— не пил. Наконец он понял, что не в силах дальше носить в себе страшную тайну.
— Нельсон, поговорить надо. Срочная помощь требуется.
— Дружище, я сам на мели, ты же знаешь.
— Да я не о деньгах…
— Насчет бифштекса, что ли?
— Да не о еде… У меня, Нельсон, душа болит. Давай-ка сядем вот тут, а?
Старые приятели уселись возле фургона.
— Помнишь того парня, он меня еще встретил?
— Нет, Баркер, не помню. А ты?
— Парня помню. Но вот кличку его никак не вспомню…
— Вот-вот, вечно тебе суфлера подавай!
— Ну, этот… бандит с кличкой хищника!
— А, страус твой?
— Да нет, кровожадный и быстрый, как молния…
— Тогда москит.
— Может, и москит… — Баркер безнадежно махнул рукой. — В общем, я сам видел, как он убил одного инженера. Я давал телеграмму, что тот человек не приедет. А еще… одного на моих глазах застрелили…
— Слушай, приятель, какого дьявола ты впутываешься в мокрые дела?
— Сон потерял, Нельсон… Ведь выходит, раз убили, так я в сообщниках.
— Кто он такой, твой знаменитый хищник?
— Разбойник! За поимку тысячи обещаны.
— Ну и донеси на него, — посоветовал Нельсон. — Монетой разживемся и съедем отсюда, а то застряли в этой дыре…
— Не могу. Он мне как сын родной.
— Ох, молчал бы ты лучше, Баркер. Твоего настоящего сына я, слава Богу, знаю. А ты опять загремишь в тюрягу. Хорошенькая реклама для трупы будет, ничего не скажешь!
Нельсон ничего не видел дальше своего театра, и разговора не получалось. Кто-то позвал его, Баркер остался сидеть один. Ох, Господи прости, что за жизнь собачья на старости лет!
— Привет, старина! — окликнул голос, который Баркер узнал мгновенно. Задрожав, он поднял голову: перед ним стоял Робин.
— Не бойтесь.
— Что с инж… с инженером?
— Не понял?
— Жив он или нет?
— Конечно, жив. Работает. Только вот сегодня вечером его намереваются прикончить. И тогда вас точно впутают в эту историю.
— Знал же я, ох! — застонал Баркер.
— Я провез инженера через горы. Таким переходом можно гордиться, Баркер. И он сейчас плотину строит. Так что вы могли бы заработать деньжонок себе на спокойную старость. Ровер человек богатый. Помогите ему, и он будет весьма обязан.
— А потом за это в тюрьму? Не хочу больше обивкой заниматься!
— Что вы, ваше дело будет геройское. За такое награждают. Готовы выслушать?
Робин присел рядышком. Баркер слушал внимательно, потом начал горячо протестовать, бил себя в грудь, клялся и даже поплакал под конец. Но Робин его все-таки убедил.
— Короче говоря, вечером встречаемся здесь. Вспомните: пока вы меня слушались, с вами ничего худого не приключалось!
— Ох, на любую авантюру уговорите старика… Так что я должен делать?
— Слушаться, Баркер, слушаться.
Робин решил вернуться обратно в салун, подыскать пару-другую парней в подмогу. Быть может, в Кантри найдутся такие. Но не успел он отъехать и нескольких ярдов, как раздался вопль:
— Тигр! Тигр! Хватайте его!
Кричал Нельсон. Он узнал человека, шептавшегося тогда с Баркером, его осенило: да вот же он, тот самый, хищный и кровожадный, о котором наперебой строчат газеты, — вот он, Тигр! И закричал он потому, что вспомнил, сколько денег трупа задолжала гостинице.
Робина мгновенно окружили. Одно движение, один шаг — и десяток стволов превратят бандита в решето. Молодой человек понял, что попался.
Дрожа всем телом, Нельсон ткнул пальцем в Робина:
— Вы… вы — Тигр.
— Да, — спокойно ответил тот. — И что из того?
Полчаса спустя его водворили в тюремную камеру. Баркер просил о свидании, однако начальник тюрьмы ему решительно отказал.
2
Фолкстон находился в тихой долине. С гор поглядеть, так просто райский уголок: маленькие домики, мирные фермы, густые сады. Словом, кругом безмятежный покой.
