У Бубуша даже не появилось шанса ответить. Ублейр паровым катком покатил дальше.
— Ты должен с ними что-то сделать. Они не могут здесь оставаться. Нет, только не в моей пещере. Они опасны, слишком опасны, а кроме того… кроме того, они тут торчат прямо как тополя на берегу Флегетона. Настоящей ошибкой было то, что я вообще с тобой связался. Мне следовало просто оставаться там, где я был, страдать в угнетении, быть осмеянным и униженным. Пусть бы меня лучше Асаддам оплевывал! По крайней мере, тогда я знал, как и что… — Глаза демона почти затуманились.
— Ты уже совсем закончил наслаждаться в затхлом бассейне самосожаления или еще нет? — осклабился Бубуш. Ублейр поднял взгляд, удивленный внезапно пренебрежительным тоном приятеля. — Ты просто собираешься сидеть здесь, жалобно ноя в адрес печального будущего, — или ты готов протянуть мне лапу помощи, чтобы мы вместе одолели Асаддама?
— Как ты вообще можешь об этом думать, когда ОНИ там? — Ублейр ткнул когтистым пальцем в сторону двери и шести божеств по ту ее сторону.
— Именно потому, что они там, я об этом и думаю, — ухмыльнулся Бубуш. — Ты ведь дальше этого ничего не видишь, так? Дальше этой небольшой ошибочки…
— Шести небольших ошибочек… — уточнил Ублейр.
— Ладно, ладно, давай не будем такими щепетильными, — раздраженно гаркнул Бубуш. — Перестань думать об ошибках и подумай лучше о непочатых бочках непредвиденного потенциала, таящихся здесь в готовности и полностью нам доступных!
— Как… где?
Бубуш дернул большим когтем в сторону двери.
— Что… они? — выдохнул Ублейр.
Бубуш с немыслимо самодовольным видом кивнул. Примерно такой вид всегда бывает у демона за мгновения до того, как он открывает нечто ослепительно очевидное тому, кто настолько туп, чтобы этого не заметить.
— Эффект Доминума! — ухмыльнулся Бубуш, выволакивая этот термин на передний фронт своего разума. Термин и его определение, переведенные славным его высокобесподобием Брехли Треплом.
— Что?
— Ты сам это ощущал, — Бубуш глазел на Ублейра, дрожа в приступе возбуждения. — Это тошнотворное желание оказать кому-то услугу, странное побуждение выделывать кренделя на улице или стремление развязать страдающее божество.
— Или отпустить пойманное его высокобесподобие.
Бубуш смущенно закашлялся.
— Да, и это тоже. Видишь, какая мощь? Совсем как сказано в документе: «Освяти и покоряй». Мы по-прежнему можем это провернуть. Мы все-таки одолеем Асаддама!
— Но как? Нам нужны противопехотные святыни. Ты же сам так сказал, — заныл Ублейр, совсем запутавшись.
— Так я сначала подумал, но теперь я прикинул получше. Мы сможем провернуть все это с теми ребятами, которые там сидят, — и Бубуш выдавил Ублейру улыбку типа «доверься мне, я знаю, что делаю».
Ублейр опасливо поежился и, почти наверняка зная, что он тут же об этом пожалеет, спросил:
— Как?
Победный проблеск пробежал по чешуйчатой физиономии Бубуша.
— Представь себе, что будет, если начнутся внезапные вспышки легкомыслия по всему Мортрополису. Только подумай о том хаосе, который бы это вызвало, если бы дьяволы расселись кружком завтракать, потягивая кофе и болтая вместо того, чтобы носиться по округе, бить и мордовать всех?..
Ублейр вздрогнул.
— Отвратительно, — пробормотал он в холодной тревоге. И снова вспомнил о том, как награждал Бубуша пощечинами, пока тот стоял с подносом в лапах.
— Подумай, какая паника распространится, когда дьяволы начнут подставлять кому попало другие щеки? Воцарится настоящий ад! И все обратятся к Асаддаму, чтобы он все это исправил, а он окажется совершенно беспомощен. Его правлению будет вынесен вотум недоверия, раз он такое дозволил, и его пинками вышвырнут с насиженного места! Мортрополис лишится вождя!
Ублейр охнул.
— И вот тогда два верных мортрополитанских гражданина, отчаянно рискуя собой, выступят вперед и быстро устранят весь этот беспорядок. Тогда эти герои запросто могут быть избраны совместными главными менеджерами, — щелки зрачков Бубуша еще больше побагровели от возбуждения. — Ну как, славно звучит?
