Шею Сюзанны украшало неизменное жемчужное ожерелье, а на голове она соорудила пирамидальный начес, отчего стала казаться гораздо выше.– В них чувствуешь себя так свободно! – подхватила Кэрол. – Конечно, стоят такие костюмы целое состояние, но оправдывают свою цену до последнего цента. Впрочем, надеюсь, Мел скоро явится, – резко сказала она. Меня поразила эта мгновенная смена интонации. Настроение у Кэрол менялось быстрее, чем радист отбивает морзянкой СОС. – Может, позвонить в отель и поторопить ее?– Кэрол не забывает о деле даже во время светской болтовни, – заметила Сюзанна, когда Кэрол, постукивая каблуками, отошла. – У нее полушария мозга работают независимо друг от друга.– Как во время сеанса одновременной игры в шахматы, – подсказала я сравнение. – Нет, как во время шахматной партии и обсуждения цвета губной помады.– Поразительная женщина. Я многому у нее научилась.– А почему ты занимаешься запасниками, а не ее ассистент? – спросила я. – Ничего, что я спрашиваю?– Причин две, – усмехнулась Сюзанна. – Во-первых, мне и так прилично платят. В помощники к владельцу галереи идут скорее из любви к искусству, чем ради денег. Что касается меня… – она улыбнулась, – …любовь – это хорошо, но я предпочитаю наличные. Кроме того, у меня не самый лучший нюх на шедевры. Я не умею чувствовать тенденции и конъюнктуру арт-рынка. Это настоящий дар, и у меня его нет. Вот у Кейт он был.Последние слова Сюзанна почти прошептала. Она огляделась.– Ладно… Никто не подслушивает.– А ты умеешь говорить обиняками, – восхитилась я.– Я королева светской беседы. Итак… – Она серьезно посмотрела на меня. – Когда сможем побеседовать?– Не сейчас. Подождем, когда вечер раскочегарится. Надо же мне заняться рекламой своих работ. В конце концов, это открытие моей первой выставки.С этим Сюзанна спорить не могла.
Последние несколько дней во мне все крепче зрела уверенность, что я знаю убийцу Кейт и Дона. Впрочем, то была одна лишь интуиция: доказательствами я не располагала. Чтобы их добыть, требовался сообщник. И по многим причинам Сюзанна казалась наиболее подходящей кандидатурой.Она ухватилась за мое предложение, едва только я объяснила весь замысел.– Я знала! С самого начала знала! – ликующе вскричала Сюзанна. – Просто не верила, что ты думаешь на нее. Боже, как я мучилась из-за того, что не могла ни с кем поделиться.– А мне казалось, ты подозреваешь Лекса, – призналась я. – Тогда, за завтраком, ты так враждебно смотрела на него.Сюзанна покраснела.– Да нет… Мне было обидно, что Кейт ничего не сказала про Лекса. Могла бы довериться и шепнуть, что он остановился у нее. Но я никогда не считала его убийцей. Сама знаешь, под кого я копала. – Она торжествующе посмотрела на меня. – А знаешь… ведь она это уже не в первый раз.– Удавкой? – засомневалась я. – Наверняка кто-нибудь пронюхал бы…От моей тупости Сюзанну аж перекосило.– Да при чем тут убийства! Речь об изуродованных картинах. Я подняла архивы и нашла упоминание о похожем случае. После чего поболтала кое с какими общими знакомыми о тех давних историях, так вот – все уверены, что это дело рук… сама знаешь кого. Втайне уверены, к сожалению. Ни одного надежного доказательства.– Значит, нужно раздобыть их.– Ты лишь скажи, что делать! – голос Сюзанны стал жестким. – Все сделаю. Я не шучу.Я в деталях разъяснила свой замысел. Сюзанна с легким разочарованием посмотрела на меня, но возражать не стала.– Скажем, где-нибудь в восемь тридцать, – предложила я. – Как тебе?– Хорошо. Как только я все сделаю, подам тебе знак.Она заморгала. Кто-то подходил ко мне сзади.– Привет, малышка!Две сильные руки обвили меня сзади, следом накрыло облако озона и аромата свежескошенной травы – именно такие духи теперь использовала Ким. А десять лет назад в ее арсенале были «Пуазон» – изысканный парфюм с душным и сладким запахом гниющих цветов. На ее шестнадцатый день рождения я украла в парфюмерной лавке почти полный пробник. Ким чуть не умерла от счастья.