А вокруг фермы Ровера возводили баррикады. Валили деревья на дорогу, укрепляли заборы мешками с песком.
Индейцу разок пригрозили кнутом, и он во всем сознался.
— Повесить собаку! — разъярился старый Боб.
— Нет, — отрезал Ровер. — Отпустим. И немедленно.
— Отпустить? — удивился Паттерсон, сидевший рядом: он тоже готовился к сражению.
— Фолкстонцы поступили гораздо подлее, потому что связались с ним, — ответил Ровер. — Пусть идет в Фолкстон. Эй, ты, возвращайся, откуда пришел. Скажи фермерам, что крови я не хочу. Но если они не могут по-другому, что ж, Ровер готов. Так и скажи. А теперь развяжите его!
Мало кто одобрил про себя решение хозяина, но прекословить не решились. Вождя освободили. Глаза его горели ненавистью. Не сказав ни слова, он скрылся.
— Зря, — раздумчиво проворчал Паттерсон, — обиды он не простит. До самой вашей смерти, Ровер.
— Я не боюсь. Главное, пусть знают! Может, одумаются, если хоть капля мозгов осталась.
— Едва ли, Джек. Их в десятки раз больше.
— Мы еще посмотрим, — упрямо повторил Ровер. — А кто боится, тот может уйти. Нечего жизнь на карту ставить, если в дело не веришь…
Но ни один не ушел. Горстка преданных Роверу храбрецов осталась, чтобы сражаться до конца.
3
К полуночи на ферме стало тихо. Трое дежуривших на передовом посту, что на холме, услышали, как около часа ночи заволновались птицы с южной стороны фермы. В лунном свете блеснул металл. Идут!
Один из ковбоев пальнул в воздух, давая сигнал остальным, и часовые поскакали к главным укреплениям. С восточной стороны начали атаку индейцы.
— Патроны экономить! — приказал Ровер. — Бейте наверняка.
Фолкстонцы, отряд в сотню человек, выжидали, пока индейское нападение отвлечет главные силы защитников фермы.
— Ищите Ровера, — инструктировал Алан. — Главаря ухлопаем, остальные разбегутся.
В ночи набухала гнетущая тишина, изредка взрываемая редкими выстрелами: постреливали подползавшие индейцы. Оборона молчала. Порой раздавался громкий вскрик: видимо, какой-то из индейцев поплатился за излишнюю храбрость.
Но нападавшие неуклонно приближались к ферме. И тут прогрохотал плотный залп: то была засада под началом Паттерсона. Фланг нападавших оказался совершенно незащищенным, раздались крики раненых, в рядах наступавших возникла сумятица.
— Вперед! — крикнул Ровер. — В атаку!
Пошла рукопашная схватка. Продолжалась она недолго. Застигнутые врасплох краснокожие обратились в бегство. Фолкстонцы недоумевали, прислушиваясь к стрельбе и крикам.
— Видать, что-то не так, а? — забеспокоился Алан.
Прибежал связной и сообщил, что индейцы начали разбегаться, потому что попали в засаду.
— Слышь, Алан, может, у них там подкрепление? — нервно спросил шериф Хоулд.
— Какое к дьяволу подкрепление! Залезли двое с ружьями в кусты да перещелкали всех, как белок! — сказал Хайрон.
— Боже правый, а что ж теперь делать?
— Пусть Микувайи собирает свой сброд и снова атакует! — приказал Алан. — А нам дожидаться некого. Пора!
Фолкстонцы двинулись на приступ. Одновременно с другой стороны полетели горящие стрелы. Пальба не стихала ни на минуту, и среди защитников фермы уже появились раненые. Загорелся сарай. Наступавшие прорвали первую линию баррикад.
— Пропадем, хозяин! — тяжело дыша, крикнул Боб. — Уж и меня зацепило!
— Огонь! — прорычал Ровер. — До последнего патрона стрелять!
Но с каждой секундой все меньше оставалось надежд. Фолкстонцы орудовали уже во дворе фермы. Огонь перекинулся от сарая к флигелю прислуги.
— Бросай оружие, Ровер! — заорал Алан.
Ответом были несколько выстрелов. Ровер уложил Хайрона.
— Сам напросился, мерзавец…
Круг нападавших смыкался все теснее. Еще несколько минут и…
Вдруг заиграл рожок.
