Целый вагон и маленькая тележка этих стоп.
С радостью сдельщики набрали полные руки пергамента, быстро обогнули стол и мгновения спустя снова оказались на улице. Вокруг них вовсю гремела какофония. На ударное чистилище накладывалось кошачье верещание скрипичных нот. Бешмет гнулся и корчился под грифом своего инструмента, восторгаясь рвением добровольных аккомпаниаторов, наслаждаясь их вдохновенной синергией. Именно за это он умер все эти годы тому назад. Скрипач мог бы часами продолжать в том же духе, перерабатывая темы в широкий репертуар джиг и рилов, а также как попало вставляя туда случайные обрывки ужасающих диссонансов. По сути, как раз когда Бешмет уже собрался было снарядить и отправить по назначению подобный мусор, он вдруг заметил стремительно приближающуюся со стороны Флегетона группу дьяволов. В дьяволах он безошибочно узнал ментагонов.
А затем, совершенно внезапно и до боли досадно, Бешмет узнал зловредный оскал главного менеджера Мортрополиса. Выдавая специально отрепетированную гамму тревоги, скрипач пропилил последние несколько нот и четыре раза махнул смычком по воздуху, чтобы поддержать продолжение ритмической какофонии. Скрипка тем временем торчала из-под его подбородка точно добавочная конечность. Наконец Бешмет уважительно поклонился толпе, после чего, исполнив идеальное обратное сальто, спрыгнул с крыши хижины и исчез в тенях.
Брехли Трепп, внутри у которого вовсю звенели тревожные колокольцы, просеменил вдоль балкона, перепрыгнул на ближайшую крышу и скрылся во всплеске раздувшейся сутаны.
Однако на сей раз это его перемещение оказалось не вполне тайным. Елеус, оглянувшись, чтобы посмотреть, почему Бешмет поднял тревогу, заприметил легко узнаваемую сутану и был тут же охвачен непреодолимым стремлением принять долгожданное спасение в свои страстные объятия.
Бросив кипу пергамента, он резко развернулся и с поднятыми руками пустился вслед за Треппом, крича:
— Эй, простите, я бы очень хотел молвить вам слово!
Асаддам не заметил ни прощального поклона Бешмета, ни бегства Треппа. Все его внимание было приковано к нирванически-счастливым выражениям, размазанным по лицам буйной толпы. Желудок его от омерзения чуть было не дал задний ход.
— Это еще что? Вы что, совсем тут разума лишились? — завопил он, в ужасе глазея на ухмыляющихся и звенящих цимбалами демонов, что кувыркались на улице. Голос главного менеджера странным образом начисто стер весь лишившийся звуков скрипки шум. Асаддам встал, положив руки на бедра и самым что ни на есть мрачным образом хмурясь. — Кто все это затеял? — проревел он и щелкнул когтями, давая знак двум самым здоровенным ментагонам. Те знали, что делать. Немедленно они привели себя в полную боевую готовность, на кончиках копыт нависая над плечами Асаддама. При появлении зачинщика они готовы были тут же его схватить.
— Ну? Я жду! — рявкнул Асаддам, роя землю гневным копытом.
В замешательстве пожимая плечами, толпа повернулась и указала на крышу небольшой хижины, где до самого недавнего момента находился… ах, он уже исчез. Затем торопливо и предельно нервозно все припрятали свои музыкально-культовые принадлежности и, опустив головы, чтобы не быть узнанными, стремительно рассыпались по сторонам. Так стремительно, что одно это уже вполне могло возбудить громадную массу подозрений.
— Эй! А ну назад! — заорал Асаддам, тщетно пытаясь остановить паническое бегство.
Никто не уделил ему никакого внимания. Через считанные секунды перед фасадом страхоскреба Греховной службы осталось только большое облако клубящейся пыли. А еще — сломанная молитвенная мельница, оранжевая наволочка и предельно смущенный на вид дьявол-охранник, отчаянно пытающийся спрятать за спиной обтянутый пергаментом бубен.
— Это было выше моих сил, — взмолился он к Асаддаму, пока тот злобно хмурился на него. — В один момент я просто сидел у себя за столом, а в следующий уже вынужден был… гм… присоединиться.
Губы Асаддама скривились.
— «Просто сидел»? — Он перевел шипящее дыхание. — Сидел, значит? — проревел он и щелкнул когтями. Пара ментагонов в диком всплеске чешуек схватила дьявола-охранника и подтащила его на расстояние дюйма от ноздрей Асаддама.
