Это был рослый, крепко сбитый, мускулистый мужчина. Его красиво вылепленное лицо, казалось, могло принадлежать мифическому герою: прямой нос, твердые, но чувственные губы и неожиданно голубые, пленительные глаза под изящно выгнутыми бровями. Он одевался просто, но элегантно. Сегодня на нем был черный сюртук. Белая рубашка и черный галстук придавали торжественность его и без того внушительному виду.
— Ну и что ты можешь сказать в свое оправдание, дорогой Жан-Пьер? — продолжил Ролан. Жан-Пьер виновато улыбнулся брату.
— Ты прав, кузен. Я снова выпил лишнего вчера вечером.
Ролан проворчал что-то в ответ, поднося к губам чашку из севрского фарфора. Жан-Пьер двинулся к столу. В этот момент в столовой появилась дородная темнокожая женщина.
— Вы уже готовы завтракать, хозяин? — спросила она. улыбаясь.
Жан-Пьер покачал головой.
— Пожалуйста, Калли, только кофе. И больше ничего.
— Да, хозяин.
Калли вышла из комнаты. А Жан-Пьер со смущенным видом занял свое место и убрал со лба прядь спутанных волос. В душе он радовался. Его хитрость удалась. Ролан подумал, что он в тяжелом похмелье. Хотя на самом деле Жан-Пьер чувствовал себя вполне нормально. Он даже специально намазал мылом глаза, чтобы они покраснели, так ему было проще разыграть это представление.
— Ну и какие же у тебя планы на сегодняшний день, кузен? — беззаботно спросил Жан-Пьер. Ролан печально улыбнулся и ответил:
— Не беспокойся, дорогой Жан-Пьер. Я недолго буду злоупотреблять твоим гостеприимством. Сегодня утром я закончу дела с Морисом Миро, приглашу его, Эмили и Филипа на ленч, а затем сяду на речной пароходик и отправлюсь домой.
— Понятно, — кивнул Жан-Пьер.
Он знал Эмили, бывшую невестку Ролана. Хотя она вступила в новый брак после гибели Жюстена, Ролан по-прежнему считал ее родней, помогал ей и Филипу, своему юному племяннику.
Калли вернулась в столовую с подносом. Жан-Пьер потянул носом воздух, когда служанка поставила перед ним чашку ароматного кофе. Он сделал глоток крепкого напитка, сдобренного цикорием, и спросил:
— А могу ли я поинтересоваться, в какое время ты встречаешься с Морисом?
— Не раньше одиннадцати, — ответил Ролан, пробормотав слова благодарности Калли. Негритянка поставила перед ним завтрак — жирную луизианскую колбасу и дымящийся кус-кус, африканское блюдо из крупы, баранины и овощей.
— Тогда все складывается отлично, — с облегчением сказал Жан-Пьер.
Ролан, задержав у рта ложку, удивленно приподнял бровь.
— То есть?
Жан-Пьер нерешительно взглянул на него.
— Дорогой кузен, я хотел бы, чтобы ты оказал мне услугу сегодня утром.
— В самом деле?
— Ну, ты понимаешь, у меня не тот вид, чтобы показываться на улице.
— Вижу, — сухо ответил Ролан.
Жан-Пьер изобразил смущение.
— Дело вот в чем, милый кузен… Ах, тут нечего хитрить, дело касается леди.
— Леди?
— Ну, просто женщины. Моей новой любовницы.
Ролан фыркнул с отвращением.
— Твоей новой любовницы? Мне казалось, в прошлом году ты получил хороший урок. Эмиль Дарси едва не вызвал тебя на дуэль. Вот был бы позор, если бы ты дрался с этим квартероном. — Не дав брату возможности ответить, Ролан с презрением продолжил: — И которой будет эта новая любовница? Восьмой? Девятой? Я потерял счет.
Жан-Пьер смущенно улыбнулся.
— Ролан, какая польза от твоего сарказма…
— А может быть, это доставляет мне удовольствие, — ответил Ролан с неприятной улыбкой, откидываясь на спинку кресла. — Так скажи мне, кузен, какое же затруднение возникло у тебя с этой… женщиной?
Жан-Пьер ответил, взвешивая каждое слово:
— Это очень простое дело, Ролан. Мне нужно, чтобы кто-то встретился с ней в половине десятого на Французском рынке и привез сюда.
Ролан разразился смехом:
— Ты теперь находишь любовниц на Французском рынке!
Жан-Пьер схватился за виски, будто бы у него и в самом деле раскалывалась голова.
— Пожалуйста, кузен, — прошептал он дрожащим голосом. — Тебе нетрудно будет сделать это.