Армейский рожок вдруг заиграл «атаку», замелькали в темноте штыки и солдатские мундиры, сверкнула сабля офицера.
Солдаты! Армейский отряд бегом приближался к ферме Ровера. Ружья наперевес, штыки примкнуты. Громко играл рожок. Нападавшие не заставили себя долго упрашивать. Первыми испарились с места побоища индейцы, за ними последовали фолкстонцы. И те, и другие прекрасно понимали, что стычка с солдатами не сулит ничего хорошего.
— Уф, слава тебе, Господи, — пробормотал Паттерсон, вытирая платком лицо.
Армейский отряд промаршировал через ворота фермы и оказался весьма немногочисленным. Защитники фермы встретили солдат рукоплесканиями. Офицер с достоинством выслушал Ровера, обратившегося к нему со словами благодарности.
— Не стоит, мистер Ровер. Моя фамилия Баркер. Бродячим артистам нечем платить за постой. Уповаем на вашу щедрость, мистер Ровер!
В руках одного из солдат гордо реял звездно-полосатый флаг.
4
Прибыли настоящие солдаты. Никто уже не мог помешать окончанию работ: ни индейцы, ни белые. На открытие плотины приехал сам губернатор Хантон. Фолкстонцы своим присутствием не удостоили.
Молли также участвовала в церемонии открытия, но лицо ее покрывала бледность, а в глазах стояли слезы. После торжественного обеда, за которым она ни крошки не съела, она постучалась к губернатору.
— Господин губернатор, я слышала, что молодого Тигра приговорили к смерти?
— Верно, мисс Ровер. Завтра приговор приведут в исполнение.
Молли разрыдалась. Хантон дал девушке выплакаться.
— Дорогая моя, будьте умницей, неужто вы, в самом деле…
— Да! Да! Да! Он не виновен!
— Мисс Ровер, он негодяй и мерзавец, и сам признался в своих злодеяниях.
— Он не виновен! Его отец настоящий убийца, а Робин все взял на себя.
— Это не доказательство, мисс. Чтобы помиловать человека, у нас в Америке необходимо собрать не меньше доказательств, чем для того, чтобы повесить, вы же знаете.
— Паттерсону все известно!
— А где же ваш Паттерсон?
— Он неделю назад вновь ушел в горы, по следам Робина, и до сих пор не вернулся, — в отчаянье вновь заплакала девушка.
— А про поезд вы забыли, мисс? — сурово произнес Хантон.
— Робин никого там не убивал!
— Но напал ведь на поезд? Я же лично с ним разговаривал. Разве это не преступление?
Молли сидела неподвижно: Боже мой, как же она раньше не додумалась!.. Ум девушки лихорадочно заработал.
— Он не виновен, мистер Хантон! — вскричала она. — И свидетель — вы!
— Каким образом, мисс?
— От Бакфорда до Брикхема полдня пути, так?
— Так… Только я не понимаю, что это доказывает…
— Он не виновен, мистер Хантон! Как же он мог убить Норвика в Бакфорде около трех часов, часом позже оказаться в Торонтоне, а между тем в три часа ровно остановить ваш поезд?
Хантон озадаченно поглядел на Молли Ровер.
— Черт возьми, однако, в самом деле…
— Вы главный свидетель, мистер Хантон! В половине четвертого вы разговаривали с убийцей за много миль от места преступления. И завтра Робина должны казнить?!
— Джимми! — губернатор вышел на крыльцо фермы. — Скачи-ка в Кантри. Погоди, сейчас я напишу.
Хантон послал распоряжение немедленно отменить казнь и пересмотреть дело об убийствах. Он проводил взглядом ускакавшего вестового. М-да, как тяжко сознавать, что едва-едва не отправили на виселицу невиновного человека…
— Мисс Ровер, с вашей стороны было весьма своевременно… — начал он, входя в комнату. — Гм, постойте-ка. Эй, кто-нибудь! Воды!
Молли Ровер без сознания лежала на полу.
5
Пересмотреть дело оказалось непросто. Во всяком случае, для судьи. Еще бы! Несмотря на очевидные доказательства невиновности, подсудимый твердил противное.
Один и тот же диалог повторялся десятки раз.
— Каким образом вы могли убить Норвика и Холла, если почти одновременно с этим вы задержали поезд?