Мы сплели руки.– Сюзанна, это Ким, моя старинная подруга. Помнишь ее?– Привет, – на высоком белом лбу Сюзанны образовалась складка. – Вы были в мексиканском ресторане, верно? Дочь Джона?– Верно. Кстати, а они придут? Мы с отцом сейчас редко видимся.– Думаю, придут. Во всяком случае, их приглашали.– То-то повеселимся.– Пойду расставлять напитки, – сказала Сюзанна. – Дело прежде всего.Она многозначительно посмотрела на меня и удалилась, покачивая крупными бедрами, затянутыми белой шерстью.– А знаешь, здорово, – негромко сказала Ким, когда мы остались одни.Она отклонилась назад и посмотрела на мобиль. Мы находились в главном выставочном зале на первом этаже. «Организм 1» величественно висел в самом центре зала, без каких-либо усилий захватив господство над остальными экспонатами. Того и гляди, из «Анального рта» Мел от зависти дерьмо полезет.– Тебе не кажется, что он похож на штуковину из научно-фантастического фильма пятидесятых годов? – спросила я. – Стручок номер 9 из открытого космоса?– Да! Великолепно. Правда. Я тобой горжусь, Сэм. – Ким снова обняла меня. – Не могу поверить, что ты в Нью-Йорке, да еще выставляешься в той же галерее, что и Барбара. Словно ты за нас обеих отомстила. Кстати, хорошее платьице, – добавила она уже более обыденным голосом. – Мне нравится этот вельвет в обтяжку.– Бетси Джонсон, – призналась я. – Решила кутнуть.– Да брось! Ты заслужила, – успокоила меня Ким.– «Потому что я этого достойна!» – проворковала я, пародируя недавнюю рекламу шампуня.– Эй! А мне можно пообниматься?Лекс сбежал по ступенькам и теперь шел к нам через зал.– К черту сэмовых чудовищ, я хочу показать тебе свой шедевр, – сказал он, беря Ким за руку.– Хм, а я думала, она с ним уже познакомилась, – невинно заметила я.Оба мрачно покосились на меня.– Погодите, юные влюбленные, – усмехнулась я. – У меня для вас кое-что есть.Я накрыла рукой свободную ладонь Ким. Она сжала пакетик.– Это то, что я думаю?– Чистейший от Лео. Божественное ощущение. Кстати, это твоя доля. Моя уже во мне.– А где твой приятель? – спросила Ким, в порыве сестринских чувств позабыв даже про кокаин. Именно это я называю дружбой. – Ты ведь говорила, что он должен сегодня приехать.– Остался в Англии, – недовольно ответила я. – Какое-то важное дело, о котором он не пожелал говорить. Так что тебе придется трахаться за двоих. Хьюго обещал мне устроить потрясающий отдых, если дело выгорит.– А если не выгорит?– Тогда он несколько месяцев будет ныть, и в конечном счете меня это так достанет, что я его брошу.Лекс потащил Ким в соседний зал с нетерпением трехлетки, изнывающего от желания похвастаться своими новыми куличиками. Моей шеи коснулось чье-то горячее дыхание. Я повернулась и смиренно сказала:– Привет, Стэнли.– Все, что я вам сказал, должно остаться между нами! – прорычал он невесть откуда взявшимся повелительным тоном.– Разумеется, разумеется.Я честно пыталась говорить со Стэнли ободряюще. Но, как обычно, ничего не вышло. Впрочем, сегодня он выглядел немного лучше.– Есть хорошие новости? – спросила я.Я не считала необходимым умасливать Стэнли, давно сбросив его со счетов в качестве человека, способного хоть как-то повлиять на мою карьеру в галерее «Бергман Ла Туш».– Вообще-то есть, – ухмыльнулся толстяк. – У меня есть алиби на момент убийства Дона. Я ужинал с одной знакомой, и она осталась у меня на ночь.Теперь он ухмылялся как Чеширский кот.– Ведь это вы нашли тело? – Стэнли попытался сплести пухлые пальцы и устремил на них зловещий взгляд. Впрочем, у кого-нибудь другого, может, взгляд и получился бы зловещим, но только не у Стэнли: казалось, он мучается от неспособности сплести их из-за жировых отложений на суставах. – Кое-кто мог бы сказать, что это довольно странно.О боже – все равно что подвергнуться нападению горстки обессилевших морских слизней.– Ну, те, кто хорошо меня знает, так никогда не скажут, – ответила я с улыбкой. – Уж такая у меня манера – натыкаться на трупы.– Кто ты? – раздался голос Лоренса. – Панкующая внучка мисс Марпл?Они с Джоном Толбоей только что спустились в нижний зал.Я укоризненно покачала головой:– Лоренс! Думай, прежде чем говорить!– Гнусная клевета на эту скромную и невинную деву! Признаю свою ошибку.Он изобразил мушкетерский поклон.– Лоренс! Твой костюм… Неужели ты сменил его?– У меня их два, – небрежно сказал Лоренс. Он взял мою руку и поцеловал ее, шевеля бровями, как Граучо Маркс Один из известных братьев-комиков 1930-х годов