— Но меня продолжает изумлять глубина твоего распутства, — сказал Ролан, нахмурившись. — Забудь об этом новом предмете страсти, кузен. Почему бы тебе не приложить свои старания к чему-нибудь другому, более полезному?
Жан-Пьер уронил руки на стол.
— Более полезному?
— Да, приступай к работе, приятель.
— К работе? — тупо повторил Жан-Пьер.
— Да, к работе. Постарайся стать полезным хотя бы для одного из банков, которыми владеет твой отец, или в его торговле хлопком…
— Но, Ролан, все предприятия отца прекрасно работают и без меня…
— Это не причина, мой друг. Я говорю о принципе.
— Принцип? — будто не понимая, повторил Жан-Пьер. Ролан только жестом выразил свое презрение.
— Мне нечего и пытаться обсуждать серьезные вещи с таким распутником, как ты.
— Ролан, пожалуйста. — Жан-Пьер изобразил на лице страдание. — Не надо мне читать мораль сегодня утром, умоляю. У меня раскалывается голова, и…
— И ты хочешь, чтобы я поехал на Французский рынок и привез тебе оттуда новую шлюху?
— Она не шлюха, Ролан, она…
— Тогда, прошу, скажи, кто она?
Жан-Пьер лихорадочно соображал, как ему ответить.
— Она… она была некоторое время… ну… связана с Жилем Фремоном.
Ролан подался вперед, и на его губах заиграла сардоническая усмешка:
— С этим развратником?
— Я понимаю. Ты помнишь Жиля Фремона по тому приему, который он устроил на Новый год, — сухо ответил Жан-Пьер. — Вчера в гостях у Жиля я увидел девушку, и мне пришлось приложить все усилия, чтобы убедить его…
— Ты хочешь сказать, что перекупил любовницу Фремона для собственных нужд?
— Хватит, Ролан, — резко оборвал его Жан-Пьер. — Я знаю, что ты совсем разочаровался во мне, но это не дает тебе права нападать на эту… э… молодую женщину. А что, если я скажу что-то подобное о Каролине Бентли?
— Тогда я убью тебя, — сказал Ролан с улыбкой.
— Так как же? Ролан вздохнул.
— Я все понял. Не буду больше делать замечаний, умаляющих достоинства этой… твоей новой любовницы.
— Благодарю, — натянуто улыбнулся Жан-Пьер. — Но ты согласен поехать в Старый квартал и привезти девушку?
Ролан рассмеялся.
— Едва ли я на это соглашусь.
— Ролан, я прошу. Если ты не поедешь, молодая женщина просто пропадет.
— И кто в этом будет виноват?
— Только не она сама!
Ролан нахмурился и погрузился в раздумье. Наконец он спросил:
— А почему ты сам не привез ее сюда вчера вечером? Что, Фремону захотелось воспользоваться ею в последний раз?
Жан-Пьер внутренне сжался. Это была ужасная мысль. Он только пробормотал:
— Мне показалось, что ты обещал мне не делать больше оскорбительных замечаний по поводу этой молодой женщины…
— Ну хорошо, хорошо, — нехотя согласился Ролан. — Привезу тебе девушку. — Он с усмешкой посмотрел на Жан-Пьера. — А ты возвращайся в постель, ради всего святого. От одного твоего вида эта молодая женщина с криком сбежит отсюда.
— Благодарю, Ролан, — ответил Жан-Пьер. — Как всегда твою доброту превосходит только твоя тактичность.
* * *
Анжелика Фремон стояла в своей маленькой каморке, расположенной в задней части дома дяди на авеню Сен-Шарль. Она уже прочитала утреннюю молитву и позавтракала у себя в комнате. Девушка была полуодета — только в пеньюаре, накинутом на нижнее белье. Она укладывала свои жалкие пожитки в потрепанную дорожную сумку.
Анжелика обдумывала странные слова пьяного дяди Жиля, произнесенные им вчера вечером. Как только удалились его гости, он позвал ее. Она даже задрожала, вспомнив его хитрый взгляд.
— Девочка, мне завтра надо уехать, у меня дела на Миссисипи, — сказал он, обдавая ее своим зловонным дыханием. — А ты побудешь здесь, в Новом Орлеане, у моих друзей, пока я буду в отъезде. Уложи вещи и приготовься покинуть дом завтра рано утром. Можешь взять с собой Коко.
Когда Анжелика попыталась было спросить его, чем вызвано такое решение, он грубо оборвал ее.
— Хватит! Не хочу больше слышать твое нытье, девчонка! — крикнул он и направился к лестнице.
Анжелика нахмурилась. Дядя Жиль часто бывал груб с нею, а когда напивался, становился просто невыносим. Она вспомнила, как ее отец — да хранит Бог его душу — как-то сказал ей, что никогда не прикасается к спиртному, потому что эта склонность губительна для их семьи. Похоже, дядя Жиль стал жертвой этого недуга.
