– Пресвятая Дева! Судя по твоему виду, тебе понравилась охота. Какая кровожадность!Однако она уже не могла обходиться без прогулок с Ти-Жаном. Они находили подходящую лужайку, привязывали возле нее лошадей, вешали мишень на дерево, и Кэтрин училась стрелять. Ти-Жан не переставал удивляться, как быстро она освоилась с винтовкой: по чести сказать, она и сама была удивлена.– Рука прямо, мисс Кэтрин. Хорошо. Смотрите на дуло пистолета. Так, верно. Цельтесь. Огонь!Нельзя, конечно, было ожидать, что она сможет бить птицу влет, однако, и то, как чудесно укладывалась ей в ладонь рукоять пистолета, и грозная тяжесть винтовки, и гром и толчок от вылетевшего заряда – все это наполняло ее восхитительным ощущением собственной силы. Перезаряжая винтовку под неусыпным надзором Ти-Жана, она подумала о том, что лучше было бы ей родиться мужчиной. Она хотела бы быть такой же свободной, как и они, чтобы вволю путешествовать по свету, чтобы ходить в брюках, а не в этих дурацких юбках, которые норовят зацепиться за каждый сучок и собрать на себя всю грязь в лесу, – чего ж удивляться, что мужчины считают себя хозяевами и повелителями!Она обрела такое чувство уверенности в себе, что однажды даже отважилась отъехать от Ти-Жана в одиночку: он только что выловил из ручья приличную рыбину и уселся, привалившись спиной к дереву и надвинув на глаза шляпу, в ожидании новой поклевки. Теперь Кэтрин ездила с собственной винтовкой, притороченной к седлу. Элиза могла возмущаться и надувать щеки сколько угодно, но Кэтрин не собиралась даром тратить последние двадцать четыре часа свободной жизни. Завтра прибудет Адриен с целой толпой друзей и родных. И с этой минуты ей придется вести себя согласно этикету, предписанному невесте, – то есть не прикасаться ни к чему более тяжелому, чем преподносимые ей цветы.В ушах у Кэтрин звенели предостережения Ти-Жана о том, что нельзя отъезжать слишком далеко и что надо внимательно следить за тем, чтобы не сбиться с тропинки. Она тихонько тронула каблуками бока коня и двинулась вперед. Она оказалась в самом отдаленном уголке своей плантации, сюда не доносились даже людские голоса. Грохот выстрелов казался святотатственным нарушением лесной тишины, хотя Ти-Жана это нисколько не волновало. Милый Ти-Жан, гордость и утешение своего дяди! Анри постоянно давал понять, как рад дружеским отношениям Кэтрин со своим племянником: он совал им на дорогу пирожки, сладкие лепешки, фрукты и хрустящие хлебцы.Болото, полное жизни, сомкнулось вокруг нее. Она слышала, как капает где-то вода, как кричат птицы и стрекочут сверчки и кузнечики. «Мне нечего бояться, – твердила Кэтрин про себя. – Здесь ничто мне не угрожает. Все, что нужно, – это не нарушать советов Ти-Жана». Она замерла на мгновение и, чтобы доказать свою храбрость самой себе, выбралась из седла и соскользнула наземь. Совсем рядом с тропинкой она увидела кучу валежника, покрытую мхом и лишайниками, напоминавшими заросли каких-то экзотических сине-зеленых кораллов. На одном из поваленных стволов выросло целое семейство грибов.Интересно, они съедобные? Если да, то она могла бы собрать их и отвезти Анри, который поджарил бы их в масле, обильно сдобрив перцем и чесноком. Рот у нее наполнился слюной от предвкушения. А пока они готовятся, она бы подкрепилась толстым ломтем хлеба и чаем. Пока Анри учил ее секретам креольской кухни, она успела поделиться с ним секретом приготовления настоящего чая, воспользовавшись запасами Седрика. Опытный путешественник, он знал, как нелегко бывает раздобыть за границей хороший чай. А потом Кэтрин с Анри усядутся у задней двери и вволю насладятся неожиданным пиршеством, обсуждая происшедшие за день события и строя планы на грядущий уик-энд, когда приедут долгожданные гости.Она опустилась на колени и принялась нерешительно рассматривать грибы, как вдруг застыла на месте и волосы у нее на затылке зашевелились. По тропинке ехал всадник. А она оставила свой пистолет в седельной кобуре! А ее лошадь успела отойти в сторону, соблазнившись сочной травой!