. – Один для работы, один для торжественных случаев.Парадный костюм Лоренса был элегантнее и гораздо чище. Не так засален, не так потерт, да и слой перхоти потоньше. И, кроме того, он был черного цвета, а не того мышиного оттенка, который предпочитают торговцы кухонной мебелью в рассрочку.– Сэм! Рад тебя видеть. – Джон Толбой по-отечески обнял меня. – У тебя поразительные скульптуры. Они и впрямь возвращают меня к тем дням… Помнишь, как вы с Кимми наряжались в ее маленькой комнатке и пускались в загул… или в разгул, в зависимости от того, что на вас было надето.Неужели до самой смерти мне будут напоминать о грехах юности? И все же слова Джона согрели мне душу. Я тепло улыбнулась в ответ.– Ты многого достигла, – ласково говорил он. – Я горжусь тобой, Сэм.– Спасибо, Джон. – Я была искренне тронута. – Ким надо вновь взяться за живопись. У нее так хорошо получалось.Лицо Джона тотчас скукожилось.– Э-э… да…– Ким здесь. Мы с Лексом ее пригласили.– Замечательно! – воскликнул Джон, всем своим видом опровергая сказанное. Он нервно переступил с ноги на ногу, живо напомнив мне смущенного аиста и, запинаясь, продолжал: – Итак… Ты внучка мисс Марпл или что-то в этом роде?Похоже, он не мог говорить о Ким более тридцати секунд подряд. Моя нежность улетучилась, сменившись глубоким презрением.– Это не первый обнаруженный мною труп, – холодно ответила я.– Может, ты их еще и ловишь? – спросил Лоренс. – Преступников, я имею в виду.– Случается.Все, конечно же, подумали, что я шучу. Что ж, мне только на руку – лишнее я ляпнула исключительно в раздражении на Джона. Помнится, Дон назвал его тупым жополизом – так оно и есть.Две ладони закрыли Джону глаза.– Угадай кто? – зловеще прошептала Ким.За ее спиной маячил Лекс, сияя счастливой кокаиновой улыбкой. От замешательства Джон изогнулся всем своим долговязым телом.– Ким, – жалобно протянул он.– Да, дорогой папуля! – Ким распирало от жажды мщения. Глаза ее сверкали, она рвалась в драку. – Это твоя дорогая дочурка! – Она огляделась. – А где моя обожаемая мачеха? Умираю от желания расцеловать ее.В ярко-оранжевом миниплатье с вырезами по бокам Ким выглядела сногсшибательно. Таким красавицам разрешено плевать на приличия, что Ким и делала. Стэнли, понятное дело, пялился на нее во все глаза. Он проворно для такого толстяка подскочил к моей подруге, без лишних маневров обнял ее за талию и ласково пропел:– Джон! Вы никогда мне не говорили, что у вас такая восхитительная дочь! Вам есть чем гордиться.И Стэнли расплылся в улыбке. Толстые пальцы уже добрались до обнаженной кожи в вырезе платья. Зрелище завораживало – в то смысле, что мурашки бежали по телу. Взгляд Лекса тоже был прикован к пухлым пальцам Стэнли, которые медленно пробирались все дальше и дальше.– Джон? – раздался голос Барбары. Ее благоверный развернулся так, словно ему на шею накинули аркан.– Иду, дорогая! – Джон испуганно отскочил от нашей маленькой компании.Слишком поздно. Барбара уже направлялась к нам в сопровождении Кэрол.– Миссис Канеда покупает обе картины, над которыми она раздумывала! Кэрол мне только что сказала. Разве не замечательно?– Я так рад, дорогая! – Джон обнял ее.Лицо Ким сморщилась, словно выжимаемый лимон. Казалось, она не замечает, что пальцы Стэнли подбираются к ее обнаженному бедру.– Ведь это именно их изуродовал вандал? – лепетал Джон.– Да, – ответила Кэрол. – Я очень волновалась – честно говоря, картины не удалось отчистить на сто процентов, но миссис Канеду состояние вполне устраивает. Полагаю, ее даже привлекло скандальное происшествие.