И все же она не могла не ощущать некоторой обиды на него. Ведь она прожила у него всего пару недель, а он уже хочет отдать ее в какую-то другую семью! Она вздохнула. Зачем только дядя Жиль привез ее сюда, если теперь собирается выбросить из дома, словно вчерашнюю газету!
На глаза у нее навернулись слезы. Как много перемен в ее жизни произошло за последние недели. Казалось, только вчера она безмятежно сидела дома, вычесывая хлопок или занимаясь прядением вместе с мамой. Трудно поверить, что она лишилась родителей — отца с его добрым юмором и мамы с ее ласковой улыбкой. Уже не петь ей больше на кухне или в саду вместе с мамой.
Она осталась совсем одна. Что ж, придется провести некоторое время у друзей дяди. Может, так будет лучше. Тем более что она часто ловила на себе какие-то странные взгляды дяди. В такие моменты он обращался с ней с тошнотворной лаской, а его дыхание и голос становились сбивчивыми и хриплыми.
Анжелика печально размышляла о своем будущем. Ее мысли прервал стук в дверь. Прежде чем она успела ответить, в комнату вошел Жиль Фремон. Его одежда была измята, лицо распухло после беспробудного пьянства. Анжелика быстро повернулась к нему, возмущенная такой бесцеремонностью.
Девушка зарделась и постаралась соединить края пеньюара. Она была очень соблазнительна в кружевных панталонах и лифчике, открывавшем девичью грудь. Ее юная стройная фигура, словно у мальчика, не давала ему покоя, разжигая похотливое, грязное желание. То, что она была родственницей, не останавливало его.
Теперь Жиль остерегся испробовать прелести племянницы, потому что помнил предупреждение покупателя. Прежде чем уехать, Жан-Пьер отозвал его в сторону и так крепко схватил за галстук, что чуть не задушил. Пока Жиль откашливался и приходил в себя, молодой человек с угрозой в голосе произнес: «Девушка должна быть доставлена нетронутой. Вы поняли, мой друг?»
Жиль понял. Он вовсе не хотел драться на дуэли с этим молодым безумцем Делакруа. Кроме того, богатый банк Делакруа интересовал его куда больше, чем делишки даже с такой красивой девушкой. Жиль знал, когда брал к себе Анжелику, что рано или поздно он избавится от нее с большой выгодой для себя. И он этого добился. Пусть этот Делакруа спит с ней. Несмотря на все уверения Жан-Пьера, что он подберет ей мужа, Жиль не сомневался: молодой повеса соблазнит ее при первой возможности.
— Дядя Жиль! — вскричала Анжелика.
— Ты готова к отъезду, моя дорогая? — спросил он, не отрывая от нее похотливого взгляда.
Анжелика дрожала, стараясь поплотнее запахнуть пеньюар.
— Дядя Жиль, я…
— Ну-ну, дорогая, что нам стесняться друг друга, — хрипло сказал Жиль, подходя поближе и жадно ее разглядывая. — Мы же близкие родственники, разве не так, дорогуша?
Анжелика почувствовала, как сильно забилось ее сердце, когда Жиль подошел еще ближе. Она ощутила его зловонное дыхание и мерзкий запах немытого тела.
— Дядя Жиль, пожалуйста, если вы дадите мне хоть немного времени, обещаю, что буду готова.
Он улыбнулся, раздевая ее вытаращенными глазами, медленно взял пухлыми пальцами девушку за плечи. Она подавила желание вырваться, понимая, что это приведет его в ярость. Он уставился ей в лицо.
— Как жаль, что мы расстаемся, моя дорогая.
— Дядя Жиль, ну пожалуйста, мне надо одеться! — взмолилась Анжелика.
Жиль неохотно отступил назад.
— Ну хорошо. Но имей в виду, мы уезжаем через четверть часа. Надень что-нибудь покрасивее, хорошо, моя дорогая? — Облизывая толстые губы, он добавил: — А ты очень хорошенькая, сама знаешь.
Напоследок окинув племянницу похотливым взглядом, Жиль повернулся и вышел из комнаты. Анжелика глубоко вздохнула. Ей вдруг пришло в голову, что она забыла спросить имена друзей, которые согласились принять ее на время его отсутствия.