— Ошибка во времени.
— Вы утверждаете, что убили Норвика?
— Да.
— Но ведь это неправда!
А Робин упорно твердил одно и то же. Наконец поднялся адвокат и объявил, что в деле появился новый свидетель. Судья дал разрешение ему выступить, и публика замерла в ожидании.
Вошел шериф Паттерсон. Похоже, что в зал заседаний он попал прямо из седла и путь проделал неблизкий.
— Что вы хотели сообщить суду?
— Я хочу дать показания, ваша честь, проясняющие суть дела.
— Назовитесь суду.
— Паттерсон, шериф из Биркхема.
— Подсудимый утверждает, что он убил Текса, Норвика и Холла.
— Он лжет, потому что считает, будто защитит от возмездия собственного отца, ваша честь.
— Вам известен убийца?
— Да, ваша честь. Он дал свои показания. Я записал все и могу предъявить их суду.
— Кто этот человек?
— Он уже на том свете. Со вчерашнего вечера. А звали этого мерзавца Олсен Джеф.
6
Прохладным вечером Паттерсон сидел на террасе фермы Ровера. Он рассказывал хозяину и Робину с Баркером о том, как все произошло.
— Сразу после нападения на вашу ферму, мистер Ровер, я ушел, как вы помните. Поехал к той скале, где ты, Робин, чуть с жизнью не расстался. А оттуда к хижине, в которой лежал Олсен. При смерти. Я его сразу узнал, хоть он и пробовал исполнять роль Тигра: бороду да усы отрастил, брови выстриг. При свете, Робин, ты б его сразу признал. На смертном одре он во всем признался. Олсен вместе с Тигром на разбой когда-то ходил. Доктора Веллера, твоего, Робин, настоящего отца, убил именно он: ворвался со своими головорезами в дом, всех перебил. Помнишь, ты говорил, будто на тебя иногда словно волна накатывает… Это с той ночи. Олсен тебя подобрал среди убитых. Ты ему очень кстати подвернулся, потому что тогда как раз настоящий сын Тигра умер, и Олсен перетрусил, что Тигр отомстит. И стал он тебя воспитывать. Жил, вроде как добропорядочный фермер, а растил-то приемыша для мщения! Все ждал момента, чтоб рассказать историю про Тигра и натравить тебя на мистера Ровера. А тут вдруг ростовщик Текс стал прижимать за долги, ну вот Олсен и решил разыграть все. Дьявольский план придумал, ничего не скажешь. Ты, Робин, бросился очертя голову мстить, а убивал-то Олсен! Ты с Тексом повздорил, а Олсен был тут как тут. А дальше пошло-поехало… Трое людей погибли — Холл, Норвик, Глайтон. А все подозрения пали на тебя. Слава Богу, что Хилтон его подстрелил. Он долго подыхал, трудно… Сколько лет таился, сколько лет выжидал, а?
— И что же теперь делать? — спросил Ровер.
— По-моему, — подал голос Баркер, — самое время подкрепиться.
7
Молли стояла в одиночестве, глядя на заходящее солнце. За спиной раздались шаги, но она не обернулась. Чьи-то сильные руки обняли ее за плечи. Девушка не обернулась, а лишь закрыла глаза.
— Легенды больше нет, — прошептал Робин. — Нет больше крови Тигра… Можно мне…
— Что, Робин?
— Можно мне кое о чем спросить?
Но молодой человек не спросил ни о чем. Они постояли, обнявшись, потом Молли подняла лицо.
Робин поцеловал ее.
Вдалеке шумела в плотине вода.
8
Прошло двадцать лет. Выросло множество новых домов, а еще больше ферм. Плотина все-таки принесла много пользы, потому что началось искусственное орошение полей. Железная дорога завернула и в Фолкстон, и отпала необходимость покупать товары втридорога у ловких перекупщиков с Востока. Маленький городок перестал быть глухой провинцией.
Баркер так и остался в нем. Цель его жизни — организовать в Фолкстоне свой театр. Правда, эту ступень прогресса городок преодолевает с трудом. Но в целом жизнь течет спокойная, и народ ею доволен. А муниципальные власти недавно приняли решение назвать главную улицу, ведущую от вокзала, именем человека, которому Фолкстон обязан своим благоденствием.