— Почему же ты не работал? — прорычал главный менеджер.
— Ну, я… да в общем-то там ничего такого не было…
— Значит, ты заскучал и тебе просто захотелось малость сплясать конгу? Так ведь? — зверски оскалился Асаддам.
— Э-э… можно и так сказать, хотя…
Главный менеджер снова щелкнул когтями, и два монстра-ментагона бесцеремонно бросили дьявола-охранника на землю, возя его носом в пыли.
Асаддам крепко схватил Асмодеуса за загривок, после чего быстро провел его вверх по ступенькам и через вращающуюся дверь.
— Вот видишь, что происходит, когда кто-то пробует ввести эффективность? — прорычал Асаддам. — Вот, значит, та благодарность, которую я получаю за все свои усилия? Проклятые твари своими грязными лапами добираются до лишнего времени и решают, что его следует использовать, чтобы вдоволь поразвлечься. А теперь я тебе вот что скажу. Можешь считать меня старомодным, если желаешь, даже прямолинейным, но только я не допущу, чтобы в моем царстве происходило что-то подобное! ПОНЯТНО?
Асмодеус кивнул — по крайней мере, насколько это позволяло его положение. В данный момент он завис на полпути вверх по стене, плотно прижатый к ней дрожащими лапами Асаддама.
— Удвоить рабочую нагрузку! — приказал главный менеджер, роняя банкира. — Нет, утроить! Пусть никто не сможет назвать Мортрополис счастливым, пока я им руковожу! Одна улыбка на физиономии — и этот весельчак тут же отправляется на рудники! Ясно?
Не поднимаясь с пола, банкир кивнул.
Асаддам резко развернулся и стремительно понесся вверх по лестнице. При каждом шаге из-под его копыт летели яркие искры.
Асмодеус с трудом выпрямился, не на шутку хмурясь. Прямо сейчас он, пожалуй, был самым последним из тех, кто мог, согласно инструкциям Асаддама, оказаться на серных рудниках Узбасса. Но даже это не радовало банкира. Что-то с выражениями лиц тех кувыркавшихся дьяволов было не так. Асмодеус не сомневался, что это была не просто обычная радость. О нет. Это было нечто похуже. Куда похуже. Банкир отчаянно надеялся, что события, которым он стал свидетелем, не были тем самым, о чем еще столетия тому назад предупреждал набор древних документов.
Ускоряя шаг, Асмодеус прогрохотал копытами по главному коридору, одолел малоизвестный боковой проход и направился в уединение собственной пещеры.
Во многих проулках от страхоскреба Греховной службы бегущие сдельщики минус Елеус были страшно довольны проведенной операцией, хотя игра Бешмета на сей раз не послужила особенно эффективным отвлекающим маневром. Тем не менее задача была выполнена. Три больших стопки лучшего пергамента теперь у них имелись. Шнютке должен был быть просто счастлив.
Однако, как ни печально, счастлив он не был.
Композитор тащился позади всей группы сдельщиков, и лицо его являло собой образцовую картинку предельного уныния и скорби по утраченному. Втихомолку рыдая, он мял и рвал пятьдесят листов первых двух третей своей Девятой симфонии для скрипки, расчески и заднего прохода. Ничего в ней хорошего не было. И это казалось страшной несправедливостью.
Втайне Шнютке знал, что его симфония нуждается в чем-то еще, но убеждал себя, что это просто дело надлежащей оркестровки. Но теперь он знал, чего там недоставало. Он это услышал — и словно какое-то откровение изверглось у него в голове.
Шнютке понял, что должен был написать свою симфонию для скрипки, расчески, заднего прохода, а также полного ансамбля разных звенящих штуковин и всякой гремящей ерунды.
Тогда это был бы настоящий шедевр. Вне всяких сомнений.
Задыхаясь от быстрого хода, Асмодеус ворвался в свою пещеру, ухватил тяжелый мраморный стул и припер им закрытую дверь. Теперь ему требовалось полное уединение. Чтобы ничто его не отвлекало.