– Ну разве это не триумф? – обрадовался Джон. – Не позволяй этим скотам себя унижать, дорогая!– Я только что поздравил вашего мужа, Барбара. Скрывать от нас такое прелестное дитя! – вставил Стэнли, этот мастер такта и деликатности. – Я хотел бы взглянуть на ваши работы, – продолжал он елейным тоном, обращаясь к Ким. – Не сомневаюсь, они очаровательны.Ким безучастно посмотрела на него и ответила невпопад:– О, да.– Отличные работы! – подал голос Лекс, пробираясь к незанятому боку Ким.Круглое лицо Барбары выглядело не выразительней лепешки, которое оно напоминало. Глаза смотрели жестко и цепко. Она скользнула по едва прикрытому телу Ким острым, как нож, взглядом и резко повернулась к Джону.– Дорогой, меня замучила жажда, – проворковала она нежным голоском, который сочетался с ее обликом не больше, чем мороженое с плавленым сыром. – Не выпить ли нам чего-нибудь?– Конечно, милая, конечно, – Джон мгновенно подставил локоть.– Пока, Ким, была рада повидать тебя.У Барбары хватило наглости бросить это через плечо, прежде чем повернуться и уйти.Ким, казалось, окаменела. Даже Стэнли, мистер Бесчувственность, и тот заметил, что происходит неладное и убрал руку с ее талии.– Ким? – Лекс обнял ее за плечи. – Да пошли они все на хер. Пойдем выпьем.Я взяла Ким за руку, и мы повели ее через зал, а затем наверх, подальше от Барбары. В баре задержались ненадолго – только взять бутылку и три бокала. На собственной выставке одна бутылка автору полагается по закону. Остальное приходится клянчить.– Стэнли, можно мне с тобой поговорить? – услышала я взбешенный голос Кэрол, когда мы выходили. Сейчас бедного Стэнли изорвут в клочья. Жаль, что не смогу присутствовать при аннигиляции.На лестнице мы столкнулись с Кевином. Он топал по стальным ступеням с бокалом в каждой руке и с надеждой в глазах. Я заключила с собой пари, которое тут же и выиграла – Кевин прямиком направился к Яве. Та с видом заправской официантки кружила по залу с бутылкой в руке, наполняя опустевшие стаканы гостей. Насколько глупо предлагать выпивку тому, кто сам разливает, дошло до Кевина только когда он протянул Яве наполненный бокал: он покраснел и нервно рассмеялся. По правде сказать, замешательство Кевину шло – оно слегка смягчало его блондинистое самодовольство. Ява ответила взглядом «я сейчас занята», из которого никак не следовало, что в будущем ситуация может измениться.– Он просто скотина, Ким, – говорил Лекс. – Все папаши – законченные скоты. С этим ничего не поделать. Вот – выпей лучше шипучки.Он вложил в руку Ким бокал с шампанским, она машинально поднесла его к губам.– Я его ненавижу… Скотина.– Так ему!– А она просто стерва. Стерва, стерва, стерва. Пропади эта сука пропадом вместе со своим драными мешками, которые она называет платьями.– Вот молодчина! – подбодрил Лекс.Ким допила шампанское и оглянулась в поисках добавки. Я уже открывала новую бутылку.– Чудесный, Сэм, – сказала она, опустошив второй стакан. – Твой мобиль. Просто чудесный. И у Лекса тоже чудесные работы. Вы все тут замечательные.Я сочла, что сейчас не время упоминать о ее собственных картинах.– Славная юбочка, – заплетающимся языком сказала Ким. Она смотрела на девушку, только что вошедшую в зал.– Слишком тощая, – отозвался Лекс, по своему обыкновению обращая внимание на содержимое, а не на упаковку. – Кожа да кости.– Я тоже худая, – пожаловалась Ким.– Кроме кожи и костей у тебя есть целая гора аппетитных мышц, – прошептал Лекс. – Есть за что ухватиться.Девушка в шелковой юбке подставила бокал Яве. Я не сводила с нее глаз. Так и есть – у Мел такой вид, будто что-то сжирает ее изнутри. На показах моды, если одежда немного не впору, модельер незаметно прихватывает ее прищепками. Кожа у Мел так сильно обтягивала кости, словно ее тоже собрали и закрепили прищепками. На ней была кофточка-безрукавка, открывавшая болезненно костлявые ключицы. Глаза потускнели, словно подернулись пленкой: в них не было той пугающей пронзительности, которую я заметила несколько дней назад. Быть может, в непосредственной близости от Лекса она сбрасывала высоковольтное напряжение, опасаясь взорваться.