялась в кабинет в Бовуар-Хаус и подошла к портрету Финна Керригана. Вокруг царила ночная тьма, в которой еще громче раздавались кваканье лягушек и треск цикад. На Кэтрин навалилось чувство одиночества, оторванности от жизни. Ну что, скажите на милость, делает она в этой чужой стране? Внезапно накатившая грусть вызвала слезы у нее на глазах.– Я теперь совсем не уверена в том, что вы облагодетельствовали меня, оставив мне все свои деньги, – громко обратилась она к полотну, и нарисованные глаза, казалось, отвечали на ее взгляд, словно ее слова были услышаны. – Это какой-то странный мир, и вряд ли я способна его понять, – продолжала она. – Эти их правила, их предрассудки, их постоянные преграды в определенных областях. Это так трудно для меня. И я хочу вернуться домой.– Что? Покинуть Адриена, своего милого креола? Ты ведь не собираешься на самом деле так поступить, не правда ли?Было ли это плодом воображения или ирландец и в самом деле заговорил с нею? Кэтрин сосредоточилась, стараясь услышать и понять мысли, которые как бы излучались этим портретом.– Я люблю его. Я люблю его, – твердила она вслух, словно фразу из катехизиса.– Ах, какая пылкость! Однако звучит фальшиво.– Неправда! И я выйду за него замуж через две недели. Теперь этого уже не предотвратить!– А вот это зависит только от тебя. Не кляни меня потом, если окажешься несчастной.Голос умолк, и в кабинете наступила оглушительная тишина. Кэтрин без сил рухнула в кресло, которое, судя по его обшарпанному виду, было любимо его прежним хозяином больше других. Она глубоко задумалась, погрузившись в своего рода медитацию. В личности Керригана оставались некоторые грани, покрытые завесой тайны. И почти не осталось его личных вещей, которые так же могли бы многое рассказать о своем хозяине. Ни одного письма или дневника – ни клочка бумаги не оказалось в его столе, чтобы Кэтрин смогла нарисовать себе его истинный портрет. Смутные слухи да мнения самых различных людей – Анри, Даггана, Селесты, обрывки, подброшенные Элизой с Уорреном. Но ведь должен же быть кто-то, кто знал бы его толком.И тут у Кэтрин в памяти всплыло имя. Она вспомнила тот день на болоте, когда путешествовали с Хэлом. Он еще говорил тогда:– Он хотел дать образование этим людям. И даже нанял учительницу для школы, мисс Марту Саутли. Она потом вернулась в Орлеан.Вот оно! Кэтрин вскочила. «Я отправлюсь повидаться с нею. У кого-нибудь в доме наверняка есть ее адрес. Спрошу у Селесты».Экономка не обманула ее надежд. Да, она знакома с мисс Саутли и знает, где та живет. Совсем недалеко, на Конти-стрит. Элиза проводила ночь на Рю Рояль с мадам Ладур, так что было нужно лишь приказать Ти-Жану приготовить пораньше коляску и позвать Филлис в качестве компаньонки. Эту ночь Кэтрин спала как убитая, а утром встала свежей и полной решимости.Селеста предупредила, что дом мисс Саутли является также и школой, и оттого Кэтрин испытала легкий трепет, поднимаясь на крыльцо изящной виллы, окруженной ухоженным садом, отделенным от улицы узорной железной решеткой.На стук открыла улыбчивая горничная в опрятном батистовом платье и с наколкой на голове. Кэтрин протянула ей свою визитную карточку, и ей предложили подождать на скамейке в холле. Несколько детишек сунули свои любопытные носы в приоткрытые двери и принялись толкаться и хихикать, и Кэтрин успела заметить, как они дружелюбно общаются между собой и что кожа у них самых разных оттенков.Обстановка в кабинете Марты Саутли была весьма деловой, хотя и не лишенной некоторой роскоши и комфорта. Здесь оказалось полно книг, на стенах висели картины, а большой камин сулил тепло и уют долгими зимними вечерами, когда возле него рассядутся учитель и его ученики, и завяжется живой разговор, и начнется обмен идеями и споры – о, как Кэтрин любила когда-то проводить так время!Она поймала на себе изучающий пристальный взгляд живых серых глаз. Весь облик Марты, ее волевое лицо вызывал доверие, а манеры были достойны самой изысканной леди. Никакого намека на занудство синего чулка. Она была облачена в прямую темную фланелевую юбку, туго перетянутую ремнем с серебряной пряжкой, мягкий воротник ее белой блузы опускался на пышное кружевное жабо, а пышные каштановые волосы лишь слегка удерживались гребенками – видимо, у нее была привычка распускать их, чтобы иметь возможность пробежаться по ним руками во время оживленных интеллектуальных или политических споров.