Не оборачиваясь, она услышала, как всадник приблизился к лошади, остановился, спешился и замер. Может, это Ти-Жан? Нет, он бы заговорил. Кэтрин с трудом выпрямилась, проклиная свою беспечность. Она здесь совершенно одна. На мгновение ей показалось, что она смогла бы укрыться от незнакомца в лесу. Однако инстинкт подсказывал ей, что это бесполезно. Ее тут же разыщут по глубоким следам на влажной земле.Она набрала в грудь побольше воздуха и двинулась навстречу неизвестности, стараясь выглядеть как можно более спокойной и повторяя себе, что бешеное сердцебиение вызвано неожиданностью, а вовсе не ужасом.При ее приближении человек снял шляпу и поклонился. Ей помнилось, что он не такой высокий, – или сегодня он показался ей выше оттого, что был в черных бриджах для верховой езды и узкой куртке. Вокруг шеи он повязал черный галстук, а волосы стянул на затылке ремешком, не позволяя им на сей раз обрамлять лицо подобно львиной гриве. Он выглядел вполне джентльменом.– Доброе утро, мисс Энсон. Какой приятный сегодня день. – Его лицо было серьезным, а тон – вежливым и добродушным.– Да, мистер Уокер. – Она смутилась, и ее собственный голос звучал почему-то на октаву выше обычного.– Не надо рвать эти грибы, они ядовиты. – И он кивнул в сторону ствола.– Вот как? Спасибо, что предупредили меня. Неужели он действительно заботится о том, чтобы она не отравилась? Она не могла в это поверить, особенно после их предыдущих встреч. Это воспоминание залило ей щеки краской. Не в силах оторвать глаз от его серьезно сжатых губ, которые однажды были так близко от ее собственных, Кэтрин крайне смутилась. Ее лошадь отходила все дальше, рукоять пистолета торчала из кожаной кобуры. Сможет ли она подойти к лошади, не показавшись до смешного неловкой? Деклан проследил за ее взглядом, и морщины в углах его рта стали глубже.– Вы ведь не одна здесь, не так ли?Ти-Жан! Ее затопила волна облегчения. Ей достаточно просто закричать. Пусть этот нахал не сомневается, что ее хорошо охраняют.– Конечно же, нет, мистер Уокер. Здесь поблизости ловит рыбу мой слуга.– Рад это слышать. Наверное, вы все же вняли моему предостережению?– Предостережению, мистер Уокер? – Похоже, она отупела настолько, что была способна лишь повторять сказанное им.– Что вас окружают опасности. – Это дикие звери?– Совершенно не обязательно. Это больше относится к человеческому племени.– Ах да, те загадочные незнакомцы, что злоумышляют против меня. – Ее попытки перевести беседу в легкомысленные тона пошли прахом. Ах, как это, наверное, здорово – уметь болтать с мужчинами о пустяках так, как это получается у Элизы! – И Кэтрин сердито добавила: – Единственный человек, обидевший меня, – это вы, мистер Уокер.– Ах, стало быть, я теперь стал для вас пугалом? – слегка улыбнулся он.Она не отвечала, добравшись наконец до лошади и стараясь распутать поводья. Он протянул руку и накрыл ее ладонь своей – мягко, но решительно. Они замерли рядом в этом глухом месте, и у Кэтрин закружилась голова, все тело покрылось холодным потом, а колени едва не подломились от страха. У нее нет ни малейшего шанса спастись, если ему вздумается прикончить ее тут. Воображение услужливо нарисовало красочную картину, как ее бездыханное тело падает в воду, как его запихивают под корягу или, привязав камень, топят в омуте. Еще более ужасной показалась ей картина, как она подвергается насилию и остается лежать здесь, втоптанная в грязь.Руки у нее тряслись, в ушах звенела кровь, но она пообещала себе, что будет драться с ним до последнего. Невольно пальцы ее сжались, готовые вцепиться ногтями в его физиономию.Он распутал поводья и подал их ей:– Уделите мне одну минуту прежде, чем мы расстанемся, мисс Энсон. Я бы хотел поговорить с вами.– Нам не о чем с вами говорить, мистер Уокер. – Она в изнеможении оперлась на седло, однако все еще была настороже. – Почему вы оказались здесь? Это моя земля. Вы нарушаете границу.– Ваша земля или моя? – Снопы солнечного света, пробиваясь сквозь кроны деревьев, скользили по его лицу и переливались в ярко-зеленых, холодных, как горный ручей, глазах. – Это весьма спорный вопрос.– Как я понимаю, подробности этого вопроса будут обсуждать наши адвокаты. А пока решение не принято, вам лучше держаться подальше.– Почему именно мне? Почему не вам, коль скоро это ничей участок? – Его возражение было вполне резонным, однако привело ее в ярость, так как она не нашлась, что на него ответить.