– Это Мел! – сообщил Лекс в блаженном неведении о душевном смятении девушки. – Эй, Мел! – Он помахал ей рукой. – Иди сюда!Мел обернулась. Ее глаза остались такими же тусклыми. Сегодня она была накрашена просто и умело: тушь на длинных темных ресницах и помада того же огненно-красного оттенка, что и шелковая юбка. Несколько цветных штрихов придали рельефности ее бледному, слегка припудренному лицу, на фоне белой кожи чернели глаза и полыхал малиновый, как у гейши, рот. Лицо Мел поражало той мрачноватой красотой, что свойственна раскрашенным посмертным маскам.– Что это с тобой стряслось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Последние несколько дней во мне все крепче зрела уверенность, что я знаю убийцу Кейт и Дона. Впрочем, то была одна лишь интуиция: доказательствами я не располагала. Чтобы их добыть, требовался сообщник. И по многим причинам Сюзанна казалась наиболее подходящей кандидатурой.Она ухватилась за мое предложение, едва только я объяснила весь замысел.– Я знала! С самого начала знала! – ликующе вскричала Сюзанна. – Просто не верила, что ты думаешь на нее. Боже, как я мучилась из-за того, что не могла ни с кем поделиться.– А мне казалось, ты подозреваешь Лекса, – призналась я. – Тогда, за завтраком, ты так враждебно смотрела на него.Сюзанна покраснела.– Да нет… Мне было обидно, что Кейт ничего не сказала про Лекса. Могла бы довериться и шепнуть, что он остановился у нее. Но я никогда не считала его убийцей. Сама знаешь, под кого я копала. – Она торжествующе посмотрела на меня. – А знаешь… ведь она это уже не в первый раз.– Удавкой? – засомневалась я. – Наверняка кто-нибудь пронюхал бы…От моей тупости Сюзанну аж перекосило.– Да при чем тут убийства! Речь об изуродованных картинах. Я подняла архивы и нашла упоминание о похожем случае. После чего поболтала кое с какими общими знакомыми о тех давних историях, так вот – все уверены, что это дело рук… сама знаешь кого. Втайне уверены, к сожалению. Ни одного надежного доказательства.– Значит, нужно раздобыть их.– Ты лишь скажи, что делать! – голос Сюзанны стал жестким. – Все сделаю. Я не шучу.Я в деталях разъяснила свой замысел. Сюзанна с легким разочарованием посмотрела на меня, но возражать не стала.– Скажем, где-нибудь в восемь тридцать, – предложила я. – Как тебе?– Хорошо. Как только я все сделаю, подам тебе знак.Она заморгала. Кто-то подходил ко мне сзади.– Привет, малышка!Две сильные руки обвили меня сзади, следом накрыло облако озона и аромата свежескошенной травы – именно такие духи теперь использовала Ким. А десять лет назад в ее арсенале были «Пуазон» – изысканный парфюм с душным и сладким запахом гниющих цветов. На ее шестнадцатый день рождения я украла в парфюмерной лавке почти полный пробник. Ким чуть не умерла от счастья.Мы сплели руки.– Сюзанна, это Ким, моя старинная подруга. Помнишь ее?– Привет, – на высоком белом лбу Сюзанны образовалась складка. – Вы были в мексиканском ресторане, верно? Дочь Джона?– Верно. Кстати, а они придут? Мы с отцом сейчас редко видимся.– Думаю, придут. Во всяком случае, их приглашали.– То-то повеселимся.– Пойду расставлять напитки, – сказала Сюзанна. – Дело прежде всего.Она многозначительно посмотрела на меня и удалилась, покачивая крупными бедрами, затянутыми белой шерстью.– А знаешь, здорово, – негромко сказала Ким, когда мы остались одни.Она отклонилась назад и посмотрела на мобиль. Мы находились в главном выставочном зале на первом этаже. «Организм 1» величественно висел в самом центре зала, без каких-либо усилий захватив господство над остальными экспонатами. Того и гляди, из «Анального рта» Мел от зависти дерьмо полезет.