— Какие герои? Кто это будет?
Бубуш фыркнул, выпрямил спину и проорал:
— А ты как думаешь? Идиот! Мы с тобой, вот кто!
Понимание медленно поднималось по физиономии Ублейра, точно особенно неохотный рассвет.
— Провернуть все как следует — и Асаддама уже к чертвергу можно будет отсюда пинками гнать! — с энтузиазмом продолжил Бубуш. — Ну как, согласен?
Ублейр кивнул.
— Тогда хватай одеяла и следуй за мной, — Бубуш скакнул к двери.
— Что? Одеяла? Зачем? — забормотал Ублейр.
— Нам нужно еще немного амуниции, — ухмыльнулся Бубуш и повернул ручку двери.
«Ох дьявол, — сокрушенно подумал Ублейр. — Опять эти гонки!»
Прогрохотав по глубочайшим коридорам страхоскреба Греховной службы, Асмодеус резко завернул за угол и метнулся к месту своего тайника. Ему просто требовалось добраться до того картотечного шкафа и выяснить, верны ли его подозрения.
Мозг банкира гудел от ужаса, пока перед его мысленным взором вспыхивали слова «Сценарий Небесной Перегрузки», написанные теми причудливо завитыми буквами древнетальянского.
Могло это быть правдой? Был ли «Сценарий Небесной Перегрузки» введен в действие? Быть может, они уже сейчас находились под тайной атакой переодетых Религионеров?
Асмодеус задрожал, заворачивая за последний угол, резко тормозя перед большой сланцевой дверью и плечом прокладывая себе дорогу внутрь.
Проделывая последние три шага к тому месту, где должен был стоять нужный картотечный шкаф, банкир пытался припомнить, за третьим или четвертым ящичком снизу он многие годы тому назад спрятал документ. На четвертом шаге он отчаянно завопил, резко развернулся и вылетел обратно в коридор, чтобы снова проверить координаты.
Ужас и паника смешались в его голове, когда Асмодеус понял, что это та самая каменная пещера, которую он тогда специально выбрал ввиду крайне редкого ее использования — по сути, туда вообще никто никогда не заходил. Чувствуя, что сердце его уже бьется где-то во рту, банкир метнулся назад и уставился на три монолитных обсидиановых блока, которые теперь заполняли пещеру вместо картотечных шкафов. Пятна лавовой подсветки регулярно мигали, пока расплавленный камень пульсировал под стеклистой поверхностью.
— Нет, нет! — вскричал он и упал на колени.
— Могу я вам чем-то помочь? — раздался голос, когда в боковой части одного из Кристаллических Анализаторов Лолоха открылся люк.
Узнав ученого, Асмодеус поежился.
— Нет-нет! — повторил он голосом более твердым и менее истеричным. — Вот этот КАЛ должен стоять на три дюйма дальше. Подвиньте его, прежде чем Асаддам об этом узнает, иначе быть вам в беде, — резко развернувшись, банкир выскочил из полной кусков КАЛа пещеры в коридор. Мозг его лихорадочно работал.
Итак, картотечные шкафы пропали! Были устранены в неистовой тяге Асаддама к эффективности. Из всех пещер в страхоскребе Греховной службы главному менеджеру потребовалось выбрать именно эту! А Асмодеусу он даже ничего не сказал.
И теперь документ пропал, а на его месте оказался тупой, неотвязный ужас. Сможет ли он вспомнить точные схемы и симптомы «Сценария Небесной Перегрузки»? Сумеет ли восстановить в памяти расположение противопехотных святынь, которое было детально там очерчено? Асмодеусу казалось слишком невероятным совпадением, что вспышки легкомыслия произошли как раз когда документ пропал.
Как банкир, в подобные совпадения он не верил. Бухгалтерия таким вещам не учила.
Теперь Асмодеус не сомневался, что вторжение началось.
Но что теперь было делать? Поверит ли ему Асаддам без доказательств? Или еще до ночи все закончится? Причем самым прискорбным образом.
Только время могло об этом сказать.
Время и «Смертоносный Молот Легкомыслия».