– Как я надеялась, что мы больше никогда не встретимся с вами, – пробормотала она, собрав поводья в кулак и ставя ногу в стремя.Прежде чем она поняла, что происходит, Деклан обхватил ее талию и без малейшего усилия поднял на спину лошади, задержав в своих руках лишь на мгновение дольше, чем требовалось. Затем он отступил, не спуская с нее глаз, и, к своему ужасу, она обнаружила, что не в силах оторвать от него взгляда. Словно он приворожил ее своим прикосновением.– Вы много позволяете себе, мистер Уокер, – фыркнула она.Деклан откинулся назад и расхохотался, упираясь кулаками в широко расставленные колени:– Мисс Энсон, откуда эта чопорность?! Я ведь просто помог вам взобраться в седло, вот и все. Или вы опасаетесь за свое целомудрие? По-моему, с этим вы несколько запоздали.Единственным, что облегчало ее положение, было то, что с высоты седла ей не приходилось смотреть на него снизу вверх. И она, заботливо поправив вуаль, чтобы не было видно выражения ее лица, гордо выпрямилась в седле.– Что вы хотите этим сказать? – резко спросила она.– Я могу сколько угодно просидеть в здешней глуши, и тем не менее мимо моих ушей не пройдет ни одна новость о том, что происходит в Новом Орлеане. – Он больше не смеялся, а с сочувствием посмотрев на нее, сказал: – Я слышал о вашей помолвке с Адриеном Ладуром и о том, что предвосхитило это событие. Если вы позволите дать вам совет – порвите эту помолвку. Не думайте о вашей репутации. Не выходите за него, если вам дорого ваше душевное равновесие.– Я никогда не встречала такого самоуверенного и наглого типа, как вы, – воскликнула она. – Я не нуждаюсь в ваших советах, и вы окажете мне большую услугу, если избавите меня от необходимости их выслушивать. За кого я выхожу замуж и почему – нисколько вас не касается. В чем дело, мистер Уокер? Вы испугались, что мой муж не позволит вам больше красть мою землю?– Вашу землю? Она станет его землей, как только вы подпишете брачный контракт. Разве вы до сих пор не поняли, что по законам Луизианы вся ваша собственность тотчас же отойдет Ладурам? Или вы так околдованы им, что вас это не волнует? – Его рука по-прежнему лежала на ее стремени, не отпуская, и также ей было невозможно оторваться от этого окаменевшего лица и холодных глаз.– Вы чересчур скоры с выводами и не умеете себя вести, – выпалила она, тронув поводья так, что лошадь сделала шаг в сторону.– Я вижу, вы не внемлете предупреждениям.– Потому что вы болтаете несусветную чушь. О чем вам угодно предупреждать меня, мистер Уокер? Об Адриене?– О последствиях этого брака. О самих Ладурах. Обо всех тех людях, которыми вы себя окружили.– Не тратьте понапрасну дыхания. – Она необычно резко рванула поводья, и лошадь метнулась прочь.Уже почти скрывшись из виду, Кэтрин услыхала, как Деклан кричит ей вослед:– Спасибо за приглашение на бал! Я непременно приду!
Кэтрин захватила Ти-Жана и галопом понеслась домой, впервые в жизни испытывая такой гнев. Бросив поводья на руки остолбеневшему от удивления слуге, она помчалась на поиски Элизы, отдыхавшей в тенистом уголке сада.– Зачем ты его пригласила?! – выпалила она, не обращая внимания на то, что ее жакет расстегнут, шляпа съехала на затылок, волосы растрепались, а глаза горят недобрым огнем.Элиза расположилась на каменной скамейке с вышивкой и как раз распутывала упрямый узелок.– Кого, дорогая? – непонимающе спросила она.– Деклана Уокера, вот кого! – Кэтрин не сводила глаз с этих светлых локонов, до неприличия низко вырезанного лифа и полуприкрытых прозрачными кружевами плеч, которые можно было обнажить одним легким движением.– Я подумала, что это нас развлечет. – Розовые губки Элизы сложились в сладкую улыбку.– Ах, вот как? Ты развлекаешься, приглашая в мой дом человека, который меня оскорбил?! Большое тебе спасибо, Элиза!– Он – один из твоих соседей, и я подумала, что это поможет вам. Ну, не дуйся. Я не хотела ничего дурного.– Тебе вначале надо было спросить у меня, – отвечала Кэтрин, почувствовав, как она разгорячилась и какой потной и растрепанной кажется по сравнению с Элизой, идеально причесанной и свежей.– Тогда тебе самой следовало заняться своими делами.