Улица теперь так и называется — Ровер-стрит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
— Нельсон, поговорить надо. Срочная помощь требуется.
— Дружище, я сам на мели, ты же знаешь.
— Да я не о деньгах…
— Насчет бифштекса, что ли?
— Да не о еде… У меня, Нельсон, душа болит. Давай-ка сядем вот тут, а?
Старые приятели уселись возле фургона.
— Помнишь того парня, он меня еще встретил?
— Нет, Баркер, не помню. А ты?
— Парня помню. Но вот кличку его никак не вспомню…
— Вот-вот, вечно тебе суфлера подавай!
— Ну, этот… бандит с кличкой хищника!
— А, страус твой?
— Да нет, кровожадный и быстрый, как молния…
— Тогда москит.
— Может, и москит… — Баркер безнадежно махнул рукой. — В общем, я сам видел, как он убил одного инженера. Я давал телеграмму, что тот человек не приедет. А еще… одного на моих глазах застрелили…
— Слушай, приятель, какого дьявола ты впутываешься в мокрые дела?
— Сон потерял, Нельсон… Ведь выходит, раз убили, так я в сообщниках.
— Кто он такой, твой знаменитый хищник?
— Разбойник! За поимку тысячи обещаны.
— Ну и донеси на него, — посоветовал Нельсон. — Монетой разживемся и съедем отсюда, а то застряли в этой дыре…
— Не могу. Он мне как сын родной.
— Ох, молчал бы ты лучше, Баркер. Твоего настоящего сына я, слава Богу, знаю. А ты опять загремишь в тюрягу. Хорошенькая реклама для трупы будет, ничего не скажешь!
Нельсон ничего не видел дальше своего театра, и разговора не получалось. Кто-то позвал его, Баркер остался сидеть один. Ох, Господи прости, что за жизнь собачья на старости лет!
— Привет, старина! — окликнул голос, который Баркер узнал мгновенно. Задрожав, он поднял голову: перед ним стоял Робин.
— Не бойтесь.
— Что с инж… с инженером?
— Не понял?
— Жив он или нет?
— Конечно, жив. Работает. Только вот сегодня вечером его намереваются прикончить. И тогда вас точно впутают в эту историю.
— Знал же я, ох! — застонал Баркер.
— Я провез инженера через горы. Таким переходом можно гордиться, Баркер. И он сейчас плотину строит. Так что вы могли бы заработать деньжонок себе на спокойную старость. Ровер человек богатый. Помогите ему, и он будет весьма обязан.
— А потом за это в тюрьму? Не хочу больше обивкой заниматься!
— Что вы, ваше дело будет геройское. За такое награждают. Готовы выслушать?
Робин присел рядышком. Баркер слушал внимательно, потом начал горячо протестовать, бил себя в грудь, клялся и даже поплакал под конец. Но Робин его все-таки убедил.
— Короче говоря, вечером встречаемся здесь. Вспомните: пока вы меня слушались, с вами ничего худого не приключалось!
— Ох, на любую авантюру уговорите старика… Так что я должен делать?
— Слушаться, Баркер, слушаться.
Робин решил вернуться обратно в салун, подыскать пару-другую парней в подмогу. Быть может, в Кантри найдутся такие. Но не успел он отъехать и нескольких ярдов, как раздался вопль:
— Тигр! Тигр! Хватайте его!
Кричал Нельсон. Он узнал человека, шептавшегося тогда с Баркером, его осенило: да вот же он, тот самый, хищный и кровожадный, о котором наперебой строчат газеты, — вот он, Тигр! И закричал он потому, что вспомнил, сколько денег трупа задолжала гостинице.
Робина мгновенно окружили. Одно движение, один шаг — и десяток стволов превратят бандита в решето. Молодой человек понял, что попался.
Дрожа всем телом, Нельсон ткнул пальцем в Робина:
— Вы… вы — Тигр.
— Да, — спокойно ответил тот. — И что из того?
Полчаса спустя его водворили в тюремную камеру. Баркер просил о свидании, однако начальник тюрьмы ему решительно отказал.
2
Фолкстон находился в тихой долине. С гор поглядеть, так просто райский уголок: маленькие домики, мирные фермы, густые сады. Словом, кругом безмятежный покой.