Затем охваченный ужасом банкир пробежал в другой конец пещеры, отодвинул массивный платяной шкаф на три фута влево, упал на колени и принялся рыться в открывшемся тайнике. Когти Асмодеуса обстучали и пропустили целое полчище коробочек, где содержалось несколько тысяч стооболовых монет, презрительно проигнорировали около дюжины упаковок с чистейшей, лишенной малейших изъянов восьмисотлетней лавой, а затем он наконец-то нашел то, что искал. Коготь банкира червем прополз к нужной упаковке и сразу же стал ее открывать. Тут же Асмодеус вскрикнул и выругался, выдергивая коготь и спешно отогревая его у себя под мышкой. Он уже и забыл, что эта штука холодная.
Хныча от боли, Асмодеус обернул лапу полотенцем и попробовал снова. Несколько мгновений спустя ему все-таки удалось вытащить трубчатую упаковку и положить ее на стол в центре своей пещеры. Струйки конденсата стекали со скатанного в рулон пергаментного буклета, проливаясь за край стола подобно какому-то призрачно-замедленному водопаду.
Нервно уставившись на секретный указатель, Асмодеус задумался, следует ли раскрыть его и посмотреть. Что, если предсказанное и впрямь началось? Действительно ли ему хотелось об этом узнать? Или ему просто следовало все это отложить и вместе с остальными просто попытать удачи?
Однако сидящий внутри Асмодеуса прирожденный банкир потянулся к щипцам и открыл первую страницу. Он непременно должен был знать, происходит ли то, что было предсказано. В конце концов, все это был вопрос инвестиций! Иначе зачем ему вообще было покупать все пять томов совершенно секретного «Malleus Nugae» — «Смертоносного Молота Легкомыслия»? Асмодеус должен был защищать свои деловые интересы. Какой смысл был несколько столетий выстраивать фабрики по производству оболов, чтобы они потом в одно мгновение были уничтожены? О нет, кто предостережен, тот вооружен. Потому-то у Асмодеуса и было это справочное руководство. «Malleus Nugae».
О тех красочно представленных угрозах и опасностях, которые там имелись, не стоило и беспокоиться. Каждый из пяти томов этого исчерпывающего досье содержал свой собственный пугающий сценарий. Все сценарии были устрашающе возможны, все раздражающе реальны. Причем каждый сопровождался убийственно детальными перечнями непредвиденных обстоятельств.
Все в Уадде знали, что Аррай представляет собой ужасную угрозу, нависая неизбывным ужасом над местными обитателями. Там только того и ждали, чтобы вторгнуться, подкопать и уничтожить легкомыслием подземный мир. Однако прежде чем «Malleus Nugae» был написан, любые обсуждения на эту тему ограничивались вопросами, ответов на которые не существовало. Например: как именно будет осуществлено вторжение? Где начнется атака? Какое оружие будет использовано? Как оно будет развернуто?
Вскоре после того, как ужасное понимание просочилось в простонародье Уадда и начались отдельные неконтролируемые пожары паники, было решено, что со всем этим следует реально что-то сделать. На самом гребне паранойи, когда ужас перед роями вторгающихся Религионеров, что готовились пробиться сквозь страхосферу и начать распространение Благих Вестей среди невинных младенцев и малых детишек, кипел горячее всего, определенное ведомство получило указание составить соответствующее руководство.
Через пару десятилетий, пять лет из которых было потрачено просто на споры о том, как все это следует назвать, «Смертоносный Молот Легкомыслия» был наконец-то опубликован, причем на тайном древнетальянском языке. Издание представлялось столь же роскошным на вид, сколь и устрашающим. Грациозно загнутые и щедро украшенные буквы очерчивали ряд из пяти поминутно расписанных, детальных сценариев атак. С ужасным изяществом было подробнейшим образом изложено, как именно силы Аррая попытаются склонить граждан Уадда перед Волей Легкомыслия.
И если они действительно преуспели бы в этом захвате? Если у Аррая и впрямь имелся свой способ? Какие кошмары это могло в себе содержать?
Думать об этом было просто невыносимо.
Каждый дьявол вынужден был бы заняться игрой в крокет, каждый демон — вязанием, и всем им пришлось бы по утрам практиковать поедание небольших бисквитиков с черным кофе. Причем ни в коем случае не просыпая крошек. Обязательной станет игра в лото, тогда как ежедневное чтение… Ну, потом… Потом пойдут тараканьи бега и дешевые распродажи. Все будут толпиться на каждой очередной такой распродаже, возвращая поднос для пушистого помета любимого скалодонта, который они купили в прошлый раз. Причем ни один дьявол не осмелится пропустить ни одной распродажи — никто не захочет страдать от мук ужасной лотереи.