Глава 5
Черная карета, запряженная парой серых красивых лошадей, двигалась по залитым ярким солнечным светом оживленным улицам Старого квартала. Ролан Делакруа с наслаждением откинулся на мягкие подушки экипажа своего кузена. Ему всегда нравился в Новом Орлеане особенный, уютный мир Французского квартала. С утра уже улицы были переполнены деловыми людьми, продавцами и покупателями. Пестро одетые темнокожие женщины несли на головах корзины с жаренными в масле орехами, фруктами или овощами. Воздух был теплым и влажным, насыщенным ароматами цветов, росших в каждом дворике, и возбуждающими запахами снеди: горячего хлеба, пряных креольских блюд, готовившихся в многочисленных ресторанчиках.
По обеим сторонам улицы возвышались большие кирпичные здания. Многие были оштукатурены и покрашены в светло-розовый, желтый или зеленый цвет. Балконы, огражденные чугунными кружевными решетками, походили на цветники. На одном из балконов появилась женщина с рыжими всклокоченными волосами. Она выплеснула на мостовую воду после утреннего умывания.
Ролан грустно улыбнулся. Эта женщина напомнила ему о его миссии. Он жалел, что уступил Жан-Пьеру и согласился привезти ему с Французского рынка новую любовницу. Но Ролан убеждал себя, что делает это не для Жан-Пьера, а для бедной молодой женщины. Какой бы она ни была, нельзя оставлять ее на рынке, в затруднительном положении.
Наверное, он слишком строг к кузену. Ему казалось, что Жан-Пьера ждет участь Жюстена, старшего брата Ролана. Тот пьянствовал, играл в карты и путался с женщинами, пока трагический случай не оборвал его жизнь, что разбило сердца ни в чем не повинных жены и сына, которых он навсегда оставил. Если бы только его брат был трезв в ту страшную ночь!.. Ролан тяжело вздохнул. Недавно вдова Жюстена, Эмили, обрела истинное счастье с достойным Морисом Миро. Ролан собирался навестить Мориса и Эмили сегодня утром.
Карета пересекла площадь, где возвышался собор Святого Людовика, и вскоре въехала на Декатур-стрит. Французский рынок всегда производил на Ролана сильное впечатление.
Здесь кипело шумное людское море. Продавали ковры и сапоги, ощипанных цыплят и свежую рыбу. Продавцы оглушительно кричали, на разных языках всячески расхваливали свои товары. Индейцы выставляли свои цветастые одеяла, а моряки — экзотических птиц в клетках, чьи крики вливались в общую какофонию. Обезьянка шарманщика скакала, выпрашивая у людей монетки. Воздух был насыщен запахами рыбы, свежих фруктов и овощей, горячих оладий.
Оказавшись на этой заполненной людьми площади, Ролан забеспокоился, сможет ли найти Жиля Фремона или его племянницу. Но он тут же увидел приближавшуюся к нему открытую коляску. На козлах сидели кучер и мулатка, а сзади Жиль Фремон и молодая женщина. Она-то, судя по всему, и была новой любовницей Жан-Пьера.
Едва Ролан увидел ее, с ним произошло что-то странное: его словно громом поразило. Будто все, что было вокруг него, вдруг исчезло. Он не мог отвести взгляд от приближавшегося экипажа. Девочка — а она и на самом деле была почти девочкой — оказалась восхитительной, с красиво очерченным лицом и волнующими темными глазами. Она была в белых кружевах, на ее черных волосах красовалась маленькая шляпка, а затянутой в перчатку рукой она держана небольшой зонтик. Ролан был сражен ее красотой. Когда экипаж подъехал поближе, на ее лицо упал луч солнца. Какое очарование невинной юности!
Наконец Ролан вспомнил, что надо дышать. При мысли о кузене он вдруг разозлился. Так это и есть его новая любовница? Как же так? Она почти еще дитя, и так юна и красива! Она наверняка не из куртизанок. Все в ней говорило о том, что она невинна. А молодой распутник хочет лишить ее девственности и сделать своей любовницей. Мысль об этом привела Ролана в ярость.
Тут к нему подошел седой негр с подносом, на котором лежали засахаренные фрукты.
— Не угодно ли чего-нибудь, господин?
Вместо того чтобы отогнать торговца, Ролан бросил ему на поднос монету.
— Она будет моей, — тихо произнес он.
* * *
Ролан велел удивленному кучеру остановиться и, выскочив из экипажа, бросился к коляске Фремона.
— Фремон! Жиль Фремон! Мне надо поговорить с вами!
Жиль Фремон с беспокойством смотрел на неожиданно возникшего перед ним молодого человека. Тот был высоким, мускулистым и имел явно угрожающий вид. Жиль ожидал, что начнется перебранка.
— Э… доброе утро… месье… — запинаясь, поздоровался Жиль. — Не помню, чтобы я имел удовольствие…
— Ролан Делакруа, кузен Жан-Пьера, — торопливо представился Ролан, не сводя глаз с девушки в белом. Проклятие, она просто ослепительна! У нее темные лучистые глаза, изящно очерченный носик, розовые щечки и чуть пухлые, красивые губы.