– Я не желаю, чтобы он сюда явился!– Об этом я и говорю. Присядь же, моя сладкая. Я позвоню, чтобы нам принесли лимонаду. – Элиза подняла маленький колокольчик.– Ты должна написать ему сама. Сказать, что случилась ошибка. – Кэтрин так и стояла перед ней, не желая успокаиваться.Иголка Элизы зависла в воздухе.– Это будет верхом невежливости и верным способом превратить его в твоего смертельного врага.– Ну, теперь еще и ты завела разговор про врагов! Он тоже только и знает, что предостерегает меня неизвестно от кого. – Кэтрин отбросила в сторону свои шляпу и кнут и привалилась спиной к приятно холодившей ее каменной колонне.– И кого же он имел в виду? – Голос Элизы звучал спокойно, и удивительно спокойным казалось ее лицо.– О, он ни на кого конкретно не указывал, но он явно настроен против Ладуров.– А он не говорил про Уоррена или про меня?– Нет, я даже не думаю, что он с вами знаком.– О, но он скоро познакомится, по крайней мере со мною, – облегченно расхохоталась Элиза. – Я ужасно хочу его увидеть. Неужели ты считаешь, что я зря его пригласила? Не будь такой жадиной, Кэти. У тебя есть поклонник, а у меня его нет.– Я уверена, что при желании ты могла бы найти себе кого-нибудь получше, чем этот тип.Из-за колонн показалась Иветта, в руках у нее был поднос с графином и бокалами, она поставила его на низкий столик возле скамьи. Элиза кивком отпустила ее, а потом отложила шитье, сама налила в бокалы лимонаду и подала его Кэтрин.Кэтрин выпила его одним духом. Питье с немного резким привкусом слегка освежило ее. Элиза вернулась на скамью и приглашающе похлопала возле себя. Ее руки немедленно обвились вокруг талии Кэтрин, и она наградила хозяйку сестринским поцелуем:– Так ты простила меня за то, что я пригласила злокозненного мистера Уокера? Ну же, не дуйся. Ты и так стала в последние дни ужасной злючкой. Ты соскучилась по Адриену? Но ведь осталась всего одна ночь, и он приедет сюда.– Я так устала, – отвечала Кэтрин, прислонившись к ее плечу. – У меня постоянно голова раскалывается, и сплю я плохо.– Обыкновенная предсвадебная лихорадка, усиленная жарой. Я знаю, что тебе станет легче, как только ты окажешься в объятиях Адриена.– Ты и правда так считаешь? – Она схватилась за это обещание, как утопающий за соломинку. Мысль о том, что нынешнее состояние может продлиться до конца ее дней, была невыносима.– Я точно это знаю! – Элиза посмотрела ей в глаза: черные провалы зрачков, окруженные фиалковой радужкой, загадочно пульсировали. – И перестань хныкать из-за мистера Уокера. Лорд Седрик мигом поставит его на место, посмей он только высунуть нос, и полковник, и мистер Пейр тоже. За тебя есть кому заступиться. Ведь есть еще и мой брат. Ему нравится воображать себя твоим сэром Галаадом.– Правда? А я и не заметила. – Кэтрин насторожила нотка раздражения, проскользнувшая в голосе Элизы. Ей показалось или Элиза действительно злится на чересчур доброе отношение к ней Уоррена?– Так ты простила меня за мистера Уокера? – вкрадчиво повторила Элиза, и Кэтрин подумала, что эта вспышка ревности ей лишь померещилась.– Я, наверное, да, но давай не станем загадывать. Адриен будет в бешенстве. Если бы ты знала, как он ненавидит этого Уокера! Я бы не хотела, чтобы из-за него случились новые неприятности.– Да, – раскрасневшись от радости, хихикнула Элиза, – и именно потому, что я знаю об этом, и я пригласила Уокера. Адриен, конечно, милый мальчик, и тебе стоит посмотреть, как его мамаша над ним трясется. Я боюсь, что он слишком избалован, Кэти, и ему неплохо было бы поучиться тому, что не всегда все происходит так, как он того желает. Для него это будет урок самообладания – ведь ему придется быть вежливым с мистером Уокером.Не в силах отдохнуть или хотя бы успокоиться в обществе Элизы, все еще сердитая и обиженная, Кэтрин направилась к задней части дома, высматривая Анри. Он всегда умел ее утешить, у него это получалось естественно, словно у доброго дядюшки, чья непослушная племянница плачет над разбитой коленкой. С первого же взгляда он понял, что она расстроена, но не стал приставать с расспросами, ожидая, пока она заговорит сама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50