Думая обо всем этом, Асмодеус содрогнулся и затрясся от страха. Однако все это были лишь гипотезы. Простая экстраполяция текущих мыслей и клочков информации. Реально такого никогда не случится.
Или случится?
Столетия тому назад повелитель скверны д'Авадон, обнаружив, что руководство написано на древнетальянском, пренебрежительным взмахом лапы его отбросил и приказал отправить в архив. Там оно и лежало, пока один знакомый собрат-антилегкомыслец не предложил Асмодеусу его купить.
Теперь всякий раз, как банкир обдумывал новую инвестицию, неизменно бдительный в отношении вечно присутствующей опасности свыше, он заботился о том, чтобы эта инвестиция не была размещена в зоне упомянутого в руководстве стратегического объекта. Таким образом, случись вдруг переворот, без оболов он не останется.
Так не приближалось ли теперь время, когда этим схемам предстояло подвергнуться реальному испытанию? Асмодеус знал, что один из томов «Malleus Nugae» содержал в себе определенную информацию об очевидных спонтанных проявлениях массового легкомыслия. Именно таких, какую он наблюдал на улице перед фасадом страхоскреба Греховной службы. Но где же был этот том?
С трудом раскрыв пергаментный документ, банкир уставился на древнетальянский текст, отчаянно щурясь и пытаясь приспособиться к странным словам.
Шадершанниэ. Туомм Пхеррфвый… Кхлеррикаллныэ Ваэнныэ Дессттфия. Ввхиденниэ.
Нет, это была не та часть. Асмодеус был уверен.
Туомм Фтаррхой… Апирратхиввнай Зоббрхос Паппы.
Нет, это был сценарий полного уничтожения. Типа «пленных не брать». Предельно мрачный сценарий. Тотальный холокост бомбами легкомыслия. Дьяволы, засмеивающиеся до смерти. Демоны, щекочущие друг друга, рассказывающие анекдоты и волей-неволей устраивающие благотворительные базары. Тома третий, да и четвертый тоже содержали в себе совсем не то.
А затем Асмодеус увидел это, и в голове у него щелкнуло.
Туомм Пхяттхый… Шченариус Нибесснай Пхирегрусски.
Вот это было именно то самое. Асмодеус вспомнил. Конструирование и развертывание противопехотных святынь. Стратегическое размещение. Линии атаки. Силы противобеззакония. Симптомы «затронутых».
По сути этот сценарий представлял собой подветвь «Клерикальных военных действий», но более тонкую, более пагубную. Здесь, к примеру, начисто отсутствовали откровенно-брутальные атаки монастырскими бомбами. О нет. Это была тактика идеологической войны. Все здесь основывалось на эффекте Доминума — «Освяти и покоряй». Посредством обработки специфически выбранных властных фигур и основных бизнесдьяволов противопехотными святынями все уаддское общество могло быть полностью подорвано — причем совершенно безболезненно, без всякой кровавой бойни.
Все было очень просто. Как только верховные десять процентов узрят свет противопехотной святыни, они тут же пожелают сделать все на благо Аррая. И тогда все рассыпается как карточный домик, весь Уадд идет под откос.
Теперь Асмодеус знал, что ему требовался именно этот том. Номер пять. Так, и где он был у него спрятан?
Подобно всем хорошим банкирам, Асмодеус не намеревался рисковать, оставляя все пять томов в одном месте. Нет, он рассеял их по всему Мортрополису, спрятал в темных, малодоступных метах, подальше от ищущих глаз.
С прищуром взглянув на клочок пергамента, покрытый накорябанными от лапы письменами, Асмодеус покряхтел и наконец понял, куда ему надо идти. В бешеном всплеске щипцов, полотенец и мебельных перемещений все в его пещере снова пришло в норму. Тогда, оттащив от двери мраморный стул, банкир метнулся на улицу, направляясь обратно к высоченному страхоскребу Греховной службы.
Мотая головой в неистовом отрицании, Ублейр беспомощно замахал лапами на Бубуша.
— Но ты же это не всерьез? Скажи мне, что ты опять все просто выдумываешь! — умолял он.