РЕШЕНИЯ, РЕШЕНИЯ
Раздраженное фырканье вплыло в гримерку Блинни Плутта, а за фырканьем последовало краткое шуршание упрямого кринолина. Конферансье оторвался от затейливого процесса закрепления у себя на голове розового головного платка с астрономическими узорами и навострил заинтересованное ухо. Еще одно досадливое фырканье донеслось из-за двери, раздраженно запорхало по гримерке и рассеялось в облачке мрачного гнева, пока дражайшая будущая супруга Блинни тщетно силилась управиться со сложной застежкой своей свадебной туники.
Хитроумный узел головного платка развязался у Блинни под подбородком, стоило ему только потянуть не за ту тесемку. Краснолицый и напряженный, он встал, внезапно почувствовав себя голым, несмотря на свадебную тогу цвета древесного угля и соответствующую мягкую шляпу с продольной впадиной. Настоящий кустик нарочито пышной бромелии распускался как раз под его правым ухом.
Сдавленное гневное восклицание, которое уже просто невозможно было проигнорировать, пробило себе путь в гримерку Блинни и расколотило последние остатки налета спокойствия на его лице.
— Да что там такое? — рявкнул он, пинком распахивая дверь и врываясь в переполненную цветами комнату.
Женщина, сидящая перед освещенным свечой зеркалом, завизжала, скромно прикрывая незакрепленным кринолином свадебной тоги роскошную ложбинку между грудей, а затем заорала на своего будущего супруга:
— Вон отсюда! Вон! Прочь пошел!
За рекордно короткое время она в порыве суеверной паники соскочила со стула и ответным пинком наглухо захлопнула дверь. Последним, что увидел Блинни Плутт, прежде чем дверь расквасила ему нос, была чарующая вспышка васильковой подвязки и аналогичного цвета чулки.
К счастью для Мотримона, координатора брачного хаоса и эксперта по надвигающимся катастрофам, дверь промахнулась по нему на полтора дня. Однако, несмотря на многие годы опыта глазения в магический кристалл, голова его машинально отдернулась от полированного шара, и образы грядущих возможностей исчезли во всплеске мишуры.
Тогда правая рука Мотримона схватила павлинье перо, макнула его в чернильницу и лихорадочно заскребла, добавляя еще один пункт к уже и без того обширному перечню опасностей, которых следовало любой ценой избежать. «Жених раньше времени видит невесту в свадебном платье… Ни в коем случае не допустить! Серьезное повреждение носа и добавочные счета от прачечной. Рекомендуется прикрыть жениху глаза».
Быстро набросав на полях подходящее приспособление с двумя окулярами, Мотримон решил проскользнуть минут на пятнадцать назад от этой сцены, чтобы определить, сумела ли мисс Нибель Меса надеть свое васильковое нижнее белье в манере, наиболее удовлетворительной в плане знамений.
Когда ее нагое тело замерцало в поле зрения внутри кристалла, координатор тяжко вздохнул. «Эх, — подумал он, — и неблагодарная же это работа. Но ведь кто-то должен ее проделывать!» Отсвет теплого света свечи играл на изгибе спины девушки, пока она тянулась вперед и сдергивала с кровати чулки.
В этот конкретный момент вуайеристской оценки безопасности объем воздуха над головой Мотримона составлял, пожалуй, всего лишь несколько литров из всей атмосферы горного города Аксолотля, которые не были заряжены интенсивным нервным возбуждением.
Час женитьбы Блинни Плутта на роскошной мисс Меса неизбежно надвигался все ближе и ближе подобно дельфинам безумия, что неслись на приливной волне подлинной истерии.
С тех пор как самый знатный холостяк Аксолотля положил свой блудный глаз на конкретные тридцать восемь дюймов анатомии одной прекрасной особы, после чего поразил свою верную (и в основном дамскую) публику внезапным объявлением, все население оказалось втянуто в бурлящий всплеск непрерывных предсказаний и предначертаний.
Дамы, которые за десятилетия помахивания ресницами и страстного поклонения уже настроили на Блинни нечто большее, нежели свои глазки, теперь штормом врывались во все конторы брачных предсказателей с требованиями немедленных консультаций. Неудивительно, что главные интересы униженных особ вращались вокруг предсказания длительности грядущего союза, а также личностей возможных следующих жен.
В вечернее время дамами, которые так долго считали себя будущими миссис Плутт, было пролито множество слез. Лучшие брачные пророки в городе предсказывали железные тридцать лет нескончаемой радости для новой пары, счастье которой оказывалось разбито лишь рождением тройни сыновей.