Девушка смотрела на незнакомца со смешанным чувством любопытства и осторожности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
— Ну и что ты можешь сказать в свое оправдание, дорогой Жан-Пьер? — продолжил Ролан. Жан-Пьер виновато улыбнулся брату.
— Ты прав, кузен. Я снова выпил лишнего вчера вечером.
Ролан проворчал что-то в ответ, поднося к губам чашку из севрского фарфора. Жан-Пьер двинулся к столу. В этот момент в столовой появилась дородная темнокожая женщина.
— Вы уже готовы завтракать, хозяин? — спросила она. улыбаясь.
Жан-Пьер покачал головой.
— Пожалуйста, Калли, только кофе. И больше ничего.
— Да, хозяин.
Калли вышла из комнаты. А Жан-Пьер со смущенным видом занял свое место и убрал со лба прядь спутанных волос. В душе он радовался. Его хитрость удалась. Ролан подумал, что он в тяжелом похмелье. Хотя на самом деле Жан-Пьер чувствовал себя вполне нормально. Он даже специально намазал мылом глаза, чтобы они покраснели, так ему было проще разыграть это представление.
— Ну и какие же у тебя планы на сегодняшний день, кузен? — беззаботно спросил Жан-Пьер. Ролан печально улыбнулся и ответил:
— Не беспокойся, дорогой Жан-Пьер. Я недолго буду злоупотреблять твоим гостеприимством. Сегодня утром я закончу дела с Морисом Миро, приглашу его, Эмили и Филипа на ленч, а затем сяду на речной пароходик и отправлюсь домой.
— Понятно, — кивнул Жан-Пьер.
Он знал Эмили, бывшую невестку Ролана. Хотя она вступила в новый брак после гибели Жюстена, Ролан по-прежнему считал ее родней, помогал ей и Филипу, своему юному племяннику.
Калли вернулась в столовую с подносом. Жан-Пьер потянул носом воздух, когда служанка поставила перед ним чашку ароматного кофе. Он сделал глоток крепкого напитка, сдобренного цикорием, и спросил:
— А могу ли я поинтересоваться, в какое время ты встречаешься с Морисом?
— Не раньше одиннадцати, — ответил Ролан, пробормотав слова благодарности Калли. Негритянка поставила перед ним завтрак — жирную луизианскую колбасу и дымящийся кус-кус, африканское блюдо из крупы, баранины и овощей.
— Тогда все складывается отлично, — с облегчением сказал Жан-Пьер.
Ролан, задержав у рта ложку, удивленно приподнял бровь.
— То есть?
Жан-Пьер нерешительно взглянул на него.
— Дорогой кузен, я хотел бы, чтобы ты оказал мне услугу сегодня утром.
— В самом деле?
— Ну, ты понимаешь, у меня не тот вид, чтобы показываться на улице.
— Вижу, — сухо ответил Ролан.
Жан-Пьер изобразил смущение.
— Дело вот в чем, милый кузен… Ах, тут нечего хитрить, дело касается леди.
— Леди?
— Ну, просто женщины. Моей новой любовницы.
Ролан фыркнул с отвращением.
— Твоей новой любовницы? Мне казалось, в прошлом году ты получил хороший урок. Эмиль Дарси едва не вызвал тебя на дуэль. Вот был бы позор, если бы ты дрался с этим квартероном. — Не дав брату возможности ответить, Ролан с презрением продолжил: — И которой будет эта новая любовница? Восьмой? Девятой? Я потерял счет.
Жан-Пьер смущенно улыбнулся.
— Ролан, какая польза от твоего сарказма…
— А может быть, это доставляет мне удовольствие, — ответил Ролан с неприятной улыбкой, откидываясь на спинку кресла. — Так скажи мне, кузен, какое же затруднение возникло у тебя с этой… женщиной?
Жан-Пьер ответил, взвешивая каждое слово:
— Это очень простое дело, Ролан. Мне нужно, чтобы кто-то встретился с ней в половине десятого на Французском рынке и привез сюда.
Ролан разразился смехом:
— Ты теперь находишь любовниц на Французском рынке!
Жан-Пьер схватился за виски, будто бы у него и в самом деле раскалывалась голова.
— Пожалуйста, кузен, — прошептал он дрожащим голосом. — Тебе нетрудно будет сделать это.
— Но меня продолжает изумлять глубина твоего распутства, — сказал Ролан, нахмурившись. — Забудь об этом новом предмете страсти, кузен. Почему бы тебе не приложить свои старания к чему-нибудь другому, более полезному?
Жан-Пьер уронил руки на стол.