А вокруг фермы Ровера возводили баррикады. Валили деревья на дорогу, укрепляли заборы мешками с песком.
Индейцу разок пригрозили кнутом, и он во всем сознался.
— Повесить собаку! — разъярился старый Боб.
— Нет, — отрезал Ровер. — Отпустим. И немедленно.
— Отпустить? — удивился Паттерсон, сидевший рядом: он тоже готовился к сражению.
— Фолкстонцы поступили гораздо подлее, потому что связались с ним, — ответил Ровер. — Пусть идет в Фолкстон. Эй, ты, возвращайся, откуда пришел. Скажи фермерам, что крови я не хочу. Но если они не могут по-другому, что ж, Ровер готов. Так и скажи. А теперь развяжите его!
Мало кто одобрил про себя решение хозяина, но прекословить не решились. Вождя освободили. Глаза его горели ненавистью. Не сказав ни слова, он скрылся.
— Зря, — раздумчиво проворчал Паттерсон, — обиды он не простит. До самой вашей смерти, Ровер.
— Я не боюсь. Главное, пусть знают! Может, одумаются, если хоть капля мозгов осталась.
— Едва ли, Джек. Их в десятки раз больше.
— Мы еще посмотрим, — упрямо повторил Ровер. — А кто боится, тот может уйти. Нечего жизнь на карту ставить, если в дело не веришь…
Но ни один не ушел. Горстка преданных Роверу храбрецов осталась, чтобы сражаться до конца.
3
К полуночи на ферме стало тихо. Трое дежуривших на передовом посту, что на холме, услышали, как около часа ночи заволновались птицы с южной стороны фермы. В лунном свете блеснул металл. Идут!
Один из ковбоев пальнул в воздух, давая сигнал остальным, и часовые поскакали к главным укреплениям. С восточной стороны начали атаку индейцы.
— Патроны экономить! — приказал Ровер. — Бейте наверняка.
Фолкстонцы, отряд в сотню человек, выжидали, пока индейское нападение отвлечет главные силы защитников фермы.
— Ищите Ровера, — инструктировал Алан. — Главаря ухлопаем, остальные разбегутся.
В ночи набухала гнетущая тишина, изредка взрываемая редкими выстрелами: постреливали подползавшие индейцы. Оборона молчала. Порой раздавался громкий вскрик: видимо, какой-то из индейцев поплатился за излишнюю храбрость.
Но нападавшие неуклонно приближались к ферме. И тут прогрохотал плотный залп: то была засада под началом Паттерсона. Фланг нападавших оказался совершенно незащищенным, раздались крики раненых, в рядах наступавших возникла сумятица.
— Вперед! — крикнул Ровер. — В атаку!
Пошла рукопашная схватка. Продолжалась она недолго. Застигнутые врасплох краснокожие обратились в бегство. Фолкстонцы недоумевали, прислушиваясь к стрельбе и крикам.
— Видать, что-то не так, а? — забеспокоился Алан.
Прибежал связной и сообщил, что индейцы начали разбегаться, потому что попали в засаду.
— Слышь, Алан, может, у них там подкрепление? — нервно спросил шериф Хоулд.
— Какое к дьяволу подкрепление! Залезли двое с ружьями в кусты да перещелкали всех, как белок! — сказал Хайрон.
— Боже правый, а что ж теперь делать?
— Пусть Микувайи собирает свой сброд и снова атакует! — приказал Алан. — А нам дожидаться некого. Пора!
Фолкстонцы двинулись на приступ. Одновременно с другой стороны полетели горящие стрелы. Пальба не стихала ни на минуту, и среди защитников фермы уже появились раненые. Загорелся сарай. Наступавшие прорвали первую линию баррикад.
— Пропадем, хозяин! — тяжело дыша, крикнул Боб. — Уж и меня зацепило!
— Огонь! — прорычал Ровер. — До последнего патрона стрелять!
Но с каждой секундой все меньше оставалось надежд. Фолкстонцы орудовали уже во дворе фермы. Огонь перекинулся от сарая к флигелю прислуги.
— Бросай оружие, Ровер! — заорал Алан.
Ответом были несколько выстрелов. Ровер уложил Хайрона.
— Сам напросился, мерзавец…
Круг нападавших смыкался все теснее. Еще несколько минут и…
Вдруг заиграл рожок.