— Такую ошибку легко было допустить…
— Ошибку? — задохнулся Ублейр. — Ты похищаешь шесть божеств, думая, что они грузчики на складе оружия, и называешь это ошибкой? Да, такое ведь каждый день случается, правда? Что может быть более естественно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
С радостью сдельщики набрали полные руки пергамента, быстро обогнули стол и мгновения спустя снова оказались на улице. Вокруг них вовсю гремела какофония. На ударное чистилище накладывалось кошачье верещание скрипичных нот. Бешмет гнулся и корчился под грифом своего инструмента, восторгаясь рвением добровольных аккомпаниаторов, наслаждаясь их вдохновенной синергией. Именно за это он умер все эти годы тому назад. Скрипач мог бы часами продолжать в том же духе, перерабатывая темы в широкий репертуар джиг и рилов, а также как попало вставляя туда случайные обрывки ужасающих диссонансов. По сути, как раз когда Бешмет уже собрался было снарядить и отправить по назначению подобный мусор, он вдруг заметил стремительно приближающуюся со стороны Флегетона группу дьяволов. В дьяволах он безошибочно узнал ментагонов.
А затем, совершенно внезапно и до боли досадно, Бешмет узнал зловредный оскал главного менеджера Мортрополиса. Выдавая специально отрепетированную гамму тревоги, скрипач пропилил последние несколько нот и четыре раза махнул смычком по воздуху, чтобы поддержать продолжение ритмической какофонии. Скрипка тем временем торчала из-под его подбородка точно добавочная конечность. Наконец Бешмет уважительно поклонился толпе, после чего, исполнив идеальное обратное сальто, спрыгнул с крыши хижины и исчез в тенях.
Брехли Трепп, внутри у которого вовсю звенели тревожные колокольцы, просеменил вдоль балкона, перепрыгнул на ближайшую крышу и скрылся во всплеске раздувшейся сутаны.
Однако на сей раз это его перемещение оказалось не вполне тайным. Елеус, оглянувшись, чтобы посмотреть, почему Бешмет поднял тревогу, заприметил легко узнаваемую сутану и был тут же охвачен непреодолимым стремлением принять долгожданное спасение в свои страстные объятия.
Бросив кипу пергамента, он резко развернулся и с поднятыми руками пустился вслед за Треппом, крича:
— Эй, простите, я бы очень хотел молвить вам слово!
Асаддам не заметил ни прощального поклона Бешмета, ни бегства Треппа. Все его внимание было приковано к нирванически-счастливым выражениям, размазанным по лицам буйной толпы. Желудок его от омерзения чуть было не дал задний ход.
— Это еще что? Вы что, совсем тут разума лишились? — завопил он, в ужасе глазея на ухмыляющихся и звенящих цимбалами демонов, что кувыркались на улице. Голос главного менеджера странным образом начисто стер весь лишившийся звуков скрипки шум. Асаддам встал, положив руки на бедра и самым что ни на есть мрачным образом хмурясь. — Кто все это затеял? — проревел он и щелкнул когтями, давая знак двум самым здоровенным ментагонам. Те знали, что делать. Немедленно они привели себя в полную боевую готовность, на кончиках копыт нависая над плечами Асаддама. При появлении зачинщика они готовы были тут же его схватить.
— Ну? Я жду! — рявкнул Асаддам, роя землю гневным копытом.
В замешательстве пожимая плечами, толпа повернулась и указала на крышу небольшой хижины, где до самого недавнего момента находился… ах, он уже исчез. Затем торопливо и предельно нервозно все припрятали свои музыкально-культовые принадлежности и, опустив головы, чтобы не быть узнанными, стремительно рассыпались по сторонам. Так стремительно, что одно это уже вполне могло возбудить громадную массу подозрений.
— Эй! А ну назад! — заорал Асаддам, тщетно пытаясь остановить паническое бегство.
Никто не уделил ему никакого внимания. Через считанные секунды перед фасадом страхоскреба Греховной службы осталось только большое облако клубящейся пыли. А еще — сломанная молитвенная мельница, оранжевая наволочка и предельно смущенный на вид дьявол-охранник, отчаянно пытающийся спрятать за спиной обтянутый пергаментом бубен.
— Это было выше моих сил, — взмолился он к Асаддаму, пока тот злобно хмурился на него. — В один момент я просто сидел у себя за столом, а в следующий уже вынужден был… гм… присоединиться.
Губы Асаддама скривились.
— «Просто сидел»? — Он перевел шипящее дыхание. — Сидел, значит? — проревел он и щелкнул когтями. Пара ментагонов в диком всплеске чешуек схватила дьявола-охранника и подтащила его на расстояние дюйма от ноздрей Асаддама.