Ее возраст было определить трудно. Что-то между тридцатью и сорока.– Чем могу служить вам, мисс Энсон? – начала она. – Вы, наверное, ищете работу? Сожалею, но не могу вас принять. Мои средства весьма ограничены.– О нет, хотя должна признаться, что с удовольствием бы стала работать у вас, – произнесла Кэтрин с ответной улыбкой.Повстречаться хоть с кем-то, не обремененным опасениями о светских приличиях, было равносильно глотку свежего воздуха. Марта Саутли явно не вращалась в высшем свете – было невозможно представить себе, что она станет терпеть общество занудных креольских дам, способных заинтересоваться лишь платьями, сплетнями да кавалерами.– Ну тогда вы, наверное, знаете ребенка, которому необходимо дать образование? Или – смею ли я надеяться, что вы пришли предложить поддержку для осуществления одной из тех задач, которые ставим перед собою мы с несколькими проверенными друзьями. – И в глазах у Марты зажегся фанатичный огонь. – По вашему виду я могу судить, что вы – женщина состоятельная, а наше общество крайне нуждается в срочных реформах. Нам надо строить больницы, школы и приюты для одиноких женщин и детей независимо от их происхождения и цвета кожи.– Вы ведь англичанка, не так ли? – спросила Кэтрин, уловив в ее произношении кое-какие оттенки.– Совершенно верно. И вы тоже, мисс Энсон. Как же вы оказались в Новом Орлеане?– Я приехала сюда, когда стало известно, что я – наследница мистера Керригана.– Финна Керригана? – На лице Марты застыло удивление.– Вот именно. – И Кэтрин принялась разъяснять, как и почему она добралась сюда, в Америку.Марта слушала не перебивая, и лишь когда Кэтрин умолкла, чтобы перевести дыхание, вставила:– Это необычная история, мисс Энсон. Но я не могу сказать, что она сильно меня удивила. Мистер Керриган был весьма разносторонней личностью – удачливый в бизнесе, временами щедрый, временами склонный к необъяснимым поступкам.– Вот почему я и пришла к вам, – с чувством произнесла Кэтрин, облокотившись на стол и подавшись навстречу Марте. – Хэл Дагган говорил, что вы его знали. И я хочу узнать о нем как можно больше. Вы работали вместе с ним над проектом образования для его рабов, который пришлось вскоре прикрыть.– Так оно и было. Мне пришлось уехать оттуда, однако когда я поселилась здесь, именно мистер Керриган купил для меня этот дом. Поначалу я брала к себе только свободных цветных детей, но постепенно стала принимать и белых тоже: итальянцев, ирландцев – всех, кто постучится в мою дверь, в том числе и негров. Это – многонациональная школа, и здесь оценивают не происхождение и цвет кожи, а только собственные способности детей.– Я так и знала: он был добрым и справедливым. И мудрым. – Кэтрин почувствовала огромное облегчение, считая возможным отбросить хотя бы часть своих сомнений.– Он был таким… в большинстве случаев. – Марта заколебалась, стоит ли ей продолжать, не желая разбивать иллюзии Кэтрин.– Вы о чем-то умалчиваете. О чем же? Это ведь не может быть чем-то неприятным? – «Боже, пожалуйста, сделай именно так», – взмолилась Кэтрин.– Он любил пожить всласть, моя милая. – Марта извиняюще улыбнулась и сделала неопределенный жест руками. – Вы понимаете, о чем я толкую? Он ни в чем себе не отказывал: шла ли речь о роскошной жизни, о лошадях, о необыкновенных чудо-кораблях… или о противоположном поле.– Волокита? – Преклонение Кэтрин перед ним слегка поколебалось. И все же она не хотела сдаваться. Вы хотите сказать, что у него были любовницы? Пожалуйста, не беспокойтесь, что оскорбите мои чувства. В последнее время я лучше узнала привычки света. Мой дядя, лорд Седрик, тоже любит женщин. А креольские мужчины, похоже, только и думают, что о любовных интригах.– Вы уже испытали на себе их обаяние? – Марта чувствовала, что за этим что-то кроется.– Я помолвлена с одним из них, мисс Саутли, – зарделась Кэтрин.– Так скоро? И кто же он, позвольте вас спросить?– Адриен Ладур. Вы его знаете?Прошло несколько мгновений, прежде чем Марта спросила:– Он не родственник мадам Ладур, которая некогда жила в Валларде?– Да. Он ее сын.