— Более полезному?
— Да, приступай к работе, приятель.
— К работе? — тупо повторил Жан-Пьер.
— Да, к работе. Постарайся стать полезным хотя бы для одного из банков, которыми владеет твой отец, или в его торговле хлопком…
— Но, Ролан, все предприятия отца прекрасно работают и без меня…
— Это не причина, мой друг. Я говорю о принципе.
— Принцип? — будто не понимая, повторил Жан-Пьер. Ролан только жестом выразил свое презрение.
— Мне нечего и пытаться обсуждать серьезные вещи с таким распутником, как ты.
— Ролан, пожалуйста. — Жан-Пьер изобразил на лице страдание. — Не надо мне читать мораль сегодня утром, умоляю. У меня раскалывается голова, и…
— И ты хочешь, чтобы я поехал на Французский рынок и привез тебе оттуда новую шлюху?
— Она не шлюха, Ролан, она…
— Тогда, прошу, скажи, кто она?
Жан-Пьер лихорадочно соображал, как ему ответить.
— Она… она была некоторое время… ну… связана с Жилем Фремоном.
Ролан подался вперед, и на его губах заиграла сардоническая усмешка:
— С этим развратником?
— Я понимаю. Ты помнишь Жиля Фремона по тому приему, который он устроил на Новый год, — сухо ответил Жан-Пьер. — Вчера в гостях у Жиля я увидел девушку, и мне пришлось приложить все усилия, чтобы убедить его…
— Ты хочешь сказать, что перекупил любовницу Фремона для собственных нужд?
— Хватит, Ролан, — резко оборвал его Жан-Пьер. — Я знаю, что ты совсем разочаровался во мне, но это не дает тебе права нападать на эту… э… молодую женщину. А что, если я скажу что-то подобное о Каролине Бентли?
— Тогда я убью тебя, — сказал Ролан с улыбкой.
— Так как же? Ролан вздохнул.
— Я все понял. Не буду больше делать замечаний, умаляющих достоинства этой… твоей новой любовницы.
— Благодарю, — натянуто улыбнулся Жан-Пьер. — Но ты согласен поехать в Старый квартал и привезти девушку?
Ролан рассмеялся.
— Едва ли я на это соглашусь.
— Ролан, я прошу. Если ты не поедешь, молодая женщина просто пропадет.
— И кто в этом будет виноват?
— Только не она сама!
Ролан нахмурился и погрузился в раздумье. Наконец он спросил:
— А почему ты сам не привез ее сюда вчера вечером? Что, Фремону захотелось воспользоваться ею в последний раз?
Жан-Пьер внутренне сжался. Это была ужасная мысль. Он только пробормотал:
— Мне показалось, что ты обещал мне не делать больше оскорбительных замечаний по поводу этой молодой женщины…
— Ну хорошо, хорошо, — нехотя согласился Ролан. — Привезу тебе девушку. — Он с усмешкой посмотрел на Жан-Пьера. — А ты возвращайся в постель, ради всего святого. От одного твоего вида эта молодая женщина с криком сбежит отсюда.
— Благодарю, Ролан, — ответил Жан-Пьер. — Как всегда твою доброту превосходит только твоя тактичность.
* * *
Анжелика Фремон стояла в своей маленькой каморке, расположенной в задней части дома дяди на авеню Сен-Шарль. Она уже прочитала утреннюю молитву и позавтракала у себя в комнате. Девушка была полуодета — только в пеньюаре, накинутом на нижнее белье. Она укладывала свои жалкие пожитки в потрепанную дорожную сумку.
Анжелика обдумывала странные слова пьяного дяди Жиля, произнесенные им вчера вечером. Как только удалились его гости, он позвал ее. Она даже задрожала, вспомнив его хитрый взгляд.
— Девочка, мне завтра надо уехать, у меня дела на Миссисипи, — сказал он, обдавая ее своим зловонным дыханием. — А ты побудешь здесь, в Новом Орлеане, у моих друзей, пока я буду в отъезде. Уложи вещи и приготовься покинуть дом завтра рано утром. Можешь взять с собой Коко.
Когда Анжелика попыталась было спросить его, чем вызвано такое решение, он грубо оборвал ее.
— Хватит! Не хочу больше слышать твое нытье, девчонка! — крикнул он и направился к лестнице.
Анжелика нахмурилась. Дядя Жиль часто бывал груб с нею, а когда напивался, становился просто невыносим. Она вспомнила, как ее отец — да хранит Бог его душу — как-то сказал ей, что никогда не прикасается к спиртному, потому что эта склонность губительна для их семьи. Похоже, дядя Жиль стал жертвой этого недуга.