Повсюду, забившись в крошечные темные комнатенки или сгрудившись над дымящимися углями умирающего костра, полуослепшие от многих часов, проведенных за вглядыванием в магические кристаллы, усиленно растирающие кисти, вконец онемевшие от многократного бросания предсказательных костей к далеким стенам, пророки, провидцы и нумерологи лихорадочно предсказывали, предвидели и вычисляли.
Выдавая миллионы всевозможных результатов вмешательства руки судьбы, они непрестанно извлекали судьбоносных мух из вазелина идеального дня.
Несчастья в форме раньше времени увиденного свадебного платья и скверно расквашенного носа, что обрушилось на знаменитую парочку ввиду попытки Блинни раньше времени взглянуть на мисс Меса, следовало избежать благодаря бдительной заботе самого Мотримона. А команда его тем временем перерабатывала маршрут свадебной процессии, чтобы не допустить пересечения его черным мантрическим гекконом особой зловредности, который как раз завтра должен был там сновать. Они предугадали погоду и так пересмотрели расписание, чтобы воспользоваться всеми преимуществами удачного трехчасового разрыва в облаках. Все должно было пройти просто тип-топ. Теперь им оставалось лишь проверить список свадебных подарков.
Мотримон подул в церемониальный свисток, развернулся во вращающемся кресле и уткнулся носом прямиком в диафрагму всей предсказательной мощи своей команды оценки брачного хаоса. Почти радостно было сознавать, насколько его ребята оказались пунктуальны. Они как будто бы знали, когда он собирается подуть в свой свисток.
— Порядок, парни, теперь переходим к… — Почти в идеальный унисон предсказатели резко развернулись во всплеске тог и промаршировали ровно на три пролета вниз по лестнице. Дальше второй поворот по коридору направо, затем резко налево — и вот они уже в просторном зале, изрядно наполненном цветисто обернутыми подарками для счастливой парочки.
Здесь были самые обычные вещи: аутентичные полотенца для сушки волос, бамбуковые подушечки в цветных чехлах, терракотовые бритвенные кружки жениха и невесты с соответствующими подставками, пара альпаговых купальных халатов с соответствующими нарядами для купания и подогревателями баков… короче говоря, все, что недавно поженившейся парочке могло потребоваться, чтобы сделать любую лачугу настоящим домом. По слухам, там даже имелась кое-какая малость для того совершенно особенного, сверхторжественного обеда. Полный набор столовых приборов на шестнадцать персон, изготовленный из настоящих персон. Впрочем, это были всего лишь слухи.
Подойдя к груде подарков, Мотримон внимательно на нее уставился. Он знал, что Блинни Плутт был популярен… но чтобы настолько! Быстро прикинув объем работы, координатор объявил:
— Итак, вам предстоит разбиться на две равные группы, и пусть каждая будет готова обработать половину подарков…
Мотримон умолк, оглянувшись и увидев, что две группы, на которые разбилась его команда, уже сидят, готовые начинать.
— Хорошо. Тогда приступайте. Что делать, вы знаете, — равнодушно приказал он. Порой Мотримон всерьез задумывался, зачем он вообще там нужен.
А вот вся остальная команда точно знала, зачем она там нужна. Следовало устранить эффект поступаковочного стресса. Любой гражданин Аксолотля, который вообще что-то знал, знал об этом эффекте все.
Было общеизвестно, что подарок, завернутый персоной с не слишком радостным нравом, создает тайную бомбу замедленного действия, приносящую в итоге горе и несчастье. В некий момент будущего вся загнанная в бутылку ненависть непременно выскочит наружу во внезапном взрыве злоупотребления.
Раздраженно завернутая вязальная ступица может дать задний ход и кольнуть в глаз. Скамеечка для ног, упакованная десятилетия тому назад буйным поставщиком, способна внезапно сдвинуться на три фута вбок и вызвать скверное растяжение лодыжки.
Занятием команды оценки брачного хаоса как раз и являлось выискивать подобные упаковки и их обезвреживать. А сегодня у них был просто завал работы. Ибо большинство дам в Аксолотле питали более чем мимолетную ненависть к конкретной мисс Меса.
Мотримон с энтузиазмом бросился вперед, заполняя брешь меж двух половин своей команды, и принялся раздавать обеим половинам подарки, рассыпая в этом процессе равнодушные слова ободрения и поддержки.
Ликвидаторы опасных упаковок все как один прижали пакеты ко лбам и принялись сосредоточенно распевать заклинания, отправляя своих ментальных сыщиков выискивать и выпускать наружу любые следы гнева, содержащиеся внутри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40