Марта встала с места, подошла к окну, распахнула его и выглянула в сад, где играло с полдюжины ребятишек. Потом она опять обернулась к Кэтрин и с некоторым замешательством сказала:– Какое интересное совпадение, мисс Энсон. Я никогда не придаю значения слухам, однако я убедилась на собственных наблюдениях, что Мадлен Ладур долгие годы была любовницей мистера Керригана. ГЛАВА 15 – Я просто в восторге, что вы навестили меня! – восклицала Элиза, бегом спускаясь по ажурной лестнице в доме на Бурбон-стрит.Деклан поклонился, поцеловал ей руку и с дьявольской ухмылкой задержал ее в своей, почувствовав, как она инстинктивно отпрянула.– Я был бы последним дураком, отклонив ваше милое приглашение, – расшаркался он.Ожидая, пока она спустится к нему, он подробно осмотрел роскошь здешней обстановки. Типичный городской особняк, представляющий довольно привлекательную смесь испанского и французского стилей: обои на стенах, белая штукатурка, карнизы и лепнина, балконы и обнесенный стеной сад позади дома. Элиза выглядела по-девичьи свежей в дневном туалете абрикосового цвета. Было трудно поверить в то, что разврат, подобно жирной извивающейся гусенице, скрывается за этой невинной внешностью. Однако перед мысленным взором Деклана все еще стояло искаженное мукой лицо Рауля, повествующего об этой негодяйке.– Пройдемте же в гостиную. Вы ведь выпьете чего-нибудь? – Элиза пошла вперед, взяла с каминной полки колокольчик и позвонила.Слуга принес поднос с бокалами и напитками, и Элиза, словно и не замечая вишневого ликера взяла хрустальный графин и налила две внушительные порции виски.– Доброго вам здоровья, Деклан. – Она взглянула на него через край бокала, искушающе проведя по его краю розовым язычком.– И вам, Элиза. – И он опрокинул виски одним махом, так что на его мощном, жилистом горле дернулся кадык.– Вы надолго приехали в Новый Орлеан? – спросила она, стараясь вести милую беседу, в то же время гадая, скоро ли появится Уоррен. Посетитель заставлял ее чувствовать себя крайне неуютно, особенно при воспоминании о том, что случилось между ними в павильоне. День выдался душный, и через распахнутые окна волнами шел влажный горячий воздух.– Возможно. Я хотел бы полюбоваться на свадьбу Ладура.– Вы были приглашены? – Она лучше любого другого знала, что этого не могло быть.– В церковь может явиться любой желающий. И я непременно пойду посмотреть, как агнца поведут на заклание.– Вы про Адриена? – Она сделала неловкую попытку рассмеяться.– Нет, Кэтрин. – Он не сводил с нее взгляда зеленых глаз.– Заклание? Это слишком ужасное слово и совершенно не подходит для брака по любви. – Элиза так и не смогла додуматься, как же ей приручить этого мужчину. Он был для нее загадкой. Она никогда не могла сказать с уверенностью, есть ли за его словами подспудный смысл или же он просто издевается над нею, стараясь раздразнить своими намеками.– Брак по любви? – Его брови удивленно изогнулись. – Я так не думаю.– Вы ведь ничего о них не знаете. Как же вы можете решать? – смущенно возразила она.– Я видел их и кое-что слышал, и этого достаточно. – Черты его лица были резки и выразительны.Элиза засуетилась, прошлась к окну и от окна обратно. На свете мало кому удавалось заставить ее нервничать, однако Деклан запросто достигал этого. Она попыталась отрешиться от этого беспокойства и возложить надежды на свою нежную женственную внешность.– Вы не верите в то, что Кэтрин по уши влюблена в Адриена? Честно говоря, я впервые в жизни вижу настолько влюбленную девицу. Вы говорите, что кое-что слышали про них. Что же именно?И она бросила на него быстрый взгляд. В углах его рта затаилась ухмылка, когда он сказал:– Я ведь не говорил, что кое-что слышал именно о них.У нее участилось сердцебиение, а в голове бешено проносились растерянные мысли. Что он имеет в виду? Не мог ли он повстречаться с кем-то, кто знал ее и Рауля? Это смутило ее, но лишь на секунду. «Я напрасно испугалась», – твердила она себе, и это помогло ей: она всегда находила успокоение в том, что закрывала глаза на возможные последствия своих дел. Эта форма защиты стала для нее привычной, как дыхание.Она пожала своими соблазнительными плечиками и послала ему кокетливый взгляд искоса, из-под полуопущенных ресниц:– Я никогда не думала, что вы верите сплетням, майор. И разве вы явились сюда для этого? Чтобы угостить меня последним скандалом?Он ухмыльнулся, мысленно отдавая должное ее бесстыдству:– Конечно нет. Я пришел спросить, не окажете ли вы честь, отобедав со мною.– О, безусловно. – Она так обрадовалась, что тут же согласилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50