И все же она не могла не ощущать некоторой обиды на него. Ведь она прожила у него всего пару недель, а он уже хочет отдать ее в какую-то другую семью! Она вздохнула. Зачем только дядя Жиль привез ее сюда, если теперь собирается выбросить из дома, словно вчерашнюю газету!
На глаза у нее навернулись слезы. Как много перемен в ее жизни произошло за последние недели. Казалось, только вчера она безмятежно сидела дома, вычесывая хлопок или занимаясь прядением вместе с мамой. Трудно поверить, что она лишилась родителей — отца с его добрым юмором и мамы с ее ласковой улыбкой. Уже не петь ей больше на кухне или в саду вместе с мамой.
Она осталась совсем одна. Что ж, придется провести некоторое время у друзей дяди. Может, так будет лучше. Тем более что она часто ловила на себе какие-то странные взгляды дяди. В такие моменты он обращался с ней с тошнотворной лаской, а его дыхание и голос становились сбивчивыми и хриплыми.
Анжелика печально размышляла о своем будущем. Ее мысли прервал стук в дверь. Прежде чем она успела ответить, в комнату вошел Жиль Фремон. Его одежда была измята, лицо распухло после беспробудного пьянства. Анжелика быстро повернулась к нему, возмущенная такой бесцеремонностью.
Девушка зарделась и постаралась соединить края пеньюара. Она была очень соблазнительна в кружевных панталонах и лифчике, открывавшем девичью грудь. Ее юная стройная фигура, словно у мальчика, не давала ему покоя, разжигая похотливое, грязное желание. То, что она была родственницей, не останавливало его.
Теперь Жиль остерегся испробовать прелести племянницы, потому что помнил предупреждение покупателя. Прежде чем уехать, Жан-Пьер отозвал его в сторону и так крепко схватил за галстук, что чуть не задушил. Пока Жиль откашливался и приходил в себя, молодой человек с угрозой в голосе произнес: «Девушка должна быть доставлена нетронутой. Вы поняли, мой друг?»
Жиль понял. Он вовсе не хотел драться на дуэли с этим молодым безумцем Делакруа. Кроме того, богатый банк Делакруа интересовал его куда больше, чем делишки даже с такой красивой девушкой. Жиль знал, когда брал к себе Анжелику, что рано или поздно он избавится от нее с большой выгодой для себя. И он этого добился. Пусть этот Делакруа спит с ней. Несмотря на все уверения Жан-Пьера, что он подберет ей мужа, Жиль не сомневался: молодой повеса соблазнит ее при первой возможности.
— Дядя Жиль! — вскричала Анжелика.
— Ты готова к отъезду, моя дорогая? — спросил он, не отрывая от нее похотливого взгляда.
Анжелика дрожала, стараясь поплотнее запахнуть пеньюар.
— Дядя Жиль, я…
— Ну-ну, дорогая, что нам стесняться друг друга, — хрипло сказал Жиль, подходя поближе и жадно ее разглядывая. — Мы же близкие родственники, разве не так, дорогуша?
Анжелика почувствовала, как сильно забилось ее сердце, когда Жиль подошел еще ближе. Она ощутила его зловонное дыхание и мерзкий запах немытого тела.
— Дядя Жиль, пожалуйста, если вы дадите мне хоть немного времени, обещаю, что буду готова.
Он улыбнулся, раздевая ее вытаращенными глазами, медленно взял пухлыми пальцами девушку за плечи. Она подавила желание вырваться, понимая, что это приведет его в ярость. Он уставился ей в лицо.
— Как жаль, что мы расстаемся, моя дорогая.
— Дядя Жиль, ну пожалуйста, мне надо одеться! — взмолилась Анжелика.
Жиль неохотно отступил назад.
— Ну хорошо. Но имей в виду, мы уезжаем через четверть часа. Надень что-нибудь покрасивее, хорошо, моя дорогая? — Облизывая толстые губы, он добавил: — А ты очень хорошенькая, сама знаешь.
Напоследок окинув племянницу похотливым взглядом, Жиль повернулся и вышел из комнаты. Анжелика глубоко вздохнула. Ей вдруг пришло в голову, что она забыла спросить имена друзей, которые согласились принять ее на время его отсутствия.
Глава 5
Черная карета, запряженная парой серых красивых лошадей, двигалась по залитым ярким солнечным светом оживленным улицам Старого квартала. Ролан Делакруа с наслаждением откинулся на мягкие подушки экипажа своего кузена. Ему всегда нравился в Новом Орлеане особенный, уютный мир Французского квартала. С утра уже улицы были переполнены деловыми людьми, продавцами и покупателями. Пестро одетые темнокожие женщины несли на головах корзины с жаренными в масле орехами, фруктами или овощами. Воздух был теплым и влажным, насыщенным ароматами цветов, росших в каждом дворике, и возбуждающими запахами снеди: горячего хлеба, пряных креольских блюд, готовившихся в многочисленных ресторанчиках.