Армейский рожок вдруг заиграл «атаку», замелькали в темноте штыки и солдатские мундиры, сверкнула сабля офицера.
Солдаты! Армейский отряд бегом приближался к ферме Ровера. Ружья наперевес, штыки примкнуты. Громко играл рожок. Нападавшие не заставили себя долго упрашивать. Первыми испарились с места побоища индейцы, за ними последовали фолкстонцы. И те, и другие прекрасно понимали, что стычка с солдатами не сулит ничего хорошего.
— Уф, слава тебе, Господи, — пробормотал Паттерсон, вытирая платком лицо.
Армейский отряд промаршировал через ворота фермы и оказался весьма немногочисленным. Защитники фермы встретили солдат рукоплесканиями. Офицер с достоинством выслушал Ровера, обратившегося к нему со словами благодарности.
— Не стоит, мистер Ровер. Моя фамилия Баркер. Бродячим артистам нечем платить за постой. Уповаем на вашу щедрость, мистер Ровер!
В руках одного из солдат гордо реял звездно-полосатый флаг.
4
Прибыли настоящие солдаты. Никто уже не мог помешать окончанию работ: ни индейцы, ни белые. На открытие плотины приехал сам губернатор Хантон. Фолкстонцы своим присутствием не удостоили.
Молли также участвовала в церемонии открытия, но лицо ее покрывала бледность, а в глазах стояли слезы. После торжественного обеда, за которым она ни крошки не съела, она постучалась к губернатору.
— Господин губернатор, я слышала, что молодого Тигра приговорили к смерти?
— Верно, мисс Ровер. Завтра приговор приведут в исполнение.
Молли разрыдалась. Хантон дал девушке выплакаться.
— Дорогая моя, будьте умницей, неужто вы, в самом деле…
— Да! Да! Да! Он не виновен!
— Мисс Ровер, он негодяй и мерзавец, и сам признался в своих злодеяниях.
— Он не виновен! Его отец настоящий убийца, а Робин все взял на себя.
— Это не доказательство, мисс. Чтобы помиловать человека, у нас в Америке необходимо собрать не меньше доказательств, чем для того, чтобы повесить, вы же знаете.
— Паттерсону все известно!
— А где же ваш Паттерсон?
— Он неделю назад вновь ушел в горы, по следам Робина, и до сих пор не вернулся, — в отчаянье вновь заплакала девушка.
— А про поезд вы забыли, мисс? — сурово произнес Хантон.
— Робин никого там не убивал!
— Но напал ведь на поезд? Я же лично с ним разговаривал. Разве это не преступление?
Молли сидела неподвижно: Боже мой, как же она раньше не додумалась!.. Ум девушки лихорадочно заработал.
— Он не виновен, мистер Хантон! — вскричала она. — И свидетель — вы!
— Каким образом, мисс?
— От Бакфорда до Брикхема полдня пути, так?
— Так… Только я не понимаю, что это доказывает…
— Он не виновен, мистер Хантон! Как же он мог убить Норвика в Бакфорде около трех часов, часом позже оказаться в Торонтоне, а между тем в три часа ровно остановить ваш поезд?
Хантон озадаченно поглядел на Молли Ровер.
— Черт возьми, однако, в самом деле…
— Вы главный свидетель, мистер Хантон! В половине четвертого вы разговаривали с убийцей за много миль от места преступления. И завтра Робина должны казнить?!
— Джимми! — губернатор вышел на крыльцо фермы. — Скачи-ка в Кантри. Погоди, сейчас я напишу.
Хантон послал распоряжение немедленно отменить казнь и пересмотреть дело об убийствах. Он проводил взглядом ускакавшего вестового. М-да, как тяжко сознавать, что едва-едва не отправили на виселицу невиновного человека…
— Мисс Ровер, с вашей стороны было весьма своевременно… — начал он, входя в комнату. — Гм, постойте-ка. Эй, кто-нибудь! Воды!
Молли Ровер без сознания лежала на полу.
5
Пересмотреть дело оказалось непросто. Во всяком случае, для судьи. Еще бы! Несмотря на очевидные доказательства невиновности, подсудимый твердил противное.
Один и тот же диалог повторялся десятки раз.
— Каким образом вы могли убить Норвика и Холла, если почти одновременно с этим вы задержали поезд?
— Ошибка во времени.