— Почему же ты не работал? — прорычал главный менеджер.
— Ну, я… да в общем-то там ничего такого не было…
— Значит, ты заскучал и тебе просто захотелось малость сплясать конгу? Так ведь? — зверски оскалился Асаддам.
— Э-э… можно и так сказать, хотя…
Главный менеджер снова щелкнул когтями, и два монстра-ментагона бесцеремонно бросили дьявола-охранника на землю, возя его носом в пыли.
Асаддам крепко схватил Асмодеуса за загривок, после чего быстро провел его вверх по ступенькам и через вращающуюся дверь.
— Вот видишь, что происходит, когда кто-то пробует ввести эффективность? — прорычал Асаддам. — Вот, значит, та благодарность, которую я получаю за все свои усилия? Проклятые твари своими грязными лапами добираются до лишнего времени и решают, что его следует использовать, чтобы вдоволь поразвлечься. А теперь я тебе вот что скажу. Можешь считать меня старомодным, если желаешь, даже прямолинейным, но только я не допущу, чтобы в моем царстве происходило что-то подобное! ПОНЯТНО?
Асмодеус кивнул — по крайней мере, насколько это позволяло его положение. В данный момент он завис на полпути вверх по стене, плотно прижатый к ней дрожащими лапами Асаддама.
— Удвоить рабочую нагрузку! — приказал главный менеджер, роняя банкира. — Нет, утроить! Пусть никто не сможет назвать Мортрополис счастливым, пока я им руковожу! Одна улыбка на физиономии — и этот весельчак тут же отправляется на рудники! Ясно?
Не поднимаясь с пола, банкир кивнул.
Асаддам резко развернулся и стремительно понесся вверх по лестнице. При каждом шаге из-под его копыт летели яркие искры.
Асмодеус с трудом выпрямился, не на шутку хмурясь. Прямо сейчас он, пожалуй, был самым последним из тех, кто мог, согласно инструкциям Асаддама, оказаться на серных рудниках Узбасса. Но даже это не радовало банкира. Что-то с выражениями лиц тех кувыркавшихся дьяволов было не так. Асмодеус не сомневался, что это была не просто обычная радость. О нет. Это было нечто похуже. Куда похуже. Банкир отчаянно надеялся, что события, которым он стал свидетелем, не были тем самым, о чем еще столетия тому назад предупреждал набор древних документов.
Ускоряя шаг, Асмодеус прогрохотал копытами по главному коридору, одолел малоизвестный боковой проход и направился в уединение собственной пещеры.
Во многих проулках от страхоскреба Греховной службы бегущие сдельщики минус Елеус были страшно довольны проведенной операцией, хотя игра Бешмета на сей раз не послужила особенно эффективным отвлекающим маневром. Тем не менее задача была выполнена. Три больших стопки лучшего пергамента теперь у них имелись. Шнютке должен был быть просто счастлив.
Однако, как ни печально, счастлив он не был.
Композитор тащился позади всей группы сдельщиков, и лицо его являло собой образцовую картинку предельного уныния и скорби по утраченному. Втихомолку рыдая, он мял и рвал пятьдесят листов первых двух третей своей Девятой симфонии для скрипки, расчески и заднего прохода. Ничего в ней хорошего не было. И это казалось страшной несправедливостью.
Втайне Шнютке знал, что его симфония нуждается в чем-то еще, но убеждал себя, что это просто дело надлежащей оркестровки. Но теперь он знал, чего там недоставало. Он это услышал — и словно какое-то откровение изверглось у него в голове.
Шнютке понял, что должен был написать свою симфонию для скрипки, расчески, заднего прохода, а также полного ансамбля разных звенящих штуковин и всякой гремящей ерунды.
Тогда это был бы настоящий шедевр. Вне всяких сомнений.
Задыхаясь от быстрого хода, Асмодеус ворвался в свою пещеру, ухватил тяжелый мраморный стул и припер им закрытую дверь. Теперь ему требовалось полное уединение. Чтобы ничто его не отвлекало.