По обеим сторонам улицы возвышались большие кирпичные здания. Многие были оштукатурены и покрашены в светло-розовый, желтый или зеленый цвет. Балконы, огражденные чугунными кружевными решетками, походили на цветники. На одном из балконов появилась женщина с рыжими всклокоченными волосами. Она выплеснула на мостовую воду после утреннего умывания.
Ролан грустно улыбнулся. Эта женщина напомнила ему о его миссии. Он жалел, что уступил Жан-Пьеру и согласился привезти ему с Французского рынка новую любовницу. Но Ролан убеждал себя, что делает это не для Жан-Пьера, а для бедной молодой женщины. Какой бы она ни была, нельзя оставлять ее на рынке, в затруднительном положении.
Наверное, он слишком строг к кузену. Ему казалось, что Жан-Пьера ждет участь Жюстена, старшего брата Ролана. Тот пьянствовал, играл в карты и путался с женщинами, пока трагический случай не оборвал его жизнь, что разбило сердца ни в чем не повинных жены и сына, которых он навсегда оставил. Если бы только его брат был трезв в ту страшную ночь!.. Ролан тяжело вздохнул. Недавно вдова Жюстена, Эмили, обрела истинное счастье с достойным Морисом Миро. Ролан собирался навестить Мориса и Эмили сегодня утром.
Карета пересекла площадь, где возвышался собор Святого Людовика, и вскоре въехала на Декатур-стрит. Французский рынок всегда производил на Ролана сильное впечатление.
Здесь кипело шумное людское море. Продавали ковры и сапоги, ощипанных цыплят и свежую рыбу. Продавцы оглушительно кричали, на разных языках всячески расхваливали свои товары. Индейцы выставляли свои цветастые одеяла, а моряки — экзотических птиц в клетках, чьи крики вливались в общую какофонию. Обезьянка шарманщика скакала, выпрашивая у людей монетки. Воздух был насыщен запахами рыбы, свежих фруктов и овощей, горячих оладий.
Оказавшись на этой заполненной людьми площади, Ролан забеспокоился, сможет ли найти Жиля Фремона или его племянницу. Но он тут же увидел приближавшуюся к нему открытую коляску. На козлах сидели кучер и мулатка, а сзади Жиль Фремон и молодая женщина. Она-то, судя по всему, и была новой любовницей Жан-Пьера.
Едва Ролан увидел ее, с ним произошло что-то странное: его словно громом поразило. Будто все, что было вокруг него, вдруг исчезло. Он не мог отвести взгляд от приближавшегося экипажа. Девочка — а она и на самом деле была почти девочкой — оказалась восхитительной, с красиво очерченным лицом и волнующими темными глазами. Она была в белых кружевах, на ее черных волосах красовалась маленькая шляпка, а затянутой в перчатку рукой она держана небольшой зонтик. Ролан был сражен ее красотой. Когда экипаж подъехал поближе, на ее лицо упал луч солнца. Какое очарование невинной юности!
Наконец Ролан вспомнил, что надо дышать. При мысли о кузене он вдруг разозлился. Так это и есть его новая любовница? Как же так? Она почти еще дитя, и так юна и красива! Она наверняка не из куртизанок. Все в ней говорило о том, что она невинна. А молодой распутник хочет лишить ее девственности и сделать своей любовницей. Мысль об этом привела Ролана в ярость.
Тут к нему подошел седой негр с подносом, на котором лежали засахаренные фрукты.
— Не угодно ли чего-нибудь, господин?
Вместо того чтобы отогнать торговца, Ролан бросил ему на поднос монету.
— Она будет моей, — тихо произнес он.
* * *
Ролан велел удивленному кучеру остановиться и, выскочив из экипажа, бросился к коляске Фремона.
— Фремон! Жиль Фремон! Мне надо поговорить с вами!
Жиль Фремон с беспокойством смотрел на неожиданно возникшего перед ним молодого человека. Тот был высоким, мускулистым и имел явно угрожающий вид. Жиль ожидал, что начнется перебранка.
— Э… доброе утро… месье… — запинаясь, поздоровался Жиль. — Не помню, чтобы я имел удовольствие…
— Ролан Делакруа, кузен Жан-Пьера, — торопливо представился Ролан, не сводя глаз с девушки в белом. Проклятие, она просто ослепительна! У нее темные лучистые глаза, изящно очерченный носик, розовые щечки и чуть пухлые, красивые губы.
Девушка смотрела на незнакомца со смешанным чувством любопытства и осторожности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33