— Вы утверждаете, что убили Норвика?
— Да.
— Но ведь это неправда!
А Робин упорно твердил одно и то же. Наконец поднялся адвокат и объявил, что в деле появился новый свидетель. Судья дал разрешение ему выступить, и публика замерла в ожидании.
Вошел шериф Паттерсон. Похоже, что в зал заседаний он попал прямо из седла и путь проделал неблизкий.
— Что вы хотели сообщить суду?
— Я хочу дать показания, ваша честь, проясняющие суть дела.
— Назовитесь суду.
— Паттерсон, шериф из Биркхема.
— Подсудимый утверждает, что он убил Текса, Норвика и Холла.
— Он лжет, потому что считает, будто защитит от возмездия собственного отца, ваша честь.
— Вам известен убийца?
— Да, ваша честь. Он дал свои показания. Я записал все и могу предъявить их суду.
— Кто этот человек?
— Он уже на том свете. Со вчерашнего вечера. А звали этого мерзавца Олсен Джеф.
6
Прохладным вечером Паттерсон сидел на террасе фермы Ровера. Он рассказывал хозяину и Робину с Баркером о том, как все произошло.
— Сразу после нападения на вашу ферму, мистер Ровер, я ушел, как вы помните. Поехал к той скале, где ты, Робин, чуть с жизнью не расстался. А оттуда к хижине, в которой лежал Олсен. При смерти. Я его сразу узнал, хоть он и пробовал исполнять роль Тигра: бороду да усы отрастил, брови выстриг. При свете, Робин, ты б его сразу признал. На смертном одре он во всем признался. Олсен вместе с Тигром на разбой когда-то ходил. Доктора Веллера, твоего, Робин, настоящего отца, убил именно он: ворвался со своими головорезами в дом, всех перебил. Помнишь, ты говорил, будто на тебя иногда словно волна накатывает… Это с той ночи. Олсен тебя подобрал среди убитых. Ты ему очень кстати подвернулся, потому что тогда как раз настоящий сын Тигра умер, и Олсен перетрусил, что Тигр отомстит. И стал он тебя воспитывать. Жил, вроде как добропорядочный фермер, а растил-то приемыша для мщения! Все ждал момента, чтоб рассказать историю про Тигра и натравить тебя на мистера Ровера. А тут вдруг ростовщик Текс стал прижимать за долги, ну вот Олсен и решил разыграть все. Дьявольский план придумал, ничего не скажешь. Ты, Робин, бросился очертя голову мстить, а убивал-то Олсен! Ты с Тексом повздорил, а Олсен был тут как тут. А дальше пошло-поехало… Трое людей погибли — Холл, Норвик, Глайтон. А все подозрения пали на тебя. Слава Богу, что Хилтон его подстрелил. Он долго подыхал, трудно… Сколько лет таился, сколько лет выжидал, а?
— И что же теперь делать? — спросил Ровер.
— По-моему, — подал голос Баркер, — самое время подкрепиться.
7
Молли стояла в одиночестве, глядя на заходящее солнце. За спиной раздались шаги, но она не обернулась. Чьи-то сильные руки обняли ее за плечи. Девушка не обернулась, а лишь закрыла глаза.
— Легенды больше нет, — прошептал Робин. — Нет больше крови Тигра… Можно мне…
— Что, Робин?
— Можно мне кое о чем спросить?
Но молодой человек не спросил ни о чем. Они постояли, обнявшись, потом Молли подняла лицо.
Робин поцеловал ее.
Вдалеке шумела в плотине вода.
8
Прошло двадцать лет. Выросло множество новых домов, а еще больше ферм. Плотина все-таки принесла много пользы, потому что началось искусственное орошение полей. Железная дорога завернула и в Фолкстон, и отпала необходимость покупать товары втридорога у ловких перекупщиков с Востока. Маленький городок перестал быть глухой провинцией.
Баркер так и остался в нем. Цель его жизни — организовать в Фолкстоне свой театр. Правда, эту ступень прогресса городок преодолевает с трудом. Но в целом жизнь течет спокойная, и народ ею доволен. А муниципальные власти недавно приняли решение назвать главную улицу, ведущую от вокзала, именем человека, которому Фолкстон обязан своим благоденствием.
Улица теперь так и называется — Ровер-стрит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12