– Тебе не кажется, что он похож на штуковину из научно-фантастического фильма пятидесятых годов? – спросила я. – Стручок номер 9 из открытого космоса?– Да! Великолепно. Правда. Я тобой горжусь, Сэм. – Ким снова обняла меня. – Не могу поверить, что ты в Нью-Йорке, да еще выставляешься в той же галерее, что и Барбара. Словно ты за нас обеих отомстила. Кстати, хорошее платьице, – добавила она уже более обыденным голосом. – Мне нравится этот вельвет в обтяжку.– Бетси Джонсон, – призналась я. – Решила кутнуть.– Да брось! Ты заслужила, – успокоила меня Ким.– «Потому что я этого достойна!» – проворковала я, пародируя недавнюю рекламу шампуня.– Эй! А мне можно пообниматься?Лекс сбежал по ступенькам и теперь шел к нам через зал.– К черту сэмовых чудовищ, я хочу показать тебе свой шедевр, – сказал он, беря Ким за руку.– Хм, а я думала, она с ним уже познакомилась, – невинно заметила я.Оба мрачно покосились на меня.– Погодите, юные влюбленные, – усмехнулась я. – У меня для вас кое-что есть.Я накрыла рукой свободную ладонь Ким. Она сжала пакетик.– Это то, что я думаю?– Чистейший от Лео. Божественное ощущение. Кстати, это твоя доля. Моя уже во мне.– А где твой приятель? – спросила Ким, в порыве сестринских чувств позабыв даже про кокаин. Именно это я называю дружбой. – Ты ведь говорила, что он должен сегодня приехать.– Остался в Англии, – недовольно ответила я. – Какое-то важное дело, о котором он не пожелал говорить. Так что тебе придется трахаться за двоих. Хьюго обещал мне устроить потрясающий отдых, если дело выгорит.– А если не выгорит?– Тогда он несколько месяцев будет ныть, и в конечном счете меня это так достанет, что я его брошу.Лекс потащил Ким в соседний зал с нетерпением трехлетки, изнывающего от желания похвастаться своими новыми куличиками. Моей шеи коснулось чье-то горячее дыхание. Я повернулась и смиренно сказала:– Привет, Стэнли.– Все, что я вам сказал, должно остаться между нами! – прорычал он невесть откуда взявшимся повелительным тоном.– Разумеется, разумеется.Я честно пыталась говорить со Стэнли ободряюще. Но, как обычно, ничего не вышло. Впрочем, сегодня он выглядел немного лучше.– Есть хорошие новости? – спросила я.Я не считала необходимым умасливать Стэнли, давно сбросив его со счетов в качестве человека, способного хоть как-то повлиять на мою карьеру в галерее «Бергман Ла Туш».– Вообще-то есть, – ухмыльнулся толстяк. – У меня есть алиби на момент убийства Дона. Я ужинал с одной знакомой, и она осталась у меня на ночь.Теперь он ухмылялся как Чеширский кот.– Ведь это вы нашли тело? – Стэнли попытался сплести пухлые пальцы и устремил на них зловещий взгляд. Впрочем, у кого-нибудь другого, может, взгляд и получился бы зловещим, но только не у Стэнли: казалось, он мучается от неспособности сплести их из-за жировых отложений на суставах. – Кое-кто мог бы сказать, что это довольно странно.О боже – все равно что подвергнуться нападению горстки обессилевших морских слизней.– Ну, те, кто хорошо меня знает, так никогда не скажут, – ответила я с улыбкой. – Уж такая у меня манера – натыкаться на трупы.– Кто ты? – раздался голос Лоренса. – Панкующая внучка мисс Марпл?Они с Джоном Толбоей только что спустились в нижний зал.Я укоризненно покачала головой:– Лоренс! Думай, прежде чем говорить!– Гнусная клевета на эту скромную и невинную деву! Признаю свою ошибку.Он изобразил мушкетерский поклон.– Лоренс! Твой костюм… Неужели ты сменил его?– У меня их два, – небрежно сказал Лоренс. Он взял мою руку и поцеловал ее, шевеля бровями, как Граучо Маркс Один из известных братьев-комиков 1930-х годов