Затем охваченный ужасом банкир пробежал в другой конец пещеры, отодвинул массивный платяной шкаф на три фута влево, упал на колени и принялся рыться в открывшемся тайнике. Когти Асмодеуса обстучали и пропустили целое полчище коробочек, где содержалось несколько тысяч стооболовых монет, презрительно проигнорировали около дюжины упаковок с чистейшей, лишенной малейших изъянов восьмисотлетней лавой, а затем он наконец-то нашел то, что искал. Коготь банкира червем прополз к нужной упаковке и сразу же стал ее открывать. Тут же Асмодеус вскрикнул и выругался, выдергивая коготь и спешно отогревая его у себя под мышкой. Он уже и забыл, что эта штука холодная.
Хныча от боли, Асмодеус обернул лапу полотенцем и попробовал снова. Несколько мгновений спустя ему все-таки удалось вытащить трубчатую упаковку и положить ее на стол в центре своей пещеры. Струйки конденсата стекали со скатанного в рулон пергаментного буклета, проливаясь за край стола подобно какому-то призрачно-замедленному водопаду.
Нервно уставившись на секретный указатель, Асмодеус задумался, следует ли раскрыть его и посмотреть. Что, если предсказанное и впрямь началось? Действительно ли ему хотелось об этом узнать? Или ему просто следовало все это отложить и вместе с остальными просто попытать удачи?
Однако сидящий внутри Асмодеуса прирожденный банкир потянулся к щипцам и открыл первую страницу. Он непременно должен был знать, происходит ли то, что было предсказано. В конце концов, все это был вопрос инвестиций! Иначе зачем ему вообще было покупать все пять томов совершенно секретного «Malleus Nugae» — «Смертоносного Молота Легкомыслия»? Асмодеус должен был защищать свои деловые интересы. Какой смысл был несколько столетий выстраивать фабрики по производству оболов, чтобы они потом в одно мгновение были уничтожены? О нет, кто предостережен, тот вооружен. Потому-то у Асмодеуса и было это справочное руководство. «Malleus Nugae».
О тех красочно представленных угрозах и опасностях, которые там имелись, не стоило и беспокоиться. Каждый из пяти томов этого исчерпывающего досье содержал свой собственный пугающий сценарий. Все сценарии были устрашающе возможны, все раздражающе реальны. Причем каждый сопровождался убийственно детальными перечнями непредвиденных обстоятельств.
Все в Уадде знали, что Аррай представляет собой ужасную угрозу, нависая неизбывным ужасом над местными обитателями. Там только того и ждали, чтобы вторгнуться, подкопать и уничтожить легкомыслием подземный мир. Однако прежде чем «Malleus Nugae» был написан, любые обсуждения на эту тему ограничивались вопросами, ответов на которые не существовало. Например: как именно будет осуществлено вторжение? Где начнется атака? Какое оружие будет использовано? Как оно будет развернуто?
Вскоре после того, как ужасное понимание просочилось в простонародье Уадда и начались отдельные неконтролируемые пожары паники, было решено, что со всем этим следует реально что-то сделать. На самом гребне паранойи, когда ужас перед роями вторгающихся Религионеров, что готовились пробиться сквозь страхосферу и начать распространение Благих Вестей среди невинных младенцев и малых детишек, кипел горячее всего, определенное ведомство получило указание составить соответствующее руководство.
Через пару десятилетий, пять лет из которых было потрачено просто на споры о том, как все это следует назвать, «Смертоносный Молот Легкомыслия» был наконец-то опубликован, причем на тайном древнетальянском языке. Издание представлялось столь же роскошным на вид, сколь и устрашающим. Грациозно загнутые и щедро украшенные буквы очерчивали ряд из пяти поминутно расписанных, детальных сценариев атак. С ужасным изяществом было подробнейшим образом изложено, как именно силы Аррая попытаются склонить граждан Уадда перед Волей Легкомыслия.
И если они действительно преуспели бы в этом захвате? Если у Аррая и впрямь имелся свой способ? Какие кошмары это могло в себе содержать?
Думать об этом было просто невыносимо.
Каждый дьявол вынужден был бы заняться игрой в крокет, каждый демон — вязанием, и всем им пришлось бы по утрам практиковать поедание небольших бисквитиков с черным кофе. Причем ни в коем случае не просыпая крошек. Обязательной станет игра в лото, тогда как ежедневное чтение… Ну, потом… Потом пойдут тараканьи бега и дешевые распродажи. Все будут толпиться на каждой очередной такой распродаже, возвращая поднос для пушистого помета любимого скалодонта, который они купили в прошлый раз. Причем ни один дьявол не осмелится пропустить ни одной распродажи — никто не захочет страдать от мук ужасной лотереи.