. – Один для работы, один для торжественных случаев.Парадный костюм Лоренса был элегантнее и гораздо чище. Не так засален, не так потерт, да и слой перхоти потоньше. И, кроме того, он был черного цвета, а не того мышиного оттенка, который предпочитают торговцы кухонной мебелью в рассрочку.– Сэм! Рад тебя видеть. – Джон Толбой по-отечески обнял меня. – У тебя поразительные скульптуры. Они и впрямь возвращают меня к тем дням… Помнишь, как вы с Кимми наряжались в ее маленькой комнатке и пускались в загул… или в разгул, в зависимости от того, что на вас было надето.Неужели до самой смерти мне будут напоминать о грехах юности? И все же слова Джона согрели мне душу. Я тепло улыбнулась в ответ.– Ты многого достигла, – ласково говорил он. – Я горжусь тобой, Сэм.– Спасибо, Джон. – Я была искренне тронута. – Ким надо вновь взяться за живопись. У нее так хорошо получалось.Лицо Джона тотчас скукожилось.– Э-э… да…– Ким здесь. Мы с Лексом ее пригласили.– Замечательно! – воскликнул Джон, всем своим видом опровергая сказанное. Он нервно переступил с ноги на ногу, живо напомнив мне смущенного аиста и, запинаясь, продолжал: – Итак… Ты внучка мисс Марпл или что-то в этом роде?Похоже, он не мог говорить о Ким более тридцати секунд подряд. Моя нежность улетучилась, сменившись глубоким презрением.– Это не первый обнаруженный мною труп, – холодно ответила я.– Может, ты их еще и ловишь? – спросил Лоренс. – Преступников, я имею в виду.– Случается.Все, конечно же, подумали, что я шучу. Что ж, мне только на руку – лишнее я ляпнула исключительно в раздражении на Джона. Помнится, Дон назвал его тупым жополизом – так оно и есть.Две ладони закрыли Джону глаза.– Угадай кто? – зловеще прошептала Ким.За ее спиной маячил Лекс, сияя счастливой кокаиновой улыбкой. От замешательства Джон изогнулся всем своим долговязым телом.– Ким, – жалобно протянул он.– Да, дорогой папуля! – Ким распирало от жажды мщения. Глаза ее сверкали, она рвалась в драку. – Это твоя дорогая дочурка! – Она огляделась. – А где моя обожаемая мачеха? Умираю от желания расцеловать ее.В ярко-оранжевом миниплатье с вырезами по бокам Ким выглядела сногсшибательно. Таким красавицам разрешено плевать на приличия, что Ким и делала. Стэнли, понятное дело, пялился на нее во все глаза. Он проворно для такого толстяка подскочил к моей подруге, без лишних маневров обнял ее за талию и ласково пропел:– Джон! Вы никогда мне не говорили, что у вас такая восхитительная дочь! Вам есть чем гордиться.И Стэнли расплылся в улыбке. Толстые пальцы уже добрались до обнаженной кожи в вырезе платья. Зрелище завораживало – в то смысле, что мурашки бежали по телу. Взгляд Лекса тоже был прикован к пухлым пальцам Стэнли, которые медленно пробирались все дальше и дальше.– Джон? – раздался голос Барбары. Ее благоверный развернулся так, словно ему на шею накинули аркан.– Иду, дорогая! – Джон испуганно отскочил от нашей маленькой компании.Слишком поздно. Барбара уже направлялась к нам в сопровождении Кэрол.– Миссис Канеда покупает обе картины, над которыми она раздумывала! Кэрол мне только что сказала. Разве не замечательно?– Я так рад, дорогая! – Джон обнял ее.Лицо Ким сморщилась, словно выжимаемый лимон. Казалось, она не замечает, что пальцы Стэнли подбираются к ее обнаженному бедру.– Ведь это именно их изуродовал вандал? – лепетал Джон.– Да, – ответила Кэрол. – Я очень волновалась – честно говоря, картины не удалось отчистить на сто процентов, но миссис Канеду состояние вполне устраивает. Полагаю, ее даже привлекло скандальное происшествие.– Ну разве это не триумф? – обрадовался Джон. – Не позволяй этим скотам себя унижать, дорогая!– Я только что поздравил вашего мужа, Барбара. Скрывать от нас такое прелестное дитя! – вставил Стэнли, этот мастер такта и деликатности. – Я хотел бы взглянуть на ваши работы, – продолжал он елейным тоном, обращаясь к Ким. – Не сомневаюсь, они очаровательны.Ким безучастно посмотрела на него и ответила невпопад:– О, да.– Отличные работы! – подал голос Лекс, пробираясь к незанятому боку Ким.Круглое лицо Барбары выглядело не выразительней лепешки, которое оно напоминало. Глаза смотрели жестко и цепко. Она скользнула по едва прикрытому телу Ким острым, как нож, взглядом и резко повернулась к Джону.– Дорогой, меня замучила жажда, – проворковала она нежным голоском, который сочетался с ее обликом не больше, чем мороженое с плавленым сыром. – Не выпить ли нам чего-нибудь?