Думая обо всем этом, Асмодеус содрогнулся и затрясся от страха. Однако все это были лишь гипотезы. Простая экстраполяция текущих мыслей и клочков информации. Реально такого никогда не случится.
Или случится?
Столетия тому назад повелитель скверны д'Авадон, обнаружив, что руководство написано на древнетальянском, пренебрежительным взмахом лапы его отбросил и приказал отправить в архив. Там оно и лежало, пока один знакомый собрат-антилегкомыслец не предложил Асмодеусу его купить.
Теперь всякий раз, как банкир обдумывал новую инвестицию, неизменно бдительный в отношении вечно присутствующей опасности свыше, он заботился о том, чтобы эта инвестиция не была размещена в зоне упомянутого в руководстве стратегического объекта. Таким образом, случись вдруг переворот, без оболов он не останется.
Так не приближалось ли теперь время, когда этим схемам предстояло подвергнуться реальному испытанию? Асмодеус знал, что один из томов «Malleus Nugae» содержал в себе определенную информацию об очевидных спонтанных проявлениях массового легкомыслия. Именно таких, какую он наблюдал на улице перед фасадом страхоскреба Греховной службы. Но где же был этот том?
С трудом раскрыв пергаментный документ, банкир уставился на древнетальянский текст, отчаянно щурясь и пытаясь приспособиться к странным словам.
Шадершанниэ. Туомм Пхеррфвый… Кхлеррикаллныэ Ваэнныэ Дессттфия. Ввхиденниэ.
Нет, это была не та часть. Асмодеус был уверен.
Туомм Фтаррхой… Апирратхиввнай Зоббрхос Паппы.
Нет, это был сценарий полного уничтожения. Типа «пленных не брать». Предельно мрачный сценарий. Тотальный холокост бомбами легкомыслия. Дьяволы, засмеивающиеся до смерти. Демоны, щекочущие друг друга, рассказывающие анекдоты и волей-неволей устраивающие благотворительные базары. Тома третий, да и четвертый тоже содержали в себе совсем не то.
А затем Асмодеус увидел это, и в голове у него щелкнуло.
Туомм Пхяттхый… Шченариус Нибесснай Пхирегрусски.
Вот это было именно то самое. Асмодеус вспомнил. Конструирование и развертывание противопехотных святынь. Стратегическое размещение. Линии атаки. Силы противобеззакония. Симптомы «затронутых».
По сути этот сценарий представлял собой подветвь «Клерикальных военных действий», но более тонкую, более пагубную. Здесь, к примеру, начисто отсутствовали откровенно-брутальные атаки монастырскими бомбами. О нет. Это была тактика идеологической войны. Все здесь основывалось на эффекте Доминума — «Освяти и покоряй». Посредством обработки специфически выбранных властных фигур и основных бизнесдьяволов противопехотными святынями все уаддское общество могло быть полностью подорвано — причем совершенно безболезненно, без всякой кровавой бойни.
Все было очень просто. Как только верховные десять процентов узрят свет противопехотной святыни, они тут же пожелают сделать все на благо Аррая. И тогда все рассыпается как карточный домик, весь Уадд идет под откос.
Теперь Асмодеус знал, что ему требовался именно этот том. Номер пять. Так, и где он был у него спрятан?
Подобно всем хорошим банкирам, Асмодеус не намеревался рисковать, оставляя все пять томов в одном месте. Нет, он рассеял их по всему Мортрополису, спрятал в темных, малодоступных метах, подальше от ищущих глаз.
С прищуром взглянув на клочок пергамента, покрытый накорябанными от лапы письменами, Асмодеус покряхтел и наконец понял, куда ему надо идти. В бешеном всплеске щипцов, полотенец и мебельных перемещений все в его пещере снова пришло в норму. Тогда, оттащив от двери мраморный стул, банкир метнулся на улицу, направляясь обратно к высоченному страхоскребу Греховной службы.
Мотая головой в неистовом отрицании, Ублейр беспомощно замахал лапами на Бубуша.
— Но ты же это не всерьез? Скажи мне, что ты опять все просто выдумываешь! — умолял он.
— Такую ошибку легко было допустить…
— Ошибку? — задохнулся Ублейр. — Ты похищаешь шесть божеств, думая, что они грузчики на складе оружия, и называешь это ошибкой? Да, такое ведь каждый день случается, правда? Что может быть более естественно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40