– Конечно, милая, конечно, – Джон мгновенно подставил локоть.– Пока, Ким, была рада повидать тебя.У Барбары хватило наглости бросить это через плечо, прежде чем повернуться и уйти.Ким, казалось, окаменела. Даже Стэнли, мистер Бесчувственность, и тот заметил, что происходит неладное и убрал руку с ее талии.– Ким? – Лекс обнял ее за плечи. – Да пошли они все на хер. Пойдем выпьем.Я взяла Ким за руку, и мы повели ее через зал, а затем наверх, подальше от Барбары. В баре задержались ненадолго – только взять бутылку и три бокала. На собственной выставке одна бутылка автору полагается по закону. Остальное приходится клянчить.– Стэнли, можно мне с тобой поговорить? – услышала я взбешенный голос Кэрол, когда мы выходили. Сейчас бедного Стэнли изорвут в клочья. Жаль, что не смогу присутствовать при аннигиляции.На лестнице мы столкнулись с Кевином. Он топал по стальным ступеням с бокалом в каждой руке и с надеждой в глазах. Я заключила с собой пари, которое тут же и выиграла – Кевин прямиком направился к Яве. Та с видом заправской официантки кружила по залу с бутылкой в руке, наполняя опустевшие стаканы гостей. Насколько глупо предлагать выпивку тому, кто сам разливает, дошло до Кевина только когда он протянул Яве наполненный бокал: он покраснел и нервно рассмеялся. По правде сказать, замешательство Кевину шло – оно слегка смягчало его блондинистое самодовольство. Ява ответила взглядом «я сейчас занята», из которого никак не следовало, что в будущем ситуация может измениться.– Он просто скотина, Ким, – говорил Лекс. – Все папаши – законченные скоты. С этим ничего не поделать. Вот – выпей лучше шипучки.Он вложил в руку Ким бокал с шампанским, она машинально поднесла его к губам.– Я его ненавижу… Скотина.– Так ему!– А она просто стерва. Стерва, стерва, стерва. Пропади эта сука пропадом вместе со своим драными мешками, которые она называет платьями.– Вот молодчина! – подбодрил Лекс.Ким допила шампанское и оглянулась в поисках добавки. Я уже открывала новую бутылку.– Чудесный, Сэм, – сказала она, опустошив второй стакан. – Твой мобиль. Просто чудесный. И у Лекса тоже чудесные работы. Вы все тут замечательные.Я сочла, что сейчас не время упоминать о ее собственных картинах.– Славная юбочка, – заплетающимся языком сказала Ким. Она смотрела на девушку, только что вошедшую в зал.– Слишком тощая, – отозвался Лекс, по своему обыкновению обращая внимание на содержимое, а не на упаковку. – Кожа да кости.– Я тоже худая, – пожаловалась Ким.– Кроме кожи и костей у тебя есть целая гора аппетитных мышц, – прошептал Лекс. – Есть за что ухватиться.Девушка в шелковой юбке подставила бокал Яве. Я не сводила с нее глаз. Так и есть – у Мел такой вид, будто что-то сжирает ее изнутри. На показах моды, если одежда немного не впору, модельер незаметно прихватывает ее прищепками. Кожа у Мел так сильно обтягивала кости, словно ее тоже собрали и закрепили прищепками. На ней была кофточка-безрукавка, открывавшая болезненно костлявые ключицы. Глаза потускнели, словно подернулись пленкой: в них не было той пугающей пронзительности, которую я заметила несколько дней назад. Быть может, в непосредственной близости от Лекса она сбрасывала высоковольтное напряжение, опасаясь взорваться.– Это Мел! – сообщил Лекс в блаженном неведении о душевном смятении девушки. – Эй, Мел! – Он помахал ей рукой. – Иди сюда!Мел обернулась. Ее глаза остались такими же тусклыми. Сегодня она была накрашена просто и умело: тушь на длинных темных ресницах и помада того же огненно-красного оттенка, что и шелковая юбка. Несколько цветных штрихов придали рельефности ее бледному, слегка припудренному лицу, на фоне белой кожи чернели глаза и полыхал малиновый, как у гейши, рот. Лицо Мел поражало той мрачноватой красотой, что свойственна раскрашенным посмертным маскам.– Что это с тобой стряслось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32